Гомофоб жестоко убил сожительствующих российских старых геев.
---
На Кубани жестоко убили двух пенсионеров. Приоритетная версия следствия - гомофобия. «Пидаров начали убивать», - говорит полицейский и извиняется за слово «пидар».
70-летнего Владимира Дубенцова и 64-летнего Николая Галдина нашли вечером 10 января. Следов у их дома не появлялось уже два дня. И еще было тихо.
- Пришел с работы. Тишина такая нездоровая. Глянул через забор - замок не висит на двери. Они ж всегда уходили, все закрывали. Нашли телефон сестры. Она говорит - я не в курсе, где они. Вот были б нормальные люди, со всеми б общались - раньше бы кинулись, что их нету.
А так никого не беспокоят - и слава богу. Приехал муж, говорит - я сам не пойду во двор. Ну, пошли. Запах гари такой стоял. Поджечь, видать, пытались. Хорошо, не загорелись, соседям бы досталось. Вызвали милицию.
Один лежал прямо возле порога - Коля. Дальше заходить не стали, ничего трогать не стали. Понятно уже было все.
Улица Пролетарская, где произошло убийство, не такая уж и короткая. Но ее пересекает трасса - от Краснодара до Новороссийска. И десять домов живут как бы отдельно. Гул машин сливается с журчанием воды (ее тут особенно много), и кажется, что море рядом.
Дом Дубенцова - самый бедный на улице. Кирпич, покрытый охристой краской, деревянный чердак, пятна по фасаду, окна затянуты пленкой. Из будки выглядывает черно-белый щенок. У зеленого, много раз перекрашенного забора навален земельный вал - старики спасались от воды. Несколько лет назад все соседи подняли свои участки — и вода потоками стекается сюда.
Канавку у дома прочищает сосед - Эдик Горбенко. Ковыряет в воде длинной мотыгой.
- Все очень сильно расстроились, что их убили! Так расстроились, что не знаем, куда от радости деваться!
Смеется через слово. Перечисляет жалобы.
- Во-первых, они гвозди на дорогу кидали. Лили воду на забор. Постоянные скандалы, все соседи плохие, все женщины — *****. Мою жену встречал Коля, сожитель этого Вовы, - «сука, проститутка, домой пришла!» Мои дети с самого детства знали, кто такие голубые и чем они занимаются! То есть о чем это говорит? Они этого не скрывали абсолютно. Поэтому то, что их убили, очень даже не удивительно. А если б мы их хотели убить, мы б им просто водку отравили бы и все! Я так и милиции сказал!
Биографию Владимира и Николая приходится восстанавливать буквально по кусочкам, и она получается совсем скупой.
Мама Владимира - Евдокия Никитична - воевала в Японскую войну. «В 45-м году ее призвали. Они жили тогда на Дальнем Востоке. Служила в Морфлоте радисткой. Воевала, их корабль был в боевых действиях. Так что она как участница Великой Отечественной, только не с немцами, а именно там. Японцы ж тоже на нас напали», — говорит двоюродная сестра Владимира Елена.
Отец Владимира погиб до его рождения. Был военным. На Кубань Владимир приехал с мамой и отчимом - тоже ветераном войны. Здесь же окончил педуниверситет. Работал в начальных школах Ильского и соседней Северской. В 42 года получил инвалидность по общему заболеванию.
Все (абсолютно все) соседи уверены, что общее это заболевание было - психиатрия. «Они оба со справками». Называли и диагнозы. Это окажется неправдой. Владимир действительно покупал рецептурные лекарства, «но ничего особенного», говорят провизоры.
Еще покупал кости - на бульон и для собак. Жил очень бедно и жаловался на бедность.
С Николаем познакомился через газету «Околица».
- Я эту газету сама выписывала и постоянно видела - «Ищу мужчину для совместной жизни, чтоб не пьющий, не судимый, пропишу», - говорит его соседка Валентина Васильевна. - Ему нужна помощь по двору, а баба на что ему? Бабы ему не нужны. Вот и появился этот Коля.
Про Николая известно еще меньше. Из станицы Канеловской. Упоминал станицу Медведовская - «то ли жил там, то ли родственники его». Работал на фуре, работал охранником, вышел на пенсию.
Съехались десять лет назад. Больше не расставались.
Отношений не скрывали. «Целовались-миловались». Организовали общий быт: Владимир ходил за продуктами и по делам, Николай работал на участке.
Все соседи в очередь упоминают, что каждое утро Николай подметал улицу возле их дома. «Чистота у них стояла невероятная». Жили замкнуто, очень осторожничали.
А в последние пять лет развернулась война с соседями. Воевали слаженно. «Начинаешь с Колей ругаться - он сразу Володю подключает, а тот кричит на всю улицу». Друг за друга старики стояли горой.
Параллельно бились и с поселковой администрацией. «Администрация, ЖКХ, поссовет, милиция». Владимир, вооружившись законами, писал жалобы и требовал положенных льгот и помощи. Установить бак, установить счетчики, выкопать канаву. Не раз к дому выезжал и глава. «Права свои знал, заставлял работать».
Меньше всего станица готова простить старикам попытку встать на очередь на получение жилья. «Перебирали!» «Мы им комнату предлагали, еще когда мама Владимира жива была! - говорит квартальная Алевтина Павловна Кокорева. - Ну да, удобства на этаже, но у нас и учителя так не живут. Отказывались!»
По обмолвкам понятно, что Владимира подтравливали давно. «Те дети, которые писали на заборе, выросли уже». Писали: «Забор зеленый, а хозяин - голубой». Несколько раз и били.
Упоминают и конфликт с казаками - Владимир, как сын ветеранов, хотел присоединиться к шествию на 9 Мая, а казаки не пустили, «объяснили, что не считают его мужчиной». (Казаки решительно отрицают - «наговаривают на нас».)
Все, кто говорят про травлю, просят не писать их имен. Но стыдным, подлежащим сокрытию фактом им кажется не то, что стариков травили, не то, что стариков убили - а что «такие» старики вообще жили в их станице, на их улице.
Старший следователь Виктор Финько Северского СК говорит, что версия гомофобии — одна из самых приоритетных. Оптимистичен: «Раскроем, куда мы денемся».
В станичном отделе полиции организован круглосуточный штаб. Замначальника ПОМ признается, что выявили и допросили уже всех станичных геев.
Говорит с усмешкой: «Даже не знал, что у нас в станице их столько. И такого возраста».
Убийство описывает так: «Человек взял палку и бил, пробивал башку, ну и еще куда-то попадал, конечно. Предположительно один». Потом попытался поджечь дом. «Может, мужчину не поделили?» - полицейский смеется.
Денег - а старики только что получили пенсию - убийца не взял, из дома не пропало ничего.
На прошлой неделе с отделом связались полицейские из Краснодара: 12 января на берегу реки нашли тело мужчины в одеяле, выяснилось, тоже гей.
«Пидаров начали убивать», - говорит полицейский и извиняется за слово «пидар».
Свое расследование начала и местная молодежь - из любопытства. «Мы проверяли тех, на кого думали, кто сидел, прежде всего. Но походу это не они, все глухо бухали в этот день». Развлечения тут простые: подраться стенкой на стенку с ребятами из Северской («вот и сегодня едут нас побить»), бар «Три семерки», клуб. Еще можно «дрифтить» - кататься на скорости по станице и курить кальян. С их слов, в станице нет ни неонацистов, ни каких-то отчетливых молодежных движений. Про пожилых геев не знали - «а то сами попинали бы».
Атаман Виктор Николаевич Пикалов подтверждает: «У нас ни готов, ни эмо». «Мы здесь живем совсем по другим законам». «Чеченцы недавно приезжали парней наших бить - за дело, так я в Краснодар упреждающе ездил, с диаспорой разговаривал. Говорю: вы же со стволами на разборки ездите, что, стрелять из-за двух идиотов? Так мы их сами уже наказали».
Расстраивается, что мы не застали казачий бал.
Атаман выстраивает перед администрацией трех казаков. Среда, четверг, пятница, суббота - казачий патруль объезжает станицу. Вылавливают малолеток - по кубанскому закону все несовершеннолетние должны уйти с улицы до 22. Зачитывает приказ: патрулирование улиц, проверка объектов. Грузимся в две машины, атаман велит не пристегиваться - «со мной не нужно». Но едем мы совсем не по маршруту.
По дороге атаман бесконечно говорит, как повезло с главой - «в ногу идем», обращает внимание, что хоть по ильским улицам и течет вода, но абсолютно чистая.
Заезжают в «неблагополучную семью», долго стоят у ворот, орут: «Хозяин!» Маленькая женщина с голыми ногами выходит в снег. Возмущается, что ее семья приписана к неблагополучным. Ее избил муж, она «по глупости» позвонила в полицию. «Когда было?» - «Летом еще».
- «А что в милицию звонила? Звонила бы напрямую мне», — говорит атаман.
За ней выходит пацан лет 11-ти. Мама и атаман хором кричат:
- Иди в дом!
Зачем-то заезжаем в бывшее заводское общежитие. Атаман стучит в комнату, заглядывает в дверь, захлопывает. Кричит: «Оденьтесь, у нас гости».
Выходит парень в черном свитере, очень перепуганный.
- Почему курят на этаже? - выговаривает ему атаман. - А на втором этаже - дебоши?
Парень провожает казаков до выхода.
- Тоже говорили про него, - объясняет атаман. - Но сейчас - своими глазами. Парень голый на его кровати лежал. Я дверь открыл - он метнулся за шкаф.
- И что?
- А ничего. Руки ему больше не подам. А так его дело! Демократия эта.
Показав живых геев и свое «разумное» к ним отношение, казаки везут нас посмотреть армейский бой: дети выворачивают друг другу руки, бросают на маты, работают ногами. Дальше едем в лес: купальня, квадрат холодной бирюзовой воды.
На следующее утро двор убитых завален вещами: узлы с одеждой, книжки, чемоданы, изношенные ботинки, банки, жалкие остатки жизни. Щенок, что-то поняв, начинает выть.
Из соседней калитки осторожно выглядывает женщина - и тоже воет. Накануне полицейские забрали ее сына Александра, 53 лет. Самой Валентине Васильевне Пантелеенко 82 года, ей очень страшно.
- Мы уже всех боимся! Я расстроенная, всю ночь не сплю сегодня. Мы туда и не ходим. Не общаемся никогда! Что мы там знаем? А теперь его с 11-го числа таскают и с работы снимают! У него и гепатит С, и артроз. Он в Ахипской на плитке грузчиком работает. Вечером приехали гурьбой оттуда. Потом оружие искали, с понятыми! А вчера приехал с работы, голодный, ничего не ел. И приехали, опять забрали. В Северскую звоню - «Он у нас. За хулиганство мы его посадили». Наверное, возмущался. Сегодня суд. Какой ему суд! Он работает! Он мухи не обидел.
«Ты скрываешь», и угрожают! Мы, говорят, тебя самого посадим в камеру к петухам, там тебе будет! Как быть, как быть, чего они трогают его!
На Пролетарской улице живут двое отсидевших, среди них пока и ищут убийцу.
Александра Пантелеенко сажали еще в 2000-м по наркостатье - и выпустили через два года. Незадолго до этого он потерял глаз, второй почти не видит.
Их дом - совсем бедный, Валентина Васильевна режет хлеб к чаю, плачет. Выдыхает и заводит заново:
- На таблетках на одних держится, ревматоидный артрит, а теперь не дают и пенсию. Идите оформляйте группу. А тут не дают группу! Пока пьет таблетки, вроде работает. Дома он ночует всегда. Ни с кем не общается, у него даже бабы нету - один живет со мной. Он боится сам темноты этой! Как пришел милиционер, рассказал. Так Саша включил свет во дворе, и всю ночь свет горел. Мне кричит: «Ты замыкайся!»
Звонит в полицию: «Вы хоть не бейте там его! Он мне стирает, горшок мне выносит! Я старая!»
Александра Пантелеенко отпускают через три дня. Говорит, что не били, но «почти до этого дошло».
«Говорят - признавайся! А в чем я признаюсь?» Боится, что уволят, боится, что «слухи пойдут», просит четко отделить себя от убитых.
- Если я живу один, нет жены и детей, но я к этому стремлюсь. Я не такой!
Когда подписывался номер, стало известно, что предполагаемый убийца арестован, ему предъявлено обвинение. Это 23-летний Александр Фет-Оглы, житель Ильского. Был судим за квартирную кражу, отбывал обязательные работы в поселковой администрации («деревья на кладбище пилил») и остался там разнорабочим. Участвовал в жизни местного казачества.
Атаман Пикалов говорит, что в казачестве состоял его отец, а «этого в наших списках нет». Александра хвалили в местной прессе - вместе с другими казаками он ездил ликвидировать последствия наводнения в Крымске. В последнее время он хотел уйти служить по контракту, и, по некоторым данным, его срок службы должен был начаться 1 февраля. Накануне он был арестован.
Фет-Оглы дал признательные показания. По его версии, он выпивал вместе со стариками, и они к нему пристали, а он отбивался. «Как будто бы перестарался», - комментируют полицейские.
https://www.novayagazeta.ru/articles/2019/02/02/79418-s-lyubovyu-i-skorbyu?utm_source=push
70-летнего Владимира Дубенцова и 64-летнего Николая Галдина нашли вечером 10 января. Следов у их дома не появлялось уже два дня. И еще было тихо.
- Пришел с работы. Тишина такая нездоровая. Глянул через забор - замок не висит на двери. Они ж всегда уходили, все закрывали. Нашли телефон сестры. Она говорит - я не в курсе, где они. Вот были б нормальные люди, со всеми б общались - раньше бы кинулись, что их нету.
А так никого не беспокоят - и слава богу. Приехал муж, говорит - я сам не пойду во двор. Ну, пошли. Запах гари такой стоял. Поджечь, видать, пытались. Хорошо, не загорелись, соседям бы досталось. Вызвали милицию.
Один лежал прямо возле порога - Коля. Дальше заходить не стали, ничего трогать не стали. Понятно уже было все.
Улица Пролетарская, где произошло убийство, не такая уж и короткая. Но ее пересекает трасса - от Краснодара до Новороссийска. И десять домов живут как бы отдельно. Гул машин сливается с журчанием воды (ее тут особенно много), и кажется, что море рядом.
Дом Дубенцова - самый бедный на улице. Кирпич, покрытый охристой краской, деревянный чердак, пятна по фасаду, окна затянуты пленкой. Из будки выглядывает черно-белый щенок. У зеленого, много раз перекрашенного забора навален земельный вал - старики спасались от воды. Несколько лет назад все соседи подняли свои участки — и вода потоками стекается сюда.
Канавку у дома прочищает сосед - Эдик Горбенко. Ковыряет в воде длинной мотыгой.
- Все очень сильно расстроились, что их убили! Так расстроились, что не знаем, куда от радости деваться!
Смеется через слово. Перечисляет жалобы.
- Во-первых, они гвозди на дорогу кидали. Лили воду на забор. Постоянные скандалы, все соседи плохие, все женщины — *****. Мою жену встречал Коля, сожитель этого Вовы, - «сука, проститутка, домой пришла!» Мои дети с самого детства знали, кто такие голубые и чем они занимаются! То есть о чем это говорит? Они этого не скрывали абсолютно. Поэтому то, что их убили, очень даже не удивительно. А если б мы их хотели убить, мы б им просто водку отравили бы и все! Я так и милиции сказал!
Биографию Владимира и Николая приходится восстанавливать буквально по кусочкам, и она получается совсем скупой.
Мама Владимира - Евдокия Никитична - воевала в Японскую войну. «В 45-м году ее призвали. Они жили тогда на Дальнем Востоке. Служила в Морфлоте радисткой. Воевала, их корабль был в боевых действиях. Так что она как участница Великой Отечественной, только не с немцами, а именно там. Японцы ж тоже на нас напали», — говорит двоюродная сестра Владимира Елена.
Отец Владимира погиб до его рождения. Был военным. На Кубань Владимир приехал с мамой и отчимом - тоже ветераном войны. Здесь же окончил педуниверситет. Работал в начальных школах Ильского и соседней Северской. В 42 года получил инвалидность по общему заболеванию.
Все (абсолютно все) соседи уверены, что общее это заболевание было - психиатрия. «Они оба со справками». Называли и диагнозы. Это окажется неправдой. Владимир действительно покупал рецептурные лекарства, «но ничего особенного», говорят провизоры.
Еще покупал кости - на бульон и для собак. Жил очень бедно и жаловался на бедность.
С Николаем познакомился через газету «Околица».
- Я эту газету сама выписывала и постоянно видела - «Ищу мужчину для совместной жизни, чтоб не пьющий, не судимый, пропишу», - говорит его соседка Валентина Васильевна. - Ему нужна помощь по двору, а баба на что ему? Бабы ему не нужны. Вот и появился этот Коля.
Про Николая известно еще меньше. Из станицы Канеловской. Упоминал станицу Медведовская - «то ли жил там, то ли родственники его». Работал на фуре, работал охранником, вышел на пенсию.
Съехались десять лет назад. Больше не расставались.
Отношений не скрывали. «Целовались-миловались». Организовали общий быт: Владимир ходил за продуктами и по делам, Николай работал на участке.
Все соседи в очередь упоминают, что каждое утро Николай подметал улицу возле их дома. «Чистота у них стояла невероятная». Жили замкнуто, очень осторожничали.
А в последние пять лет развернулась война с соседями. Воевали слаженно. «Начинаешь с Колей ругаться - он сразу Володю подключает, а тот кричит на всю улицу». Друг за друга старики стояли горой.
Параллельно бились и с поселковой администрацией. «Администрация, ЖКХ, поссовет, милиция». Владимир, вооружившись законами, писал жалобы и требовал положенных льгот и помощи. Установить бак, установить счетчики, выкопать канаву. Не раз к дому выезжал и глава. «Права свои знал, заставлял работать».
Меньше всего станица готова простить старикам попытку встать на очередь на получение жилья. «Перебирали!» «Мы им комнату предлагали, еще когда мама Владимира жива была! - говорит квартальная Алевтина Павловна Кокорева. - Ну да, удобства на этаже, но у нас и учителя так не живут. Отказывались!»
По обмолвкам понятно, что Владимира подтравливали давно. «Те дети, которые писали на заборе, выросли уже». Писали: «Забор зеленый, а хозяин - голубой». Несколько раз и били.
Упоминают и конфликт с казаками - Владимир, как сын ветеранов, хотел присоединиться к шествию на 9 Мая, а казаки не пустили, «объяснили, что не считают его мужчиной». (Казаки решительно отрицают - «наговаривают на нас».)
Все, кто говорят про травлю, просят не писать их имен. Но стыдным, подлежащим сокрытию фактом им кажется не то, что стариков травили, не то, что стариков убили - а что «такие» старики вообще жили в их станице, на их улице.
Старший следователь Виктор Финько Северского СК говорит, что версия гомофобии — одна из самых приоритетных. Оптимистичен: «Раскроем, куда мы денемся».
В станичном отделе полиции организован круглосуточный штаб. Замначальника ПОМ признается, что выявили и допросили уже всех станичных геев.
Говорит с усмешкой: «Даже не знал, что у нас в станице их столько. И такого возраста».
Убийство описывает так: «Человек взял палку и бил, пробивал башку, ну и еще куда-то попадал, конечно. Предположительно один». Потом попытался поджечь дом. «Может, мужчину не поделили?» - полицейский смеется.
Денег - а старики только что получили пенсию - убийца не взял, из дома не пропало ничего.
На прошлой неделе с отделом связались полицейские из Краснодара: 12 января на берегу реки нашли тело мужчины в одеяле, выяснилось, тоже гей.
«Пидаров начали убивать», - говорит полицейский и извиняется за слово «пидар».
Свое расследование начала и местная молодежь - из любопытства. «Мы проверяли тех, на кого думали, кто сидел, прежде всего. Но походу это не они, все глухо бухали в этот день». Развлечения тут простые: подраться стенкой на стенку с ребятами из Северской («вот и сегодня едут нас побить»), бар «Три семерки», клуб. Еще можно «дрифтить» - кататься на скорости по станице и курить кальян. С их слов, в станице нет ни неонацистов, ни каких-то отчетливых молодежных движений. Про пожилых геев не знали - «а то сами попинали бы».
Атаман Виктор Николаевич Пикалов подтверждает: «У нас ни готов, ни эмо». «Мы здесь живем совсем по другим законам». «Чеченцы недавно приезжали парней наших бить - за дело, так я в Краснодар упреждающе ездил, с диаспорой разговаривал. Говорю: вы же со стволами на разборки ездите, что, стрелять из-за двух идиотов? Так мы их сами уже наказали».
Расстраивается, что мы не застали казачий бал.
Атаман выстраивает перед администрацией трех казаков. Среда, четверг, пятница, суббота - казачий патруль объезжает станицу. Вылавливают малолеток - по кубанскому закону все несовершеннолетние должны уйти с улицы до 22. Зачитывает приказ: патрулирование улиц, проверка объектов. Грузимся в две машины, атаман велит не пристегиваться - «со мной не нужно». Но едем мы совсем не по маршруту.
По дороге атаман бесконечно говорит, как повезло с главой - «в ногу идем», обращает внимание, что хоть по ильским улицам и течет вода, но абсолютно чистая.
Заезжают в «неблагополучную семью», долго стоят у ворот, орут: «Хозяин!» Маленькая женщина с голыми ногами выходит в снег. Возмущается, что ее семья приписана к неблагополучным. Ее избил муж, она «по глупости» позвонила в полицию. «Когда было?» - «Летом еще».
- «А что в милицию звонила? Звонила бы напрямую мне», — говорит атаман.
За ней выходит пацан лет 11-ти. Мама и атаман хором кричат:
- Иди в дом!
Зачем-то заезжаем в бывшее заводское общежитие. Атаман стучит в комнату, заглядывает в дверь, захлопывает. Кричит: «Оденьтесь, у нас гости».
Выходит парень в черном свитере, очень перепуганный.
- Почему курят на этаже? - выговаривает ему атаман. - А на втором этаже - дебоши?
Парень провожает казаков до выхода.
- Тоже говорили про него, - объясняет атаман. - Но сейчас - своими глазами. Парень голый на его кровати лежал. Я дверь открыл - он метнулся за шкаф.
- И что?
- А ничего. Руки ему больше не подам. А так его дело! Демократия эта.
Показав живых геев и свое «разумное» к ним отношение, казаки везут нас посмотреть армейский бой: дети выворачивают друг другу руки, бросают на маты, работают ногами. Дальше едем в лес: купальня, квадрат холодной бирюзовой воды.
На следующее утро двор убитых завален вещами: узлы с одеждой, книжки, чемоданы, изношенные ботинки, банки, жалкие остатки жизни. Щенок, что-то поняв, начинает выть.
Из соседней калитки осторожно выглядывает женщина - и тоже воет. Накануне полицейские забрали ее сына Александра, 53 лет. Самой Валентине Васильевне Пантелеенко 82 года, ей очень страшно.
- Мы уже всех боимся! Я расстроенная, всю ночь не сплю сегодня. Мы туда и не ходим. Не общаемся никогда! Что мы там знаем? А теперь его с 11-го числа таскают и с работы снимают! У него и гепатит С, и артроз. Он в Ахипской на плитке грузчиком работает. Вечером приехали гурьбой оттуда. Потом оружие искали, с понятыми! А вчера приехал с работы, голодный, ничего не ел. И приехали, опять забрали. В Северскую звоню - «Он у нас. За хулиганство мы его посадили». Наверное, возмущался. Сегодня суд. Какой ему суд! Он работает! Он мухи не обидел.
«Ты скрываешь», и угрожают! Мы, говорят, тебя самого посадим в камеру к петухам, там тебе будет! Как быть, как быть, чего они трогают его!
На Пролетарской улице живут двое отсидевших, среди них пока и ищут убийцу.
Александра Пантелеенко сажали еще в 2000-м по наркостатье - и выпустили через два года. Незадолго до этого он потерял глаз, второй почти не видит.
Их дом - совсем бедный, Валентина Васильевна режет хлеб к чаю, плачет. Выдыхает и заводит заново:
- На таблетках на одних держится, ревматоидный артрит, а теперь не дают и пенсию. Идите оформляйте группу. А тут не дают группу! Пока пьет таблетки, вроде работает. Дома он ночует всегда. Ни с кем не общается, у него даже бабы нету - один живет со мной. Он боится сам темноты этой! Как пришел милиционер, рассказал. Так Саша включил свет во дворе, и всю ночь свет горел. Мне кричит: «Ты замыкайся!»
Звонит в полицию: «Вы хоть не бейте там его! Он мне стирает, горшок мне выносит! Я старая!»
Александра Пантелеенко отпускают через три дня. Говорит, что не били, но «почти до этого дошло».
«Говорят - признавайся! А в чем я признаюсь?» Боится, что уволят, боится, что «слухи пойдут», просит четко отделить себя от убитых.
- Если я живу один, нет жены и детей, но я к этому стремлюсь. Я не такой!
Когда подписывался номер, стало известно, что предполагаемый убийца арестован, ему предъявлено обвинение. Это 23-летний Александр Фет-Оглы, житель Ильского. Был судим за квартирную кражу, отбывал обязательные работы в поселковой администрации («деревья на кладбище пилил») и остался там разнорабочим. Участвовал в жизни местного казачества.
Атаман Пикалов говорит, что в казачестве состоял его отец, а «этого в наших списках нет». Александра хвалили в местной прессе - вместе с другими казаками он ездил ликвидировать последствия наводнения в Крымске. В последнее время он хотел уйти служить по контракту, и, по некоторым данным, его срок службы должен был начаться 1 февраля. Накануне он был арестован.
Фет-Оглы дал признательные показания. По его версии, он выпивал вместе со стариками, и они к нему пристали, а он отбивался. «Как будто бы перестарался», - комментируют полицейские.
https://www.novayagazeta.ru/articles/2019/02/02/79418-s-lyubovyu-i-skorbyu?utm_source=push
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]