АЛАН ЕФРЕМОВ. ВОСПОМИНАНИЯ ОБ ОТЦЕ.

Я - недостойный сын достойного отца. Геолог еще пока.

Работаю в институте «Гидропроект», занимаюсь инженерной геологией. Здесь много говорилось об Иване Ефремове, моем отце, как об ученом, о писателе, о мыслителе, о философе. А я хочу сказать о нем как о человеке. Мои отношения с отцом складывались не всегда просто. Не то, чтобы у нас были какие-нибудь разногласия, затруднения, просто в силу специфики нашей профессии мы мало видели друг друга, о чем я сейчас сильно сожалею. Потому что в молодости мы очень часто недооцениваем наших родителей, считаем, что сами все знаем и все можем. И только когда мы приходим к какому-то рубежу - мы понимаем, что они желали нам добра. Но уже поздно, и изменить ничего нельзя. Родителей уже нет. Молодые, любите своих родителей.

Итак, наши отношения складывались таким образом. Первый период - я был маленьким, сидел дома, отец ездил по экспедициям. Потом я несколько подрос, и когда кончил институт, мы уже ездили оба. Третий период - когда отец уже был болен, ездил я, зато всерьёз и надолго. Фактически, мы с отцом прожили вместе только одно лето 1947 года в перерыве между Монгольскими экспедициями. И вот тогда я очень много получил от отца. Он учил меня плавать, причем таким суровым методом - брал за шкирку и опускал в глубокое место. Учил кататься на двухколесном велосипеде - взял, и столкнул меня с хорошей горы. Я ехал, ревел, но все-таки ехал. Потом он учил меня искать тропинку в лесу, определять стороны света в отсутствие солнца, разжигать костер с одной спички - я не могу вам сказать, как это потом мне пригодилось в последующей деятельности - разжигать костер в дождь, в сырую погоду, из сырого материала. И многое другое. Читать созвездия на небе - то, что должен знать уважающий себя мужчина. В двенадцать лет посадил меня за руль «Студебеккера», и я учился ездить на нем, хотя почти не доставал до педалей. Но он все равно говорил: «Теперь ты отвечаешь за машину, смотри». Я не мог себе позволить съехать в кювет или врезаться в дерево, мне приходилось ехать так, как надо. Поэтому я чрезвычайно благодарен отцу за это. Этот человек с большими руками почти все умел делать. Он был хороший слесарь, плотник, мог починить практически любой прибор. И вот он тоже меня заставлял - сначала заставлял, потом я с удовольствием перенимал все это, - показывал, как направить топор, как развести пилу. Все это мужицкое, российское дело я от него воспринял. К сожалению, мне это передать некому - у меня дочь, но тем не менее, я постарался ее воспитать в таком же духе.

О работе и Профессиях, которыми владел отец. Он работал шофером на пивзаводе «Красная Бавария». Командовал гидрографическим катером на Каспии и тогда был непосредственно связан с ГБ - это судно было АС ЧК ГБ. Плавал на зверобойных шхунах на Тихом Океане. Исследовал будущую трассу БАМа на участке Нерюнгри.

Здесь много было сказано об отношениях природы и человека, больше о человеке чем о природе. Было сказано о воздействии человека на природу и природы на человека, но природа воспринимается в негативном смысле, противодействующей по типу «Стрелы Аримана». Отец учил меня воспринимать природу, чувствовать себя частью этой природы, сливаться с ней, учил, что природа - это благость нашей планеты. Когда мы долго находимся на природе, мы оставляем суету, все мелкое.

Известный биолог (поэт и бард) так писал: «твои желанья пред величьем».



И действительно, перед величием гольцов и прекрасных озер несерьезны наши урбанистические убеждения и наша мышиная возня. Вот отец всегда учил меня быть частью природы, чувствовать себя частью природы, получать у нее заряд положительной энергии.

Несколько слов о родословной. Начнем с прадеда. Прадед был крепостной мужик из староверов. Дед выбился в люди. Дед - его, кстати, звали Антип, отец потом изменил отчество, ему не нравилось, - был громадный детина, невероятной силы, владел лесопилками под Питером и несколькими доходными домами в Петербуре. А мать отца была очень красивая женщина, было у них несколько детей. Но тут пришла революция и всё распалось.

Отец любил петь, но никогда не пел на людях. У него было заикание после контузии. Вечера у нас проходили весело, мы писали друг другу маленькие записочки. Это было редко, когда мы все собирались.

Еще я хотел сказать два слова о том, как отцу было трудно оставаться человеком, чтобы отстоять свои книги. Например, ему прямо намекали, что если он в «Туманности Андромеды» поставит на площади памятник Ленину, то он получит Ленинскую премию. Прямым текстом было сказано. Он на это не согласился.

Затем, в «Часе Быка», его упрекнули, что ни разу не был упомянут Ленин. Ему постоянно приходилось бороться и отстаивать свое мнение.

Отец всегда любил помогать людям. К нему всегда обращались в трудный момент. Он помогал советом, участием, да и деньгами тоже.

Ему присылали пачки рукописей на рецензию, например известный роман Штильмарка «Наследник из Калькутты». А написан он был в лагерях Гулага, пришел большим «талмудом», переписанный 10 различными почерками в десяти различных тетрадях в косую линейку и на оберточное бумаге. Отец дал сначала почитать мне и моему другу. Мы прочли взахлеб и высказали свой восторг отцу. Он пробил все-таки этот приключенческий роман, и тот был в конце концов издан.

Я сам в трудные минуты неоднократно прибегал к его помощи. Но как ему самому было трудно! Оставаясь внешне спокойным, он переживал все внутри. А переживаний было много. Может быть, поэтому не выдержало сердце.

Если есть какие вопросы я могу ответить.

Вопрос: Какое место занимала Ваша мать в Вашей жизни? Как они познакомились?

Ответ: Они познакомились в институте. Она занималась зоологией, а потом, не без влияния отца, перешла в палеонтологию. Кстати, в первые экспедиции (когда мне было 13-15 лет) я ходил именно с моей матерью. А сам я начал ездить в экспедиции один с шестнадцати лет, с моим первым начальником П.К.Чудиновым. Я еще учился в школе, а потом, когда я уже был студентом, отец привел меня к нему и сказал: «Вот, Петр Константинович, ты давай с ним построже - ты можешь так». И вот уже 45 лет дружим. А моя мать была выходцем из очень интересной семьи из Павлограда. Фамилия у нее была Конжукова, отчество - Доментьевна. Отец ее был Доментий, имел какое-то отношение к духовному званию. Корни ее восходили к польским панам и греческим монахам. Но, без сомнения, от нее отец получил заряд общей культуры. Будучи из хорошей семьи, она оказала сильнейшее влияние на его мировоззрение и на его дальнейшую судьбу, как и он на нее.

В.: Был ли Иван Антонович добрым или жестким?

О.: Доброта сочеталась с жесткостью. Он умел отстаивать свою точку зрения. Но всегда оставался доброжелательным с людьми. Умел сказать неприятные вещи, не умаляя достоинства. Ко всем людям относился очень Уважительно.

В.: Расскажите о своей первой запомнившейся встрече с отцом.

О.: Это было в 1942 году в Алма-Ате на окраине города. Мы были с матерью эвакуированы. Мне было 5 лет. Жили мы там рядом с большим концлагерем. Ходили там ранней весной и поднимали щепки. Вижу идет здоровый загорелый мужик с чемоданом. Это был мой отец.

В.: Хочу узнать об обстоятельствах обыска, был ли донос?

О.: Несомненно. Но кто именно точно написал, мы не знаем. Да, мы имеем определенные подозрения, но пока они не подтверждены, говорить, считаю, не имеем права.

В.: Отчего умер Иван Антонович?

О.: Сердечная недостаточность, от сердца. Умер дома, в постели.

В.: Какая библиотека была у Ивана Антоновича?

О.: Самая разнообразная. Во-первых, он любил книги о путешествиях (особенно в Африку). У него было очень много книг по Африке на немецком, английском, французском. Любил он также научную фантастику. Но это уже во второй половине жизни. Очень любил Райдера Хаггарда. Его серию об Аллане Квотермейне (я и назван в честь него, несмотря на сопротивление матери). В последние годы диапазон его интересов был необъятно широк. Его интересовало практически все. Проще сказать, что его не интересовало. Это политология и т.п.

В.: Кто были его духовные учителя?

О.: Я знаю, что своим учителем он называл П.П.Сушкина.

В.: Расскажите об отношениях с Рерихами.

О.: Отец дружил с Ю.Н.Рерихом. Они переписывались, и он неоднократно бывал у нас дома, вплоть до своей неожиданной смерти, которая очень удивила нас всех.

Кстати сказать, отец обладал выраженным даром диагностики. Он мог ставить диагнозы и этим не раз удивлял врачей. По его мнению, ничто не предвещало поспешной кончины Юрия Николаевича Рериха.

В.: Как Иван Антонович относился к живописи Рериха?

О.: Очень любил. Мне открыл ее. На первой выставке Рериха маститые художники возмущались - где вы видели фиолетовое небо? Я им сказал: «А вы когда-нибудь поднимались выше четвертого этажа?» Ведь стоит подняться выше четырех тысяч метров над уровнем моря - и небо становится фиолетовым, а если еще выше - вообще черным.

В.: Какие языки он знал?

О.: Английский, немецкий и, с трудом, французский. В связи с этим могу рассказать историю. Окончивши университет, я пришел к отцу и спросил: «Как же так, я учил шесть лет в школе и четыре года в институте английский - и я его не знаю, а ты, отец, вроде ты нигде языкам не учился, а английский знаешь, и, кроме того, немецкий и французский». Он говорит: «Принеси мне учебник. Что ты тут видишь?» Я говорю: «Грамматику». Он: «Вот именно. Вас специально учат, чтобы вы не знали ни шиша. Грамматика, грамматика и оксфордское произношение. А это все равно что построить дом, не имея кирпичей, а имея лишь чертежи. Выбрось все это. Вот тебе интереснейший роман. А вот тебе словарь, и каждый день по 5-6 строчек, но каждый день. Вот там в словаре есть несколько правил. Прочитаешь эту книгу - будешь знать язык, не прочитаешь - будешь знать на том же уровне, что должен знать инженер. Он не должен переводить с русского на английский, для этого есть и переводчики, но технические тексты он должен читать и понимать прочитанное, а также уметь объясниться». Вот так я начал читать и читаю по-английски.

В.: Как относился Иван Антонович к религии?

О.: Наиболее была близка индуистская религия, наука о мировой душе явно его интересовала. Моя мать Елена Конжукова была более религиозной. Она умерла в 1961 году, а Таисия Иосифовна всегда оставалась для меня любимой старшей сестрой.

В.: Был ли он знаком с Казанцевым?

О.: Да, они были хорошими друзьями, неоднократно встречались, спорили, и сейчас он председатель комиссии по творческому наследию И.А.Ефремова.

*Ефремов Аллан Иванович — геолог, сын И.А. Ефремова.

Взято: foto-history.livejournal.com

уникальные шаблоны и модули для dle