Что нас ждёт после пандемии и кризиса
---
Как пандемия изменит наш мир? Многие эксперты говорят лишь об ускорении сложившихся тенденций — сокращении офисного планктона, уходе торговли в интернет, обновлении образования и здравоохранения. На самом деле нас могут ждать куда более крутые повороты.
Доктор экономических наук, профессор РАНХиГС Василий Узун:
Из городов — в деревни
До начала ХХ в. человечество было рассредоточено по деревням. Этот уклад был устойчивым и существовал многие тысячелетия. Да, строились большие города, в которых жили сотни тысяч человек. Но они не отличались устойчивостью, и теперь мы любуемся развалинами Колизея, Пальмиры, Вавилона. Не грозит ли нашим мегаполисам то же самое? В ХХ в. наблюдалась тенденция урбанизации и концентрации людей в мегаполисах. Но опыт одного века может быть недостаточен для доказательства устойчивости такого развития. Обезьяны живут группами в 20 особей. Homo sapiens образовывал группы в 100–150 человек. Но может ли биологическое существо жить многомиллионными стадами? Во время пандемии некоторые люди из мегаполисов уже пытаются выбраться в деревни и малые города. Мэр Москвы как-то высказал мнение, что в России есть 15 млн условно лишних сельских жителей. После пандемии, видимо, понадобятся оценки численности условно лишних жителей в мегаполисах.
От человейников — куда?
Тысячелетиями семьи имели участок земли, на котором возводили дом и хозпостройки. В случае эпидемий семья имела своё пространство для самоизоляции. В середине ХХ в. семьи переселились в квартиры в многоэтажках, напоминающие соты в улье. Очень часто это 20–30 кв. м. Из-за скученности людей опасность распространения эпидемий возросла многократно. Чтобы выйти из квартиры, нужно воспользоваться лифтом. Чтобы добраться на работу — общественным транспортом. После пандемии каждой семье придётся решать вопрос о том, оставаться ли в таком жилье или искать возможность вернуться к проверенной веками системе усадебных домов. Дачный синдром — шаг в этом направлении.
Если транспорт, то личный
В карете, подводе, на санях помещалось несколько человек. Когда гужевой транспорт меняли на автомобильный, увеличилась скорость движения, а число пассажиров осталось примерно прежним. Однако рост мощности двигателя позволил постепенно увеличить число пассажиров. Появились железнодорожные вагоны, трамваи, автобусы, метро, самолёты, круизные и военные корабли с сотнями, а в отдельных случаях даже тысячами пассажиров. Площадь на одного человека в них часто меньше 1 кв. м. Поездка в таком транспорте становится идеальным местом для распространения эпидемий. Разворот от тенденции увеличения пассажироёмкости транспорта к его сокращению — ожидаемая реакция на пандемию.
От крупного бизнеса — к малому
Каждый знает, что крупный бизнес эффективнее малого. Школьникам и студентам объясняют это просто: существует эффект масштаба. Укрупнение для большинства бизнесменов — признак успеха. Ещё до пандемии в качестве главного фактора разделения бизнеса на крупный и малый использовалась численность занятых. При этом бизнес считается крупным, даже если работники распределены по разным регионам. И наоборот, если в одном офисе расположено много организаций, в каждой из которых работает меньше 100 человек, они относятся к малому бизнесу.
Пандемия даёт дополнительные аргументы в пользу ограничения крупного бизнеса и приоритетного развития малого. Когда животных разводят на мегафермах с тысячами коров, в свинокомплексах с сотнями тысяч голов или на птицефабриках с миллионами кур, вспышка болезни ведёт к огромному ущербу. Поэтому в мировом сельском хозяйстве отдаётся предпочтение малому бизнесу, фермерству.
Человек как биологическое существо тоже подвержен эпидемиям, поэтому крупное производство, в котором задействованы сотни людей, в период эпидемии пришлось останавливать. Потери огромны. Для снижения рисков от политики поддержки малого бизнеса придётся переходить к политике ограничения крупных бизнес-единиц и их совокупностей по численности работников, расположенных на ограниченной территории. Крупный офисный центр по числу обслуживающих его работников может быть отнесён к малому бизнесу, а по совокупности работающих в нём людей — к крупному. Наряду с экологическими требованиями возникает необходимость эпидемиологических ограничений для бизнеса. Тенденция укрупнения офисов, заводских коллективов, торговых залов, ресторанов может смениться их сокращением.
Надо ли следовать за «самыми развитыми»?
Жизнь в усадебных домах сменит тенденцию развала семьи на её укрепление. Вряд ли одинокие люди смогут обеспечить жизнь в таком доме. Усадебное расселение ограничит плотность населения на территориях, может стать естественным сдерживающим фактором роста численности Homo sapiens на планете, снизит экологические нагрузки на природу.
Тенденция возрастания неравенства сменится его сокращением. Важнейшими причинами неравенства до пандемии были скопления людей в мегаполисах, которые давали возможность укрупнять бизнес, имея неограниченные возможности по привлечению наёмных работников, конкурирующих за рабочие места, огромные массы потребителей, одурманенных рекламой и конкурирующих за приобретение нужных и ненужных товаров. Увеличению доходов отдельных людей способствовали мегастадионы, высотные офисные центры на десятки тысяч человек, супермаркеты, расширяющаяся численность зрителей в концертных залах, театрах, отелях, парках и на улицах мегаполисов. Укрупнение позволяло собственникам увеличить своё богатство, но при этом доля доходов остального населения в добавленной стоимости не росла или росла медленно. В итоге состояние нескольких десятков богатейших людей планеты превышает состояние половины беднейших землян. Смена тенденций приведёт к более равномерному распределению доходов между членами общества.
Более равномерное расселение изменит приоритеты власти: тенденция возрастания роли высших органов власти, наблюдавшаяся при больших скоплениях народа и осуществляемых государством мегапроектов, сменится переходом к местному самоуправлению. Интернет объединил всех землян в единое сообщество. Благодаря такому удалённому сотрудничеству будут решаться наиболее важные и масштабные проблемы планеты. Необходимость физического скопления миллионов людей постепенно потеряет свою значимость. Времена увеличения численности племени для того, чтобы справиться с одним мамонтом, уже давно прошли. Уходит и эпоха объединения племён для того, чтобы напасть на соседей и завладеть их землёй и богатствами.
От пандемии страдают прежде всего развитые страны. По числу умерших на 100 тыс. населения на конец апреля лидировали Бельгия, Испания, Италия, Франция, Великобритания, Нидерланды, Швейцария, Швеция, США. Рассмотренные выше факторы распространения пандемии в наибольшей мере присущи именно этим странам. В слаборазвитых странах этот показатель близок к нулю. И наоборот, в мегаполисах он в разы больше, чем в среднем по стране. В Нью-Йорке число умерших в расчёте на 100 тыс. населения составило 172 человека, что в 14 раз выше, чем по США в целом, в Мадриде — 228 человек, что в 5 раз больше, чем в среднем по Испании, в Стокгольме и Москве — примерно в 6 раз больше, чем в Швеции и России. Надо ли всему миру следовать за «самыми развитыми»?
Доктор экономических наук, профессор РАНХиГС Василий Узун:
Из городов — в деревни
До начала ХХ в. человечество было рассредоточено по деревням. Этот уклад был устойчивым и существовал многие тысячелетия. Да, строились большие города, в которых жили сотни тысяч человек. Но они не отличались устойчивостью, и теперь мы любуемся развалинами Колизея, Пальмиры, Вавилона. Не грозит ли нашим мегаполисам то же самое? В ХХ в. наблюдалась тенденция урбанизации и концентрации людей в мегаполисах. Но опыт одного века может быть недостаточен для доказательства устойчивости такого развития. Обезьяны живут группами в 20 особей. Homo sapiens образовывал группы в 100–150 человек. Но может ли биологическое существо жить многомиллионными стадами? Во время пандемии некоторые люди из мегаполисов уже пытаются выбраться в деревни и малые города. Мэр Москвы как-то высказал мнение, что в России есть 15 млн условно лишних сельских жителей. После пандемии, видимо, понадобятся оценки численности условно лишних жителей в мегаполисах.
От человейников — куда?
Тысячелетиями семьи имели участок земли, на котором возводили дом и хозпостройки. В случае эпидемий семья имела своё пространство для самоизоляции. В середине ХХ в. семьи переселились в квартиры в многоэтажках, напоминающие соты в улье. Очень часто это 20–30 кв. м. Из-за скученности людей опасность распространения эпидемий возросла многократно. Чтобы выйти из квартиры, нужно воспользоваться лифтом. Чтобы добраться на работу — общественным транспортом. После пандемии каждой семье придётся решать вопрос о том, оставаться ли в таком жилье или искать возможность вернуться к проверенной веками системе усадебных домов. Дачный синдром — шаг в этом направлении.
Если транспорт, то личный
В карете, подводе, на санях помещалось несколько человек. Когда гужевой транспорт меняли на автомобильный, увеличилась скорость движения, а число пассажиров осталось примерно прежним. Однако рост мощности двигателя позволил постепенно увеличить число пассажиров. Появились железнодорожные вагоны, трамваи, автобусы, метро, самолёты, круизные и военные корабли с сотнями, а в отдельных случаях даже тысячами пассажиров. Площадь на одного человека в них часто меньше 1 кв. м. Поездка в таком транспорте становится идеальным местом для распространения эпидемий. Разворот от тенденции увеличения пассажироёмкости транспорта к его сокращению — ожидаемая реакция на пандемию.
От крупного бизнеса — к малому
Каждый знает, что крупный бизнес эффективнее малого. Школьникам и студентам объясняют это просто: существует эффект масштаба. Укрупнение для большинства бизнесменов — признак успеха. Ещё до пандемии в качестве главного фактора разделения бизнеса на крупный и малый использовалась численность занятых. При этом бизнес считается крупным, даже если работники распределены по разным регионам. И наоборот, если в одном офисе расположено много организаций, в каждой из которых работает меньше 100 человек, они относятся к малому бизнесу.
Пандемия даёт дополнительные аргументы в пользу ограничения крупного бизнеса и приоритетного развития малого. Когда животных разводят на мегафермах с тысячами коров, в свинокомплексах с сотнями тысяч голов или на птицефабриках с миллионами кур, вспышка болезни ведёт к огромному ущербу. Поэтому в мировом сельском хозяйстве отдаётся предпочтение малому бизнесу, фермерству.
Человек как биологическое существо тоже подвержен эпидемиям, поэтому крупное производство, в котором задействованы сотни людей, в период эпидемии пришлось останавливать. Потери огромны. Для снижения рисков от политики поддержки малого бизнеса придётся переходить к политике ограничения крупных бизнес-единиц и их совокупностей по численности работников, расположенных на ограниченной территории. Крупный офисный центр по числу обслуживающих его работников может быть отнесён к малому бизнесу, а по совокупности работающих в нём людей — к крупному. Наряду с экологическими требованиями возникает необходимость эпидемиологических ограничений для бизнеса. Тенденция укрупнения офисов, заводских коллективов, торговых залов, ресторанов может смениться их сокращением.
Надо ли следовать за «самыми развитыми»?
Жизнь в усадебных домах сменит тенденцию развала семьи на её укрепление. Вряд ли одинокие люди смогут обеспечить жизнь в таком доме. Усадебное расселение ограничит плотность населения на территориях, может стать естественным сдерживающим фактором роста численности Homo sapiens на планете, снизит экологические нагрузки на природу.
Тенденция возрастания неравенства сменится его сокращением. Важнейшими причинами неравенства до пандемии были скопления людей в мегаполисах, которые давали возможность укрупнять бизнес, имея неограниченные возможности по привлечению наёмных работников, конкурирующих за рабочие места, огромные массы потребителей, одурманенных рекламой и конкурирующих за приобретение нужных и ненужных товаров. Увеличению доходов отдельных людей способствовали мегастадионы, высотные офисные центры на десятки тысяч человек, супермаркеты, расширяющаяся численность зрителей в концертных залах, театрах, отелях, парках и на улицах мегаполисов. Укрупнение позволяло собственникам увеличить своё богатство, но при этом доля доходов остального населения в добавленной стоимости не росла или росла медленно. В итоге состояние нескольких десятков богатейших людей планеты превышает состояние половины беднейших землян. Смена тенденций приведёт к более равномерному распределению доходов между членами общества.
Более равномерное расселение изменит приоритеты власти: тенденция возрастания роли высших органов власти, наблюдавшаяся при больших скоплениях народа и осуществляемых государством мегапроектов, сменится переходом к местному самоуправлению. Интернет объединил всех землян в единое сообщество. Благодаря такому удалённому сотрудничеству будут решаться наиболее важные и масштабные проблемы планеты. Необходимость физического скопления миллионов людей постепенно потеряет свою значимость. Времена увеличения численности племени для того, чтобы справиться с одним мамонтом, уже давно прошли. Уходит и эпоха объединения племён для того, чтобы напасть на соседей и завладеть их землёй и богатствами.
От пандемии страдают прежде всего развитые страны. По числу умерших на 100 тыс. населения на конец апреля лидировали Бельгия, Испания, Италия, Франция, Великобритания, Нидерланды, Швейцария, Швеция, США. Рассмотренные выше факторы распространения пандемии в наибольшей мере присущи именно этим странам. В слаборазвитых странах этот показатель близок к нулю. И наоборот, в мегаполисах он в разы больше, чем в среднем по стране. В Нью-Йорке число умерших в расчёте на 100 тыс. населения составило 172 человека, что в 14 раз выше, чем по США в целом, в Мадриде — 228 человек, что в 5 раз больше, чем в среднем по Испании, в Стокгольме и Москве — примерно в 6 раз больше, чем в Швеции и России. Надо ли всему миру следовать за «самыми развитыми»?
Источник: labuda.blog
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]