Солдату пуля, а писарю - орден.
---
"В последствии узнал, что в это же время разведчик 5-й батареи Полунин и связист Панчалидзе пробирались на свой НП. На улицах валялся всякий хлам, и нас предупредили, что там много мин-ловушек, надо обходить все предметы стороной. На одной из улиц Полунин увидел консервную банку и из озорства поддал ее ногой в сторону Панчалидзе.
Раздался взрыв, и ранило не Полунина, а Панчалидзе! Он вообще оказался неудачником и часто попадал в скверные истории. Однажды, уже в Германии, он стоял на посту у штаба дивизиона. Была ночь.
Вдруг он услышал приближающиеся шаги. "Стой, кто идет?" Молчание, и приближающиеся шаги. "Стой, стрелять буду!" Опять молчание. Шаги совсем близко. Мелькнула эсэсовская фуражка. Выстрел почти в упор, и молчун рухнул на землю.
На выстрел сбежались все: от начальника караула до обитателей штаба. Оказалось, что молчун - это комбат нашей батареи Ершов. Он был мертв, пуля попала в голову. В чем дело, как такое возможно?
Все очень просто. Ершов ходил к соседям. Там хорошо клюкнули. Кто-то дал ему найденную фуражку эсэсовского офицера. Он спьяну натянул ее на голову и так пошел обратно. Окрика, возможно, не слышал, а скорее не обратил внимания.
Дело скандальное! Его кое-как замяли, а домой ушла похоронка: "Погиб в бою с немецко-фашистскими захватчиками ... " Сколько еще было нелепых смертей по пьянке! Комбатом тогда у нас стал лейтенант Бойко."
Помню, наступал вечер. После ужина, в ожидании дальнейших распоряжений, мы с Фурсовым сидели за столом в нашей лагерной землянке и играли очередную партию в шахматы.
Партия подходила к концу, когда вошел наш лейтенант Соболев и приказал смене, куда входил Фурсов, быстро собираться и грузиться на "Студебекер", который вез первую партию бревен. Саша встал и сказал: "оставь партию, завтра доиграем", накинул шинель и вместе с другими вышел из землянки.
Я сдвинул доску к стенке. Раздался шум отъезжающей машины, и вскоре стало тихо. Я что-то почитал, растянулся на лежанке и стал засыпать. Вдруг раздался шум подъехавшего "Студебекера", и затем тревожные голоса. Откинулась плащ-палатка, служившая дверью, и вошедший боец сдавленно произнес: "Сашу убило. Привезли ... Надо сообщить брату ... "
Младший брат Саши был писарем полка. Все повскакали с мест: как это получилось? Зашел удрученный Соболев, сел и тихо сказал: " Мы С Сашей несли очередное бревно, он впереди, я сзади. Уже подошли к нашей яме-боксу, как он повалился... Было тихо, немцы стреляли редко... Но вот шальная пуля угодила прямо в лоб... Лучший радист. Зачем я его взял!"
Внесли тело, положили на лежанку, послали за фельдшером, братом и еще за кем-то для составления акта. Я уставился на стол с шахматами и не мог освоиться с тем, что Саши нет и шахматы теперь ни к чему.
Но надо строить НП, и вместо Фурцева послали меня. Похороны прошли без меня, так как я остался на НП. Рассказывали, что брат Саши, Анатолий, впал в истерику, бросался на труп, рыдал, с ним случился припадок, и его отправили в медсанчасть.
Брат Саши был прямой противоположностью: истеричный, самовлюбленный, умеющий притом использовать обстановку в своих целях. Он устроился писарем штаба полка за грамотность и свой почти каллиграфический почерк.
Находясь в штабе, он быстро получил звание мл.сержанта и при каждой "раздаче" наград стремился включить и свою фамилию на медаль, а лучше на орден. Помню, он в открытую сетовал, что не может получить орден Отечественной войны первой степени. Однако надеется на удачную операцию, где восполнит этот "пробел" при массовом награждении.
Это была просто наглость. К концу войны он, находившийся в тепличных условиях штаба, имел набор наград, превышающий набор у солдат и сержантов, которые действительно непосредственно участвовали в операциях. Но это к слову, как элемент сложных фронтовых отношений." - из воспоминаний мл.сержанта В.А.Орлова 1314 ЛАП 21ЛАБр 6-й артиллерийской дивизии РГК.
Раздался взрыв, и ранило не Полунина, а Панчалидзе! Он вообще оказался неудачником и часто попадал в скверные истории. Однажды, уже в Германии, он стоял на посту у штаба дивизиона. Была ночь.
Вдруг он услышал приближающиеся шаги. "Стой, кто идет?" Молчание, и приближающиеся шаги. "Стой, стрелять буду!" Опять молчание. Шаги совсем близко. Мелькнула эсэсовская фуражка. Выстрел почти в упор, и молчун рухнул на землю.
На выстрел сбежались все: от начальника караула до обитателей штаба. Оказалось, что молчун - это комбат нашей батареи Ершов. Он был мертв, пуля попала в голову. В чем дело, как такое возможно?
Все очень просто. Ершов ходил к соседям. Там хорошо клюкнули. Кто-то дал ему найденную фуражку эсэсовского офицера. Он спьяну натянул ее на голову и так пошел обратно. Окрика, возможно, не слышал, а скорее не обратил внимания.
Дело скандальное! Его кое-как замяли, а домой ушла похоронка: "Погиб в бою с немецко-фашистскими захватчиками ... " Сколько еще было нелепых смертей по пьянке! Комбатом тогда у нас стал лейтенант Бойко."
Помню, наступал вечер. После ужина, в ожидании дальнейших распоряжений, мы с Фурсовым сидели за столом в нашей лагерной землянке и играли очередную партию в шахматы.
Партия подходила к концу, когда вошел наш лейтенант Соболев и приказал смене, куда входил Фурсов, быстро собираться и грузиться на "Студебекер", который вез первую партию бревен. Саша встал и сказал: "оставь партию, завтра доиграем", накинул шинель и вместе с другими вышел из землянки.
Я сдвинул доску к стенке. Раздался шум отъезжающей машины, и вскоре стало тихо. Я что-то почитал, растянулся на лежанке и стал засыпать. Вдруг раздался шум подъехавшего "Студебекера", и затем тревожные голоса. Откинулась плащ-палатка, служившая дверью, и вошедший боец сдавленно произнес: "Сашу убило. Привезли ... Надо сообщить брату ... "
Младший брат Саши был писарем полка. Все повскакали с мест: как это получилось? Зашел удрученный Соболев, сел и тихо сказал: " Мы С Сашей несли очередное бревно, он впереди, я сзади. Уже подошли к нашей яме-боксу, как он повалился... Было тихо, немцы стреляли редко... Но вот шальная пуля угодила прямо в лоб... Лучший радист. Зачем я его взял!"
Внесли тело, положили на лежанку, послали за фельдшером, братом и еще за кем-то для составления акта. Я уставился на стол с шахматами и не мог освоиться с тем, что Саши нет и шахматы теперь ни к чему.
Но надо строить НП, и вместо Фурцева послали меня. Похороны прошли без меня, так как я остался на НП. Рассказывали, что брат Саши, Анатолий, впал в истерику, бросался на труп, рыдал, с ним случился припадок, и его отправили в медсанчасть.
Брат Саши был прямой противоположностью: истеричный, самовлюбленный, умеющий притом использовать обстановку в своих целях. Он устроился писарем штаба полка за грамотность и свой почти каллиграфический почерк.
Находясь в штабе, он быстро получил звание мл.сержанта и при каждой "раздаче" наград стремился включить и свою фамилию на медаль, а лучше на орден. Помню, он в открытую сетовал, что не может получить орден Отечественной войны первой степени. Однако надеется на удачную операцию, где восполнит этот "пробел" при массовом награждении.
Это была просто наглость. К концу войны он, находившийся в тепличных условиях штаба, имел набор наград, превышающий набор у солдат и сержантов, которые действительно непосредственно участвовали в операциях. Но это к слову, как элемент сложных фронтовых отношений." - из воспоминаний мл.сержанта В.А.Орлова 1314 ЛАП 21ЛАБр 6-й артиллерийской дивизии РГК.
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]