Командир разведвзвода.
---
"11 июля 1941 года нас провожали на фронт. Все было, как у всех: женщины плакали, мужчины хорохорились. Весельчак Ежиков с самым серьезным видом обещал провожавшим: "Не плачьте, бабоньки, я вам Гитлера в мешке привезу!". И ведь повезло ему, одному из немногих! Пусть без обещанного сувенира, но вернулся домой.
В городе Березняки Молотовской (ныне Пермской) области объявили, что предстоит учиться на командиров среднего звена. - Кто не согласен, выйти из строя! Вышли несколько человек, желавших немедленно отправиться на фронт. Оставшиеся на восемь месяцев стали курсантами Ленинградского Краснознаменного военно-пехотного училища имени С.М. Кирова.
По окончании, в зависимости от успехов в учебе, получили кто по одному, кто по два лейтенантских кубика в петлицы. Кстати, потом узнали, что рвавшиеся на фронт были отправлены... на трехмесячные курсы младших лейтенантов.
После учебы я получил два "кубаря" и был сразу назначен на должность командира стрелкового взвода. А вскоре командир полка отметил взвод на учениях и принял решение назначить меня командиром взвода полковой разведки.
Так на мои плечи легла ответственность за судьбы полусотни разведчиков и всех однополчан. Ведь разведка - глаза и уши полка. Снова пришлось учиться. Большинство подчиненных - опытные обстрелянные мужики. У сержанта Кудапина была даже медаль "За отвагу", полученная еще в 1939 году на Халхин-Голе.
Фронтовая жизнь началась в июне сорок второго. Тогда же, в полку случилась история, ставшая горьким уроком для всех. Мой товарищ по училищу, двадцатидвухлетний зам. начальника штаба по разведке, получив в полку водку для бойцов, изрядно выпил сам. Прихватил чужую гармошку из роты автоматчиков, сел на коня и отправился к разведчикам.
Ротный пустился за ним вдогонку. Похититель гармошки пугнул преследователя выстрелом из пистолета. На скаку, не целясь. Но, по закону подлости, попал ему в руку. А потом, забившись в блиндаж, ранил в живот полкового адъютанта, своего приятеля, который попытался забрать у него оружие.
По приговору трибунала виновный был расстрелян. Я,и так-то не большой любитель водки, после такой беды вообще на нее смотреть не мог. Бойцы взвода с удовольствием избавляли командира от его "наркомовских"..
Боевое крещение взвод принял на Дону, между станицами Казанская и Мигулинская. Получили задачу переправиться на вражеский берег, наблюдать, чем занимаются немцы и попытаться захватить "языка". Переплыв ночью через Дон и затаившись у дороги, зафиксировали, что немцы возят бревна, явно готовя переправу. Долго ждали возможности прихватить зазевавшегося фрица, но не получилось.
По закону разведки, возвращались другим маршрутом. И услышали в ночной тишине "Хальт!"... Ударил пулемет. Мы ответили огнем. Вдруг с той стороны кто-то закричал по-русски: "Обождите, не стреляйте!". Все замерли, неужели на своих наткнулись?
Но взлетели ракеты, освещая все вокруг и прижимая к земле, как куропаток. Пулемет снова начал поливать очередями. Хорошо запомнил, как цвикали пули и как охолонула простая мысль: "Вот сейчас чикнет в лоб - и привет!".
Дал команду отходить. Когда собрались на условленном месте, одного из товарищей не досчитались. Вернувшись, доложил начальнику разведки полка. Разговор был короткий: "Пойдете искать. Разведка своих не бросает".
На следующую ночь вновь отправились через Дон. И услышали, как кто-то плывет навстречу. Оказалось - пропавший боец. В суматохе ночного боя он потерял ориентировку. Но сообразил уползти подальше от места, которое утром прочесывали немцы, и переждать день, затаившись в высокой ржи. У меня - гора с плеч.
До декабря сорок второго ходили за Дон, "как на работу", из ночи в ночь. Но каждый выход был неповторим. Однажды наткнулись на телефонный провод. Перерезали, устроили засаду. Удача улыбнулась: появился связист-одиночка, правда, на редкость здоровенный. Чуть было нас не раскидал.
Брыкался, пока боец Сараев, тоже крепкий мужик, большой любитель борьбы, не треснул его гранатой по голове. Тащили этого бугая, отдуваясь и чертыхаясь про себя. Одно радовало: связисты - народ очень осведомленный. А когда дотащили к своим, обнаружили, что немец уже мертв. Сараев оправдывался: "Да я же его легонько!". Какое там...
В другой выход удалось выкрасть немецкого часового. Тот успел крикнуть. Немцы в блиндаже рядом всполошились, мы забросали их гранатами и спешно потащили "языка" к реке. Он смирно молчал, но на одном участке вдруг забился, замычал.
Прислушались: вроде как "Минен! Минен!". Оказалось, что умудрились перелезть через минное поле... Добрались в полк. Нас похвалили, и тут же: "Нужен "контрольный" фриц. Мало ли что этот наврет...".
По-разному случалось. Вроде бы удачно прошли во вражеский тыл, укрылись на окраине леса и выследили немецкую рабочую команду, целое отделение. Лежали, выжидая, не отлучится ли кто-нибудь из них в лес. Но, неожиданно поднялась тревога, нас прицельно обстреляли. Правда, удалось вырваться, отделавшись легким ранением одного бойца. А где случилась промашка - поди узнай!
С занятого врагом берега переправился житель одной из прифронтовых деревень. Рассказал, что в их районе особенно бесчинствуют полицаи из местных. Нам было приказано отправиться в деревню и уничтожить одного из наиболее лютых предателей.
Задача была непростая, пришлось идти в глубокий вражеский тыл. Но, добравшись до места, мы узнали, что полицая нет на месте. То ли спугнуло его что-то, то ли отлучился по своим холуйским делам. На этот раз повезло иуде.
А вскоре полк провел разведку боем. Нужно было оттянуть на себя силы, которые немцы могли перебросить для прорыва Сталинградского котла. И мои орлы, хорошо изучившие немецкие позиции, захватили в блиндаже сразу двенадцать пленных, получив за это устную благодарность командира полка...
Прикрывали друг друга не только в бою, Служил во взводе боец Николаенко, который еще в начале войны побывал в окружении. Вдруг приказ: всех "окруженцев" из разведки убрать. На всякий случай... Исключение только для коммунистов и комсомольцев. Собрались разведчики, подумали. Парень хороший, надежный. Приняли в комсомол, оформили протокол задним числом. И никогда потом о своем решении не пожалели. В наступлении они всегда шли впереди, минимум на полчаса опережая основные силы.
Зимой, когда лег снег, ходили на лыжах. И, как-то, скатываясь с горки, чуть не въехали прямо фрицам в объятия. После суматошной перестрелки взлетели обратно наверх, чуть ли не быстрей, чем спускались.
Один раз осветительная ракета воткнулась в снег возле самой головы. Лежал ничком возле этого фейерверка и чувствовал себя специально подсвеченной мишенью в тире. Но, оказалось, шальная была ракета. Не заметили.
До поры до времени взводу везло. За линией фронта не потеряли никого. Был только один случай: "дома", в расположении полка вышел разведчик из блиндажа покурить. На грех, рядом ударил снаряд, осколок в голову достал солдата...
Но ту беду уравновесила судьба. В наступлении основная часть взвода переночевала в большой избе. Утром только собрались, отошли от места ночлега, как прилетел снаряд - и не стало избы, только огромная воронка задымилась.
9 февраля 1943 года под городом Славянском, уже на территории Украины, взвод занял территорию кирпичного завода. От холодного ветра и шальной смерти укрылись в огромных печах для обжига с толстыми кирпичными сводами. Я с сержантом Кудапиным пошли расставлять посты, чтобы немцы не застали врасплох.
И вовремя. К заводу, тоже видимо на разведку, направился немецкий танк. Один танкист высунулся из люка, кто-то послал в него автоматную очередь. Люк захлопнулся, и танк поспешно отошел. Начался артиллерийский обстрел. Пришлось бежать назад к печам.
И в этот момент сзади ударил разрыв. Меня швырнуло взрывной волной, метров пять летел. Ударился о мерзлую землю. Сначала было ощущение, что отнялись ноги. Попробовал повернуть голову, осмотреться. Тут подбежали бойцы, унесли в безопасное место. В мышце левого бедра - огромная дыра, кулак можно просунуть. В левой руке тоже нарастала боль, рукав намок от крови.
- Как сержант?.
- Убит!
Один маленький осколок... Но точно в висок.
Оперировали меня в прифронтовом госпитале в Миллерово. Несмотря на страшный вид, рана в ноге оказалась менее опасной, кость не задело. А вот рука... Снарядная сталь так раздробила кости чуть выше локтевого сгиба, что их кусочки потом выходили восемь лет. Еще несколько мелких осколков попали в спину." - из воспоминаний лейтенанта 195-й стр.дивизии И.Фадеева.
ПС: По штату 04/401 от 5 апреля 1941 года взвод полковой разведки возглавлялся командиром взвода в звании лейтенанта и политруком; во взводе было 5 человек сержантского состава и 46 рядовых. На вооружении взвода состояли 4 пистолета, 14 пистолетов-пулемётов, 2 винтовки, 30 самозарядных винтовок, 4 ручных пулемёта; средств транспорта взводу не полагалось .
В городе Березняки Молотовской (ныне Пермской) области объявили, что предстоит учиться на командиров среднего звена. - Кто не согласен, выйти из строя! Вышли несколько человек, желавших немедленно отправиться на фронт. Оставшиеся на восемь месяцев стали курсантами Ленинградского Краснознаменного военно-пехотного училища имени С.М. Кирова.
По окончании, в зависимости от успехов в учебе, получили кто по одному, кто по два лейтенантских кубика в петлицы. Кстати, потом узнали, что рвавшиеся на фронт были отправлены... на трехмесячные курсы младших лейтенантов.
После учебы я получил два "кубаря" и был сразу назначен на должность командира стрелкового взвода. А вскоре командир полка отметил взвод на учениях и принял решение назначить меня командиром взвода полковой разведки.
Так на мои плечи легла ответственность за судьбы полусотни разведчиков и всех однополчан. Ведь разведка - глаза и уши полка. Снова пришлось учиться. Большинство подчиненных - опытные обстрелянные мужики. У сержанта Кудапина была даже медаль "За отвагу", полученная еще в 1939 году на Халхин-Голе.
Фронтовая жизнь началась в июне сорок второго. Тогда же, в полку случилась история, ставшая горьким уроком для всех. Мой товарищ по училищу, двадцатидвухлетний зам. начальника штаба по разведке, получив в полку водку для бойцов, изрядно выпил сам. Прихватил чужую гармошку из роты автоматчиков, сел на коня и отправился к разведчикам.
Ротный пустился за ним вдогонку. Похититель гармошки пугнул преследователя выстрелом из пистолета. На скаку, не целясь. Но, по закону подлости, попал ему в руку. А потом, забившись в блиндаж, ранил в живот полкового адъютанта, своего приятеля, который попытался забрать у него оружие.
По приговору трибунала виновный был расстрелян. Я,и так-то не большой любитель водки, после такой беды вообще на нее смотреть не мог. Бойцы взвода с удовольствием избавляли командира от его "наркомовских"..
Боевое крещение взвод принял на Дону, между станицами Казанская и Мигулинская. Получили задачу переправиться на вражеский берег, наблюдать, чем занимаются немцы и попытаться захватить "языка". Переплыв ночью через Дон и затаившись у дороги, зафиксировали, что немцы возят бревна, явно готовя переправу. Долго ждали возможности прихватить зазевавшегося фрица, но не получилось.
По закону разведки, возвращались другим маршрутом. И услышали в ночной тишине "Хальт!"... Ударил пулемет. Мы ответили огнем. Вдруг с той стороны кто-то закричал по-русски: "Обождите, не стреляйте!". Все замерли, неужели на своих наткнулись?
Но взлетели ракеты, освещая все вокруг и прижимая к земле, как куропаток. Пулемет снова начал поливать очередями. Хорошо запомнил, как цвикали пули и как охолонула простая мысль: "Вот сейчас чикнет в лоб - и привет!".
Дал команду отходить. Когда собрались на условленном месте, одного из товарищей не досчитались. Вернувшись, доложил начальнику разведки полка. Разговор был короткий: "Пойдете искать. Разведка своих не бросает".
На следующую ночь вновь отправились через Дон. И услышали, как кто-то плывет навстречу. Оказалось - пропавший боец. В суматохе ночного боя он потерял ориентировку. Но сообразил уползти подальше от места, которое утром прочесывали немцы, и переждать день, затаившись в высокой ржи. У меня - гора с плеч.
До декабря сорок второго ходили за Дон, "как на работу", из ночи в ночь. Но каждый выход был неповторим. Однажды наткнулись на телефонный провод. Перерезали, устроили засаду. Удача улыбнулась: появился связист-одиночка, правда, на редкость здоровенный. Чуть было нас не раскидал.
Брыкался, пока боец Сараев, тоже крепкий мужик, большой любитель борьбы, не треснул его гранатой по голове. Тащили этого бугая, отдуваясь и чертыхаясь про себя. Одно радовало: связисты - народ очень осведомленный. А когда дотащили к своим, обнаружили, что немец уже мертв. Сараев оправдывался: "Да я же его легонько!". Какое там...
В другой выход удалось выкрасть немецкого часового. Тот успел крикнуть. Немцы в блиндаже рядом всполошились, мы забросали их гранатами и спешно потащили "языка" к реке. Он смирно молчал, но на одном участке вдруг забился, замычал.
Прислушались: вроде как "Минен! Минен!". Оказалось, что умудрились перелезть через минное поле... Добрались в полк. Нас похвалили, и тут же: "Нужен "контрольный" фриц. Мало ли что этот наврет...".
По-разному случалось. Вроде бы удачно прошли во вражеский тыл, укрылись на окраине леса и выследили немецкую рабочую команду, целое отделение. Лежали, выжидая, не отлучится ли кто-нибудь из них в лес. Но, неожиданно поднялась тревога, нас прицельно обстреляли. Правда, удалось вырваться, отделавшись легким ранением одного бойца. А где случилась промашка - поди узнай!
С занятого врагом берега переправился житель одной из прифронтовых деревень. Рассказал, что в их районе особенно бесчинствуют полицаи из местных. Нам было приказано отправиться в деревню и уничтожить одного из наиболее лютых предателей.
Задача была непростая, пришлось идти в глубокий вражеский тыл. Но, добравшись до места, мы узнали, что полицая нет на месте. То ли спугнуло его что-то, то ли отлучился по своим холуйским делам. На этот раз повезло иуде.
А вскоре полк провел разведку боем. Нужно было оттянуть на себя силы, которые немцы могли перебросить для прорыва Сталинградского котла. И мои орлы, хорошо изучившие немецкие позиции, захватили в блиндаже сразу двенадцать пленных, получив за это устную благодарность командира полка...
Прикрывали друг друга не только в бою, Служил во взводе боец Николаенко, который еще в начале войны побывал в окружении. Вдруг приказ: всех "окруженцев" из разведки убрать. На всякий случай... Исключение только для коммунистов и комсомольцев. Собрались разведчики, подумали. Парень хороший, надежный. Приняли в комсомол, оформили протокол задним числом. И никогда потом о своем решении не пожалели. В наступлении они всегда шли впереди, минимум на полчаса опережая основные силы.
Зимой, когда лег снег, ходили на лыжах. И, как-то, скатываясь с горки, чуть не въехали прямо фрицам в объятия. После суматошной перестрелки взлетели обратно наверх, чуть ли не быстрей, чем спускались.
Один раз осветительная ракета воткнулась в снег возле самой головы. Лежал ничком возле этого фейерверка и чувствовал себя специально подсвеченной мишенью в тире. Но, оказалось, шальная была ракета. Не заметили.
До поры до времени взводу везло. За линией фронта не потеряли никого. Был только один случай: "дома", в расположении полка вышел разведчик из блиндажа покурить. На грех, рядом ударил снаряд, осколок в голову достал солдата...
Но ту беду уравновесила судьба. В наступлении основная часть взвода переночевала в большой избе. Утром только собрались, отошли от места ночлега, как прилетел снаряд - и не стало избы, только огромная воронка задымилась.
9 февраля 1943 года под городом Славянском, уже на территории Украины, взвод занял территорию кирпичного завода. От холодного ветра и шальной смерти укрылись в огромных печах для обжига с толстыми кирпичными сводами. Я с сержантом Кудапиным пошли расставлять посты, чтобы немцы не застали врасплох.
И вовремя. К заводу, тоже видимо на разведку, направился немецкий танк. Один танкист высунулся из люка, кто-то послал в него автоматную очередь. Люк захлопнулся, и танк поспешно отошел. Начался артиллерийский обстрел. Пришлось бежать назад к печам.
И в этот момент сзади ударил разрыв. Меня швырнуло взрывной волной, метров пять летел. Ударился о мерзлую землю. Сначала было ощущение, что отнялись ноги. Попробовал повернуть голову, осмотреться. Тут подбежали бойцы, унесли в безопасное место. В мышце левого бедра - огромная дыра, кулак можно просунуть. В левой руке тоже нарастала боль, рукав намок от крови.
- Как сержант?.
- Убит!
Один маленький осколок... Но точно в висок.
Оперировали меня в прифронтовом госпитале в Миллерово. Несмотря на страшный вид, рана в ноге оказалась менее опасной, кость не задело. А вот рука... Снарядная сталь так раздробила кости чуть выше локтевого сгиба, что их кусочки потом выходили восемь лет. Еще несколько мелких осколков попали в спину." - из воспоминаний лейтенанта 195-й стр.дивизии И.Фадеева.
ПС: По штату 04/401 от 5 апреля 1941 года взвод полковой разведки возглавлялся командиром взвода в звании лейтенанта и политруком; во взводе было 5 человек сержантского состава и 46 рядовых. На вооружении взвода состояли 4 пистолета, 14 пистолетов-пулемётов, 2 винтовки, 30 самозарядных винтовок, 4 ручных пулемёта; средств транспорта взводу не полагалось .
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]