Какой популист нужен России
---
Не стоит думать, что дай народу волю — он тут же выберет какого-нибудь фашиста. Люди сегодня хотят справедливости и устранения олигархов от власти.
Устранение олигархии невозможно без демократизации.© Коллаж ИА «Росбалт»
Тридцать лет назад, 29 мая 1990-го, Борис Ельцин был избран председателем Верховного совета России. Через год он стал президентом. А после августовского путча и беловежских соглашений — фактическим правителем страны.
Сегодня история восхождения Ельцина к власти — это лучший пример, демонстрирующий, кто и почему побеждает в России на свободных выборах. Не подтверждаются фактами запускаемые из Кремля страшилки насчет того, что народ обязательно проголосует за фашистов. Но не подтверждаются и иллюзии относительно способности общества сделать разумный, рациональный выбор. Мотивация электората гораздо сложнее.
Ельцин в первую очередь был популистом. Никто в 1990 году не мог быть уверенным в том, что он начнет проводить рыночные реформы. Даже в августе 1991-го, когда страна поддержала его в борьбе с ГКЧП, рыночная ориентация президента была неочевидна. К тому времени он жестко выступал против господства союзного чиновничества, предлагал предприятиям переходить в юрисдикцию России и поддерживал программу «500 дней», но был окружен со всех сторон такими махровыми партократами и силовиками (Силаев, Скоков, Лобов, Петров, Коржаков), что перспективы радикальных реформ при нем выглядели сомнительными.
Популизм, который нужен был тогда российскому обществу, не мог принять фашистскую или даже националистическую форму. Народ стремился не к реваншу за проигранную гонку вооружений и не к возрождению империи, а к нормальной человеческой жизни, при которой можно спокойно трудиться, зарабатывать деньги и покупать товары без талонов и длинных очередей. В лице Ельцина люди проголосовали за будущее, в котором править экономикой будут не осточертевшие бюрократы, а сами предприятия, трудовые коллективы.
Почему Ельцин в итоге выбрал переход к рынку, хотя очень плохо разбирался тогда в различных моделях экономики? Думается, потому что этот выбор был наиболее адекватен желаниям его избирателя. Вполне возможно, что если бы Борис Николаевич догадывался, насколько трудным окажется путь, он направил бы свой популизм в иную сферу. Но Ельцин, как и его народ, перспективы понимал смутно и пошел по тому пути, который казался совершенно естественным. Все говорили: «Рынок, свобода, самостоятельность». И президент дал именно то, о чем говорили.
По этой же причине он устроил затем высокую инфляцию, парализовавшую на несколько лет возможности нормального развития. Все говорили: «Дайте нам денег, кредитов, дотаций». И глава государства стал их давать, не соразмеряя количество розданного с реальными потребностями экономики в денежной массе. Ельцин шел за пожеланиями народа и тогда, когда они были разумны, и тогда, когда они оказывались ошибочны.
Может ли популист пойти против народа? Да, конечно. Всегда существует опасность, что мы проголосуем за одно будущее, а наш избранник устроит нам совсем иное. Однако вероятность этого все же значительно меньше, чем вероятность следования за народными чаяниями. Президенты не ищут сложных путей. Они хотят нравиться избирателям и выигрывать выборы. А для этого необходимо улавливать желания масс и делать именно то, чего они хотят.
Провалы народных избранников гораздо чаще связаны не с сознательным поворотом в сторону непопулярных реформ, а с тем, что Виктор Черномырдин однажды выразил знаменитой фразой «хотели как лучше, а вышло как всегда». То есть президент вместе со своим народом движется по простому, привлекательному, светлому пути, но со временем оказывается, что опасные и сложные повороты скрывались во мраке.
Можно ли понять, что хочет российское общество сейчас? Думается, лучше всех это улавливает Алексей Навальный. Есть массовый запрос на справедливость, на уничтожение олигархий. Нашу бедную, убогую, застойную жизнь связывают обычно именно с «плохими боярами», поскольку это самое простое и понятное широким массам объяснение. В то же время мало кто всерьез стремится к восстановлению брежневской экономики дефицита или к сталинской милитаризации, доводящей народ до нищеты. Даже ксенофобия в нашем обществе не слишком популярна — что быстро понял Навальный, начинавший свою политическую карьеру как умеренный националист, но сегодня уже не использующий оружие из старого арсенала.
Устранение олигархии невозможно без демократизации. В автократиях олигархии быстро воспроизводятся, порой в совершенно новом составе. И тот популист, который придет к власти после Путина, должен будет это учесть.
В народе нет сегодня запроса на демократию в прямом смысле слова, как не было запроса на рынок 30 лет назад. Тогда хотели полных прилавков, а путь к ним лежал через рынок, который стал выстраивать Ельцин. Сегодня хотят справедливости, но путь к ней лежит через демократизацию. И после Путина она, скорее всего, начнется.
Конечно, как и 30 лет назад, дорога к новой цели окажется тернистой. Народ быстро обнаружит, что жизнь не становится лучше от раскулачивания олигархов. И многие скажут, что вовсе не такой справедливости ожидали. Но вряд ли при этом большинство захочет повернуть обратно. А самое главное: вряд ли захотят сделать шаг назад элиты, которые выиграют от того, что исчезнет узкий слой прикормленных Кремлем олигархов, извлекающий ренту из своего положения и перекрывающий путь наверх новым политикам, предпринимателям, журналистам.
Дмитрий Травин
Устранение олигархии невозможно без демократизации.© Коллаж ИА «Росбалт»
Тридцать лет назад, 29 мая 1990-го, Борис Ельцин был избран председателем Верховного совета России. Через год он стал президентом. А после августовского путча и беловежских соглашений — фактическим правителем страны.
Сегодня история восхождения Ельцина к власти — это лучший пример, демонстрирующий, кто и почему побеждает в России на свободных выборах. Не подтверждаются фактами запускаемые из Кремля страшилки насчет того, что народ обязательно проголосует за фашистов. Но не подтверждаются и иллюзии относительно способности общества сделать разумный, рациональный выбор. Мотивация электората гораздо сложнее.
Ельцин в первую очередь был популистом. Никто в 1990 году не мог быть уверенным в том, что он начнет проводить рыночные реформы. Даже в августе 1991-го, когда страна поддержала его в борьбе с ГКЧП, рыночная ориентация президента была неочевидна. К тому времени он жестко выступал против господства союзного чиновничества, предлагал предприятиям переходить в юрисдикцию России и поддерживал программу «500 дней», но был окружен со всех сторон такими махровыми партократами и силовиками (Силаев, Скоков, Лобов, Петров, Коржаков), что перспективы радикальных реформ при нем выглядели сомнительными.
Популизм, который нужен был тогда российскому обществу, не мог принять фашистскую или даже националистическую форму. Народ стремился не к реваншу за проигранную гонку вооружений и не к возрождению империи, а к нормальной человеческой жизни, при которой можно спокойно трудиться, зарабатывать деньги и покупать товары без талонов и длинных очередей. В лице Ельцина люди проголосовали за будущее, в котором править экономикой будут не осточертевшие бюрократы, а сами предприятия, трудовые коллективы.
Почему Ельцин в итоге выбрал переход к рынку, хотя очень плохо разбирался тогда в различных моделях экономики? Думается, потому что этот выбор был наиболее адекватен желаниям его избирателя. Вполне возможно, что если бы Борис Николаевич догадывался, насколько трудным окажется путь, он направил бы свой популизм в иную сферу. Но Ельцин, как и его народ, перспективы понимал смутно и пошел по тому пути, который казался совершенно естественным. Все говорили: «Рынок, свобода, самостоятельность». И президент дал именно то, о чем говорили.
По этой же причине он устроил затем высокую инфляцию, парализовавшую на несколько лет возможности нормального развития. Все говорили: «Дайте нам денег, кредитов, дотаций». И глава государства стал их давать, не соразмеряя количество розданного с реальными потребностями экономики в денежной массе. Ельцин шел за пожеланиями народа и тогда, когда они были разумны, и тогда, когда они оказывались ошибочны.
Может ли популист пойти против народа? Да, конечно. Всегда существует опасность, что мы проголосуем за одно будущее, а наш избранник устроит нам совсем иное. Однако вероятность этого все же значительно меньше, чем вероятность следования за народными чаяниями. Президенты не ищут сложных путей. Они хотят нравиться избирателям и выигрывать выборы. А для этого необходимо улавливать желания масс и делать именно то, чего они хотят.
Провалы народных избранников гораздо чаще связаны не с сознательным поворотом в сторону непопулярных реформ, а с тем, что Виктор Черномырдин однажды выразил знаменитой фразой «хотели как лучше, а вышло как всегда». То есть президент вместе со своим народом движется по простому, привлекательному, светлому пути, но со временем оказывается, что опасные и сложные повороты скрывались во мраке.
Можно ли понять, что хочет российское общество сейчас? Думается, лучше всех это улавливает Алексей Навальный. Есть массовый запрос на справедливость, на уничтожение олигархий. Нашу бедную, убогую, застойную жизнь связывают обычно именно с «плохими боярами», поскольку это самое простое и понятное широким массам объяснение. В то же время мало кто всерьез стремится к восстановлению брежневской экономики дефицита или к сталинской милитаризации, доводящей народ до нищеты. Даже ксенофобия в нашем обществе не слишком популярна — что быстро понял Навальный, начинавший свою политическую карьеру как умеренный националист, но сегодня уже не использующий оружие из старого арсенала.
Устранение олигархии невозможно без демократизации. В автократиях олигархии быстро воспроизводятся, порой в совершенно новом составе. И тот популист, который придет к власти после Путина, должен будет это учесть.
В народе нет сегодня запроса на демократию в прямом смысле слова, как не было запроса на рынок 30 лет назад. Тогда хотели полных прилавков, а путь к ним лежал через рынок, который стал выстраивать Ельцин. Сегодня хотят справедливости, но путь к ней лежит через демократизацию. И после Путина она, скорее всего, начнется.
Конечно, как и 30 лет назад, дорога к новой цели окажется тернистой. Народ быстро обнаружит, что жизнь не становится лучше от раскулачивания олигархов. И многие скажут, что вовсе не такой справедливости ожидали. Но вряд ли при этом большинство захочет повернуть обратно. А самое главное: вряд ли захотят сделать шаг назад элиты, которые выиграют от того, что исчезнет узкий слой прикормленных Кремлем олигархов, извлекающий ренту из своего положения и перекрывающий путь наверх новым политикам, предпринимателям, журналистам.
Дмитрий Травин
Источник: hollivizor.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]