Уголовные дела против иудеев в Российской Империи - по поводу их жертвоприношений.
---
Откуда в еврейском народе такая лютая кровожадность. Пьют кровь христианских младенцев.:)
Сенненское дело - первое в Российской империи судебное дело с обвинением евреев в ритуальных убийствах. Стало прообразом для ряда аналогичных дел впоследствии.
Гродненское дело - обвинение евреев в Гродненской губернии в похищении и убийстве христианской девочки в ритуальных целях в 1816 году. В результате расследования этого дела император Александр I издал распоряжение, запрещающее "кровавый навет на евреев".
Велижское дело - одно из наиболее известных в России обвинений евреев в ритуальных убийствах. Возникло в мае 1823 года и завершилось в январе 1835 года.
В 1799 году, незадолго до еврейской Пасхи, в Сенненском уезде (ныне Белоруссия), вблизи одной еврейской корчмы, в стороне от дороги, был найден труп женщины.
Один свидетель заявил, что за два дня он был на том месте и не видел трупа, из чего можно было заключить, что женщина была умерщвлена в другом месте и лишь потом брошена сюда; другой же свидетель показал, что незадолго до того он видел женщину в корчме.
Этого было достаточно, чтобы следственная власть, «имея основанием народный слух, что евреям нужна христианская кровь», обвинила в убийстве четырёх евреев, находившихся в корчме.
Это дело должно было быть рассмотрено в магистрате, но, ввиду того, что в белорусских магистратах заседали наряду с христианами и евреи, белорусский губернатор передал дело в уголовный департамент главного белорусского суда.
Здесь следственный материал был рассмотрен и пополнен, причём уголовный департамент поручил секретарю Стукову «секретным образом изведать и дойтить: нет ли по народному слуху, засвидетельствованному под присягою многими людьми, в законах еврейских положения, что евреям христианская кровь нужна?».
Стуков при содействии крещёного еврея Станислава Костинского раздобыл «две еврейские книги под названием Сульхан-Орух» и ещё одну польскую. Костинский перевёл некоторые места из Шулхан аруха, исказив их, и Стуков передал книги в уголовный департамент, сопроводив соответствующим докладом.
Тем не менее процесс окончился благополучно для подсудимых: в известной Записке о ритуальных убийствах в списке «ритуальных убийств», в которых обвинялись евреи, указано (№ 114) Сенненское дело с отметкой: «по следствию ничего не открылось». Арестованные по этому делу евреи были освобождены.
31 марта 1816 года накануне еврейской Пасхи гродненский мещанин Адамович заявил в полицию об исчезновении своей 14-летней дочери Марианны. 23 апреля её труп был найден на пахотном поле в окрестностях города.
Он был исколот, одежда разорвана, правая рука вырезана из локтевого сустава. Среди христианского населения распространялись слухи, что девочку убили евреи в ритуальных целях.
Власти арестовали одного из руководителей гродненского кагала Шолома Лапина, чей дом примыкал к дому семьи Адамович и чьи дети дружили с покойной Марианной. При обыске у Лапина нашли молоток и копьецо, которым он, по его показаниям, чистил бумаги, так как руководил кагальной канцелярией.
При этом, согласно вторичному врачебному освидетельствованию, было установлено, что ребёнок умер «от апоплексического удара или прострела» и что «у оного ребёнка кровь не источена».
Тем не менее, следственная комиссия занялась выяснением не употребляют ли евреи христианскую кровь. Экспертом был выбран выкрест унтер-офицер Павел Савицкий.
Он заявил, что христианская кровь нужна евреям для обмазывания притолок перед пасхой и что в каждом кагале прежде хранилась особая бочка для умерщвления христианского ребёнка. Движимый жадностью и честолюбием, он заявил, что готов доказать свои утверждения, если власти окажут ему помощь.
В феврале 1817 года благодаря графу Николаю Новосильцеву, имевшему с евреями в губернии общие экономические интересы, и министру духовных дел князю Александру Голицыну дело было прекращено.
Осип Пржецлавский вспоминал, что депутат еврейского народа Зундель Зонненберг «жаловался на такую оскорбительную для единоверцев клевету» и приписывал её «ненависти поляков к евреям за их преданность правительству».
6 марта 1817 года князь Александр Голицын обратился к начальникам губерний с соответствующим предписанием, отметив, что уже польский король Сигизмунд II Август в XVI веке запретил обвинять евреев в употреблении крови и что папский престол также не нашел доказательств в пользу предрассудка. Поэтому был издан циркуляр оправдывающий евреев.
Несмотря на это распоряжение, через 10 лет местные власти дело возобновили, опять арестовав Лапина и его дочь, но в итоге после ещё 4 лет расследования в отсутствие каких-либо доказательств постановили «предать дело забвению». Виновный в убийстве найден не был.
28 февраля 1817 года император Александр I по итогам «Гродненского дела», издал распоряжение, запрещающее возводить на евреев кровавый навет.
В 1822 году живописец Александр Орловский по заказу католиков Велижа написал картину «Жиды, выцеживающие кровь из тела замученного ребёнка». Одному из изображённых им евреев Орловский придал портретное сходство с известным жителем Ленчицы.
Картина была выставлена на фасаде местной церкви. По жалобе евреев власти сняли картину, однако в марте 1823 года Орловский написал ещё один вариант того же сюжета и вновь изобразил на нём ленчицких евреев, включая раввина. На этот раз из-за протестов местных христиан картину снять не удалось.
Через несколько недель после истории с картиной, в первый день христианской пасхи 22 апреля 1823 года в Велиже y Агафьи Ивановой исчез трёхлетний сын Фёдор; спустя несколько дней он был найден за городом мёртвым, он был заколот.
После обнаружения тела пошли слухи, что Фёдора убили евреи. Мать ребёнка заявила следователям, что пьяная нищая проститутка Марья Терентьева и «больная девка» Еремеева с помощью гадания сообщили ей до нахождения тела, что сын находится «в доме еврейки Мирки». Отец и тётка погибшего также высказали подозрения в отношении евреев.
Этих заявлений оказалось достаточно, чтобы направить следствие исключительно против евреев, причём не конкретных подозреваемых, а еврейской общины в целом.
15 декабря 1823 года полиция представила следственный материал городовому магистрату, который совместно с поветовым судом должен был расследовать дело ο всех упомянутых евреях и солдатке Терентьевой.
В это время под самым нелепым предлогом второй еврей, заседавший в магистрате, был также устранён от обсуждения, и евреи снова остались без защитника.
В отсутствие улик суд не смог осудить обвиняемых; он освободил Берлиных от «суждения и взыскания», a Ханна Цетлин и Гликман были оставлены в «сильном подозрении», причём последний был арестован впредь до рассмотрения дела в высшей инстанции.
Местный суд, вопреки распоряжению императора от 6 марта 1817 года не возбуждать обвинений против евреев в убийствах с ритуальной целью, заявил в своей резолюции:
«Как христианам к убийству его (ребенка) никаких поводов не было, тем паче, что сей мальчик денег не имел, то и полагать надобно, что сделано таковое из недоброжелательства к христианам евреями, и таковое умерщвление мальчика необыкновенным образом отнесть следует на евреев; токмо кто именно причиною - не дойдено, a потому смерть его предать воле Божией, умерщвление же оставить в сомнении на евреев».
Однако 1-й департамент Витебского главного суда, опираясь на юридические требования, 22 ноября 1824 года постановил оставить привлеченных евреев «без всякого подозрения» и приговорил лишь Терентьеву «за блудное житие» к церковному покаянию.
Вместе с тем суд предписал вновь расследовать дело об убийстве Федора. Но и при повторном следствии убийца найден не был, и дело было прекращено.
Тем не менее, информация о событиях в Велиже дошла до столицы и до самого императора Александра I. Эта тема по указанию императора обсуждалась генерал-губернатором князем Николаем Хованским и начальником Главного штаба Дибичем.
Осенью 1825 года при проезде императора через Велиж Терентьева, назвавшая себя солдаткой-вдовой, подала жалобу, что её сын (хотя погибший не был её сыном) умерщвлён евреями и что её просьбы не только не удовлетворены, но она ещё была в заключении.
Император, как будто забыв собственное указание относительно ритуальных убийств, распорядился заново расследовать дело и уведомить его о результатах.
Хованский поручил произвести следствие чиновнику для особых поручений при генерал-губернаторе - надворному советнику Страхову. Вместо расследования Страхов занялся фальсификацией дела.
Прежде всего он арестовал Терентьеву, чтобы всецело подчинить её своему влиянию. 19 ноября она поступила в тюрьму, a 22-го заявила, что сама совместно с солдаткой Авдотьей Максимовой, в течение 19 лет служившей y Цетлиных, принимала участие в убийстве организованном евреями.
Она рассказала потрясающие подробности ο том, как евреи источили y ребёнка кровь, и в конце, не зная или забыв, что ребёнок был найден в лесу, сообщила, что они с Максимовой бросили его с камнем в воду.
Максимова и её дочь Желнова были арестованы. 8 апреля 1826 года первыми были посажены в тюрьму 50-летняя Ханна Цетлин и 54-летняя Славка Берлин.
Затем постепенно последовали свыше сорока других евреев, среди коих все члены семейств Цетлиных и Берлиных. Позже, по другим процессам, связанным с Велижским делом, были арестованы ещё многие другие лица.
За девять лет в тюрьме обвиняемые проявили героическое самообладание, под давлением и пытками не признавая обвинения. Переписка, которую они вели с внешним миром - на лучинках, клочках бумаги и прочем, - и которую следователи перехватили, рисует ту потрясающую трагедию, которую различно переживали обвиняемые.
Не все, однако, арестованные дожили до дня освобождения. Так, кроме Янкеля Аронсона, Шмерка Берлин, его зять Гирша и невестка Шифра умерли в тюрьме.
По мнению Е. Ф. Грекулова особую роль в обвинении сыграли религиозные деятели: минский архиепископ Анатолий, киевский митрополит Евгений, местный священник Тарашкевич и ксёндз Паздерский.
Для того чтобы понять возможность такого процесса, надо вспомнить, что юридически образованных людей в то время было очень мало; контроль над судами сосредоточивался в руках губернаторов, и вообще суды находились под сильным влиянием администрации.
Дела разрешались исключительно на основании документов; приговоры выносились по чисто формальным основаниям; производство тянулось десятилетиями; при следствии, вопреки закону, подсудимые подвергались истязаниям; защиты не существовало вовсе.
Благодарные Мордвинову велижские евреи ввели в одну из своих молитв дополнительный стих: «И да будет Мордвинов помянут к добру».
Велижское дело привлекло к себе широкое общественное внимание. Юношеская трагедия Михаила Лермонтова «Испанцы» написана под впечатлением Велижского дела.
В «Испанцах» Лермонтов выступил с оправданием еврейского народа, изображая его морально чистым и душевно возвышенным, несмотря на жестокие унижения. Так же расследование Велижского дела подробно описано в «Записке о ритуальных убийствах».
https://ru.wikipedia.org/wiki/Сенненское_дело
https://ru.wikipedia.org/wiki/Гродненское_дело
https://ru.wikipedia.org/wiki/Велижское_дело
Сенненское дело - первое в Российской империи судебное дело с обвинением евреев в ритуальных убийствах. Стало прообразом для ряда аналогичных дел впоследствии.
Гродненское дело - обвинение евреев в Гродненской губернии в похищении и убийстве христианской девочки в ритуальных целях в 1816 году. В результате расследования этого дела император Александр I издал распоряжение, запрещающее "кровавый навет на евреев".
Велижское дело - одно из наиболее известных в России обвинений евреев в ритуальных убийствах. Возникло в мае 1823 года и завершилось в январе 1835 года.
В 1799 году, незадолго до еврейской Пасхи, в Сенненском уезде (ныне Белоруссия), вблизи одной еврейской корчмы, в стороне от дороги, был найден труп женщины.
Один свидетель заявил, что за два дня он был на том месте и не видел трупа, из чего можно было заключить, что женщина была умерщвлена в другом месте и лишь потом брошена сюда; другой же свидетель показал, что незадолго до того он видел женщину в корчме.
Этого было достаточно, чтобы следственная власть, «имея основанием народный слух, что евреям нужна христианская кровь», обвинила в убийстве четырёх евреев, находившихся в корчме.
Это дело должно было быть рассмотрено в магистрате, но, ввиду того, что в белорусских магистратах заседали наряду с христианами и евреи, белорусский губернатор передал дело в уголовный департамент главного белорусского суда.
Здесь следственный материал был рассмотрен и пополнен, причём уголовный департамент поручил секретарю Стукову «секретным образом изведать и дойтить: нет ли по народному слуху, засвидетельствованному под присягою многими людьми, в законах еврейских положения, что евреям христианская кровь нужна?».
Стуков при содействии крещёного еврея Станислава Костинского раздобыл «две еврейские книги под названием Сульхан-Орух» и ещё одну польскую. Костинский перевёл некоторые места из Шулхан аруха, исказив их, и Стуков передал книги в уголовный департамент, сопроводив соответствующим докладом.
Тем не менее процесс окончился благополучно для подсудимых: в известной Записке о ритуальных убийствах в списке «ритуальных убийств», в которых обвинялись евреи, указано (№ 114) Сенненское дело с отметкой: «по следствию ничего не открылось». Арестованные по этому делу евреи были освобождены.
31 марта 1816 года накануне еврейской Пасхи гродненский мещанин Адамович заявил в полицию об исчезновении своей 14-летней дочери Марианны. 23 апреля её труп был найден на пахотном поле в окрестностях города.
Он был исколот, одежда разорвана, правая рука вырезана из локтевого сустава. Среди христианского населения распространялись слухи, что девочку убили евреи в ритуальных целях.
Власти арестовали одного из руководителей гродненского кагала Шолома Лапина, чей дом примыкал к дому семьи Адамович и чьи дети дружили с покойной Марианной. При обыске у Лапина нашли молоток и копьецо, которым он, по его показаниям, чистил бумаги, так как руководил кагальной канцелярией.
При этом, согласно вторичному врачебному освидетельствованию, было установлено, что ребёнок умер «от апоплексического удара или прострела» и что «у оного ребёнка кровь не источена».
Тем не менее, следственная комиссия занялась выяснением не употребляют ли евреи христианскую кровь. Экспертом был выбран выкрест унтер-офицер Павел Савицкий.
Он заявил, что христианская кровь нужна евреям для обмазывания притолок перед пасхой и что в каждом кагале прежде хранилась особая бочка для умерщвления христианского ребёнка. Движимый жадностью и честолюбием, он заявил, что готов доказать свои утверждения, если власти окажут ему помощь.
В феврале 1817 года благодаря графу Николаю Новосильцеву, имевшему с евреями в губернии общие экономические интересы, и министру духовных дел князю Александру Голицыну дело было прекращено.
Осип Пржецлавский вспоминал, что депутат еврейского народа Зундель Зонненберг «жаловался на такую оскорбительную для единоверцев клевету» и приписывал её «ненависти поляков к евреям за их преданность правительству».
6 марта 1817 года князь Александр Голицын обратился к начальникам губерний с соответствующим предписанием, отметив, что уже польский король Сигизмунд II Август в XVI веке запретил обвинять евреев в употреблении крови и что папский престол также не нашел доказательств в пользу предрассудка. Поэтому был издан циркуляр оправдывающий евреев.
Несмотря на это распоряжение, через 10 лет местные власти дело возобновили, опять арестовав Лапина и его дочь, но в итоге после ещё 4 лет расследования в отсутствие каких-либо доказательств постановили «предать дело забвению». Виновный в убийстве найден не был.
28 февраля 1817 года император Александр I по итогам «Гродненского дела», издал распоряжение, запрещающее возводить на евреев кровавый навет.
В 1822 году живописец Александр Орловский по заказу католиков Велижа написал картину «Жиды, выцеживающие кровь из тела замученного ребёнка». Одному из изображённых им евреев Орловский придал портретное сходство с известным жителем Ленчицы.
Картина была выставлена на фасаде местной церкви. По жалобе евреев власти сняли картину, однако в марте 1823 года Орловский написал ещё один вариант того же сюжета и вновь изобразил на нём ленчицких евреев, включая раввина. На этот раз из-за протестов местных христиан картину снять не удалось.
Через несколько недель после истории с картиной, в первый день христианской пасхи 22 апреля 1823 года в Велиже y Агафьи Ивановой исчез трёхлетний сын Фёдор; спустя несколько дней он был найден за городом мёртвым, он был заколот.
После обнаружения тела пошли слухи, что Фёдора убили евреи. Мать ребёнка заявила следователям, что пьяная нищая проститутка Марья Терентьева и «больная девка» Еремеева с помощью гадания сообщили ей до нахождения тела, что сын находится «в доме еврейки Мирки». Отец и тётка погибшего также высказали подозрения в отношении евреев.
Этих заявлений оказалось достаточно, чтобы направить следствие исключительно против евреев, причём не конкретных подозреваемых, а еврейской общины в целом.
15 декабря 1823 года полиция представила следственный материал городовому магистрату, который совместно с поветовым судом должен был расследовать дело ο всех упомянутых евреях и солдатке Терентьевой.
В это время под самым нелепым предлогом второй еврей, заседавший в магистрате, был также устранён от обсуждения, и евреи снова остались без защитника.
В отсутствие улик суд не смог осудить обвиняемых; он освободил Берлиных от «суждения и взыскания», a Ханна Цетлин и Гликман были оставлены в «сильном подозрении», причём последний был арестован впредь до рассмотрения дела в высшей инстанции.
Местный суд, вопреки распоряжению императора от 6 марта 1817 года не возбуждать обвинений против евреев в убийствах с ритуальной целью, заявил в своей резолюции:
«Как христианам к убийству его (ребенка) никаких поводов не было, тем паче, что сей мальчик денег не имел, то и полагать надобно, что сделано таковое из недоброжелательства к христианам евреями, и таковое умерщвление мальчика необыкновенным образом отнесть следует на евреев; токмо кто именно причиною - не дойдено, a потому смерть его предать воле Божией, умерщвление же оставить в сомнении на евреев».
Однако 1-й департамент Витебского главного суда, опираясь на юридические требования, 22 ноября 1824 года постановил оставить привлеченных евреев «без всякого подозрения» и приговорил лишь Терентьеву «за блудное житие» к церковному покаянию.
Вместе с тем суд предписал вновь расследовать дело об убийстве Федора. Но и при повторном следствии убийца найден не был, и дело было прекращено.
Тем не менее, информация о событиях в Велиже дошла до столицы и до самого императора Александра I. Эта тема по указанию императора обсуждалась генерал-губернатором князем Николаем Хованским и начальником Главного штаба Дибичем.
Осенью 1825 года при проезде императора через Велиж Терентьева, назвавшая себя солдаткой-вдовой, подала жалобу, что её сын (хотя погибший не был её сыном) умерщвлён евреями и что её просьбы не только не удовлетворены, но она ещё была в заключении.
Император, как будто забыв собственное указание относительно ритуальных убийств, распорядился заново расследовать дело и уведомить его о результатах.
Хованский поручил произвести следствие чиновнику для особых поручений при генерал-губернаторе - надворному советнику Страхову. Вместо расследования Страхов занялся фальсификацией дела.
Прежде всего он арестовал Терентьеву, чтобы всецело подчинить её своему влиянию. 19 ноября она поступила в тюрьму, a 22-го заявила, что сама совместно с солдаткой Авдотьей Максимовой, в течение 19 лет служившей y Цетлиных, принимала участие в убийстве организованном евреями.
Она рассказала потрясающие подробности ο том, как евреи источили y ребёнка кровь, и в конце, не зная или забыв, что ребёнок был найден в лесу, сообщила, что они с Максимовой бросили его с камнем в воду.
Максимова и её дочь Желнова были арестованы. 8 апреля 1826 года первыми были посажены в тюрьму 50-летняя Ханна Цетлин и 54-летняя Славка Берлин.
Затем постепенно последовали свыше сорока других евреев, среди коих все члены семейств Цетлиных и Берлиных. Позже, по другим процессам, связанным с Велижским делом, были арестованы ещё многие другие лица.
За девять лет в тюрьме обвиняемые проявили героическое самообладание, под давлением и пытками не признавая обвинения. Переписка, которую они вели с внешним миром - на лучинках, клочках бумаги и прочем, - и которую следователи перехватили, рисует ту потрясающую трагедию, которую различно переживали обвиняемые.
Не все, однако, арестованные дожили до дня освобождения. Так, кроме Янкеля Аронсона, Шмерка Берлин, его зять Гирша и невестка Шифра умерли в тюрьме.
По мнению Е. Ф. Грекулова особую роль в обвинении сыграли религиозные деятели: минский архиепископ Анатолий, киевский митрополит Евгений, местный священник Тарашкевич и ксёндз Паздерский.
Для того чтобы понять возможность такого процесса, надо вспомнить, что юридически образованных людей в то время было очень мало; контроль над судами сосредоточивался в руках губернаторов, и вообще суды находились под сильным влиянием администрации.
Дела разрешались исключительно на основании документов; приговоры выносились по чисто формальным основаниям; производство тянулось десятилетиями; при следствии, вопреки закону, подсудимые подвергались истязаниям; защиты не существовало вовсе.
Благодарные Мордвинову велижские евреи ввели в одну из своих молитв дополнительный стих: «И да будет Мордвинов помянут к добру».
Велижское дело привлекло к себе широкое общественное внимание. Юношеская трагедия Михаила Лермонтова «Испанцы» написана под впечатлением Велижского дела.
В «Испанцах» Лермонтов выступил с оправданием еврейского народа, изображая его морально чистым и душевно возвышенным, несмотря на жестокие унижения. Так же расследование Велижского дела подробно описано в «Записке о ритуальных убийствах».
https://ru.wikipedia.org/wiki/Сенненское_дело
https://ru.wikipedia.org/wiki/Гродненское_дело
https://ru.wikipedia.org/wiki/Велижское_дело
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]