Боровск. Часть 1: путь на городище и общий колорит
---
Осмотрев в "нулевой" прошлой части Балабаново и Рощу с её средневековым Пафнутьево-Боровским монастырём, отправимся в собственно Боровск, по длинной Коммунистической улице через старообрядческие слободы за Протвой на городище Боровского кремля, где была замучена боярыня Морозова. Здесь же - про общий колорит Боровска, которого в этом маленьком и тихом городке на самом деле через край.
На въезде в Боровск встречает Красивый поворот - это его почти официальное название: дорога, спустившись с лесистого холма в долину еле заметной Истерьмы, делает короткий и крутой изгиб, с которого открывается первый вид на город. Но мы с
2.
Коммунистическая образовалась из цепочки 4 улиц - Борисоглебской, Московской, Троицкой и Молчановской, и большая её часть проходит по гребню длинного холма, отделённого извилистой Протвой "поперёк" (на западе) от центра Боровска, а "вдоль" (на юге) - от Высокого. На севере - болото, оставшееся от протвинской старицы, на востоке - долина Истерьмы. Словом, хоть и не имеет этот район официального названия, а обособлен, как полноценная слобода. Встречает он мрачноватыми рядами полузаброшенных домов:
3.
Зато напротив них - потрясающие наличники с драконами и слонами!
4.
Дворы за фасадом Коммунистической обрываются может и не прямо к Протве, но к другим улицам, с которых сюда не дотягиваются даже крыши. В один из дворов, под настороженные взгляды женщины и кошки из окна, мы и заглянули, в который раз убедившись, что лучшие виды как правило открываются с помоек и сельских сортиров.
5.
Позади - Роща и Рябушки, причём церковь Рождества Богородицы в Роще (1804), где венчался Циолковский, полностью закрывает собор Рождества Богородицы (1584-86) в Пафнутьево-Боровском монастыре. Правее видна монастырская колокольня 1690-х годов на средневековой Трапезной палате (1511), да пара башен 1630-х годов. Левее - церковь Дмитрия Солунского в Рябушках (1804) и, кажется, Митрофаньевская церковь Пафнутьева монастыря. Всё это я показывал в прошлой части. Ну а труба и многоэтажки - уже в Ермолино, соседнем маленьком (10 тыс. жителей) городке. Немного в России мест, где два города видны с одной точки, а ведь ещё из Боровска видна метеомачта Обнинска, да изловчившись, наверное и Балабаново можно увидеть.
6.
С другой стороны - третья заметная с одной точки церковь Рождества Богородицы в Высоком, деревянный храм 17 века. Она в Боровске видна буквально из любой точки, но к ней мы дойдём в самом конце последней части.
7.
А пока вернёмся на Коммунистическую. Она образует шикарную перспективу - с одной стороны Борисоглебская церковь, а с другой - Благовещенский собор (1715). За исключением деталей типа проводов да единичных зданий, этот пейзаж не изменился с середины 19 века.
8.
Голубая табличка кажет на музей Циолковского, что стоит на параллельной улице его имени - раньше она называлась Круглой, а проходит глубокой в низине, возможно опоясывая холм за Протвой. Но пока туда сворачивать не будем - "циолковиаду" Боровска и Калуги я вынесу в отдельный пост. Скажу лишь, что главная ценность этого музея - даже не сам музей, а именно его окружение: этот район по сей день таков, каким Константин Эдуардович видел его в 1887-89 годах, размышляя над проектом дирижабля. А крупнейшее вкрапление, которого учёный не застал - это Покровский собор, построенный в 1910-х годах на вершине холма II Старообрядческой общиной. При Советах из него сделали автобусный гараж, а сейчас храм возвращён верующим и пребывает в состоянии затяжной реставрации. Вблизи большую часть времени его можно увидеть лишь так:
9.
Но я заезжал в Боровск дважды. В калужском хостеле мне случайно попался альбом фресок Владимира Овчинникова (об этом боровском феномене будет отдельный пост), и я понял, что много знаковых сюжетов упустил. К тому времени у меня были контакты одной боровчанки московского происхождения, и спросив её, не уделит ли она мне пару часов следующим вечером, я узнал ещё про десяток различных деталей и штрихов к портрету, упущенных в первый приезд. По приезде она свела меня с Ириной Кобзарь из местного туринфоцентра, а Ирина предложила мне по сути дела краткую экскурсию по старообрядческому Боровску, а вернее - его "секретным" слоям, скрытым как правило за запертыми дверями. Так как быстро темнело, к Покровскому собору мы поехали на такси, причём половину стоимости Ирина оплатила сама.
Вот так огромный Покровский собор выглядит из-за ограды:
10.
Рядом с ним - Блуждающая Беседка. В начале 2000-х у Боровска был классический для бывшего СССР Колоритный Мэр - Сергей Зеленов, прежде командовавший пожарной дружиной. Благоустройством города с почти пустым бюджетом он занимался как мог, в основном договариваясь с бизнесменами, и например Ильич на главной площади при нём прирос с разных сторон фонтаном и беседкой. Потом Зеленова ушли, с его наследством в городе стали бороться, примерно как с наследством Лужкова в Москве, беседку несколько раз переносили с места на место и в итоге отдали староверам, пристроившим её под Покровский собор. Кто и когда я сделал - теперь уже никто точно не вспомнит, но беседка получилась удивительно красивой - я было подумал, что дореволюционная.
11.
После революции 1905 года и манифеста о веротерпимости для русского староверия наступил свой "серебряный век" ("золотым" была эпоха Екатерины II). Огромные капиталы старообрядческого купечества стали оборачиваться строительством роскошных храмов. Искусствоведы стабильно возмущаются определению "старообрядческий модерн", и всё же что-то неуловимо общее в облике подобных храмов есть. Выйдя из подполья, древлеправославные в своей архитектуре не ударились в вычурню роскошь, а стали подчёркивать свою современность - "мы не средневековые мракобесы, мы деловитые честные люди, шедшие хоть и в тени, но со временем в ногу!". Покровский собор Второй общины стал одним из главных памятников той эпохи:
12.
На стене - цветок, как знак надежды:
12а.
На заднем дворе - сторожка, и Ирина предположила, что здесь, в специально освящённой печи, записки прихожан отправлялись к небу:
13.
Внутри собор величествен и мрачен, как высокая пещера. Заложенный в 1912 году, к 1917 году он был готов и освящён, но ещё не отделан. Убранство тут не было никогда, и хотя многие староверы поддерживали большевиков по принципу "враг моего врага мой друг", вскоре стало ясно, что безбожнику совсем не важно, два перста в крёстном знамении воздеты или три. Строительство собора остановилось, а в 1928 году он был закрыт и несколько десятилетий впитывал копоть автобусов. Кажется, реставрации здесь ещё на десятилетия...
14.
Полностью разрушена была новообрядческая Троицкая церковь (1793) на Коммунистической, а вот единоверческий Покровский храм вроде и существуют, но сейчас и на храм-то толком не похож. Ему вообще не везло: в 1846 году здесь был построен тайный молельный дом староверов-беглопоповцев; к 1863 году община перешла в единоверие, и примерно тогда же была возведена колокольня. Впрочем, видимо, большая часть прихожан этого не одобрила - приход был очень бедным, и без помощи епархии храм стабильно ветшал. Ну а при Советах его приспособили под склад и водонапорную башню какой-то мелкой фабрики.
15.
Третий в этом районе Введенский храм (1906-08) I Старообрядческой общины стоит в начале улицы Циолковского, в низинке, но зато - в отличном состоянии и действующий.
16.
Отсюда уже рукой подать до моста через Протву, а за мостом Коммунистическая улица начинает набирать высоту к довлеющему над низиной Благовещенскому собору. До революции этот её участок назывался Молчановской улицей, как Молчановка или Крутая горка он известен и ныне. И пожалуй, это самая живописная улица Боровска:
17.
Тем более и пейзаж её не очень-то изменился за полторы сотни лет. Заметьте, что у подавляющего большинства боровских церквей собственно храмы построены в начале 18 века, а колокольни и трапезные - в конце. То был расцвет Калужской земли - от присоединения Киева до эпохи железных дорог, прошедших туда же, к Киеву, через иные края. Боровск почти не вырос за ХХ век - в 1897 году здесь было 8,5 тысяч жителей, сейчас 10,5 тысяч. Но думается, он и за 19-й век не очень-то вырос - его среда эпохи классицизма впечатляет не отдельными зданиями, а потрясающей цельностью.
18.
Здесь же начинается "параллельный город" фресок Владимира Овчинникова. На кадре выше слева остатки погубленного вандалами Чебышева, а справа - "Красивый поворот", "Пять окон" и "Кольцо времени". Украшенный ими дом принадлежал тем самым купцам Молчановым, от которых произошло название улицы, и в 1889-92 годах в нём снимала квартиру семья Циолковских. А на кадре ниже - самое внушительное здание Коммунистической, трёхэтажная прогимназия, по своим временам смотревшаяся, наверное, как настоящий небоскрёб:
19.
Конец Коммунистической - и место наибольшей концентрации фресок Овчинникова. На доме справа "Глобус Боровска", "Во имя России", "Циолковский" и "Во молодец наш огурец!", на доме слева - "Песня весны" и "Старый город". Ещё выше будет широкая ровная площадь Ленина с бескрайними торговыми рядами, но мы пока что повернём.
20.
Сквер ниже расписного дома упирается в крутой обрыв, под которым - памятник Юрию Гагарину (2011). Таких бюстов, на разных постаментах, в 2010-х годах серией поставили по всему миру вплоть до Иерусалима и Гаваны. Скульптора, между прочим, зовут Алексей Леонов - но это не ещё один талант "самого публичного космонавта", а просто тёзка с Украины. Инициатором серии памятников был Руслан Байрамов, потомок азербайджанца и русской староверки из далёкого села на Кавказе. И в общем немудрено, что человек с таким происхождением назвал свой благотворительный фонд "Диалог культур - Единый мир", а в нескольких километрах от Обнинска создал парк-музей Этномир, сущность которого, не побывав там, я не рискну пересказывать - на чужих фотографиях мелькают то скансен с репликами жилищ разных народов мира, то памятники самым неожиданным людям от Конфуция до Ломоносова с ГЗ МГУ в руках, то сказочные дворцы... В Этномир, как и в Николо-Ленивец, стоит ехать отдельно. Но была у Байрамова ещё одна слабость - космос, и это сказалось на Боровске, который он одарил триптихом памятников - космонавту Гагарину, теоретику Циолковскому и философу Фёдорову.
21.
Лесенка от памятника Гагарина выводит к следующему звену триптиха - памятнику Циолковскому (2007), поставленному на городище "по мотивам" Монумента Покорителям Космоса в Москве. И если ракета почти такая же, то Констнатин Эдуардович тут ещё не "бородатый чародей", а молодой человек с горящим взором, устрелмённым в небеса. Как я понимаю, ракета здесь 1960-х годов, и ранее рядом с ней стоял канонический бюст умудрённого летами учёного, но его в 1980-х годах расколотил какой-то псих. А скульптура, где-то слышал, изначально замышлялась как Памятник Чудаку, в Боровске как нельзя более уместный.
22.
Памятник Николаю Фёдорову расположен не здесь, а на площади. На городище же когда-то стоял Боровский кремль: город, по данным археологов, возник где-то в 11 веке, в летописях впервые появляется под 1358 годом, а в 1378-1410 годах был даже одним из двух центром Серпуховского княжества. Но роль крепости уже к 16 веку перетянул на себя Пафнутьев монастырь, а кремлю оставалась больше административная функций, и к 19 веку он благополучно переродился в комплекс Присутственных мест, квартал невзрачных зданий начала 19 века.
23.
Но ещё раньше это место стало Старообрядческой Голгофой. Аввакума, конечно, сожгли в Пустозерске - но Пустозерск слишком уж далеко да в местах, мало пригодных для жизни, в то время как в Боровск поклониться духовным подвигам прошлого мог любой старовер из Москвы. В Боровске Аввакума тоже держали в одной из башен Пафнутьева монастыря, но здешними мученицами стали сёстры-боярыни Морозова и Урусова. Этот неистовый образ бледной женщины в чёрном, что везут на санях через бурлящую толпу, известен в России наверное каждому по картине Василия Сурикова. Боярыня Феодосия Прокофьевна Соковнина была дочерью окольничьего, а замуж вышла за Глеба Морозова - родственника Романовых. Его брат Борис умер бездетным, оставив чете Морозовых грандиозное состояние, а вскоре и сама 30-летняя Феодосия Морозова стала вдовой. Она находилась у самой вершины Русского Царства, была вхожа в покои царицы, и о том, чтобы взять её в повторный брак, мог бы мечтать каждый русский боярин. Но такое не входило в её планы, и Феодосия Прокофьевна надела власяницу да ударилась в молитвы, посты и благотворительность. Наверное, этим многие восхищались, и лишь один человек говорил ей вещи вроде "Глупая, безумная, безобразная выколи глазища те свои челноком, что и Мастридия" и "Милостыня от тебя истекает, яко от пучины морския малая капля, и то с оговором". Этим человеком был протопоп Аввакум, своим неистовством славный на всём жизненном пути от родного села до Путозерска. К единственному критику в хоре льстецов Морозова прислушивалась, верила ему во всём, и когда наступил Раскол - встала на сторону Аввакума. За собой она увлекла сестру Евдокию (в замужестве Урусову), и для царя всё это значило угрозу - раскольники во дворце! Поначалу сестры пытались избежать конфликта, появлялись на различных торжествах и на "никонианских" службах, и двор относился к ним как к безобидным чудачкам. Но в 1670 году Морозова тайно приняла монашество с именем Феодора, и начала понемногу отдаляться от московской знати. Поводом для репрессий стал отказ от приглашения на царскую свадьбу в 1671 году, а когда в дом к сёстрам-раскольницам наведался архимандрит кремлёвского Чудова монастыря, они демонстративно разговаривали с ним лёжа. После такого вызова сестёр арестовали, долго таскали по тюрьмам и ямам Москвы, пытали на дыбе и наконец собирались сжечь в срубе, но заступился за них тогда весь московский двор: Раскол расколом, а казнь боярыни из дюжины высших семейств - это прецедент, и каждый боярин припомнил предания о временах Ивана Грозного, да рассудил - "следующим буду я?". Поэтому в 1674 году боярынь отправили в Боровск, сначала в Пафнутьев монастырь, а потом в кремлёвский острог, где к осени 1675 года, посадив в яму, тихо уморили голодом.
24.
Знатнейшие из раскольниц, известнейшие из не идеологов (как Аввакум), но последователей, Морозова и Урусова для староверов оказались где-то рядом с раннехристианскими мучениками, а холм Боровского городища сделался подобием Голгофы. Уже в 1682 году на могилу боярыни её братья Алексей и Фёдор положили белокаменную плиту. Боровск стал фактически священным городом старообрядчества, и к началу ХХ века до 2/3 его населения не брили бород и крестились двумя перстами. Староверы не раз пытались построить часовню на месте ямы, но даже в "золотой век" меж двух революций им этого не удалось. Мощи боярынь после революции хранились в музее, накануне войны были спрятаны староверами, да тот, кто прятал - погиб, унеся секрет их местоположения с собой в могилу. Поэтому теперь староверы ждут чуда Обретения Мощей, а на месте острожной ямы в 2002-03 году возвели часовню Феодоры и Евдокии. В здании училища по соседству образовался женский монастырь, пять его матушек приехали из другого города, а в староверие недавно перешли из новообрядчества, и в итоге за возрождение древлеправославного Боровска взялись столь рьяно, что поссорились сначала с РПСЦ, превратившись в сами себе раскольничье согласие, а потом и с городом - например, присвоили построенную до них часовню и экскурсии туда водили лишь для тех, кого считали благонадёжным. Теперь в часовню водят экскурсии из расположившегося в том же здании музея, который создал Владимир Кобзарь, супруг уже знаокомой нам Ирины из туринфоцентра. Под полом часовни - крипта, символизирующая яму боярынь, а в ней - то самое надгробие 17 века, ХХ-й век проскитавшееся по музеям Калуги, Москвы и Боровска. Фотографировать здесь запрещено, но я украдкой всё же сделал кадр.
25.
В самом музее старообрядчества небольшая, но интересная экспозиция:
26.
Вид с городища на Протву. За мостиком - больница, а за лесом - Институт, крупнейший в России научный центр физиологи и биохимии животных, такой своеобразный отголосок обнинского наукограда.
27.
Туда можно спуститься по Советской улице, крутой, как где-нибудь в горах. Машины из этой улицы выползали наверх с рёвом и клочьями серого снега из под колёс, и казалось, что ещё чуть-чуть - и поползут вниз. Но эту улицу любят художники, поэтому боровчане в шутку зовут её "наш Монмартр".
28.
Вид с моста на городище:
29.
И на Покровский собор вдалеке:
30.
У извилистый Протвы не замерзал фарватер, столь ровный, будто по речке прошёл какой-то маломерный ледокол:
31.
Дальше можно было бы подняться и выйти на площадь Ленина, а от неё по старым улицам на юг к текстильным предместьям и Высокому. Но это тема для отдельного поста, а пока что поговорим о боровском колорите и деталях его пейзажа в целом. Например, куда бы вы ни шли, вам периодически будут попадаться дома с резными карнизами и наличниками:
32.
32а.
Облик их довольно характерен, а резьба раздует глаз своей ажурностью:
33.
34.
34а.
Хотя и те, что со слонами, из увиденных мной так и остались самыми яркими.
35.
Боровск вообще богат на колоритные сюжеты стереотипнейшей русской глубинки. Рыбаки на льду у речки, дети в санках на горке, а вдали неизменные главки церквей.
36.
В меру ухоженный и зажиточный, Боровск - это какая-то идеальная русская глубинка, какой она должна быть. Здесь не щемит сердце от тоски, как в малых городах Тверской или Ярославской области, не страшно ходить по вечерам, как в малых городах Владимирщины или Рязанщины, но детали пейзажа - все те же.
37.
Ко всему прочему, Боровск - ближайший к Москве город за пределами Подмосковья. Он даже к 101 километру, как какой-нибудь Алекснадров, не относится, потому что до Москвы отсюда меньше 100 километров, да и стратегический Обнинск рядом. И хотя при Советах тут жили опальные интеллегенты, в отличие от 101-х городов Владимирщины 101-е города Калужской области избежали заполонения уголовниками.
38.
Боровск в 1929-44 годах входил в Московскую область, но в итоге вернулся в "полноценную" русскую провинцию. Подмосковье - это, как ни крути, всё же задворки Москвы, в лучшем случае её предместья, периферия того, что в остальной стране самозабвенно называют "не Россия". А здесь Россия "правильная", безоговорочная, но так близко, что из Москвы в Боровск можно просто съездить погулять, равно как и из Боровска в Москву - по магазинам или на какое-нибудь событие. К тому же, рядом зажиточный Обнинск, где всего необходимого для жизни - вдосталь.
39.
Поэтому примета Боровска, целая прослойка его жителей - это москвичи, решившие сменить шумный мегаполис на поэтичную патриархальную глубинку, при этом почти ничего не потеряв в плане качества жизни. То есть немалая часть прохожих, что вы видите на улицах Боровска - это на самом деле москвичи, и именно для них жильё тут строится целыми кварталами. Но кварталами - малоэтажными, потому что есть ли смысл менять человейник в Чертаново на человейник в Калужской области?
40.
Хватает в Боровске и просто туристов, и город пытаются как-то приспособить для их нужд. В центре многие здания и улицы снабжены информационными табличками:
41.
А такими вот вешками оформлены минимум два тематических маршрута - "Тропой паломника" (по церквям) и "Город космической мечты" (по Циолковиаде).
42.
На площади Ленина - уже упомянутый информационно-туристический центр Боровска с рисунками утраченных храмов на стене. Это не госучреждение "для галочки", а частная организация; работают в туринфоцентре замечательные люди и туристу он действительно полезен. В том числе потому, что у четы Кобзарей отличные отношения со староверческой общиной, а стало быть возможность провести туристов к камню Морозовой или в Покровский собор. Староверческое прошлое сейчас пытаются сделать главным туристическим "брендом" Боровска, и в этом направлении сложилась нешуточная конкуренция - с туринфоцентром соперничает краеведческий музей, который долгое время возглавлял председатель старообрядческой общины.
43.
И в каком-то смысле Боровск - по сей день город Раскола. Его культурная среда - это с одной стороны строгие бескомпромиссные потомки староверов (а воцерковлённых старообрядцев в Боровске около 400 человек), с другой - московские художники, интеллектуалы и предринимательно. Суммарно - амбиции, соперничество, интриги, недоверие. И вроде ведь все они делают общее дело, украшая и развивая родной городок, а договориться между собой всё равно не умеют. Например, в Боровске 21 века натуральный бум частных музеев: уже упомянутый Владимир Кобзарь организовал музей старообрядчества, бывший мэр-пожарнгый Сергей Зеленов учредил музей пожарной охраны, а потомки фабрикантов Полежаевых создали в особняке своего предка музей русского предпринимательства. Владимир Овчинников пытался установить памятник жертвам сталинских репрессий, а ему возражали, что уместнее в Боровске был бы Памяник Русскому Инакомыслию вообще, в сюжет которого вошли бы и неистовый Аввакум с боярыней Морозовой, и тихий, ни с кем не боровшийся, но мысливший иначе Циолковский, и жертвы сталинизма, и диссиденты Региона-101. В итоге памятник инакомысилю не поставили, памятник репрессиям пал жертвой вандалов, а в Боровск быстренько выписали камень с Соловецких островов, чтобы просто поставить точку в споре. И все эти страсти, вся эта солянка староверов, москвичей, да ещё и среднеазиатских гастрбайтеров - в 10-тысячном городке, где каждый о каждом знает все сплетни.
44.
Между патрихальным уездным и чудаковатым современным Боровском вклинивается Боровск советский - но он очень серый и совсем не бросается в глаза:
45.
Пятиэтажки в орнаментах - "фишка" Калужской области:
45а.
В Боровске хорошие дороги, некоторые старые здания подсвечены, а фонари ярко горят даже в глухих переулках у пропастей оврагов.
46.
И хотя здесь почти нет кафе, в рыночном павильоне ярмарка фермерских продуктов совсем не отличалаеть от московской.
47.
Но в отличие от Москвы, тут за каждым вторым домом открывается дальний вид. На соседних холмах - свои церкви, как например Михаила Архангела (1910) в селе Красное:
48.
История сохранила фото её деревянной предшественницы (1774):
48а.
Или с другой стороны от города - весьма нетривиальный новодел церкви Рождества Иоанна Предтечи в Комлево:
49.
-Что ж у нас люди договориться не могут, когда такая красота вокруг? - спросила одна женщина батюшку, любуясь от его храма панорамой города.
-А потому и не могут. Где красота - там бесы-то и ярятся!
50.
Но со стороны все эти дрязги не видны, а виден лишь разультат того общего дела, что делают все эти люди. И в следующей части расскажу про самый заметный пласт Боровска как города художников и чудаков - фрески Владимира Овчинникова.
КАЛУЖСКАЯ ОБЛАСТЬ-2018
Моя космическая программа и оглавление.
Краткий обзор краткой поездки и оглавление.
Обнинск. Город.
Обнинск. Первая в мире АЭС.
Боровск. Балабаново и Пафнутьево-Боровский монастырь.
Боровск. Дорога в центр и общий колорит.
Боровск. Фрески Овчинникова.
Боровск. Центр.
Калуга. Общий колорит.
Калуга. Старый торг и окрестности.
Калуга. Церкви.
Калуга. Палаты и особняки.
Калуга. Колыбель Космонавтики.
Взято: varandej.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]