Иммигрантский дневник. Часть № 49.
---
4.
Вскоре на кухне лежала бандероль из Франкфурта. Внутри обнаружились самодельные брошюры. С нерезких фотографий на меня грустно взглянули чёрно-белые женщины из Комитета солдатских матерей в России и молоденький бедолага, сидящий в каземате. Это меня мало интересовало. Скользнув по копии протокола вопросов к Министерству Внутренних Дел Германии от Комиссии по делу беглых солдат, я пожал плечами. Высокие политические материи никаким образом не улучшали мой дерьмовенький статус.
Перекладывая документы из одной кучки в другую, я нашёл личное обращение ко мне. Оно предательски затесалось между рассказами об ужасах российских трибуналов и военных судов без допуска общественности. Это было совсем коротенькое письмецо, в спешке начириканное шариковой ручкой. Под ничего не значащим вступлением, стоял лишь адрес православной церкви в Мюнхене и имя: "отец Алексей". Перепроверив содержимое брошюр - не спряталась ли важная инфорация между страниц, и ещё раз засунув нос в упаковку, я разочарованно вложил всё назад и поставил банедероль на полку. Послание выглядело очередной отмазкой. Приближалась Пасха, поэтому я всё же решил сьездить к упомянутому человеку. Тем более, что религиозный праздник гарантировал присутствие нужного священнослужителя в церкви.
Стрелка часов дрожжала на циферблате и её острое тиканье годами убивали во мне веру в любые позитивные перемены. Адвокаты отрицательно качали головами при беглом взгляде на мою юридическую заковыку, а что может сделать церковь? На фоне убытия друзей и знакомых, моё намерение выглядило жалким, не имеющим смысла, ходом - поставить галочку и забыть, продолжив накопление денег.
Добравшись до южной окраины Мюнхена, я припарковался и, застёгивая джинсовку на ходу, приступил к поискам церкви. Она находилась где-то здесь, в американском квартале, рядом с осунувшимися казармами МэкГроу. Их пустые оконные проёмы провожали меня воспоминаниями о первых днях в новом мире. Всё начиналось именно на этих улицах. Ничьи аккуратные руки не стригли больше газоны под потерявшими смысл военными указателями. Щели между бетонными блоками позеленели от мха. Только транспортный гул не изменился и маршировала весна.
Людей вокруг стало больше. Они спешили, распахнув курки и пальто. Со всех сторон слышалась русская речь - иммиграция шла праздновать православную Пасху. Отштукатуренный ангар с иконами набился до отказа. Вязко запахло ладаном и воском. Свяшенники молились, верующие крестились а я смиренно ждал окончания службы. По воле судьбы и стечению обстоятельств, я пришёл к Богу не в церковь, а за помощью в борьбе за право строить жизнь без субъективных ограничений, придуманных людьми. Господь дал человеку свободную душу и в наших руках распоряжаться этим даром по своему. Неужели горящие свечи в церкви - это и есть свет в конце туннеля? В глазах отражается это пламя.
Признаюсь, мне было сложно выдержать все обряды в тот день. Переминаясь с ноги на ногу и разглядывая бородатых священников, я пытался понять, который из них тот самый преподобный "отец Алексей" из письма госпожи Ваннзидлер. Наконец-то служба закончилась и толпа забубнила по нарастающей, сдвинувшись к выходу. Священнослужители выстроились в ряд. Подойдя к крайнему, я представился и спросил о "отце Алексее".
- Так это я самый и есть. В чём дело ?
В старых джинсах и кофте, он вполне мог бы играть рок на бас-гитаре. Борода и длинные пряди очень старили его. Фактически, "отец" был лет на десять старше меня, однако от него веяло пожилой умудрённостью.
- Мне дала Ваш адрес Комиссия по правам человека.
Беседа шла быстро и скомканно. Он перебил меня не слове "дезертир".
- Дайте мне листочек бумаги и ручку.
Отойдя к подоконнику, отец Алексей торопливо подёргал ручкой по скомканному листочку и вручил мне. Там стоял новый адрес.
- Мне туда ?
- Это адрес господина Бормана. Он мюнхенский адвокат. Идите к нему и не забудьте захватить с собой пятьсот марок на первую встречу. К сожалению, мне нужно идти. Удачи!
На этом, мы откланялись друг другу. То, что адвокат имел фамилию нацистского преступника, придало новому звену в адресной цепочке определённую пикантность. Усмехнувшись, я вышел из церкви.
Мне знакомы люди, отказавшиеся от переезда в Дахау из-за печального исторического наследия, а некоей Эльфриде прокололи покрышки в Голландии за то, что на дверях её автомобиля стояла реклама булочной, находившейся в этом городке. Борман - так Борман! В конце-концов, какая разница? За несколько лет, наглядевшись на всевозможные двери и получив пинка в дюжинах кабинетов, я рассматривал визит к Борману как очередной виток, вышедшего из строя спутника, на орбите. Причём, за него придётся заплатить немалую сумму.
Старая мюнхенская тусовка постепенно перекочевала из азюлянтских общаг в здание униатской церкви в районе Богенхаузен. Юрий Васильевич и Баба-Петя собутыльничали теперь с богемой в виде Дюди, Лёши-парикмахера и Иеромонаха. Последний, приобрёл себе противную собачонку породы пекинес. Её звали Умочка. По обыкновению, процедура проходила на верхнем этаже, в одной из комнат обитания вышеупомянутых личностей. Все, за исключением меня и Юрия Васильевича, пили очень много.
Именно дешёвое вино сыграло ключевую роль в релегиозной карьере Иеромонаха. Потребляя неслыханное количество алкоголя с правильными людьми, со временем он умудрился стать одним из предводителей Собора Иоанна Златоуста в Ялте - той самой постройки "на горе", которую знают все приезжающие. Там Иеромонах окончательно спился и однажды умер. К нему приходила старуха с косой и забрала его на несколько минут к себе. Видимо не выдержав трудного алкаша с гадким пекинесом, она срыгнула его назад. После такого события, набожные ялтинские бабки долго перешептывались: "Батюшка воскресе". Клиническая смерть не остепенила Иеромонаха. Второй приход смерти он уже не перенёс, скоропостижно скончавшись с бутылкой в руке.
Все уже имели немецкие паспортины в карманах и компания с пониманием относилась к проблеме. Особенно, мой поход в церковь импонировал Бабе-Пете. Наяривая макаронины, он с участием поддакивал почти каждому моему слову. Иеромонах не воспринимал подобные предприятия серьёзно. Он любил весёлые истории и не гнушлася пьяной пляской, в рясе забравшись на стол с любимой Умочкой на руках.
Обстановка здесь всегда была тёплой и с видом на бесконечные виллы, в одной из которых когда-то жил Томас Манн - автор знаменитых слов: "Там, где я - там Германия". Впрочем, обитатели богенхаузенского дома больше подходили на роль героев в произведениях Кафки или Гоголя. Службу у униатов вёл отец Марк - используя акваланг, он переплыл из Грузии в Турцию лет десять назад и обосновался в Баварии. Прислуживал ему бывший власовец. Паства с верхнего этажа молча взывала к Господу и вечерами интегрировалась в ставшую уже привычной среду, на свой неказистый манер - при помощи бухла и начитанности.
Среди нас нет безгрешных и лицемерно обожествлять или героизировать происходящее вокруг - не в моём стиле. Кажется, в том самом доме закончилась эра йогурта. Да здраствуют подержанные велосипеды, стоящие около церквей! Утром, вскочив на один из них я направился в канцелярию к господину Борману.
5.
Он дислоцировался в культовом районе Швабинг, между Леопольдштрассе и Английском парком. В предбаннике сидела секретарша. После того, как ей стала понятна суть вопроса, она пригласила меня в пустой кабинет. Посередине находился огромный письменный стол и два стула. В ожидании адвоката, я разглядывал садик за окном. Опять тянулось дурацкое время. Оно журчало как горная река, а вокруг всё оставалось по-прежнему. Через несколько минут открылась дверь и на пороге стоял он.
Господин Борман представлял из себя высокого человека средних лет с короткими чёрными волосами. Из растёгнутого пиджака слегка выпирал живот. Лицо и манера делали его очень похожим на американского киноактёра Тома Хэнкса. Он поздаровался, сел напротив и спросил:
- Так ! Вы мой новый практикант ?
- Нет, я пришёл по совершенно другому вопросу.
- Прошу меня извинить, но я не беру сейчас никаких дел. - Такой ответ не входил в планы.
- Ваш адрес мне дала православная церковь в Мюнхене. Там мне сказали, что Вы занимаетесь делом, вроде моего. Я дезертир, убежавший из армии СССР.
Лицо Бормана вытянулось и порозовело. Он внмательно посмотрел мне в глаза и ответил:
- Я на самом деле не веду никаких процессов, кроме одного. Процесс под делу советских солдат, находящихся в Германии. Ну ? Где история ?
Около часа, я рассказывал ему о своём побеге и последующей жизни. О попытках найти счастье в других странах, об обысках у матери в Москве и о том, что попадал в немецкую полицию, возвращаясь из Бельгии. С собой у меня имелась толстая папка с копиями и подлинниками документов. По мере рассказа, я выкладывал их на стол. Почти всё время, Борман молчал и лишь изредка переспрашивал.
- Вы обращались к американским властям после побега? Были в консульстве Соединённых Штатов или на военной базе?
- Да!
- Вам звонили оттуда, после этого?
- Да!
Его глаза вспыхнули. Борман встал, подошёл к старинному шкафу и достал из него пустую папку. Взяв ручку в левую руку, он проставил мои имя и фамилию. Затем, из стола появился формуляр с "Доверенностью" - пустой формальностью, означающей, что данному юристу предстоит вести данное дело.
- Подпишите.
- Ок.
- Теперь поговорим о грустном. - он подмигнул - С Вас пятьсот марок. Мне трудно сказать, насколько хватит этих денег, но с ними будет положено начало. В том случае, когда эта сумма за услуги исчерпается, то я выпишу новый счёт.
- А что мне теперь делать?
- Ничего. Идите домой и ждите моего письма. Мы увидемся на следующей неделе.
- А какова вероятность, что меня не депортируют и как долго всё будет длиться ?
- Молодой человек! - Борман подмигнул опять. - Я ничего не гарантирую и не знаю сроки, но одно могу сказать: больше не бойтесь!
- Да я и не боюсь.
Мы засмеялись и начали прощаться. Уже стоя на выходе, я спросил его:
- Почему Вы занимаетесь вопросом дезертиров?
Борман опустился на стульчик около секретарши и ответил:
- Знаете, около полутора лет назад, в ресторане, я познакомился с одним бывшим советским майором из городка Штаде. Он удивительный человек. От него я впервые улышал, что около шестисот человек зависли на годы между небом и землёй. Когда я узнал, что Федеративная Республика начала подготавливать массовую высылку, то мне стало понятно, что в действие пришли недопустимые механизмы. Это крайняя несправедливость и её нельзя позволить в правовом государстве.
- Так почему другие адвокаты не берутся за это?
- Разве я похож на другого? Перед тобой лучший адвокат мира! - тут он опять засмеялся.
Было не очень понятно, почему Борман лез на бетонную стену. Много лет спустя до меня дошло - он был просто хорошим человеком, который вступился за меня и мне подобных, начав бойню со злом. Это его крестовый поход. Обычно, законник и кровопийца - синонимы. Суды за недвижимость, драки, алименты - юристы тут как тут, чёрные вороны, каркающие в залах заседаний и высасывающие кровь из подопечных. Головоломки решаются за пышные гонорары. Победа определяется оскалом, после вынесенного приговора. Всего один раз мне довелось столкнуться с истинным рыцарем, обнажившим свой меч против дракона. Именно такие как он гнут металл, создавая и усовершенствуя систему, носящую название "демократия".
Дверь за спиной закрылась. Разыскав автомобиль, я направился во Фраздорф, хвастаться тамошним друзьям о произошедшем. Приблизительно через неделю от Бормана пришло письмо в котором он просил опять приехать в Мюнхен на новую встречу. К нему прилагалось две вырезки из газеты. Одна была английской, а другая - датской, с приложенным немецким переводом. Название первой говорило за себя: "Парламент осудил действия Германии в вопросе о высылке советских военнослужащих". Во второй рассказывалось о возмущении главы города Копенгаген, цинизмом немецкого МВД и бывшие советские солдаты были названы "заложниками холодной войны". Обе статьи были опубликованы после того как никому не известный адвокат обратился к мировой общественности в открытом письме. Его слова были услышаны. Имя этого адвоката - Альбрехт Борман и он теперь стоял на моей стороне.
Продолжение будет
Иммигрантский дневник. Часть № 48.
Иммигрантский дневник. Часть № 47.
Иммигрантский дневник. Часть № 46.
Иммигрантский дневник. Часть № 45.
Иммигрантский дневник. Часть № 44.
Иммигрантский дневник. Часть № 43.
Иммигрантский дневник. Часть № 42.
Иммигрантский дневник. Часть № 41.
Иммигрантский дневник. Часть № 40.
Иммигрантский дневник. Часть № 39.
Иммигрантский дневник. Часть № 38.
Иммигрантский дневник. Часть № 37.
Иммигрантский дневник. Часть № 36.
Иммигрантский дневник. Часть № 35.
Иммигрантский дневник. Часть № 34.
Иммигрантский дневник. Часть № 33.
Иммигрантский дневник. Часть № 32.
Иммигрантский дневник. Часть № 31.
Иммигрантский дневник. Часть № 30.
Иммигрантский дневник. Часть № 29.
Иммигрантский дневник. Часть № 28.
Иммигрантский дневник. Часть № 27.
Иммигрантский дневник. Часть № 26.
Иммигрантский дневник. Часть № 25.
Иммигрантский дневник. Часть № 24.
Иммигрантский дневник. Часть № 23.
Иммигрантский дневник. Часть № 22.
Иммигрантский дневник. Часть № 21.
Иммигрантский дневник. Часть № 20.
Иммигрантский дневник. Часть № 19.
Иммигрантский дневник. Часть № 18.
Иммигрантский дневник. Часть № 17.
Иммигрантский дневник. Часть № 16.
Иммигрантский дневник. Часть № 15.
Иммигрантский дневник. Часть № 14.
Иммигрантский дневник. Часть № 13.
Иммигрантский дневник. Часть № 12.
Иммигрантский дневник. Часть № 11.
Иммигрантский дневник. Часть № 10
Иммигрантский дневник. Часть № 9.
Иммигрантский дневник. Часть № 8.
Иммигрантский дневник. Часть № 7.
Иммигрантский дневник. Часть № 6.
Иммигрантский дневник. Часть № 5.
Иммигрантский дневник. Часть № 4.
Иммигрантский дневник. Часть № 3.
Иммигрантский дневник. Часть № 2.
Иммигрантский дневник. Часть № 1.
Фейсбук: https://www.facebook.com/nikolaj.nakropin
Взято: pipokipp.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]