Поездка на Мессояху. Часть первая
---
Если отправиться в тундру на край Земли, то можно ощутить всю мощь природы: кажется, что вокруг тебя Белое Ничто (если поехать летом — Зеленое). Конкретней? По карте — Тазовский район Ямало-Ненецкого автономного округа, 340 километров на север от Нового Уренгоя. До поселка Тазовский (ближайший оплот цивилизации) — целых 136 километров.
Погода в этих местах суровая. Зимой — арктическая стужа, а летом — палящая жара и надоедливые мошки-гнусы. К тому же, дуют сильные ветра. Местное население — ненцы — занимаются оленеводством. В общем, дикая природа. Однако геологи нашли здесь нефть, и появился уголок цивилизации — Восточно-Мессояхский промысел.
Инфраструктура месторождения была выстроена за три года с применением передовых технологий разработки залежей. В настоящее время промысел — один из самых сложных, интересных, труднодоступных и технологичных. Самый северный из нефтяных на российской суше. Этот уникальный проект объединил усилия и ресурсы двух крупнейших нефтяных компаний — «Газпром нефти» и «Роснефти».
Небольшой экскурс в историю: еще в первой половине ХХ века никто и не предполагал наличия в Сибири нефти и газа. Основным местом нефтедобычи в то время был район под Баку. Первым, кто высказал догадку о наличии нефти к востоку от Волги и допустил вероятность успешных поисков в районе Западно-Сибирской низменности, был академик Иван Губкин. Его усилиями были организованы поисковые работы, которые подтвердили предположения академика.
Уже в 1948 году министр геологии Советского Союза Илья Малышев утвердил решение о начале геологоразведки в Западной Сибири. Разведочные работы постепенно продвигались на север, и 21 сентября 1953 года на буровой недалеко от деревни Березово (Ханты-Мансийский АО) произошел мощный выброс природного газа. После этого поиск стали вести более интенсивно. Следующий успех пришёл уже в 1959 году. Поисковая скважина №6 (интересная деталь: по ошибке она была пробурена примерно в 2 километрах от изначально запланированного места) вскрыла большой нефтегазоносный пласт возле села Шаим к северу от Тюмени. А вскоре открытия пошли по нарастающей: Западно-Сургутское, Мегионское, Усть-Балыкское, Пунгинское и другие месторождения появились на карте страны в течение нескольких лет.
После нового штурма крайнего Севера в 1964 году были открыты новые месторождения: легендарное Самотлорское и множество других, и все — с огромными запасами полезных ископаемых: Уренгойское, Надымское, Ямбургское…
Но слишком далеко на север нефтяники все же не заходили. Проблема заключалась даже не в отсутствии технологий, необходимых для эффективной добычи ценного сырья. Дело было в другом: не существовало способов транспортировки сырья к потребителю, ведь в арктической тундре не было ни дорог, ни трубопроводов. Строительство транспортных коммуникаций с нуля — дело невероятно дорогое, поэтому разработку арктических залежей нефти отложили на будущее, ограничившись разведкой. Час заполярных месторождений Ямала пробил с началом нового тысячелетия, когда объем добычи на западносибирских промыслах стал неуклонно сокращаться.
Группа Мессояхских месторождений (Восточно-Мессояхское и Западно-Мессояхское) была открыта еще в 80-х, но отсутствие технологий и транспортно-промышленная автономия территории притормозили разработку нефтяных залежей. В 2010 году государство заявило о своей заинтересованности в разработках. Программа комплексного освоения месторождений ЯНАО и севера Красноярского края до 2020 года, выпущенная Минэнерго России, дала жизнь нескольким новым нефтегазовым проектам, среди которых — проект «Мессояхи». В 2013 году была сформирована концепция разработки Восточно-Мессояхского месторождения, спроектированы ключевые объекты инфраструктуры. А уже в 2014 началось масштабное строительство. На площади в 70 квадратных километров были возведены крупные объекты: газотурбинная электростанция, центральный пункт сбора нефти и вахтовый жилой комплекс. Углеводороды Восточной Мессояхи поступают в магистраль Заполярье–Пурпе по напорному нефтепроводу. На территории Пякяхинского месторождения построен приемо-сдаточный пункт.
Пора лететь на Мессояху!
1. Как я уже рассказывал, месторождение находится в условиях практически полной автономии. Главный транспорт — вертолет. Зимой открываются временные автодороги.
2. По зимнику за сезон перевозят сотни тысяч тонн грузов для промысла. Людей же на Мессояху доставляют преимущественно по воздуху. Два с небольшим часа дороги пролетают быстро: рассматриваем в иллюминатор черно-белые иероглифы тундры. Чем не медитация?
3. Под снегом можно разглядеть протоки и старые русла рек. Озера можно распознать по большим белым полям.
4. Но примерно половину маршрута под нами проплывает бескрайнее белое пространство, лишь иногда его рассекают нитки нефтепроводов или зигзаги зимников.
5. Подлетаем к Мессояхе. Командир вертолета при заходе на посадку делает облет месторождения — знаменитый арктический промысел как на ладони. На этом фото — корпуса АБК — администрация, общежитие, столовая, спортзал и прочие административно-бытовые здания. Мы там еще побываем.
6. Посадка! Выгружаемся и идем на контроль. Борт принимает вахтовиков и тут же взлетает. Спасибо авиакомпании «Ямал» за полет!
7. На Мессояхе (впрочем, это касается всех месторождений и буровых платформ) установлены строжайшие правила безопасности и сухой закон. Каждый прилетающий на промысел вне зависимости от статуса проходит досмотр, проверку базовых параметров здоровья и алкотест. Тут же на КПП — обязательный инструктаж по производственной безопасности — первый, но далеко не последний на ближайшие несколько дней. К теме безопасности отношение здесь очень трепетное. Для новичка оно может показаться даже чрезмерным. Кругом — плакаты, вдоль дорог — баннеры и растяжки, на телепанелях — ролики с инструктажами, призывающие соблюдать правила. Не забываем, что это автономная вахта, где работает около 4 тысяч человек — сотрудники «Мессояханефтегаза» и подрядчики. Дисциплина должна быть железная. На таких удаленных объектах проще изначально не допустить травмы, чем потом лечить сотрудника или вывозить на большую землю. К различным аспектам безопасности я еще вернусь по ходу своего рассказа, но три самых главных греха для гостя Мессояхи таковы: не пристегнуться в машине, на лестнице — не держаться за поручни или разговаривать по телефону, появиться на производственном объекте без полного набора СИЗов (спецодежда, каска, очки, перчатки). Оставил перчатки в машине, потому что неудобно вести съемку? Значит, съемки не будет.
8. В день прилета было солнечно, у меня даже лицо загорело, но, как потом сказали местные ребята, на месторождении всего лишь 28 ясных дней в году. Так что мне, можно сказать, повезло. По дороге на главный объект промысла — ЦПС — заезжаем на буровую, и сразу — такая удача. Про буровиков сделаю отдельный материал — фотографий и впечатлений более чем достаточно!
9. А вот и Центральный пункт сбора нефти — ЦПС. Сырье сюда поступает по трубопроводам с кустов скважин. Естественно, все коммуникации находятся на поверхности. В вечную мерзлоту ничего закапывать нельзя.
10. Центральный пункт сбора нефти — это огромный «завод», где нефть со скважин проходит очистку и подготовку. Попутный газ, который идет вместе с нефтью, в дальнейшем используется для работы ГТЭС, печей, в которых подогревается нефть, для нужд промысла. Сейчас на месторождении строится компрессорная станция, где газ будет проходить подготовку перед транспортировкой и закачкой в пласт на Западной Мессояхе.
.::кликабельно::.
11. Ночью ЦПС выглядит еще эффектнее, чем днем.
12. Пункт учета нефти. В этой «загогулине» считается нефть, прошедшая через неё.
13. Блок подогрева нефти. Мессояхская нефть — вязкая и холодная, пластовая температура состовляет около +16°С. Первые притоки вообще были в виде желе, цвета и консистенции вареной сгущенки. Чтобы с нефтью можно было что-то сделать, ее подогревают. Горелки питаются попутным газом. Белый «павильон» — местное изобретение. Там находятся воздухозаборники. Без защиты их забивало снегом, и печи останавливались. Теперь метели больше не проблема.
14. Десятитысячные резервуары для товарной нефти. Еще два остались за кадром: один действующий, второй строится.
15. Насосы для перекачки готовой товарной нефти. Производительность — 300 кубов в час.
16. И снова про безопасность. Это противопожарный комплекс, всевозможные датчики, автоматические системы управления и еще много чего.
17. Естественно, все оборудование находится во взрывозащищенных корпусах.
18. Мастер Евгений Айдагулов руководит работой бригады и контролирует ведение технологических процессов на ЦПС.
19. Центр управления пунктом сбора: сюда поступает вся оперативная информация с объекта.
20. Начальник цеха подготовки и перекачки нефти Сергей Тушев. Говорят, хороший наставник — молодые специалисты под его руководством часто берут призовые места на конкурсах «Лучший по профессии».
21. Раз стоит такая прекрасная погода и виден огненный закат, пропускать ночные съемки никак нельзя. Благо, уже почти начался полярный день. К слову, примета про связь красного ночного неба и сильного ветра в следующие сутки оправдала себя в полной мере. К утру на Мессояхе поднялась сильная метель. Приметы – они и в Арктике приметы!
22. Это — технологические сети, по ним сырье перемещается между объектами подготовки нефти. Общая протяженность этих труб — порядка 116 километров!
23. Товарный оператор ЦПС Иван Калиман.
24. Со стороны заката ночи как таковой нет. Просто сумерки.
25. Принято считать, что нефть — это черная маслянистая жидкость. На самом деле «черное золото» может быть коричневым, вишневым, зеленым, желтым и даже прозрачным. Основной фактор, который определяет цветность нефти, — компонентный состав. Красящим веществом являются смолы и асфальтены. Каждая нефть уникальна, ведь это смесь индивидуальных углеводородов и других соединений, процентное содержание которых может варьироваться в зависимости от местности, глубины ее залегания, особенностей формирования пласта и т.д. Обычно бывает так: чем больше в нефти легких фракций, тем она светлее. На фотографии — образцы нефти, которая добывается на Восточной Мессояхе. Оранжевая богата бензино-керосиновой фракцией и, как следствие, имеет меньшую плотность, чем, допустим, коричневая или черная нефть. Этот «фреш» добывают на глубине около 3 километров!
26. Естественно, на Мессояхе есть лаборатория, где проводят испытания нефти и проверяют ее соответствие заявленным параметрам. На фото — лаборанты Любовь Борлак и Анастасия Липова.
27. С ЦПС готовая товарная нефть по 98-километровому напорному трубопроводу идет на приемо-сдаточный пункт со скоростью 2,5 км/ч, оттуда попадает в магистраль Заполярье-Пурпе, а потом отправляется потребителям. Мощность — 6 миллионов тонн в год. Во избежание растепления вечномерзлых арктических грунтов трубу поставили на опоры. Видите участок, который поднимается над тундрой? Эта арка сделана на месте традиционных оленьих троп, чтобы технологии не вводили в стресс коренных обитателей тундры.
28. По такому свайному принципу построены все объекты на Мессояхе. Одна только забивка свайных полей, выравнивание и подъем грунта заняли у разработчиков месторождения почти полтора года. Уровень засыпки достигал 8 метров – такой вот слоеный пирог для защиты вечной мерзлоты от оттаивания.
29. А теперь посмотрим на самую северную материковую ГТЭС в России. Громадина весом в несколько тысяч тонн тоже стоит на сваях!
30. Газовый участок станции — здесь идет подготовка газа (повышение давления) для турбин.
31. Мощность газотурбинного комплекса — 84 МВт, этого бы хватило, чтобы обеспечить энергией, например, Салехард.
32. Машинист компрессорных установок 5 разряда Фарид Кульмаметьев.
33. Заполярная электростанция состоит из 73 объектов, главные из которых — шесть газотурбинных агрегатов мощностью 14 МВт каждый.
34. Газовая турбина.
35. Как я и говорил, ночью на Мессояху пришла метель. На фото — административный комплекс. Вахтовики работают здесь допоздна — окна горят всю ночь.
36. Но большинство рабочих вечером отдыхает. В вахтовом городке есть своя библиотека, бильярд и даже бани! Сегодня на месторождении работает порядка 4 тысяч сотрудников предприятия и подрядных организаций.
37. Временный спортивный зал. Когда я там снимал, новый социально-бытовой комплекс готовился к сдаче в эксплуатацию.
38. В новом соцблоке будет просторная столовая, зона медицинского обслуживания с терапевтическими, стоматологическими, хирургическими кабинетами, аптекой, мультифункциональным спортивным комплексом. Здание социально-бытового комплекса станет самым большим и укомплектованным в радиусе ближайших 400 километров. А пока работники «Мессояхи» тягают железо в надувном спортзале — вес гантелей от этого не меняется.
39. На следующий день погода меняется каждые два часа. Метет. Но водители прекрасно ориентируются в этом «молоке». Автопарк здесь огромный, машины — самые разные. Но можно быть уверенным: в каждой из них и водитель, и пассажиры будут пристегнуты. Иначе никак: север ошибок не прощает.
40. В местной столовой встречаем ненца Володю. В этот день мы как раз собирались на стойбище, он решил доехать с нами. Кормят на Мессояхе безумно вкусно и очень дешево! Например, обед из трех блюд + два компота + вкусняшка – около 150 рублей. Понятно, что львиную долю расходов в вопросах питания берет на себя работодатель – реальная себестоимость продуктов, завезенных вертолетами в тундру, наверняка отличается от той цены, что вахтовики платят на кассе.
41. Трэкол — отличная штука для езды по снегу в тундре.
42. На севере плохие люди не приживаются. Например, мы остановились, чтобы поснимать Белое Ничто, а проезжавшая мимо машина притормозила: у вас все в порядке? По-другому нельзя. Особенно на зимниках.
43. «Челябинец», убедившись, что все нормально, уехал в пургу по своим делам дальше. Ну да, олени, а что такого? Для тех, кто работает на Мессояхе, олени — не экзотика, а соседи по Арктике.
44. Про жизнь и уклад местного населения у меня будет отдельный пост. Я был в самом настоящем, а не образцово-показательном, стойбище. Но один портрет, сделанный в тундре, я покажу сейчас — считайте это спойлером.
45. Несколько прекрасных дней в чудесной компании прошли, пора возвращаться. Обратно улетаем с UTair.
46. Огромная благодарность вахтовикам «Мессояхи» за чудесную компанию. Спасибо «Газпром нефти» и «Роснефти» за самое северное материковое месторождение России. Будете открывать в Арктике новые промыслы — зовите в гости!
Погода в этих местах суровая. Зимой — арктическая стужа, а летом — палящая жара и надоедливые мошки-гнусы. К тому же, дуют сильные ветра. Местное население — ненцы — занимаются оленеводством. В общем, дикая природа. Однако геологи нашли здесь нефть, и появился уголок цивилизации — Восточно-Мессояхский промысел.
Инфраструктура месторождения была выстроена за три года с применением передовых технологий разработки залежей. В настоящее время промысел — один из самых сложных, интересных, труднодоступных и технологичных. Самый северный из нефтяных на российской суше. Этот уникальный проект объединил усилия и ресурсы двух крупнейших нефтяных компаний — «Газпром нефти» и «Роснефти».
Небольшой экскурс в историю: еще в первой половине ХХ века никто и не предполагал наличия в Сибири нефти и газа. Основным местом нефтедобычи в то время был район под Баку. Первым, кто высказал догадку о наличии нефти к востоку от Волги и допустил вероятность успешных поисков в районе Западно-Сибирской низменности, был академик Иван Губкин. Его усилиями были организованы поисковые работы, которые подтвердили предположения академика.
Уже в 1948 году министр геологии Советского Союза Илья Малышев утвердил решение о начале геологоразведки в Западной Сибири. Разведочные работы постепенно продвигались на север, и 21 сентября 1953 года на буровой недалеко от деревни Березово (Ханты-Мансийский АО) произошел мощный выброс природного газа. После этого поиск стали вести более интенсивно. Следующий успех пришёл уже в 1959 году. Поисковая скважина №6 (интересная деталь: по ошибке она была пробурена примерно в 2 километрах от изначально запланированного места) вскрыла большой нефтегазоносный пласт возле села Шаим к северу от Тюмени. А вскоре открытия пошли по нарастающей: Западно-Сургутское, Мегионское, Усть-Балыкское, Пунгинское и другие месторождения появились на карте страны в течение нескольких лет.
После нового штурма крайнего Севера в 1964 году были открыты новые месторождения: легендарное Самотлорское и множество других, и все — с огромными запасами полезных ископаемых: Уренгойское, Надымское, Ямбургское…
Но слишком далеко на север нефтяники все же не заходили. Проблема заключалась даже не в отсутствии технологий, необходимых для эффективной добычи ценного сырья. Дело было в другом: не существовало способов транспортировки сырья к потребителю, ведь в арктической тундре не было ни дорог, ни трубопроводов. Строительство транспортных коммуникаций с нуля — дело невероятно дорогое, поэтому разработку арктических залежей нефти отложили на будущее, ограничившись разведкой. Час заполярных месторождений Ямала пробил с началом нового тысячелетия, когда объем добычи на западносибирских промыслах стал неуклонно сокращаться.
Группа Мессояхских месторождений (Восточно-Мессояхское и Западно-Мессояхское) была открыта еще в 80-х, но отсутствие технологий и транспортно-промышленная автономия территории притормозили разработку нефтяных залежей. В 2010 году государство заявило о своей заинтересованности в разработках. Программа комплексного освоения месторождений ЯНАО и севера Красноярского края до 2020 года, выпущенная Минэнерго России, дала жизнь нескольким новым нефтегазовым проектам, среди которых — проект «Мессояхи». В 2013 году была сформирована концепция разработки Восточно-Мессояхского месторождения, спроектированы ключевые объекты инфраструктуры. А уже в 2014 началось масштабное строительство. На площади в 70 квадратных километров были возведены крупные объекты: газотурбинная электростанция, центральный пункт сбора нефти и вахтовый жилой комплекс. Углеводороды Восточной Мессояхи поступают в магистраль Заполярье–Пурпе по напорному нефтепроводу. На территории Пякяхинского месторождения построен приемо-сдаточный пункт.
Пора лететь на Мессояху!
1. Как я уже рассказывал, месторождение находится в условиях практически полной автономии. Главный транспорт — вертолет. Зимой открываются временные автодороги.
2. По зимнику за сезон перевозят сотни тысяч тонн грузов для промысла. Людей же на Мессояху доставляют преимущественно по воздуху. Два с небольшим часа дороги пролетают быстро: рассматриваем в иллюминатор черно-белые иероглифы тундры. Чем не медитация?
3. Под снегом можно разглядеть протоки и старые русла рек. Озера можно распознать по большим белым полям.
4. Но примерно половину маршрута под нами проплывает бескрайнее белое пространство, лишь иногда его рассекают нитки нефтепроводов или зигзаги зимников.
5. Подлетаем к Мессояхе. Командир вертолета при заходе на посадку делает облет месторождения — знаменитый арктический промысел как на ладони. На этом фото — корпуса АБК — администрация, общежитие, столовая, спортзал и прочие административно-бытовые здания. Мы там еще побываем.
6. Посадка! Выгружаемся и идем на контроль. Борт принимает вахтовиков и тут же взлетает. Спасибо авиакомпании «Ямал» за полет!
7. На Мессояхе (впрочем, это касается всех месторождений и буровых платформ) установлены строжайшие правила безопасности и сухой закон. Каждый прилетающий на промысел вне зависимости от статуса проходит досмотр, проверку базовых параметров здоровья и алкотест. Тут же на КПП — обязательный инструктаж по производственной безопасности — первый, но далеко не последний на ближайшие несколько дней. К теме безопасности отношение здесь очень трепетное. Для новичка оно может показаться даже чрезмерным. Кругом — плакаты, вдоль дорог — баннеры и растяжки, на телепанелях — ролики с инструктажами, призывающие соблюдать правила. Не забываем, что это автономная вахта, где работает около 4 тысяч человек — сотрудники «Мессояханефтегаза» и подрядчики. Дисциплина должна быть железная. На таких удаленных объектах проще изначально не допустить травмы, чем потом лечить сотрудника или вывозить на большую землю. К различным аспектам безопасности я еще вернусь по ходу своего рассказа, но три самых главных греха для гостя Мессояхи таковы: не пристегнуться в машине, на лестнице — не держаться за поручни или разговаривать по телефону, появиться на производственном объекте без полного набора СИЗов (спецодежда, каска, очки, перчатки). Оставил перчатки в машине, потому что неудобно вести съемку? Значит, съемки не будет.
8. В день прилета было солнечно, у меня даже лицо загорело, но, как потом сказали местные ребята, на месторождении всего лишь 28 ясных дней в году. Так что мне, можно сказать, повезло. По дороге на главный объект промысла — ЦПС — заезжаем на буровую, и сразу — такая удача. Про буровиков сделаю отдельный материал — фотографий и впечатлений более чем достаточно!
9. А вот и Центральный пункт сбора нефти — ЦПС. Сырье сюда поступает по трубопроводам с кустов скважин. Естественно, все коммуникации находятся на поверхности. В вечную мерзлоту ничего закапывать нельзя.
10. Центральный пункт сбора нефти — это огромный «завод», где нефть со скважин проходит очистку и подготовку. Попутный газ, который идет вместе с нефтью, в дальнейшем используется для работы ГТЭС, печей, в которых подогревается нефть, для нужд промысла. Сейчас на месторождении строится компрессорная станция, где газ будет проходить подготовку перед транспортировкой и закачкой в пласт на Западной Мессояхе.
.::кликабельно::.
11. Ночью ЦПС выглядит еще эффектнее, чем днем.
12. Пункт учета нефти. В этой «загогулине» считается нефть, прошедшая через неё.
13. Блок подогрева нефти. Мессояхская нефть — вязкая и холодная, пластовая температура состовляет около +16°С. Первые притоки вообще были в виде желе, цвета и консистенции вареной сгущенки. Чтобы с нефтью можно было что-то сделать, ее подогревают. Горелки питаются попутным газом. Белый «павильон» — местное изобретение. Там находятся воздухозаборники. Без защиты их забивало снегом, и печи останавливались. Теперь метели больше не проблема.
14. Десятитысячные резервуары для товарной нефти. Еще два остались за кадром: один действующий, второй строится.
15. Насосы для перекачки готовой товарной нефти. Производительность — 300 кубов в час.
16. И снова про безопасность. Это противопожарный комплекс, всевозможные датчики, автоматические системы управления и еще много чего.
17. Естественно, все оборудование находится во взрывозащищенных корпусах.
18. Мастер Евгений Айдагулов руководит работой бригады и контролирует ведение технологических процессов на ЦПС.
19. Центр управления пунктом сбора: сюда поступает вся оперативная информация с объекта.
20. Начальник цеха подготовки и перекачки нефти Сергей Тушев. Говорят, хороший наставник — молодые специалисты под его руководством часто берут призовые места на конкурсах «Лучший по профессии».
21. Раз стоит такая прекрасная погода и виден огненный закат, пропускать ночные съемки никак нельзя. Благо, уже почти начался полярный день. К слову, примета про связь красного ночного неба и сильного ветра в следующие сутки оправдала себя в полной мере. К утру на Мессояхе поднялась сильная метель. Приметы – они и в Арктике приметы!
22. Это — технологические сети, по ним сырье перемещается между объектами подготовки нефти. Общая протяженность этих труб — порядка 116 километров!
23. Товарный оператор ЦПС Иван Калиман.
24. Со стороны заката ночи как таковой нет. Просто сумерки.
25. Принято считать, что нефть — это черная маслянистая жидкость. На самом деле «черное золото» может быть коричневым, вишневым, зеленым, желтым и даже прозрачным. Основной фактор, который определяет цветность нефти, — компонентный состав. Красящим веществом являются смолы и асфальтены. Каждая нефть уникальна, ведь это смесь индивидуальных углеводородов и других соединений, процентное содержание которых может варьироваться в зависимости от местности, глубины ее залегания, особенностей формирования пласта и т.д. Обычно бывает так: чем больше в нефти легких фракций, тем она светлее. На фотографии — образцы нефти, которая добывается на Восточной Мессояхе. Оранжевая богата бензино-керосиновой фракцией и, как следствие, имеет меньшую плотность, чем, допустим, коричневая или черная нефть. Этот «фреш» добывают на глубине около 3 километров!
26. Естественно, на Мессояхе есть лаборатория, где проводят испытания нефти и проверяют ее соответствие заявленным параметрам. На фото — лаборанты Любовь Борлак и Анастасия Липова.
27. С ЦПС готовая товарная нефть по 98-километровому напорному трубопроводу идет на приемо-сдаточный пункт со скоростью 2,5 км/ч, оттуда попадает в магистраль Заполярье-Пурпе, а потом отправляется потребителям. Мощность — 6 миллионов тонн в год. Во избежание растепления вечномерзлых арктических грунтов трубу поставили на опоры. Видите участок, который поднимается над тундрой? Эта арка сделана на месте традиционных оленьих троп, чтобы технологии не вводили в стресс коренных обитателей тундры.
28. По такому свайному принципу построены все объекты на Мессояхе. Одна только забивка свайных полей, выравнивание и подъем грунта заняли у разработчиков месторождения почти полтора года. Уровень засыпки достигал 8 метров – такой вот слоеный пирог для защиты вечной мерзлоты от оттаивания.
29. А теперь посмотрим на самую северную материковую ГТЭС в России. Громадина весом в несколько тысяч тонн тоже стоит на сваях!
30. Газовый участок станции — здесь идет подготовка газа (повышение давления) для турбин.
31. Мощность газотурбинного комплекса — 84 МВт, этого бы хватило, чтобы обеспечить энергией, например, Салехард.
32. Машинист компрессорных установок 5 разряда Фарид Кульмаметьев.
33. Заполярная электростанция состоит из 73 объектов, главные из которых — шесть газотурбинных агрегатов мощностью 14 МВт каждый.
34. Газовая турбина.
35. Как я и говорил, ночью на Мессояху пришла метель. На фото — административный комплекс. Вахтовики работают здесь допоздна — окна горят всю ночь.
36. Но большинство рабочих вечером отдыхает. В вахтовом городке есть своя библиотека, бильярд и даже бани! Сегодня на месторождении работает порядка 4 тысяч сотрудников предприятия и подрядных организаций.
37. Временный спортивный зал. Когда я там снимал, новый социально-бытовой комплекс готовился к сдаче в эксплуатацию.
38. В новом соцблоке будет просторная столовая, зона медицинского обслуживания с терапевтическими, стоматологическими, хирургическими кабинетами, аптекой, мультифункциональным спортивным комплексом. Здание социально-бытового комплекса станет самым большим и укомплектованным в радиусе ближайших 400 километров. А пока работники «Мессояхи» тягают железо в надувном спортзале — вес гантелей от этого не меняется.
39. На следующий день погода меняется каждые два часа. Метет. Но водители прекрасно ориентируются в этом «молоке». Автопарк здесь огромный, машины — самые разные. Но можно быть уверенным: в каждой из них и водитель, и пассажиры будут пристегнуты. Иначе никак: север ошибок не прощает.
40. В местной столовой встречаем ненца Володю. В этот день мы как раз собирались на стойбище, он решил доехать с нами. Кормят на Мессояхе безумно вкусно и очень дешево! Например, обед из трех блюд + два компота + вкусняшка – около 150 рублей. Понятно, что львиную долю расходов в вопросах питания берет на себя работодатель – реальная себестоимость продуктов, завезенных вертолетами в тундру, наверняка отличается от той цены, что вахтовики платят на кассе.
41. Трэкол — отличная штука для езды по снегу в тундре.
42. На севере плохие люди не приживаются. Например, мы остановились, чтобы поснимать Белое Ничто, а проезжавшая мимо машина притормозила: у вас все в порядке? По-другому нельзя. Особенно на зимниках.
43. «Челябинец», убедившись, что все нормально, уехал в пургу по своим делам дальше. Ну да, олени, а что такого? Для тех, кто работает на Мессояхе, олени — не экзотика, а соседи по Арктике.
44. Про жизнь и уклад местного населения у меня будет отдельный пост. Я был в самом настоящем, а не образцово-показательном, стойбище. Но один портрет, сделанный в тундре, я покажу сейчас — считайте это спойлером.
45. Несколько прекрасных дней в чудесной компании прошли, пора возвращаться. Обратно улетаем с UTair.
46. Огромная благодарность вахтовикам «Мессояхи» за чудесную компанию. Спасибо «Газпром нефти» и «Роснефти» за самое северное материковое месторождение России. Будете открывать в Арктике новые промыслы — зовите в гости!
Взято: russos.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]