Тайны Тимура: как он превратил Самарканд в образцовый город
---
В Узбекистане говорят, что Тамерлан сделал для этой страны столько же, сколько Петр Великий для России. Что же осталось здесь от наследия империи Тимуридов?
Афрасиаб — новое имя, которое я узнал, когда готовился к поездке в Узбекистан. Так звали мифического царя, одного из легендарных героев персидской поэмы Абулькасима Фирдоуси «Шахнаме». Это имя в наши дни дали поезду, который курсирует между главными городами страны: нынешней столицей Ташкентом и исторической — Самаркандом.
Тезка легендарного богатыря несет меня через Великую степь. Ровная, как стол, она монотонно катит за окном волны ковыля, обманывая миражами на горизонте. Внезапно впереди показывается оазис — точнее, полумиллионный Самарканд.
На подступах к нему нас встречает еще один Афрасиаб — древнее городище, расположенное в северной части современного города. Оно выглядит как скопление лессовых холмов, вокруг которого стоят красивые мавзолеи. Имя Афрасиаб городищу дали в XVII веке в честь все того же легендарного царя.
Скоростной поезд «Афрасиаб» курсирует между главными городами Узбекистана
На выходе из вагона первыми меня встречают волна жары (здесь в начале сентября еще плюс 35–40 °С в тени) и горячий степной ветер, несущий пыль и песок, запахи горелой стерни и нагретого камня. А также толпа местных жителей, желающих немедленно оказать приезжему любезность и отвезти его куда угодно.
Поддаваться на эти уговоры не надо: стоит свернуть с центральной площади на соседнюю улицу, и обнаружится, что цены на такси, которые на перроне сравнимы с московскими, там совсем другие, раз в десять ниже. Я собираюсь знакомиться с Самаркандом в хронологическом порядке, поэтому, найдя машину за реальную цену, еду смотреть Афрасиаб изнутри.
Афрасиаб: знакомство
Город, древнейшая версия Самарканда, существовал здесь почти непрерывно с VI века до н. э. и до 1220 года, когда монгольская орда во главе с самим Чингисханом сровняла его с землей. То, что осталось на этом месте от огромных крепостных стен, легко перепутать с горами: возведенные из сырцового кирпича, они со временем оплыли и поросли травой, — но даже сейчас достигают сорока метров в высоту и охватывают территорию общей площадью 200 гектаров.
Площадь руин древнего городища Афрасиаб — около 200 гектаров
По периметру этих насыпей рассеяны могилы богатых и влиятельных жителей Самарканда. Я было подумал, что здесь лежат люди из прошлых столетий, но вот на надгробиях 1990-е, а вот даже 2003 год. Кладбище действует!
Европейскую манеру всячески приспосабливать серьезный археологический объект под нужды туристов здесь еще не переняли. В этом и плюс, и минус для посетителей. Минус — в отсутствии навигации: каждый бродит как ему вздумается; нет ни маршрутов, ни указателей. Плюс в том, что само историческое наследие не заслонено ярмарками, сценами под открытым небом и летними кафе.
Фреска из «Зала послов» в музее городища Афрасиаб. VII век
Зато есть музей с археологическими находками. Самое поразительное в нем — дивной красоты дворцовые фрески VII века, которые случайно обнаружили советские геологи и топографы 60 лет назад, когда собрались прокладывать через Афрасиаб автомагистраль.
Запустение после разорения Чингисханом длилось здесь 150 лет. Тимур, он же Тамерлан (от персидского Тимур-ленг, «хромой Тимур»), живший в XIV веке тюркско-монгольский полководец, объединил под своей властью огромную империю, а Самарканд, сместившийся от руин вбок, сделал ее столицей. Благодаря ему начался новый расцвет города.
Некрополь Шахи-Зинда появился еще до Тимура и Тимуридов; но при них были построены знаменитые мавзолеи
Тимуриды, потомки завоевателя, использовали заброшенное городище как место упокоения родственников и вельмож. На небольшой площади стоят 11 мавзолеев комплекса Шахи-Зинда, которые последовательно пристраивались друг к другу в течение XIV–XV веков. Внутри каждого здания прохлада и тишина, и нужно нешуточное усилие воли, чтобы выйти наружу — навстречу жаре, дальнейшей культурной программе и продавцам сувениров с их уговорами купить что-нибудь на память.
Мавзолеи Шахи-Зинда славятся лазоревыми керамическими мозаиками
Соглашаюсь на металлический браслет в цветах этого места: лазурь и солнце. Размышляю о парадоксе: Тамерлан, возродивший роскошь и величие Самарканда — именно то, что разрушил Чингисхан, — считал себя последователем этого завоевателя. Поскольку право именоваться великими ханами было только у Чингизидов, Тамерлан носил титул эмира, но смог породниться с ними через брак.
— Тимур вполне последовательно подражал ранним Чингизидам, — рассказывал мне знакомый историк и религиовед Александр Блехер. — Его задачей было повторить их «подвиг», но на базе своих соязычников — то есть с опорой на тюркское население. Тимур пытался перепрошить территорию бывшей Монгольской империи Чингизидов под тюрок.
Самарканд: сады Тамерлана
В развитии Самарканда Тамерлан проявил себя как талантливый градостроитель и эффективный сити-менеджер даже по современным меркам. Восстанавливать разрушенную крепость он не стал, а сосредоточился на развитии города в стороне от нее, где исторически жили торговцы и ремесленники.
Здесь, по преданию, похоронен двоюродный брат пророка Мухаммеда, Кусам ибн Аббас
От Афрасиаба до центра я иду по улице имени Ислама Каримова, первого президента Узбекистана, — и останавливаюсь перед шедевром Тамерланова зодчества: мечетью Биби-Ханум. Ее эмир и построил, и назвал в честь любимой жены. Это самый крупный религиозный комплекс в Центральной Азии: большая мечеть и две малые, минареты и огромный портал.
В истории строительства этого портала — весь характер Тамерлана. Вернувшись из похода, полководец решил, что сооружение получается недостаточно большим, велел снести его и казнить того, кто отвечал за стройку. После чего Тимур, будучи уже смертельно больным, приказывал доставлять его сюда на носилках и швырял рабочим деньги и куски вареного мяса, чтобы люди трудились день и ночь. Новый портал успели закончить в последний год жизни Тамерлана.
Улица Ислама Каримова приводит меня на площадь Регистан — в сердце Самарканда. Зной начинает спадать, горожане и туристы стекаются под сень деревьев, высаженных по периметру. Прямоугольную в плане площадь обступают еще три прямоугольника: великолепные медресе, старшее из которых построено при внуке Тимура, эмире Улугбеке.
Фасад медресе Тилля-Карри (XVII в.)
Мозаичные порталы и фасады — тоже прямоугольные; высокие минареты; идеальные пропорции. Помогаю сориентироваться пожилой паре — они оказываются итальянцами. Услышав английскую речь, подходит еще одна чета — уже из Германии. Наследие величайшей азиатской державы привлекает и европейцев.
— Тимур для нас примерно то же, что Петр Великий для россиян. Основатель, строитель империи, который сделал тюрок, находившихся где-то на периферии, известными и приобщил нас к мировой культуре, — вспоминаю я рассказ гида в Государственном музее истории Тимуридов в Ташкенте.
— Тимур вез в столицу со всех покоренных земель лучших архитекторов, художников, резчиков и каменотесов того времени. По деятельности Тимура очевидно, что надлежащие выводы из истории монгольских завоеваний он сделал. Жестоко покоряя другие народы, эмир с самого начала заботился о процветании тюркского ядра своей империи.
— Поэтому Тимура воспринимали очень по-разному, — говорил мне Александр Блехер. — Для Золотой Орды он был крушителем всего: из-за противостояния с ним Сарай, последняя цитадель старой Чингизовой крови, запустел окончательно. А для тюркского населения Центральной Азии он, напротив, отец-основатель, который построил прекрасные памятники, развил этот край и создал новую модель власти, опирающуюся на локальные культуры.
Медресе Тилля-Кари и Улугбека. Площадь Регистан в Самарканде.
В Узбекистане, особенно в Самарканде, отношение и к самому эмиру Тимуру, и к его наследию трепетное. Несмотря на тяжелый экономический кризис 1990-х, три памятника Тамерлану открыли в первые же годы после обретения страной независимости: в центре Ташкента; в Шахрисабзе, где Тамерлан родился, и в Самарканде — неподалеку от мавзолея Гур-Эмир, к которому я иду, насмотревшись на Регистан.
Гур-Эмир — последний архитектурный проект Тамерлана: распоряжение о строительстве было отдано в том же 1404 году, когда переделывали портал Биби-Ханум. Я выбрал, кажется, лучшее время, чтобы полюбоваться на мавзолей. Стремительный южный вечер бросает закатные лучи на стены песочного цвета, делая их на короткое время терракотовыми. Мавзолей находится в самом центре города, как будто великий полководец и строитель и после смерти хотел контролировать развитие своего детища.
Самарканд был главным выгодополучателем от всех завоеваний Тимура. Эмир не только затевал в нем великие стройки в исполнении лучших специалистов со всей империи. Занимался Тимур и городским благоустройством.
Известны легендарные 14 садов, которыми он окружил Самарканд; этакий защитный лесопарковый пояс. Степь — это не только зной, но и почти круглогодичный ветер, который летом забивает рот и глаза песком, а зимой — снегом. Благодаря паркам Самарканд был избавлен от этой постоянной пытки.
Потом идею воспроизводили, например, советские градостроители. В генеральном плане реконструкции Москвы 1935 года было предусмотрено создание кольцевого лесопаркового защитного пояса вокруг города. Остатки его сохранились и сегодня: Ботанический сад, Химкинский лес, Лосиный остров, Сокольники, Битцевский лес, Воробьевы горы…
Тимур занимался и брендингом территории. Он переименовал соседние с Самаркандом поселения в честь крупнейших городов Востока: Багдад, Шираз, Дамаск, Миср. Таким образом он поднял статус Самарканда как бриллианта в оправе других драгоценных камней. Этим приемом потом пользовались американцы, называвшие свои городки в честь европейских столиц.
Часть садов Тамерлана располагалась непосредственно в городской черте Самарканда. Это были четкие прямоугольники со стороной примерно в километр, разделенные на четыре части каналами с водой, с дворцом эмира в середине и минаретами по четырем углам глинобитных стен (дувалов), огораживающих парк. При этом в сады пускали простых горожан, что для жесткой социальной иерархии азиатской империи XIV–XV веков особенно удивительно.
Тамерлановы сады не сохранились, но традиция живет рядом с Гур-Эмиром. За спиной памятника завоевателю — Университетский бульвар, популярнейшее место у студентов. Как и городские сады Тимура, он километровой длины. От него отходит еще один «зеленый» прямоугольник: Центральный парк имени Навои. До темноты я брожу по длинным аллеям среди фонтанов, деревьев и винограда, свисающего с деревянных каркасов прямо в центре города.
Индийская версия
Прапраправнук Тамерлана Бабур покорил северную Индию и основал там новую династию Бабуридов. Европейские путешественники с XVII века называли ее по-другому: Великие Моголы. Погода на севере Индии с октября по апрель напоминает Самарканд и Бухару: очень сухо, и температура достигает 40 °С в тени.
Бабур руководит устройством «Сада верности» в Кабуле. Иллюстрация ок. 1590 года
И именно Бабуриды, наследуя традициям Тамерлана, стали строить там загородные дворцы с садами, чтобы спасаться от иссушающего зноя. А поскольку Индия во влажный сезон получает гораздо больше дождей, чем Центральная Азия, то Бабуриды довели эту традицию до предела и свои резиденции располагали прямо посреди рек.
Бухара: стены и жара
«Афрасиаб» домчал меня из Самарканда в Бухару менее чем за час. Город появился перед глазами, словно вылепившись из тех же лессовых суглинков и ковыля, из которых сделана сама степь.
Исторический центр Бухары с минаретом Калян и медресе Мири Араб на закате
Alexander Hafemann / iStock
Бухара возвеличилась куда раньше Самарканда, но вниманием Тимура была обделена. Такого активного строительства, как в столице, он не затевал, лишь восстановил несколько мечетей. Не было здесь и обилия городских садов — и эта особенность, похоже, пережила века.
Войдя в исторический центр, я попадаю в сплошной массив камня и глины, где очаги зелени присутствуют лишь во дворах за глинобитными заборами. Это вообще типичный ближневосточный город, в котором вся жизнь, как и 700 лет назад, происходит за высокой оградой, подальше от любопытных глаз.
В переулках шириной ровно в один «Хендай Солярис» (которые умудряются там ездить, бог весть как они это делают) от жара нагретых камней к полудню трудно не то что идти — даже дышать. Кое-как добираюсь до гостиницы. Вхожу во двор, окруженный стенами из сырцового кирпича. В тени от виноградной лозы на пестром топчане отдыхает хозяйка.
— Жарко? — участливо интересуется она.
— Очень! — честно отвечаю я. — Такой красивый город, но совершенно нечем дышать!
— Наш город надо смотреть ближе к закату, когда жара спадет. А пока поезжайте лучше во дворец, он совсем рядом с городом. Там есть что посмотреть и гораздо прохладнее.
Сад дворца Ситораи Мохи Хосса — настоящий оазис на окраине Бухары
Ситораи Мохи Хосса — «Дворец, подобный звездам и луне», загородная резиденция бухарского эмира, выстроен на рубеже XIX и XX веков. Такие резиденции стали возводить по примеру Тимура, ведь у него был свой аналог Петергофа — сады с дворцами, которые располагались недалеко от города. Аналоги современных ландшафтных парков, вписанные в естественный рельеф; благодаря орошению из рек и каналов это были настоящие оазисы в сухой степи.
Зайдя в дворцовый сад, я словно попадаю в другой мир. Повсюду тень. От фонтанов и арыков веет прохладой и дедушкиным огородом. Водоемы заботливо наполняются из многочисленных шлангов. Прогуливаются флегматичные павлины, периодически издавая душераздирающие вопли.
Крепость Арк, древнейший памятник Бухары, основали еще до нашей эры
Дворец из сырцового кирпича строили местные мастера и русские инженеры. В нем всего два этажа — зато есть великолепные крытые веранды с ростовыми окнами и цветными витражами. А внутри бывшего дворца — музей с выставкой достижений эмирского хозяйства, включая гордость Узбекистана: ковры.
В центр я возвращаюсь, когда начинает спадать зной. Обхожу архитектурные достопримечательности, в том числе медресе Улугбека. Внук Тимура, правитель-астроном, уделял внимание и Самарканду, и Бухаре. На закате осматриваю древнейший памятник города: огромную цитадель Арк, укрепленную Улугбеком и выдержавшую много осад и штурмов.
Любуясь видом с крепостной стены, думаю: как же странно вышло. Самарканд, город воинов и эмиров, отстроенный правителем-завоевателем, не сохранил ни одной крепости и встречает негой бульваров и фонтанов. А Бухара, город купцов и роскоши, предстает кирпичным монолитом с огромной твердыней в центре.
ОРИЕНТИРОВКА НА МЕСТНОСТИ
Узбекистан
Площадь 448 900 км²
Население ок. 37 420 000 чел.
Расстояние от Москвы до Ташкента ок. 2800 км
Автор текста:Сергей Баринов
Материалы по теме
Афрасиаб — новое имя, которое я узнал, когда готовился к поездке в Узбекистан. Так звали мифического царя, одного из легендарных героев персидской поэмы Абулькасима Фирдоуси «Шахнаме». Это имя в наши дни дали поезду, который курсирует между главными городами страны: нынешней столицей Ташкентом и исторической — Самаркандом.
Тезка легендарного богатыря несет меня через Великую степь. Ровная, как стол, она монотонно катит за окном волны ковыля, обманывая миражами на горизонте. Внезапно впереди показывается оазис — точнее, полумиллионный Самарканд.
На подступах к нему нас встречает еще один Афрасиаб — древнее городище, расположенное в северной части современного города. Оно выглядит как скопление лессовых холмов, вокруг которого стоят красивые мавзолеи. Имя Афрасиаб городищу дали в XVII веке в честь все того же легендарного царя.
Скоростной поезд «Афрасиаб» курсирует между главными городами Узбекистана
На выходе из вагона первыми меня встречают волна жары (здесь в начале сентября еще плюс 35–40 °С в тени) и горячий степной ветер, несущий пыль и песок, запахи горелой стерни и нагретого камня. А также толпа местных жителей, желающих немедленно оказать приезжему любезность и отвезти его куда угодно.
Поддаваться на эти уговоры не надо: стоит свернуть с центральной площади на соседнюю улицу, и обнаружится, что цены на такси, которые на перроне сравнимы с московскими, там совсем другие, раз в десять ниже. Я собираюсь знакомиться с Самаркандом в хронологическом порядке, поэтому, найдя машину за реальную цену, еду смотреть Афрасиаб изнутри.
Афрасиаб: знакомство
Город, древнейшая версия Самарканда, существовал здесь почти непрерывно с VI века до н. э. и до 1220 года, когда монгольская орда во главе с самим Чингисханом сровняла его с землей. То, что осталось на этом месте от огромных крепостных стен, легко перепутать с горами: возведенные из сырцового кирпича, они со временем оплыли и поросли травой, — но даже сейчас достигают сорока метров в высоту и охватывают территорию общей площадью 200 гектаров.
Площадь руин древнего городища Афрасиаб — около 200 гектаров
По периметру этих насыпей рассеяны могилы богатых и влиятельных жителей Самарканда. Я было подумал, что здесь лежат люди из прошлых столетий, но вот на надгробиях 1990-е, а вот даже 2003 год. Кладбище действует!
Европейскую манеру всячески приспосабливать серьезный археологический объект под нужды туристов здесь еще не переняли. В этом и плюс, и минус для посетителей. Минус — в отсутствии навигации: каждый бродит как ему вздумается; нет ни маршрутов, ни указателей. Плюс в том, что само историческое наследие не заслонено ярмарками, сценами под открытым небом и летними кафе.
Фреска из «Зала послов» в музее городища Афрасиаб. VII век
Зато есть музей с археологическими находками. Самое поразительное в нем — дивной красоты дворцовые фрески VII века, которые случайно обнаружили советские геологи и топографы 60 лет назад, когда собрались прокладывать через Афрасиаб автомагистраль.
Запустение после разорения Чингисханом длилось здесь 150 лет. Тимур, он же Тамерлан (от персидского Тимур-ленг, «хромой Тимур»), живший в XIV веке тюркско-монгольский полководец, объединил под своей властью огромную империю, а Самарканд, сместившийся от руин вбок, сделал ее столицей. Благодаря ему начался новый расцвет города.
Некрополь Шахи-Зинда появился еще до Тимура и Тимуридов; но при них были построены знаменитые мавзолеи
Тимуриды, потомки завоевателя, использовали заброшенное городище как место упокоения родственников и вельмож. На небольшой площади стоят 11 мавзолеев комплекса Шахи-Зинда, которые последовательно пристраивались друг к другу в течение XIV–XV веков. Внутри каждого здания прохлада и тишина, и нужно нешуточное усилие воли, чтобы выйти наружу — навстречу жаре, дальнейшей культурной программе и продавцам сувениров с их уговорами купить что-нибудь на память.
Мавзолеи Шахи-Зинда славятся лазоревыми керамическими мозаиками
Соглашаюсь на металлический браслет в цветах этого места: лазурь и солнце. Размышляю о парадоксе: Тамерлан, возродивший роскошь и величие Самарканда — именно то, что разрушил Чингисхан, — считал себя последователем этого завоевателя. Поскольку право именоваться великими ханами было только у Чингизидов, Тамерлан носил титул эмира, но смог породниться с ними через брак.
— Тимур вполне последовательно подражал ранним Чингизидам, — рассказывал мне знакомый историк и религиовед Александр Блехер. — Его задачей было повторить их «подвиг», но на базе своих соязычников — то есть с опорой на тюркское население. Тимур пытался перепрошить территорию бывшей Монгольской империи Чингизидов под тюрок.
Самарканд: сады Тамерлана
В развитии Самарканда Тамерлан проявил себя как талантливый градостроитель и эффективный сити-менеджер даже по современным меркам. Восстанавливать разрушенную крепость он не стал, а сосредоточился на развитии города в стороне от нее, где исторически жили торговцы и ремесленники.
Здесь, по преданию, похоронен двоюродный брат пророка Мухаммеда, Кусам ибн Аббас
От Афрасиаба до центра я иду по улице имени Ислама Каримова, первого президента Узбекистана, — и останавливаюсь перед шедевром Тамерланова зодчества: мечетью Биби-Ханум. Ее эмир и построил, и назвал в честь любимой жены. Это самый крупный религиозный комплекс в Центральной Азии: большая мечеть и две малые, минареты и огромный портал.
В истории строительства этого портала — весь характер Тамерлана. Вернувшись из похода, полководец решил, что сооружение получается недостаточно большим, велел снести его и казнить того, кто отвечал за стройку. После чего Тимур, будучи уже смертельно больным, приказывал доставлять его сюда на носилках и швырял рабочим деньги и куски вареного мяса, чтобы люди трудились день и ночь. Новый портал успели закончить в последний год жизни Тамерлана.
Улица Ислама Каримова приводит меня на площадь Регистан — в сердце Самарканда. Зной начинает спадать, горожане и туристы стекаются под сень деревьев, высаженных по периметру. Прямоугольную в плане площадь обступают еще три прямоугольника: великолепные медресе, старшее из которых построено при внуке Тимура, эмире Улугбеке.
Фасад медресе Тилля-Карри (XVII в.)
Мозаичные порталы и фасады — тоже прямоугольные; высокие минареты; идеальные пропорции. Помогаю сориентироваться пожилой паре — они оказываются итальянцами. Услышав английскую речь, подходит еще одна чета — уже из Германии. Наследие величайшей азиатской державы привлекает и европейцев.
— Тимур для нас примерно то же, что Петр Великий для россиян. Основатель, строитель империи, который сделал тюрок, находившихся где-то на периферии, известными и приобщил нас к мировой культуре, — вспоминаю я рассказ гида в Государственном музее истории Тимуридов в Ташкенте.
— Тимур вез в столицу со всех покоренных земель лучших архитекторов, художников, резчиков и каменотесов того времени. По деятельности Тимура очевидно, что надлежащие выводы из истории монгольских завоеваний он сделал. Жестоко покоряя другие народы, эмир с самого начала заботился о процветании тюркского ядра своей империи.
— Поэтому Тимура воспринимали очень по-разному, — говорил мне Александр Блехер. — Для Золотой Орды он был крушителем всего: из-за противостояния с ним Сарай, последняя цитадель старой Чингизовой крови, запустел окончательно. А для тюркского населения Центральной Азии он, напротив, отец-основатель, который построил прекрасные памятники, развил этот край и создал новую модель власти, опирающуюся на локальные культуры.
Медресе Тилля-Кари и Улугбека. Площадь Регистан в Самарканде.
В Узбекистане, особенно в Самарканде, отношение и к самому эмиру Тимуру, и к его наследию трепетное. Несмотря на тяжелый экономический кризис 1990-х, три памятника Тамерлану открыли в первые же годы после обретения страной независимости: в центре Ташкента; в Шахрисабзе, где Тамерлан родился, и в Самарканде — неподалеку от мавзолея Гур-Эмир, к которому я иду, насмотревшись на Регистан.
Гур-Эмир — последний архитектурный проект Тамерлана: распоряжение о строительстве было отдано в том же 1404 году, когда переделывали портал Биби-Ханум. Я выбрал, кажется, лучшее время, чтобы полюбоваться на мавзолей. Стремительный южный вечер бросает закатные лучи на стены песочного цвета, делая их на короткое время терракотовыми. Мавзолей находится в самом центре города, как будто великий полководец и строитель и после смерти хотел контролировать развитие своего детища.
Самарканд был главным выгодополучателем от всех завоеваний Тимура. Эмир не только затевал в нем великие стройки в исполнении лучших специалистов со всей империи. Занимался Тимур и городским благоустройством.
Известны легендарные 14 садов, которыми он окружил Самарканд; этакий защитный лесопарковый пояс. Степь — это не только зной, но и почти круглогодичный ветер, который летом забивает рот и глаза песком, а зимой — снегом. Благодаря паркам Самарканд был избавлен от этой постоянной пытки.
Потом идею воспроизводили, например, советские градостроители. В генеральном плане реконструкции Москвы 1935 года было предусмотрено создание кольцевого лесопаркового защитного пояса вокруг города. Остатки его сохранились и сегодня: Ботанический сад, Химкинский лес, Лосиный остров, Сокольники, Битцевский лес, Воробьевы горы…
Тимур занимался и брендингом территории. Он переименовал соседние с Самаркандом поселения в честь крупнейших городов Востока: Багдад, Шираз, Дамаск, Миср. Таким образом он поднял статус Самарканда как бриллианта в оправе других драгоценных камней. Этим приемом потом пользовались американцы, называвшие свои городки в честь европейских столиц.
Часть садов Тамерлана располагалась непосредственно в городской черте Самарканда. Это были четкие прямоугольники со стороной примерно в километр, разделенные на четыре части каналами с водой, с дворцом эмира в середине и минаретами по четырем углам глинобитных стен (дувалов), огораживающих парк. При этом в сады пускали простых горожан, что для жесткой социальной иерархии азиатской империи XIV–XV веков особенно удивительно.
Тамерлановы сады не сохранились, но традиция живет рядом с Гур-Эмиром. За спиной памятника завоевателю — Университетский бульвар, популярнейшее место у студентов. Как и городские сады Тимура, он километровой длины. От него отходит еще один «зеленый» прямоугольник: Центральный парк имени Навои. До темноты я брожу по длинным аллеям среди фонтанов, деревьев и винограда, свисающего с деревянных каркасов прямо в центре города.
Индийская версия
Прапраправнук Тамерлана Бабур покорил северную Индию и основал там новую династию Бабуридов. Европейские путешественники с XVII века называли ее по-другому: Великие Моголы. Погода на севере Индии с октября по апрель напоминает Самарканд и Бухару: очень сухо, и температура достигает 40 °С в тени.
Бабур руководит устройством «Сада верности» в Кабуле. Иллюстрация ок. 1590 года
И именно Бабуриды, наследуя традициям Тамерлана, стали строить там загородные дворцы с садами, чтобы спасаться от иссушающего зноя. А поскольку Индия во влажный сезон получает гораздо больше дождей, чем Центральная Азия, то Бабуриды довели эту традицию до предела и свои резиденции располагали прямо посреди рек.
Бухара: стены и жара
«Афрасиаб» домчал меня из Самарканда в Бухару менее чем за час. Город появился перед глазами, словно вылепившись из тех же лессовых суглинков и ковыля, из которых сделана сама степь.
Исторический центр Бухары с минаретом Калян и медресе Мири Араб на закате
Alexander Hafemann / iStock
Бухара возвеличилась куда раньше Самарканда, но вниманием Тимура была обделена. Такого активного строительства, как в столице, он не затевал, лишь восстановил несколько мечетей. Не было здесь и обилия городских садов — и эта особенность, похоже, пережила века.
Войдя в исторический центр, я попадаю в сплошной массив камня и глины, где очаги зелени присутствуют лишь во дворах за глинобитными заборами. Это вообще типичный ближневосточный город, в котором вся жизнь, как и 700 лет назад, происходит за высокой оградой, подальше от любопытных глаз.
В переулках шириной ровно в один «Хендай Солярис» (которые умудряются там ездить, бог весть как они это делают) от жара нагретых камней к полудню трудно не то что идти — даже дышать. Кое-как добираюсь до гостиницы. Вхожу во двор, окруженный стенами из сырцового кирпича. В тени от виноградной лозы на пестром топчане отдыхает хозяйка.
— Жарко? — участливо интересуется она.
— Очень! — честно отвечаю я. — Такой красивый город, но совершенно нечем дышать!
— Наш город надо смотреть ближе к закату, когда жара спадет. А пока поезжайте лучше во дворец, он совсем рядом с городом. Там есть что посмотреть и гораздо прохладнее.
Сад дворца Ситораи Мохи Хосса — настоящий оазис на окраине Бухары
Ситораи Мохи Хосса — «Дворец, подобный звездам и луне», загородная резиденция бухарского эмира, выстроен на рубеже XIX и XX веков. Такие резиденции стали возводить по примеру Тимура, ведь у него был свой аналог Петергофа — сады с дворцами, которые располагались недалеко от города. Аналоги современных ландшафтных парков, вписанные в естественный рельеф; благодаря орошению из рек и каналов это были настоящие оазисы в сухой степи.
Зайдя в дворцовый сад, я словно попадаю в другой мир. Повсюду тень. От фонтанов и арыков веет прохладой и дедушкиным огородом. Водоемы заботливо наполняются из многочисленных шлангов. Прогуливаются флегматичные павлины, периодически издавая душераздирающие вопли.
Крепость Арк, древнейший памятник Бухары, основали еще до нашей эры
Дворец из сырцового кирпича строили местные мастера и русские инженеры. В нем всего два этажа — зато есть великолепные крытые веранды с ростовыми окнами и цветными витражами. А внутри бывшего дворца — музей с выставкой достижений эмирского хозяйства, включая гордость Узбекистана: ковры.
В центр я возвращаюсь, когда начинает спадать зной. Обхожу архитектурные достопримечательности, в том числе медресе Улугбека. Внук Тимура, правитель-астроном, уделял внимание и Самарканду, и Бухаре. На закате осматриваю древнейший памятник города: огромную цитадель Арк, укрепленную Улугбеком и выдержавшую много осад и штурмов.
Любуясь видом с крепостной стены, думаю: как же странно вышло. Самарканд, город воинов и эмиров, отстроенный правителем-завоевателем, не сохранил ни одной крепости и встречает негой бульваров и фонтанов. А Бухара, город купцов и роскоши, предстает кирпичным монолитом с огромной твердыней в центре.
ОРИЕНТИРОВКА НА МЕСТНОСТИ
Узбекистан
Площадь 448 900 км²
Население ок. 37 420 000 чел.
Расстояние от Москвы до Ташкента ок. 2800 км
Автор текста:Сергей Баринов
Материалы по теме
Источник: myotpusk.mirtesen.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]