Ирка и Ален Делон...

Пилипенко Сергей Андреевич

     В два часа, одной ледяной январской ночи, когда мой сон был особенно бездонен, глубок и тёмен, раздался пренеприятный телефонный звонок. Вставать и вылезать из-под жаркого одеяла очень не хотелось. Может, кто случайно номера перепутал? Может, звякнут-позвякнут да и отстанут? Но нет, телефон долго, нагло и пронзительно надрывался, бился об тумбочку, дрожа всем корпусом, и жалостно рыдал в глухой ночи, вибрируя и всё ближе и ближе настойчиво подползая ко мне. Пришлось подняться, и проклиная всё на свете взять его холодный титановый корпус в тёплые  руки. Звонила моя бывшая жена Ирина…. Ну конечно-конечно, а кто же ещё может звонить в такое время, если не бывшая жена…? В её голосе даже на огромном расстоянии чувствовались пузырьки и брызги шампанского, и холодная алмазная прозрачность водки просто струилась по телефону сквозь пространство морозного ночного эфира:
     - Привет, мой Серенький! Ты что, сволочь небритая, совсем меня забыл? Чем занимаешься? Спишь? Стареешь, раньше мы в такое время с тобой спать не ложились. Всякими полезными для здоровья делами занимались. Ну ладно, я тебя долго не задержу. Слушай, ты помнишь у нас на шкафу такая кожаная чёрная папка лежала. Там ещё вырезки всякие из газет и журналов были, ты случайно не знаешь где она? Я всё обыскала, не могу её найти….

     - Дорогая моя Ирина Геннадьевна! - сдерживаясь изо всех сил, чтобы не сказать чего-нибудь, о чём потом буду жалеть, отвечал я ей, - мы с тобой уже десять лет как в разводе, и за всё это время я был у тебя в гостях только пару раз. Подумай сама, откуда же мне знать, где у тебя в доме может лежать какая-то чёрная кожаная папка? Я понимаю, что ты выпила, и возможно не один раз, но всё равно хотелось бы думать, что остатки логики в твоей прекрасной голове ещё остались. Всё…, спокойной ночи моя дорогая….

     Я долго ворочался под одеялом, пытаясь снова уснуть. Чтобы это случилось быстрее, стал вспоминать что-нибудь хорошее и тёплое, что у нас с ней было. Было у нас с ней всякое, но хорошего, и особенно телесно тёплого, было конечно намного больше. С такими слегка эротическими мыслями я и задремал. Но ненадолго. Я подозревал, что это ещё не совсем конец и подозрения мои оправдались в полной мере. Уж я-то отлично знаю свою жену, выпившую на ночь глядя смелой воды. Следующий звонок раздался через полчаса…!

     - Ещё раз извини меня мой Пилипенчик…! Папку я так и не нашла. Слушай, я вот что подумала. Может она валяется где-нибудь у твоей второй жены? Может ты на всякий случай, позвонишь ей и попросишь, чтобы она покопалась там в твоих оставшихся бумагах? Чёрная папка такая на тесёмочках, кожаная….

     Я был сдержан. Изо всех сил. Легкий бриз эротических видений всё ещё омывал моё не окончательно уснувшее и ещё не окончательно проснувшееся сознание.
     - Слушай, моя родная! Вроде я предупреждал тебя о вреде смешивания шампанского с водкой? Точно помню что предупреждал! У меня же и у самого такие проблемы бывали. Зря ты не внемлешь советам мудрых людей. Спала бы сейчас крепенько и утром бы у тебя был здоровый вид и свежий цвет твоей круглой мордашки. По поводу вопроса…, могу ответить тебе, что никому звонить не собираюсь, так как отлично помню момент нашего расставания. Я одел свою старую кожаную куртку, во внутренний карман которой положил документы и растворился в холодной ночи. Одинокий, но гордый! Следовательно, никаких красных папок у моей бывшей второй любимой жены Оксаны быть просто не может. Поэтому взбей подушечку и ложись баиньки, моя ты хорошая…!

     Пришлось босиком топать по холодному полу на кухню и заваривать кружечку крепкого кофе.



Есть у меня такой небольшой секрет в организме. Если выпить немного крепкого кофе, глотков пять-шесть, то такая доза почему-то меня зачастую не бодрит, а наоборот может спровоцировать на легкую дрёму. Я сидел на кухне, в голове проносились обрывки каких-то мыслей, каких-то образов, этот стандартный набор неожиданно разбуженного человека. Поэтому и к следующему звонку уже отнёсся достаточно по философски меланхолично.
     - Не обижайся, мой обидчевый! Тогда вот что я подумала. Ты не знаешь, может, где нибудь, в интернете есть архив газеты Красноярские Профсоюзы? Ну, знаешь там статьи, фотографии всё такое. Я-то в этом мало что соображаю, поэтому если тебя не затруднит, то в свободное время пошарься, ну честное слово очень надо…. Буду тебе горячо и глубоко благодарна в пределах разумного.

     - Нет, не хочу. Да и вряд ли такие архивы существуют, какому идиоту придёт в голову мысль отцифровывать эту белиберду которая там печаталась? Там что ни статейка, то бесконечный набор слов и лозунгов. Интернет и так переполнен миллионами бессмысленных сайтов, как раз архивов этой никчёмной газетёнки там только и не хватает! Всё! Я спать хочу, и ты спать ложись, не пей больше, - сказал я и отключил телефон.

     Ха-ха-ха, конечно же, три раза. Если бы я плохо знал Ирину Геннадьевну, то может быть наивно и отправился спать. Но уж если я её попросил не пить, то сейчас она обязательно наливает в рюмочку пару глотков холодной водки, чтобы закусить её долькой лимона посыпанной сахаром…. А если я ей посоветовал ложиться спать и не звонить мне больше, значит, ровно через минуту она снова наберёт мой номер. Я же изучил не только каждый миллиметр её тела в длину и глубину, но и знаю посекундную последовательность её дальнейших действий. Мы всё-таки шестнадцать лет вместе прожили. Тело в тело, душа в душу! Я пододвинул трубку и начал обратный отсчёт. Где-то секунды за три до конца моего ожидания телефон содрогнулся от напряжения, но я нажал кнопку приёма, когда он ещё и пискнуть не успел. Голос у бывшей жены был обиженным, видно выпитая водка с шампанским начали слезинками стекать из глаз.
     - Хорошо! Я знаю, что ты меня не любишь, и никогда не любил, но хотя бы капельку уважения я все равно у тебя заслужила? Я думаю, что найти адрес бывшей редакции газеты тебе хотя бы по силам? Я сама туда схожу и сама всё узнаю! Просто мне не к кому больше обратиться, понимаешь ты, подлец, дегенерат и сволочь? У тебя же там остались в типографии и редакциях какие-то связи…. – голос у неё такой, что она вот-вот расплачется, а вот этого сейчас мне хотелось бы меньше всего.
     - Договорились! – торопливо говорю я, опережая её попытку плакать, - Я обязательно узнаю адрес редакции этой газеты. Завтра узнаю и перезвоню тебе. Только скажи мне заради бога, зачем тебе нужна редакция этой газеты? Мне просто интересно стало, и если я сейчас не узнаю, то до самого утра так и не смогу уснуть….

     Чуть было не начавшиеся рыдания, сразу меняют тональность и в голосе слышаться нотки затаённого восторга. Голос её звучит на повышенных тонах.
     - Ну как же? Ты что не помнишь? Номер газеты, когда у губернатора Лебедя предвыборная компания была? Там ещё на первой полосе фотография, где я с Ален Делоном рядом стою и он меня слегка за плечо приобнимает! Помнишь? Хочу найти и в одноклассниках выставить. Представляешь, как все обзавидуются…?



     Всё! Ночь моя пропала! Окончательно и бесповоротно, Не поможет теперь мне уснуть ни кофе с коньяком, ни неисчеслимые стада баранов прогоняемые пастухами мимо моего взора по пожухлой траве для того чтобы я быстрее уснул. Ничего меня уже не спасёт. И всё из-за того что моя жена вспомнила о мутной фотографии напечатанной в провинциальной газетёнке двадцать лет назад.

     Двадцать пять лет назад она была моей новоиспеченной женой. Фигурка у неё была достаточно плотненькая, но при этом все женские преимущества были неплохо акцентированы. Прекрасная грудь, талия, бёдра, глаза. Но больше всего она мне нравилась за свой легкий и весёлый характер. Она смотрела на меня широко открытыми глазами полными бесконечного доверия. Она на некоторое время действительно стала моей половинкой. Вспоминая то время, я все время ловлю себя на мысли, что, пожалуй, не было ни одного события, ни одной минуты жизни в которой бы зримо или незримо не присутствовала бы она. А я так и вовсе за короткое время так с ней сроднился, что не мог уснуть, пока она не прижмётся ко мне своим крутым боком или не сложит на меня свои ноги или свою большую грудь. К хорошему привыкаешь легко, а отвыкаешь долго. Вот и я до сих пор очень явственно представляю её большое и упругое тело, скользящее по цветастым простыням и её большую грудь, колыхающуюся перед моими глазами.

     Тогда мы были очень прочно спаяны друг с другом. Мы были интересны  друг другу и не уставали делать взаимоприятные открытия. Во всех смыслах этих слов. От высокодуховных, до телесных. И днём и ночью мы были вместе и не уставали друг от друга. Я водил её на все концерты, на которые удавалось достать билеты, на все выставки о которых мог узнать и на все мероприятия, куда меня приглашали знакомые из литературной тусовки. Это кстати было не так уж и трудно, в те времена в отличии от нынешних культурная жизнь не была столь насыщенной событиями и кипящими эмоциями и поэтому это не было утомительно. Не могу сказать, что моей жене всё это было так интересно, к искусству она была равнодушна, но её радовала любая возможность побыть рядом со мной. Так мы и развлекались, сцепленным тандемом не минуя ни одного маломальского мероприятия. Даже самого пустякового.

     Таким бессмысленным пустяком в ту пору нам казалась и избирательная компания, вовсю бушевавшая в нашем крае. Основным фигурантом всех новостей был скандальный генерал Лебедь, который избирался в губернаторы нашего региона. Простой как солдатская песня и прямой как телеграфный столб. На всех каналах висело его лицо, и хрипел его голос. Со всех концов страны слетались певцы, певицы и актёры, чтобы погреться в лучах его славы и бесплатно пропиариться на телевидении. Всякие певички и певуны второго плана, о которых начинали забывать получали эфиры на краевом телевидении, стоило им озвучить свою позицию за или против. Но и звёзды покрупнее, не игнорировали громкоголосого генерала.

     Так в один из вечеров, моя жена настоятельно попросила меня съездить на грандиозный предвыборный митинг, потому что там наряду с рядовыми российскими звёздами будет присутствовать и сам Ален Делон! Представляете, что значил для девушки, родившейся в захолустном уральском городишке, этот великий культовый актёр? Для неё и певец Козаченко был уже мегазвездой, а тут сам великий Делон!!!
     Так мы и оказались на этом представлении. С собой мы захватили её лучшую подругу Рашиду. Красивую и яркую татарку, с которой было приятно не только общаться, но и просто находиться рядом. Сейчас эмоциональный и физиологический образ татарок расплывчат и неярок и он мало чем отличается от типажей российких женщин, но Рашида была не такой. Мужикам она нравилась и именно своей необычной ярко выраженной восточной красотой при взгляде на которую, сразу всплывали образы знойных Шемахинских цариц и Шахерезад.

     И мы отправились на эту общегородскую тусовку втроём, чтобы отвлечься от повседневности и позаимствовать адреналина и тестостерона в этой раскалённой лаве эмоций втекающей в Гольфстрим толпы….
     Я думаю, нам это в полной мере удалось. Накал чувствовался уже за километр от площади, тонкие и робкие ручейки людских потоков сначала сливались в небольшие речушки, которые свою очередь через несколько сотен метров становились полноводными артериями устремляющими свое течение по невидимому компасу к самому полюсу напряжения. Эта, когда-то девственная асфальтовая целина, уже вызрела многими тысячами кочанов людских голов. И немудрено, удобрение влитое телевизорами в уши, было хорошим стимулятором быстрого созревания.

     Речь генерала была неторопливой, но увесистой. Казалось, что каждое его слово медленно выкатывалось из уст и падало двухпудовой гирей в толпу.
     Но, однако, за последнее время, пустая риторика столько раз изнасиловала ораторское искусство, что та речь по сравнению с речами нынешних политиков выглядит как простая и наивная деревенская деваха, попавшая в тусовку прожжённых силиконовых светских львиц нетяжёлого поведения.

     - К истокам возвращаемся, господа, - перекрикивая шум толпы, и почти облизывая своими пухлыми губами мою ушную раковину, говорила Рашида, - к губерниям и генерал-губернаторам. Пожалуй, генерал не плох, вот только бы ещё придать изыска его речам и солдатскому юмору и добавить перформанса его сценическим действам. А улыбаться ему нельзя, потому что его даже самая приветливая улыбка выглядит слишком неоднозначно, как бы я сказала даже - зловеще.

     Впрочем, генерал был по военному краток, да и не в его манере было говорить длинные речи, всю суть он всегда излагал коротко, целенаправленно и ёмко. Лично мне хорошо запомнилась только заключительная фраза генерала:
     - Я хохол, и упрямства у меня хватит, - пророкотал густой бас генерала. И гулкое эхо несколько раз ударило эту фразу об стены близлежащих зданий….

     И поэтому не пришлось долго ждать, когда они спустятся со сцены и дадут обмять и общупать себя ликующей толпе. Причем то, что рядом с генералом шёл Ален Делон, мгновенно разорвало толпу на две неровные части. Вся женская половина этого вихря мгновенно оттеснила мужчин на обочину столпотворения и воронкой урагана закружилась вокруг этого двуядерного центра. Фотографы и телеоператоры вращались в этой женской спирали, словно беспомощные щепки в речных водоворотах. Через несколько мгновений и я с другими лицами сильного пола был оттеснён на обочину этого ликования. И только с изумлением смотрел, как в бурном море восторга тонут лодки здравого смысла….
     А потом был концерт….

     Не помню уже, кто там был на этом концерте. Все эти Буйновы, Леонтьевы и Козаченки и Лещенки может и представляли из себя интерес, приедь они с отдельными гастролями, но на фоне Ален Делона они уже терялись, как мелкие капли дождя в безбрежном океане. Выбрались мои женщины из толпы немного помятыми и потрёпанными, но зато с ярким румянцем на щеках. Им всё же удалось добраться до своего кумира и прикоснуться к нему руками. Они были возбуждены и счастливы….



     Я решил, что теперь дамы мои имеют полное право расслабленно отдохнуть и провалиться в нирвану гастрономических наслаждений. В ту пору только открылся небольшой ресторанчик «Изумруд и Жемчуг» и как это всегда бывает в только что открытых заведениях, стремился  привлечь публику изысканной кухней и приличным винным погребом. В тот вечер ему это удалось. И живая музыка была задумчивой и дамы мои блистали, и я был элегантен как Бог. Только вот жаль, что назавтра с утра, нам всем троим, нужно было на работу….

     Назавтра утром моя вторая половинка уходила на работу усталой и расслабленной, а домой вечером прилетела в приподнятом настроении. Она просто впорхнула в двери квартиры, обдав меня слабым угасающим ароматом утренних печальных духов.
     - Ты не поверишь мой разлюбезный, что мне сегодня показали! - своим сладким голосом сказала она.
     - Поверю, - в своей всегдашней привычке перечить, отвечал я ей.
     Она полезла в сумку и достала оттуда газету. Это как раз и был тот самый экземпляр Красноярских Профсоюзов, где на первой странице в половину формата сияла та самая фотография. Не сказать, что фотограф сумел продемонстрировать свой художественный вкус или искусство композиции, или будь какую у него эстетическую компоненту. Фото было несколько даже официозное. Но…. В самом центре фото стоял Ален слегка обнимающий мою жену своей Делоновской рукой. Жена сияла!

     Ей эту фотографию показали коллеги на работе. Сама она конечно и не мечтала о таком везении и не догадывалась, что такое фото существует. И она тут же понеслась в близлежащий газетный киоск, чтобы скупить все оставшиеся экземпляры. А так как газетёнка была заштатная, то таковых там оказалось всего около пары десятков штук. Собственно разглядыванием этой фотографии видимо и были заполнены два ближайших её трудовых дня. А так же воспоминаниями о том, как актёр буквально на какую-то долю секунды крепко прижал её к себе, и фотограф именно в эту долю секунды успел нажать на спуск. Что и говорить, об этом событии, из её пухлых уст конечно же узнали все её знакомые, не только близкие, но и совсем далёкие. Газета эта была выслана бандеролью всем оставшимся на родине родственникам – маме, обоим бабушкам, брату, сестре, и всем ближайшим подругам….

     Помню ту ночь! Сразу после митинга и ресторана. Она была такой бурной, что я просто физически ощущал себя Гераклом, способным на нечеловеческие подвиги. Всю ночь мы размазывали друг друга по дивану, вжимались друг в друга, втискивались друг в друга, взаимно обволакивали по очереди наши раскалённые тела и если что-то не сделали из всех возможных и невозможных глав Кама-сутры, то значит, что этого просто не существует в природе.
     Что-же её сподвигло на такие пылкие чувства именно в ту самую ночь? Не могу сказать, что у нас и раньше не бывало бурных ночей, бывали – и довольно часто. Но почему тогда, после напряженного вечера? Главное ни сутками раньше, ни сутками позже. Всякие сомнения зашебуршали в моей не очень проснувшейся голове, и попивая кофе я невольно набрал её номер.
     - Слушай? А ты помнишь, ту ночь, сразу после того случая с этой фотографией? Я кажется всё понял, почему ты её так ищешь. Мне кажется, что ночью ты представляла себя в постели не со мной, а с Аленом Делоном…? Правда же…?
Телефон некоторое время молчал, и достаточно досадно долго, почти минуту:

     - А ты оказывается не только подлец, но ещё и идиот в придачу! Никогда и никого я не представляла рядом с собой, когда со мною был ты. Да и не нужен был мне ни кто….

     Я знаю, что настроение передаётся и через тысячи километров, оно может лететь в пространстве, пронзая ледяное январское небо и втекать в душу напитком из слов, которые хочется слушать снова и снова….

Источник: rjjaca.ru

уникальные шаблоны и модули для dle