Первый и последний бой курсанта.
---
"15 октября 1943 года переобмундировали во все новое. После завтрака, всей школой пошли на железнодорожный вокзал. Шел крупный мокрый снег. Без суеты заняли телятники. Эшелон тронулся...
Высадились где то в сосновом бору, шли только ночью, и на четвертые сутки добрались до станции Дарница. Входили мы уже в освобожденный Киев. Здесь нас зачислили в 316 дважды Краснознаменную Темрюкскую Стрелковую Дивизию. Шли опять только ночью, шли на запад. У деревни Мигалки заняли вторую линию обороны фронта.
Ноябрь, мокрый снег вперемешку с землей. Обливаясь потом, роем благодатную украинскую землю, урожай которой так и не был убран. Ночью закрепились на безымянной высоте. Утром осмотрелись: впереди шоссе Киев-Житомир, справа и слева - линия обороны.
- Сибиряки, - зазвенел голос начальника школы перекрывая гул вражеских самолетов. - Запомните этот день! Отсюда наш путь пойдет до Берлина.
Мы запомнили этот день, но тогда еще не знали, что из семисот курсантов снайперского училища к концу пути в живых останутся единицы. Срок обучения курсантов был сокращен с двух лет до девяти месяцев.
- Ничего, товарищи курсанты, выпускные экзамены будете сдавать на поле боя! - напутствовал подполковник Груздев. Здесь, на этом рубеже, нам и предстояло их сдавать.
Груздев связался поочередно со всеми ротами, затем соединился с артиллеристами. Распоряжения отдавал ровным спокойным голосом. На всю жизнь запомнил я этого замечательного человека, сурового и мужественного воина, возглавлявшего нашу Барнаульскую снайперскую школу.
И вот началось. Немцы не жалели снарядов. Земля под нами ходила ходуном. Завывание, свист, рев, скрежет, лязг, гром, на головы падали комья земли и камни. От дыма и пыли стало темно. Жаркий смрад не дает дышать.
И вдруг все стихло, и сквозь еще не рассеявшийся темно-черный туман мы увидели немцев. В полный рост, без единого выстрела шли на нас цепи, а на флангах двигались танки.
Замполит Ковалев, покусывая травинку, словно наблюдая за обычным тактическим учением, говорит: - Психическую затеяли, хотят нахальством взять. Думают, нервы у нас сдадут. Сейчас мы их за ставим поклониться русской матушке земле!
За спиной забухали наши пушки. Во вражеских цепях начали рваться снаряды, образуя бреши в рядах атакующих, но те не залегали и серо-зеленая волна катилась на нас.
Донесся голос младшего лейтенанта Головко: - Без команды не стрелять! Прицел - четыре! Целься в грудь! Бить по смотровым щелям танков. Гранаты бросать под гусеницы!
Спокойствие командира передалось и нам. Немцы уже в ста метрах. Вдруг треснул одиночный выстрел. Это подал сигнал лейтенант. Следом грянул дружный залп. Из за танка выскочил немецкий офицер.
Сильно стучит сердце. Плавно, как учили, нажимаю на спуск. Выронив пистолет, немец упал. Я в каком то оцепенении жду, не поднимется ли он. Лежит на грязной дороге.
- Видал!? - я кричу своему первому номеру Володе Хмелю, но ему не до этого. Справа и слева курсанты укладывают на бруствер гранаты. А Володя из противотанкового ружья стреляет по танку.
Но вот ближайший замедлил движение наткнувшись на большой валун. Обходя преграду, машина поворачивается к нам бортом. В тот же момент Володя Куц из Барнаула всаживает ему бронебойную пулю в бок, а потом бьет по гусеницам. Танк закрутился волчком и задымился. - Кончай его!
Из танка долбанули по нам в упор из пушки, мы едва успели спрятаться в траншее. Нас осыпало землей. Только дым рассеялся, Володя выстрелил в бензобак. Прицельно бьем по вражеским цепям. Немцы жмутся к танкам. Из пулеметов строчат по нашим окопам.
- Отсекайте пехоту! - кричит подполковник Груздев. Один танк шел прямо к нашему окопу. Володя кинул связку гранат, но не попал. Мы оба упали на дно окопа, а когда танк прошел, закидали его бутылками с горючей смесью. И еще несколько танков подбили бронебойщики. И тогда немцы не выдержали и попятились назад. Первая атака была отбита.
Наступила тишина. Только потрескивали охваченные огнем колосья пшеницы. Пахло горячим хлебом. Сколько пропадает добра! Упиваться победой некогда. Надо восстанавливать разрушенные окопы, строить новые. Налетели "юнкерсы". Поутюжили наши позиции. И вновь показалась пехота немцев.
Еще трижды враг пытался наступать, но к ночи выдохся в конец. И снова восстанавливали окопы, таскали гранаты, цинковые коробки с патронами. Живем! А значит будет новый бой...
Поспали около двух часов, не выпуская из рук оружия. Чуть забрезжил рассвет как в траншее появился лейтенант. Уже побрит, в чистой гимнастерке со свежим подворотничком, собрал нас на беседу. Разговор пошел о вчерашнем бое, о наших удачах и промахах.
- Погибнуть в бою - не хитра штука. Уничтожить врага и остаться в живых - вот подлинное военное мастерство. Командир еще не закончил беседу, как противник начал артиллерийскую подготовку. Затем показались танки, за ними густой цепью - пехота.
Наша артиллерия открыла беглый огонь, 45 миллиметровые выдвинулись на прямую наводку. Мы с сомнением поглядывали на них - уж очень маленькие эти "сорокопятки". Вдруг два танка загорелись, а были они еще далеко от нас.
Тяжелый выдался день. Мы потеряли счет вражеским атакам. Вечером снова восстанавливали окопы и траншеи. Саперную лопату стали беречь пуще солдатского котелка.
Поспать так и не удалось. Противник всю ночь вел артиллерийский огонь. Казалось, каждый клочок нашей обороны был перепахан взрывами снарядов. Отвечала и наша артиллерия. Дымом и пылью заволокло всю низменность.
- Крупин! За водой! - кричит старшина. Собираю пустые фляги, выползаю из окопа. Еле добрался до ручья. Обратный путь показался еще более длинным. Дополз таща четыре фляги на ремне. А на месте окопа - большая воронка.
Как из под земли выросла медсестра Анна Клименко. Передал фляжки ей, потому что раненым эта вода была нужнее...С правого фланга подошли две "Катюши" и дали "концерт" по немцам.
- Вперед! - крикнул лейтенант, выскакивая из траншеи. Мы бросились за ним. Вдруг впереди упал снаряд и завертелся как волчок. Пошипел, разбрызгивая грязь, и не разорвался. Только поднялись,рядом рванул другой снаряд.
Ладонями зажимаю глаза, чувствую липкую кровь... В санчасти мне оказали первую помощь, я стал видеть только правым глазом. Еще с двумя ранеными добрались до фронтового госпиталя...
А наши курсанты дошли до Праги, где и встретили так долгожданный нами день Победы." - из воспоминаний рядового взвода ПТР 1075 стрелкового полка 316-й стрелковой дивизии Г.В.Крупина.
Высадились где то в сосновом бору, шли только ночью, и на четвертые сутки добрались до станции Дарница. Входили мы уже в освобожденный Киев. Здесь нас зачислили в 316 дважды Краснознаменную Темрюкскую Стрелковую Дивизию. Шли опять только ночью, шли на запад. У деревни Мигалки заняли вторую линию обороны фронта.
Ноябрь, мокрый снег вперемешку с землей. Обливаясь потом, роем благодатную украинскую землю, урожай которой так и не был убран. Ночью закрепились на безымянной высоте. Утром осмотрелись: впереди шоссе Киев-Житомир, справа и слева - линия обороны.
- Сибиряки, - зазвенел голос начальника школы перекрывая гул вражеских самолетов. - Запомните этот день! Отсюда наш путь пойдет до Берлина.
Мы запомнили этот день, но тогда еще не знали, что из семисот курсантов снайперского училища к концу пути в живых останутся единицы. Срок обучения курсантов был сокращен с двух лет до девяти месяцев.
- Ничего, товарищи курсанты, выпускные экзамены будете сдавать на поле боя! - напутствовал подполковник Груздев. Здесь, на этом рубеже, нам и предстояло их сдавать.
Груздев связался поочередно со всеми ротами, затем соединился с артиллеристами. Распоряжения отдавал ровным спокойным голосом. На всю жизнь запомнил я этого замечательного человека, сурового и мужественного воина, возглавлявшего нашу Барнаульскую снайперскую школу.
И вот началось. Немцы не жалели снарядов. Земля под нами ходила ходуном. Завывание, свист, рев, скрежет, лязг, гром, на головы падали комья земли и камни. От дыма и пыли стало темно. Жаркий смрад не дает дышать.
И вдруг все стихло, и сквозь еще не рассеявшийся темно-черный туман мы увидели немцев. В полный рост, без единого выстрела шли на нас цепи, а на флангах двигались танки.
Замполит Ковалев, покусывая травинку, словно наблюдая за обычным тактическим учением, говорит: - Психическую затеяли, хотят нахальством взять. Думают, нервы у нас сдадут. Сейчас мы их за ставим поклониться русской матушке земле!
За спиной забухали наши пушки. Во вражеских цепях начали рваться снаряды, образуя бреши в рядах атакующих, но те не залегали и серо-зеленая волна катилась на нас.
Донесся голос младшего лейтенанта Головко: - Без команды не стрелять! Прицел - четыре! Целься в грудь! Бить по смотровым щелям танков. Гранаты бросать под гусеницы!
Спокойствие командира передалось и нам. Немцы уже в ста метрах. Вдруг треснул одиночный выстрел. Это подал сигнал лейтенант. Следом грянул дружный залп. Из за танка выскочил немецкий офицер.
Сильно стучит сердце. Плавно, как учили, нажимаю на спуск. Выронив пистолет, немец упал. Я в каком то оцепенении жду, не поднимется ли он. Лежит на грязной дороге.
- Видал!? - я кричу своему первому номеру Володе Хмелю, но ему не до этого. Справа и слева курсанты укладывают на бруствер гранаты. А Володя из противотанкового ружья стреляет по танку.
Но вот ближайший замедлил движение наткнувшись на большой валун. Обходя преграду, машина поворачивается к нам бортом. В тот же момент Володя Куц из Барнаула всаживает ему бронебойную пулю в бок, а потом бьет по гусеницам. Танк закрутился волчком и задымился. - Кончай его!
Из танка долбанули по нам в упор из пушки, мы едва успели спрятаться в траншее. Нас осыпало землей. Только дым рассеялся, Володя выстрелил в бензобак. Прицельно бьем по вражеским цепям. Немцы жмутся к танкам. Из пулеметов строчат по нашим окопам.
- Отсекайте пехоту! - кричит подполковник Груздев. Один танк шел прямо к нашему окопу. Володя кинул связку гранат, но не попал. Мы оба упали на дно окопа, а когда танк прошел, закидали его бутылками с горючей смесью. И еще несколько танков подбили бронебойщики. И тогда немцы не выдержали и попятились назад. Первая атака была отбита.
Наступила тишина. Только потрескивали охваченные огнем колосья пшеницы. Пахло горячим хлебом. Сколько пропадает добра! Упиваться победой некогда. Надо восстанавливать разрушенные окопы, строить новые. Налетели "юнкерсы". Поутюжили наши позиции. И вновь показалась пехота немцев.
Еще трижды враг пытался наступать, но к ночи выдохся в конец. И снова восстанавливали окопы, таскали гранаты, цинковые коробки с патронами. Живем! А значит будет новый бой...
Поспали около двух часов, не выпуская из рук оружия. Чуть забрезжил рассвет как в траншее появился лейтенант. Уже побрит, в чистой гимнастерке со свежим подворотничком, собрал нас на беседу. Разговор пошел о вчерашнем бое, о наших удачах и промахах.
- Погибнуть в бою - не хитра штука. Уничтожить врага и остаться в живых - вот подлинное военное мастерство. Командир еще не закончил беседу, как противник начал артиллерийскую подготовку. Затем показались танки, за ними густой цепью - пехота.
Наша артиллерия открыла беглый огонь, 45 миллиметровые выдвинулись на прямую наводку. Мы с сомнением поглядывали на них - уж очень маленькие эти "сорокопятки". Вдруг два танка загорелись, а были они еще далеко от нас.
Тяжелый выдался день. Мы потеряли счет вражеским атакам. Вечером снова восстанавливали окопы и траншеи. Саперную лопату стали беречь пуще солдатского котелка.
Поспать так и не удалось. Противник всю ночь вел артиллерийский огонь. Казалось, каждый клочок нашей обороны был перепахан взрывами снарядов. Отвечала и наша артиллерия. Дымом и пылью заволокло всю низменность.
- Крупин! За водой! - кричит старшина. Собираю пустые фляги, выползаю из окопа. Еле добрался до ручья. Обратный путь показался еще более длинным. Дополз таща четыре фляги на ремне. А на месте окопа - большая воронка.
Как из под земли выросла медсестра Анна Клименко. Передал фляжки ей, потому что раненым эта вода была нужнее...С правого фланга подошли две "Катюши" и дали "концерт" по немцам.
- Вперед! - крикнул лейтенант, выскакивая из траншеи. Мы бросились за ним. Вдруг впереди упал снаряд и завертелся как волчок. Пошипел, разбрызгивая грязь, и не разорвался. Только поднялись,рядом рванул другой снаряд.
Ладонями зажимаю глаза, чувствую липкую кровь... В санчасти мне оказали первую помощь, я стал видеть только правым глазом. Еще с двумя ранеными добрались до фронтового госпиталя...
А наши курсанты дошли до Праги, где и встретили так долгожданный нами день Победы." - из воспоминаний рядового взвода ПТР 1075 стрелкового полка 316-й стрелковой дивизии Г.В.Крупина.
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]