«Мне говорили: ну и зачем тебе это надо?» В 58 лет Елена стала санитаркой ковидного госпиталя

О людях под кислородом и «антимасочниках»

В Саратове 58-летняя парикмахер Елена Бондаренко во время пандемии устроилась санитаркой в ковидный госпиталь. Она дважды переболела коронавирусной инфекцией, но продолжает ухаживать за пациентами в «красной зоне».

О пациентах

Идем мы с больным, а он спрашивает: в какую палату меня положат? Особенно, если муж с женой поступили. Или познакомились люди во время госпитализации. Задают вопрос: а нас вместе нельзя? Да все можно, если бы места были! А они забиты все время!

Иной раз бывает, что привозят мужчину — на вид бодрого. А приходишь на следующую смену — его пакет с вещами уже в кварцевой обрабатывается, на отдачу родственникам. А самого пациента уже нет с нами.

Это, конечно, удар страшный. Сначала, когда я приходила с очередного дежурства, то все время плакала. Особенно, когда выходишь из госпиталя, смотришь на небо, на снег. И понимаешь, что тот человек уже никогда этого не увидит. Он же хотел выздороветь, а в итоге умер.

В троллейбус заходишь, чтобы домой ехать, а там я да еще какая-нибудь пенсионерка в маске. А остальные все — «герои». Без масок. Я в маске сижу, слезы под нее текут. И думаю: сегодня ты — «герой», а завтра будешь просить докторов, чтобы они спасли. Будешь гадать — выживешь или нет. Разве можно так к этому относиться?

И не говорю о таких простых людях, как мы. Из правительства, из артистов сколько было случаев? Ушел человек и нет его. А так бы еще пожил, сделал что-то. Так что обстановка сейчас такая, что лучше послушаться. Не велик труд — надеть маску и перчатки.

Многие этого не понимают, но мы сейчас живем в аду. Когда везешь пациента в реанимацию, то слышишь эти нечеловеческие стоны. Я раньше не могла подумать, что человек может издавать такие звуки. Люди пытаются выжить. Это невыносимо. Надо помнить об этом, в том числе и тем «героям», которые по каким-то причинам игнорируют средства защиты. И надеяться, что однажды мы сумеем побороть эту заразу.

О работе в «красной зоне»

Работаю в приемном отделении ковидного госпиталя. Я принимаю больных. Одежду меняю, в тапочки переобуваю. Потому что человек становится беспомощным, пока он под кислородом.

Мы работаем сутками. Четыре часа работаем, четыре — отдыхаем. У нас одна молоденькая медсестра спрашивала у санитарок: а почему вы на интервал в шесть часов не идете? Дело в том, что у нас все женщины возрастные и нам это было бы сложно. Нужно и в туалет сходить, и попить воды. Подышать свежим воздухом, опять же.

Мы работаем в полной амуниции. Сначала идет одежда, потом — белый хлопчатобумажный «пекарский костюм» — штаны с рубахой. Затем — комбинезон, одни перчатки, вторые перчатки, бязевые бахилы, одноразовая маска, маска из бязи, одноразовый чепчик. Следом — капюшон, который закрывает щеки. И сверху шлем.

В этом нужно четыре часа выжить. Невозможно лицо почесать. Вообще до себя дотронуться нельзя.

У нас в госпитале никто вальяжно не ходит. У всех быстрый шаг. Тишина и движение. Действительно, как космонавты в открытом космосе. Некоторые врачи, которые моложе, иногда договариваются и выходят на шесть часов. Но это те, у кого организм справляется.

Справка. В Саратовской области заболели ковидом 40 499 человек, умерли 492 пациента, по данным на 20 января 2021 года.

О врачах

Врачи меня восхищают. Многие приходят сюда из других больниц. И с первого дня ощущение, что они тут всю жизнь были. Госпиталь, как единый организм работает. В фильмах про войну такое показывают — в стрессовой ситуации все объединяются, каждый делает свою работу. Причем так, чтобы не мешать, а только помогать общему делу.

Когда заканчивается дежурство, я каждый раз говорю врачам и медсестрам «спасибо». Они молодые, но у них личной жизни-то своей нет. Иной раз они на кушетках кое-как пристроятся, чтобы хотя бы глаза ненадолго сомкнуть. Напряжение огромное и ответственность. Я всегда к медикам с уважением относилась, а сейчас они для меня — вообще святые люди.

Зачем устроилась в ковидный госпиталь

Я проработала парикмахером 40 лет. Из-за карантина наша социальная парикмахерская приостановила работу. Мне пришлось уйти.

И я подумала: мы же фактически как на войне. Телевизор включать невозможно — страшно слушать и про больных, и про врачей. А ты сидишь, как крыса в норе. Здоровый человек, а сделать ничего не можешь. Куда свои силы приложить? Только в магазин ходить за продуктами?

Так я решила работать в больнице. Позвонила в министерство здравоохранения области. Там записали мои данные и сказали: «Ждите». И уже минут через 20 звонок:

— А вы бы не хотели работать в ковид-госпитале?

— А почему нет? Я когда-то работала в детской инфекционной больнице сестрой-хозяйкой — это, считай, та же санитарка. Знаю, что можно, а что нельзя.

Страшно ли мне было? Да, страшно. Но куда деваться?

На работу я вышла 4 июня 2020 года. А 14 июля заболела коронавирусом.

Как болела ковидом

Болезнь была средней тяжести, но даже это так трудно вынести. Мертвому позавидуешь. И восстановление до сих пор идет.

Сначала думала, что просто чего-то холодного попила. Взяла больничный. А потом, когда уже кровью начала кашлять, стало страшно. Меня госпитализировали. Тест показал коронавирусную инфекцию.

Одно из негативных проявлений инфекции — панические атаки. Мне потом так стыдно было за свое поведение. Так-то я человек очень позитивный. А с коронавирусом четыре дня истерики шли. Что это такое? С чего вдруг?

Был еще случай — просыпаюсь среди ночи, чувствую яркий запах арбуза. А потом смотрю — на меня стены начали падать. И потолок. Прямо как в кино показывают, когда объектив камеры отъезжает. Едва сдержала крик. Люди-то спят вокруг в палатах.

Я выбежала в коридор — там другой объем помещения, другое освещение, воздух другой. Сижу на кушетке. Медсестра выходит, спрашивает: «Ты чего?» Я говорю: «У меня крыша едет». — «А-а-а, понятно». В итоге я отдышалась, в норму пришла. И такое было несколько раз за время болезни.

Три недели после выписки я провела на самоизоляции. Это время, когда помыть посуду было подвигом. Стоишь перед раковиной, а с тебя пот ручьями льется. Постепенно пришла в себя и решила, что пора снова выходить на работу. Хотя мне знакомые говорили, мол, уходи оттуда! Но 21 августа я вышла на смену в госпиталь.

Через два месяца опять «заплюсовала». Второй раз я уже перенесла коронавирусную инфекцию бессимптомно. Но одышка до сих пор сохранилась.

На работе к этому нормально относятся. Мы все переболели ковидом. И начальство все переболело. Если бы руководство стало меня отговаривать возвращаться в госпиталь, то я бы сказала: «А где лучше-то? Ну, поеду я в транспорте, пойду в гипермаркет и точно так же заражусь».

Так что, пока силы есть я буду работать. И ради себя, и ради пациентов.



Елена — творческий человек. На этом снимке она с матрёшками, расписанными ею вручную. Кроме того, с благословения священника, она рисует иконы.

Что думают о моей работе близкие

Перед первой сменой в госпитале мы с внуком повидались напоследок. Я не знала, как все сложится. Дочь у меня очень осторожная, семью серьезно оберегает от этого вируса. И внук тоже научен, что обязательно нужны и маска, и перчатки. С тех пор мы общались только по телефону.

Хорошо никто к этому решению не отнесся. Ведь я в группе риска по возрасту. Говорили: «Ну зачем тебе это надо?» А я отвечала: «Что я буду сидеть дома? Смотришь в зеркало, и как себя воспринимать? Пенсионер беспомощный?»

Я привыкла много двигаться. Когда начался карантин, и приходилось долго сидеть в четырех стенах, каждый поход на улицу становился невыносимым. Выходишь, а ноги не идут. Словно атрофируются. Ориентация в пространстве теряется.

А теперь я выхожу с работы и знаю, что очередной день прожит не зря. Что-то я сделала нужное. Незаметное, может быть. Но это как звено в одной цепи. Врачи делают свою работу, медсестры — тоже. Но и без нас нельзя.

Источник: polonsil.ru

уникальные шаблоны и модули для dle