Я работал в самом сердце «ковидника», — дневник волонтёра из коронавирусной бригады

Корреспондент «КП.ру» записался добровольцем, чтобы ездить на вызовы к больным.

В первой части своего дневника Сергей Шипилов рассказывал, как устроился волонтёром и вместе с напарником Айдаром был приставлен в помощь молодому доктору Грише, с которым они и отправились на первый вызов.

Открыли багажник. Надели халаты поверх «тайвика» (так врачи называют защитный костюм — прим. ред.). Надели еще по одной паре перчаток. В одной руке я зажал бахилы. В другой — пульверизатор «Экобриз», которым нужно было обрабатывать все, чего коснется рука.

Доктор взял с собой бумажки, ручку и пакет для сбора мазков.

Проходившие мимо редкие прохожие смотрели на нас со страхом, как на высадившихся марсиан.

Далее была полная засада, потому что квартира больного располагалась на пятом этаже, а лифт не работал. Пока мы добрались до места — у меня помутнело в глазах и все стало черно-белым.

— Ты будешь писать бумажки, а я — лечить, — сказал доктор Гриша перед дверью.

Я кивнул. Болела девочка лет восьми. Доктор слушал ее, светил в горло фонариком, надевал на палец сатурметр, успокаивал маму.

— Не бойтесь, этот вирус, если у вас, конечно, вирус, с детьми себя ведет хорошо. Дети быстро выздоравливают.

— Чем лечить? — волновалась мама.

— Симптоматически. От горла пейте ромашку. Полощите мирамистином… Кто проживает вместе с вами в квартире?

Проживали папа, бабушка и дедушка. Мама вынесла стопку паспортов и свидетельство о рождении.

Я пытался писать постановления. Пот застилал очки, строки в бумажках пропадали. Доктор, закончив осмотр, тоже начал писать, но все равно получилось долго.

— Подождите, — сказала мама, когда мы уходили. — Мне, что, получается, нельзя выходить из дома? А как же купить лекарства ребенку?

Я посмотрел в зеркало в коридоре и увидел, что у меня очки на лбу. Сам не заметил, когда поднял их.



Корреспондент «Комсомолки» записался добровольцем Фото: Архив автора

А чем лечиться-то?

— Побрызгай мне на руки. На ноги. А теперь на лицо. И я тебе побрызгаю. А, кайф. Что ты морщишься, это же спирт. Я привык к такому душу. Классный, — крякнул Гриша, когда мы вернулись к багажнику.

— Говорят, спиртовые пары от ковида помогают. По «Ютубу» один мужик рассказывал, что вылечился, — подал голос водитель.

— Да врет он, — ответил Гриша. — У меня бабуля одна так решила полечиться, чуть не окочурилась.

— А чем лечиться-то? — спросил я.

— Ничем. Пока организм сам не выработает иммунитет — особенно лечиться нечем. Ну я рекомендую сумамед. Хорошо помогает азитромицин, мне так друг из Китая советовал, он этой фигней переболел. Но сейчас про азитромицин прознали — и он начал исчезать из аптек (или как антибиотик продается по рецепту — прим. ред.).

Вирус держится месяц

— Вторая неделя карантина. Разговорился с пауком. Хорошо пообщались. Он тоже веб-дизайнер, — выдавал сетевые анекдоты разговорчивый водитель, отвлекая от сна.

Новых вызовов не было, но нужно было навесить старых больных, завезти им бумажки-постановления, которые всем табором мы заполняли утром, а еще взять мазки на ковид на третий и десятый день после вызова.

Получить положительный анализ теста на ковид на врачебном сленге звучало как «высеять».

Для снятия постановления было необходимо, чтобы у каждого члена семьи оказались отрицательными два анализа.

Но бывали такие проклятые семьи, в которых кто-нибудь да «высеивал» снова. И тогда постановления снова получала вся семья. Такие проклятые сидели взаперти по полтора месяца, вконец озверевали и встречали врачей недовольным рычанием.

— Что, опять бумажки привезли? А поесть не привезли? А лекарств не привезли?

По словам врача, вирус держится в организме месяц. За это время то затухая и пропадая, то разгораясь с новой силой и припадками «куриного» кашля.

Я увидел много необычных квартир. Больной мальчик из коммуналки. Постановление получили мама, папа, сам мальчик. Но не соседи, пользующиеся с больными общей кухней и туалетом, хотя и предусмотрительно закрывшие комнаты на клюшку.



После обеда были запланированы вызовы  Фото: Архив автора

Была целая семья, где тяжело болели все, кроме одиннадцатилетнего ребенка и восьмидесятилетней бабушки.

Одна мать-одиночка, сама больная и с температурой, просила у врача хоть каких-нибудь лекарств.

— Нет лекарств, — разводил руками доктор.

— Что же делать?

— Волонтеров просить.

— А где их найти?

«Анализы возьмите. А паспорт не дам»

— Явились не запылились, бумагомараки, — кричала в домофон карантинящая месяц женщина.

Доктор принес ей очередную порцию постановлений на всех домочадцев.

— Да здорова я, здорова. И отец мой здоров. Ничего у нас нет, сколько можно-то уже? — рычала тетка и помахивала скалкой. (В доме лепили пельмени).

Перед тем как нам уйти, женщина сунула мне в руки пакет с мусором:

— На, вынеси, хоть польза какая-то будет. У нас мусоропровода в доме нет, а выходить мне нельзя.



Наш корреспондент работал в самом сердце «ковидника»  Фото: Архив автора

В маленькой однушке нас встретил большой накаченный папа и худая девочка, лежащая на раскладушке. Папа кипятил молоко. Девочка сжимала в руках рыжую замусоленную морскую свинку.

Нас никто не вызывал. У девочки с папой уже закончился срок действия карантина, но девочка снова «высеяла», и днем мы написали новое постановление.

— Я не подпишу, — уперся мужик в ответ на робкое Гришино «папа, подпишите бумагу».

— Папа, нам очень надо, — залопотал Гриша.

— Вы в своем уме? — заорал папа. — Ей опять плохо. Четыре дня назад было нормально, думал, все, вылечилась. А сейчас — по новой.

Сейчас я хочу увезти ее в больницу, но не в вашу, а в Морозовскую. Частную скорую уже вызвал. А вы мне — постановление. Я не хочу получать штраф за то, что я дочь в больницу отвожу. Идите в жопу. Анализы у нее возьмите. А паспорт не дам.

Гриша покорно достал палочку из пробирки.

— И что, — спросил я.

— А ничто, — ответил доктор. — Понимаешь, по факту они могут отказаться от постановления. Любой может отказаться и не подписать. Но так нельзя. Поэтому никто не отказывается. Он у меня один такой умный.

— И их можно понять, — сказал я. — А как им покупать еду? А лекарства?

— Я тоже не понимаю, — вздохнул Гриша. — Штрафы буквально за все приходят. Камеры отслеживают.

Оставалось еще несколько адресов, но завозмущался водитель Михаил:

— Не могу, хоть убейте. У меня в шесть часов другая работа начинается. Извините, господа, это слово «аутсорс».

Я так устал, что забыл спросить, где еще работает Михаил.

Когда приехал домой, увидел, что на лице отпечатался след от маски, как на фотографии врачей.

«Мазки умеете брать?»

На четвертый день Гриша выглядел более грустным, чем обычно.

— Высеяла медсестра. Высеял второй врач. Работы много.

— Постановления писать? — засучил я рукава.

— Нет, — вздохнул доктор. — Мазки умеете брать?

И снова — дворы, домофоны, подъезды, хрущевки, панельки, мамы с глазами в беде. И доктор Гриша, повторяющий каждой новой маме:

«Не беспокойтесь, мама, дети болеют слабо и выздоравливают. Пейте азитромицин, лечитесь симптоматически. Купите сумамед, да, много побочек, но лучше сумамед и тогда не придется доводить до „таваника“. Ждите, это такой вирус, организм должен сам выработать иммунитет. Пока все не переболеют, это не закончится.

Мама, не покидайте указанное помещение. Не посещайте работу, учебу, кроме аптек и магазинов в шаговой доступности.

Проводите влажную уборку не менее двух раз в день. Особое внимание уделите туалету, ванной, кухне.

Протирайте один раз в день дезинфицирующим средством поверхности, к которым прикасаетесь.

Кухонную посуду ополаскивайте кипятком.

Пользуйтесь средствами для дезинфекции. Нет таких? Тогда можно использовать отбеливатели для белья. Возьмите столовую ложку отбеливателя на стакан теплой воды. Перемешайте раствор. Продезинфицируйте им поверхности. Не забудьте потом протереть все салфетками, смоченными чистой водой».

«Я не герой. Я опять устроился волонтёром»

Я пришел с вызова и разделся по инструкции. Снял первую пару перчаток, бросил в пакет. Обработал антисептиком руки. Снял капюшон. Снял костюм и бросил в пакет. Обработал руки. Снял очки и бросил в оранжевый контейнер для замачивания. Снял респиратор и отдал на кварцевание. Обработал антисептиком руки. Снял вторую пару перчаток. Обработал антисептиком руки. И ушел навсегда.

Пять дней я работал волонтером на борьбе с ковидом. Это трудно назвать прекрасными мгновениями жизни и не потому, что я боялся заразиться. А потому что согласие с совестью по поводу проделанного у меня не наступило.



Надоел! Уходи! Фото: Архив автора

«Я герой, быть героем легко», — писал Рубен Гальего. Но он ошибся. В некоторых условиях это почти невозможно.

Я устроился волонтером в другое учреждение.

Перед заступлением на смену у нас взяли анализы на коронавирус. Вечером пришел ответ, что у меня «короны» нет.

Я удивился. Был уверен, что есть. Я работал в самом сердце «ковидника».

— Может, потому что вы депрессивный, — сказал волонтер-психиатр. — Будете смеяться, но сейчас исследуют на борьбу с коронавирусом те таблетки, которые вы пьете от депрессии. Хотя это не точно. Но, на всякий случай, пейте ваши таблетки и дальше.

Источник: labuda.blog

уникальные шаблоны и модули для dle