Новгородская область. ВОЛОТОВО, Успенская церковь, 1353-1941 гг.
---
...Церковь Успения Богородицы в Волотово – молчаливый обелиск всем погибшим в годы Великой Отечественной войны архитектурным памятникам нашей необъятной Родины. История этой удивительной церкви – с момента её появления в 1353 году до варварского разрушения фашистами в 1941, и поначалу кажущийся фантастической утопией полувековой процесс чудесного воскрешения из небытия к 2003 – история, незавершенная и по сей день – не оставляет равнодушным, тревожит ум и бередит чувства… (След кадр - фото, сделанное Л. А. Мацулевичем в 1910 году:)
Упоминание о постройке миниатюрной церкви “камена въ имя святыя Богородица Успение на Волотове в Моисееве манастыри” встречается в Новгородской Первой летописи – древнерусском литературном памятнике – и в переводе на современное летосчисление соответствует периоду с 1 марта 1352 по 1 марта 1353 года. Тот же первоисточник повествует, что летом 1363 года интерьер церкви был расписан – без малейшего намека на авторство как архитектурного проекта, так и живописи, имена зодчих и изографов не удалось установить по сей день – высказываются предположения, что живописцы имели греческие корни. (След. фото - Архангел Гавриил, копия с фрески Успенской церкви, 1930 год)
Нередко бывало, что при работе над фресками художники оставляли так называемую ”летопись”, с указанием своих имён (существует версия, что такой чести удостаивались лишь мастера, работающие безвозмездно). Имелась ли подобная ”летопись” в Успенской церкви – достоверно не ответит никто, ибо настенные росписи в военном лихолетьи были превращены в груду мелких обломков. (След кадр - фото, сделанное Л. А. Мацулевичем в 1910 году:)
Волотовский Успенский монастырь, для которого была построена церковь, не оставил после себя сколь-нибудь значимого следа - сведения о нём скудны, и история его существования теряется в 1760-х годах, когда по итогам Екатерининских реформ он был причислен к заштатным и вскоре упразднен, а его церкви обращены в приходские. До наших дней дошла лишь каменная церковь Успения Богородицы.
Сохранилась копия, выполненная в 1894 году Филаретом Фоминым, с ктиторской фрески Успенской церкви. Трогательный сюжет - склоненный пред престолом Богоматери архиепископ Моисей (устроитель Волотовского монастыря) преподносит Ей в дар модель изящного храма, в котором нетрудно угадать нашу церковь.
Изограф запечатлел на фреске храм, с момента постройки которого минуло лишь десять лет – и жест, с которым вот уже шесть с половиной веков даритель являет на суд Божий и человеческий своё творение, переворачивает душу...
Волотовская Успенская церковь – скромных размеров четырехстолпный, одноапсидный храм, запечатлевший в камне основные традиции древнего новгородского зодчества XIV века. Лишенные какого-либо наружного убранства стены всех четырех фасадов получили трехлопастное завершение – строгая геометрия четверика смягчалась округлыми линиями кровли. (Самый красивый тип русских храмов, на мой взгляд) На фото - реконструкция Л.Е.Красноречьева:
В алтаре сохранились каменные престол, синтрон и горнее место. над западным входом имелись деревянные хоры. Западные же столбы имели округлое сечение в своей нижней части (на уровень человеческого роста), восточные – прямоугольные в плане. С западной стороны к храму была пристроена паперть, с северной стороны - притвор, над которым, предположительно, изначально располагалась звонница. (На фото - план церкви, составленный Л.Е.Красноречьевым:)
В последующие века углы здания были надложены, в целях устройства четырехскатной кровли, что очень обеднило силуэт древнего храма, но при этом первоначальные архитектурные формы не были разрушены, к ним лишь была добавлена кирпичная надстройка. Стены и своды северного притвора подверглись кардинальным переделкам во второй трети XIX века – исказившим и огрубившим их формы, и ликвидировавшим звонницу. В качестве компенсации, к западной паперти в 1857 году приставили довольно неуклюжую двухъярусную колокольню, вполне в духе того времени. (Фото 1903 года:)
По счастью, произведенные перестройки не нанесли вреда древней стенописи, украшавшей интерьеры церкви. Фрески, которыми в 1363 году был расписан храм, ни разу не поновлялись, и занимали площадь порядка 350 кв. м – в общей сложности как минимум две сотни фигур и многофигурных сцен на стенах и сводах, уходящих девятью регистрами ввысь. Храм имел небольшие размеры – около 9 м от пола до сводов, 15,36 м от пола до купола, ширина стен около 6,6 м, длина – около 7,2 м, глубина апсиды – 2,1 м, её ширина – 3,6 м. Фигуры нижнего, 9-го регистра, располагались на уровне вошедшего в храм прихожанина и имели наименьшую высоту – 165 см максимум (с меня ростом). (На фото - акварель с интерьером церкви В. И. Яковлева, 1908 год)
По мере подъема вверх, изображения постепенно увеличивались – фигуры пророков в барабане купола (третий регистр) удостоились 230 см. Орнаментами были расписаны и оконные откосы, и даже старинные дубовые связи, сохранившиеся в алтаре.
К началу XX века, в отличие от благополучного состояния сюжетной целостности росписей, сохранность красочного слоя оставляла желать лучшего – нижние регистры живописи за много лет покрылись слоем копоти, повсеместно наблюдалось меление красочного слоя и присутствие высолов и плесени на поверхности, а самое опасное, на некоторых участках произошло отслоение штукатурного грунта с фресками. Стенопись требовала грамотной расчистки, укрепления и реставрации. (След. фото - схема росписей, выполненная В. В. Сусловым:)
Ценность архитектурного памятника была столь высока, что даже при Советской власти ему уделялось колоссальное внимание – в 1920-х годах здесь работали художники-копиисты, а десять лет спустя была создана специальная комиссия из высококлассных ученых и реставраторов, которая летом 1931 года приступила к первому после Октябрьского переворота комплексному обследованию Успенской церкви и её фресок. Уже через год были начаты первоочередные реставрационные работы, продолжавшиеся вплоть до 1941 года, в ходе которых в 1932-1936 годах были расчищены и укреплены фрески, а затем, в 1940 - начале 1941 годах, храму был возвращен исторический архитектурный облик – разобраны позднейшие надстройки и колокольня, восстановлена первоначальная фигурная кровля. (След. кадр - акварель В. В. Суслова с ктиторской фрески, с изображением Успенской церкви:)
К маю 1941 года Успенский храм на Волотовом поле вновь стал таким, каким его задумал и создал далёкий, неведомый древний зодчий…
Не сохранилось ни одного фото 1931-1941 годов – все новгородские музейные архивы и фототека уничтожены. Спустя полтора месяца началась война.
.......
“5 июня 2001 года, Великий Новгород.
Министерство культуры России, Администрация Новгородской области, Комитет культуры, кино и туризма Новгородской области, с одной стороны,
и Министерство культуры Федеративной Республики Германия, Общество международного взаимопонимания — с другой, заключили
Соглашение
"Об оказании Обществом международного взаимопонимания безвозмездной помощи (содействия) в реставрации церкви Успения на Волотовом поле и ее фрескового ансамбля".
…
Подписи сторон:
Представитель Российской Федерации – министр культуры РФ Михаил Швыдкой.
Представитель Федеративной Республики Германия – министр по делам культуры и средств массовой информации Юлиан Нида-Рюмелин.”
Согласно условиям документа, дарителем необходимых финансовых средств выступил немецкий нефтегазовый концерн "Винтерсхалл АГ", принявший на себя обязательства выплаты денежной суммы в размере 1 млн 520 тыс долларов, перечисляемых в течение девяти лет новгородским реставраторам. По словам Ю. Нида-Ромелина, ”этот жест помощи – одно из свидетельств того факта, что Германия видит свою ответственность в историческом контексте”…
Соглашение стало результатом предложенной в том же 2001 году немецкой стороной поддержки какого-либо проекта по восстановлению объекта культурного наследия России, разрушенного нацистской Германией. Спустя 56 лет после окончания Великой Отечественной войны. Дождались.
Этим объектом стала Успенская церковь, что на Волотовом поле, под Великим Новгородом. Точнее, не церковь (см. кадр 1948 года). Груда строительного мусора высотой полтора метра, площадью примерно 7 на 10, законсервированная бессильными в этом случае реставраторами спустя десятилетие после Победы, в надежде на лучшие времена, похоронившая под собой миниатюрный новгородский храм, поставленный здесь в 1353 году, и расписанный фресками в 1363 – сохранившимися практически в целости вплоть до первых немецких артобстрелов в августе 1941... Лучшего примера для напоминания германским благодетелям о том, что творилось в этих краях полвека назад, и к чему приложили руку их предки, еще поискать. Нет, спасибо, конечно, но…
Абсолютно все без исключения памятники новгородского зодчества, дошедшие до наших дней, серьезно пострадали в ходе войны – то, чем ныне мы имеем счастье любоваться, бережно и длительно восстанавливалось в послевоенные годы.
Первый немецкий авианалет на Новгород случился 8 июля 1941 года – на шестнадцатый день войны, бомбардировки проводились ежедневно, вплоть до 18 августа, полтора месяца кряду, по нескольку раз в день, группами самолетов до 100 единиц одновременно – тысячелетний город-музей крушили беспощадно, методично и целенаправленно, район за районом превращая в груду развалин жилые кварталы, мосты, школы и детсады, больницы, предприятия, музеи, древние архитектурные памятники, всё без разбору. С сентября 1941 года немецкие военные части, расположившиеся в Новгороде, подвергались обстрелу советской артиллерии – до января 1944 года в городе не утихала обоюдная канонада, приведшая к тотальному разрушению всего и вся.
19 августа 1941 года немецкие войска заняли Новгород. То, что последовало за этим, не укладывается в нормы поведения цивилизованного человека…
В годы оккупации из хранилищ Новгородского музея были похищены либо вовсе уничтожены ценнейшие коллекции по археологии, истории и искусству. Кое-что из транспортабельной части историко-культурного наследия работники музейных фондов успели эвакуировать заранее – мебель, изделия из драгметаллов, живопись, но большая часть навечно осталась в том осажденном городе. В картинной галерее был устроен гараж, а картинами загораживали дверные проёмы казарм. В библиотеках города до войны находилось 84000 томов – к концу оккупации не осталось ни одного – часть раритетных библиотечных архивов была грудами рассыпана по Кремлю.
Чудом уцелевшие при артобстрелах городские каменные здания взрывались, а кирпич использовался для строительства фортификационных сооружений и ремонта дорог. С куполов церквей снималось железо, а в самих древних церквях, новгородских архитектурных жемчужинах, устраивались огневые точки, наблюдательные пункты, конюшни, казармы, офицерские клубы, бани, мастерские, разводились костры. Иконостасы уничтожались. Деревянные балки перекрытий выпиливались. Фрески исцарапывались похабными рисунками и надписями. Внутри монастырей расположились военные нацистские кладбища. (След. кадр - Архангел Михаил, фреска Успенской церкви в Волотово, фото Л. А. Мацулевича, 1910 год)
Воспоминания очевидцев тех событий: ”Каменные здания в развалинах. Кремль, София, Никола на Дворище - все с зияющими пробоинами, обвалившимися углами, пробитыми крышами. В церкви Спаса на Ильине поперек фрески Феофана Грека нацарапано мелом: “Ewiva la division!”(”Да здравствует дивизия”) Здесь стояла испанская “Голубая дивизия”, церковь была превращена во вражеский наблюдательный пункт, устроенный в верхней разрушенной части храма”.
При отступлении фашисты старались взорвать и сжечь все уцелевшие городские здания, оставив после себя покрытую пеплом пустыню. Еще из воспоминаний: ”Города не было. Он был не просто разрушен. Он зарос сорняками, поднявшимися выше человеческого роста: немцы не разрешали тут жить, а почва пожарища плодородна. Кое-где между зарослями чертополоха и иван-чая виднелись надписи: “Улица разминирована”. От деревянных домов остались лишь печи с нелепо торчащими трубами...”
Из 2346 довоенных жилых домов осталось более-менее пригодными для жилья, и то с частичными разрушениями, около 40. В сожженном городе из жителей остался 51 человек (от довоенного 40-тысячного населения).
Часть новгородских предместий в годы войны оказалась непосредственно в зоне ожесточенных боёв, пострадав особенно серьезно – оказавшись под перекрестным огнем вооруженных сил обеих сторон. У церкви Спаса на Нередице с фресками 1199 года – по ней пристреливались орудия обеих армий - уже к осени 1941 года остались руины стен, 90 % стенописи погибло.
Благовещенская церковь в Аркажах, с фресками 1189 года – превращена фашистами в ДОТ с прорубленными в стенах амбразурами, по которому била наша артиллерия.
Церковь Спаса-на-Ковалеве, 1380 год, разрушена немецкими обстрелами. И неподалеку от него – наша Волотовская Успенская церковь, к началу войны восстановленная в формах XIV века. Внутри храма враг не хозяйничал, но в канонаду от сотрясения стен сначала отслоилась и обрушилась штукатурка, расписанная фресками, а позже рухнули и сложенные из камней стены, похоронив под собою уникальную живопись…(След. кадр - Спас Нерукотворный, фреска Успенской церкви, ч/б и цветной снимки Л. А. Мацулевича, 1910 год)
Великий Новгород был освобожден от вражеских войск 20 января 1944 года. Первые восстановительные мероприятия с привлечением немецких военнопленных начались еще в 1944 году. А уже в ноябре 1945 года Новгород был включен в список городов, в которых в первую очередь разворачивались реставрационные работы. Разумеется, охватить разом все пострадавшие памятники зодчества не представлялось возможным – до погибшего Волотовского храма, расположенного в пяти верстах от Новгорода, вплоть до 1955 года, что называется, ”не доходили руки”.
На протяжении десяти послевоенных лет его руины представляли собой печальный апофеоз войны. Нанесенный ему ущерб невосполним. Храм стерт войной, разрушен в пыль. И никакими деньгами его не вернешь. Сейчас, в наши дни, на его месте – новодел, возведенный в 2003 году. Красивый, качественный, пронзительный – но патины времени в нём нет и не будет.
А тогда, в 1955 году, Леонид Егорович Красноречьев начал работы по расчистке завалов Волотова – на первых порах казавшиеся безнадежной тратой времени и сил. Территория вокруг остатков стен была освобождена от груд строительного, растительного и бытового мусора – после чего над периметром стен возвели защитный футляр четырехметровой высоты, дабы уберечь фрагменты древних фресок, оставшихся под ним, от дальнейшего разрушительного воздействия осадков, корней растений и расхищения ”черными археологами”.
Уже тогда был начат кропотливейший труд по выборке вручную из завалов многочисленных осколков стенописей, которые бережно очищались и сохранялись в надежде на чудо. Мелкие пестрые кусочки штукатурки (на тот момент их было 3033) уложили в специально подготовленные лотки-контейнеры, с обязательным точным указанием конкретного места, в котором они были найдены, и оставили на хранение в фондах Новгородского музея, где они ждали своего часа. (След. кадр - схема росписей Успенской церкви, составленная В. В. Сусловым:)
...За полвека до катастрофического разрушения, в государстве с другим названием, другим общественным строем, другим уровнем культуры, другой системой ценностей – на волне возрождающегося в то время интереса к истории, архитектуре и живописи древней Руси, в Волотове работал профессор Императорской Академии Художеств и член Археологической комиссии Владимир Васильевич Суслов, по настоянию которого в 1894-1895 годах была проведена фиксация ”на прозрачный коленкор” стенописей Успенской церкви. За два года молодым и ”очень способным к этому делу” художником-графиком Филаретом Фоминым “в высшей степени добросовестно” были выполнены 184 контурные кальки тушью и 7 копий лучших фресок в масляных красках, часть из которых опубликована в изданной Сусловым в 1911 году книге ”Церковь Успения пресвятой Богородицы в селе Волотове, близ Новгорода”. (След. фото - слева снимок 1910 года Л. А. Мацулевича, справа - калька того же изображения Ф. Фомина, 1894 год)
Кальки с фресок стали первыми, но не единственными документально зафиксированными копиями драгоценных стенописей. В 1909-1910 годах в Волотово, участниками художественно-археологической экспедиции, организованной Петроградским университетом, осуществлялись реставрационные работы по расчистке, исследованию и (главное, внимание!) фотофиксации древних фресок. Результатом работы молодых (24-27 лет) ученых-искусствоведов – В. К. Мясоедова, Н. П. Сычева, Л. А. Мацулевича, Н. Л. Окунева – стали подробнейшие описания системы росписей, как в целом, так и описания отдельных композиций, включающие пометки о расположении, сохранности, манере живописи, текстах надписей. (След. фото слева направо - Н. Л. Окунев, Н. П. Сычев, Л. А. Мацулевич под сводами Успенской церкви, 1910 год:)
Но самое ценное – были сделаны 133 негатива на стеклянных пластинках размером 13 х 18 см, и полтора десятка цветных снимков, изготовленных по новейшей на тот момент технологии Autochrome Lumière.
Волотовские древние росписи, привлекавшие к себе внимание как рядовых любителей-живописцев, так и профессиональных художников, к счастью, сохранились в многочисленных копиях - зарисовках, акварелях, этюдах, картинах, с разной степенью точности воспроизводящих оригинал. (След. кадр - копия Ф. Фомина с фрески Успенской церкви, 1894 год)
Все упомянутые выше визуальные первоисточники – единственное, что уцелело в годы войны от стенописей Успенской церкви на Волотовом поле, близ Новгорода. Именно на них сейчас ориентируются специалисты научно-реставрационных мастерских в казавшейся поначалу безнадежной работе по возрождению из небытия древних фресок. Руководитель работ – Тамара Ивановна Анисимова, ныне заведующая Центром реставрации руинированной монументальной живописи Антоново в Великом Новгороде.
14 декабря 1992 года церковь Успения на Волотовом поле была включена в список памятников Всемирного наследия ЮHЕСКО. В том же 1992 году была создана всесторонне продуманная, научно обоснованная программа по всеобъемлющей реставрации (читай, второму рождению) памятника живописи и архитектуры, финансирование которой осуществлялось через Отдел охраны культурного наследия Министерства культуры России. В 1993 году начались непосредственные работы на законсервированном с 1955 года объекте, заключавшиеся в тщательном разборе оставшихся с послевоенного времени завалов.
Технология довольна проста – из завала выбирается определенный объем грунта, из которого сначала вынимаются остатки кирпичей и ракушечника, используемые впоследствии для реконструкции здания, а затем субстанция просеивается на крупноячеистом сите. Целью ставилось нахождение и выемка разнокалиберных фрагментов штукатурки с фресками. Процесс адски трудоёмкий, но действенный. Обнаруженные фрагменты укладывались на специальные планшеты с бортиками, размерами 30 х 40 см (общее количество планшетов за все годы работы составило 7000 штук), с указанием даты и участка, на котором была сделана находка – чтобы впоследствии облегчить взаимную компоновку разрозненных деталей. (След. кадр - слева в углу те самые планшеты; на столах - копии калек стенописи, сделанных в 1894-1985 годах Филаретом Фоминым, на которых складывается "паззл" из фрагментов фресок)
Общее количество извлеченных из завалов фрагментов фресок – 1 750 000. Один миллион семьсот пятьдесят тысяч осколков, размеры которых около 1-2 кв. см. Небольшая часть кусочков состыковывалась в единое изображение сразу же на месте раскопок.
Оставшиеся фрагменты совмещались в лаборатории - поначалу вручную, а позже - с помощью специально созданной компьютерной программы, позволяющей произвести автоматический подбор пары фрагментов с максимально подходящей геометрической точностью стыковки.
Ушедшая в прошлое война постоянно напоминала реставраторам о себе – в процессе разбора завалов на территории храма, из земли и руин было извлечено около полутонны осколков бомб и снарядов, пробитая в двух местах советская каска, противогаз, целлулоидная куколка со впившимся в тельце острым куском смертельного железа, пластмассовые дужки очков и осколки посуды…Верующие люди бежали спасаться от бомбежек в храм, вот и несли сюда самое дорогое и необходимое. (След. кадр - фреска "Рождество", роспись Успенской церкви, фото Л. А. Мацулевича, 1910 год)
В 2001 году, благодаря финансовой поддержке немецкого правительства (о Соглашении было сказано выше), начались работы по по реконструкции Успенского храма – авторами проекта стали Леонид Егорович Красноречьев и Нинель Николаевна Кузьмина, в 2004 году удостоенные за свой выдающийся труд Государственной премии в области литературы и искусства.
В августе 2003 года возрожденный в исторических формах XIV века храм был торжественно открыт для доступа, после чего реставраторы приступили к монтажу на стенах и столпах кропотливо восстановленных из кусочков штукатурки фресок, в тех же местах, где они были написаны изначально – в 2008 году была установлена первая композиция. (На двух следующих снимках: верхний - копии Ф. Фомина с алтарной фрески, 1894 год. Нижний - та же восстановленная фреска, 2016 год)
На сегодняшний день 17 живописных композиций возвращены в Волотовский Успенский храм.
В работе находятся 155 из 195 изображений, до войны украшавших стены церкви.
Разумеется, полностью восстановленной стенописи мы никогда не увидим – но возможность полюбоваться на архитектуру и, считавшуюся утраченной, живопись возвращенного из небытия древнего храма возрождает веру в чудо…
Упоминание о постройке миниатюрной церкви “камена въ имя святыя Богородица Успение на Волотове в Моисееве манастыри” встречается в Новгородской Первой летописи – древнерусском литературном памятнике – и в переводе на современное летосчисление соответствует периоду с 1 марта 1352 по 1 марта 1353 года. Тот же первоисточник повествует, что летом 1363 года интерьер церкви был расписан – без малейшего намека на авторство как архитектурного проекта, так и живописи, имена зодчих и изографов не удалось установить по сей день – высказываются предположения, что живописцы имели греческие корни. (След. фото - Архангел Гавриил, копия с фрески Успенской церкви, 1930 год)
Нередко бывало, что при работе над фресками художники оставляли так называемую ”летопись”, с указанием своих имён (существует версия, что такой чести удостаивались лишь мастера, работающие безвозмездно). Имелась ли подобная ”летопись” в Успенской церкви – достоверно не ответит никто, ибо настенные росписи в военном лихолетьи были превращены в груду мелких обломков. (След кадр - фото, сделанное Л. А. Мацулевичем в 1910 году:)
Волотовский Успенский монастырь, для которого была построена церковь, не оставил после себя сколь-нибудь значимого следа - сведения о нём скудны, и история его существования теряется в 1760-х годах, когда по итогам Екатерининских реформ он был причислен к заштатным и вскоре упразднен, а его церкви обращены в приходские. До наших дней дошла лишь каменная церковь Успения Богородицы.
Сохранилась копия, выполненная в 1894 году Филаретом Фоминым, с ктиторской фрески Успенской церкви. Трогательный сюжет - склоненный пред престолом Богоматери архиепископ Моисей (устроитель Волотовского монастыря) преподносит Ей в дар модель изящного храма, в котором нетрудно угадать нашу церковь.
Изограф запечатлел на фреске храм, с момента постройки которого минуло лишь десять лет – и жест, с которым вот уже шесть с половиной веков даритель являет на суд Божий и человеческий своё творение, переворачивает душу...
Волотовская Успенская церковь – скромных размеров четырехстолпный, одноапсидный храм, запечатлевший в камне основные традиции древнего новгородского зодчества XIV века. Лишенные какого-либо наружного убранства стены всех четырех фасадов получили трехлопастное завершение – строгая геометрия четверика смягчалась округлыми линиями кровли. (Самый красивый тип русских храмов, на мой взгляд) На фото - реконструкция Л.Е.Красноречьева:
В алтаре сохранились каменные престол, синтрон и горнее место. над западным входом имелись деревянные хоры. Западные же столбы имели округлое сечение в своей нижней части (на уровень человеческого роста), восточные – прямоугольные в плане. С западной стороны к храму была пристроена паперть, с северной стороны - притвор, над которым, предположительно, изначально располагалась звонница. (На фото - план церкви, составленный Л.Е.Красноречьевым:)
В последующие века углы здания были надложены, в целях устройства четырехскатной кровли, что очень обеднило силуэт древнего храма, но при этом первоначальные архитектурные формы не были разрушены, к ним лишь была добавлена кирпичная надстройка. Стены и своды северного притвора подверглись кардинальным переделкам во второй трети XIX века – исказившим и огрубившим их формы, и ликвидировавшим звонницу. В качестве компенсации, к западной паперти в 1857 году приставили довольно неуклюжую двухъярусную колокольню, вполне в духе того времени. (Фото 1903 года:)
По счастью, произведенные перестройки не нанесли вреда древней стенописи, украшавшей интерьеры церкви. Фрески, которыми в 1363 году был расписан храм, ни разу не поновлялись, и занимали площадь порядка 350 кв. м – в общей сложности как минимум две сотни фигур и многофигурных сцен на стенах и сводах, уходящих девятью регистрами ввысь. Храм имел небольшие размеры – около 9 м от пола до сводов, 15,36 м от пола до купола, ширина стен около 6,6 м, длина – около 7,2 м, глубина апсиды – 2,1 м, её ширина – 3,6 м. Фигуры нижнего, 9-го регистра, располагались на уровне вошедшего в храм прихожанина и имели наименьшую высоту – 165 см максимум (с меня ростом). (На фото - акварель с интерьером церкви В. И. Яковлева, 1908 год)
По мере подъема вверх, изображения постепенно увеличивались – фигуры пророков в барабане купола (третий регистр) удостоились 230 см. Орнаментами были расписаны и оконные откосы, и даже старинные дубовые связи, сохранившиеся в алтаре.
К началу XX века, в отличие от благополучного состояния сюжетной целостности росписей, сохранность красочного слоя оставляла желать лучшего – нижние регистры живописи за много лет покрылись слоем копоти, повсеместно наблюдалось меление красочного слоя и присутствие высолов и плесени на поверхности, а самое опасное, на некоторых участках произошло отслоение штукатурного грунта с фресками. Стенопись требовала грамотной расчистки, укрепления и реставрации. (След. фото - схема росписей, выполненная В. В. Сусловым:)
Ценность архитектурного памятника была столь высока, что даже при Советской власти ему уделялось колоссальное внимание – в 1920-х годах здесь работали художники-копиисты, а десять лет спустя была создана специальная комиссия из высококлассных ученых и реставраторов, которая летом 1931 года приступила к первому после Октябрьского переворота комплексному обследованию Успенской церкви и её фресок. Уже через год были начаты первоочередные реставрационные работы, продолжавшиеся вплоть до 1941 года, в ходе которых в 1932-1936 годах были расчищены и укреплены фрески, а затем, в 1940 - начале 1941 годах, храму был возвращен исторический архитектурный облик – разобраны позднейшие надстройки и колокольня, восстановлена первоначальная фигурная кровля. (След. кадр - акварель В. В. Суслова с ктиторской фрески, с изображением Успенской церкви:)
К маю 1941 года Успенский храм на Волотовом поле вновь стал таким, каким его задумал и создал далёкий, неведомый древний зодчий…
Не сохранилось ни одного фото 1931-1941 годов – все новгородские музейные архивы и фототека уничтожены. Спустя полтора месяца началась война.
.......
“5 июня 2001 года, Великий Новгород.
Министерство культуры России, Администрация Новгородской области, Комитет культуры, кино и туризма Новгородской области, с одной стороны,
и Министерство культуры Федеративной Республики Германия, Общество международного взаимопонимания — с другой, заключили
Соглашение
"Об оказании Обществом международного взаимопонимания безвозмездной помощи (содействия) в реставрации церкви Успения на Волотовом поле и ее фрескового ансамбля".
…
Подписи сторон:
Представитель Российской Федерации – министр культуры РФ Михаил Швыдкой.
Представитель Федеративной Республики Германия – министр по делам культуры и средств массовой информации Юлиан Нида-Рюмелин.”
Согласно условиям документа, дарителем необходимых финансовых средств выступил немецкий нефтегазовый концерн "Винтерсхалл АГ", принявший на себя обязательства выплаты денежной суммы в размере 1 млн 520 тыс долларов, перечисляемых в течение девяти лет новгородским реставраторам. По словам Ю. Нида-Ромелина, ”этот жест помощи – одно из свидетельств того факта, что Германия видит свою ответственность в историческом контексте”…
Соглашение стало результатом предложенной в том же 2001 году немецкой стороной поддержки какого-либо проекта по восстановлению объекта культурного наследия России, разрушенного нацистской Германией. Спустя 56 лет после окончания Великой Отечественной войны. Дождались.
Этим объектом стала Успенская церковь, что на Волотовом поле, под Великим Новгородом. Точнее, не церковь (см. кадр 1948 года). Груда строительного мусора высотой полтора метра, площадью примерно 7 на 10, законсервированная бессильными в этом случае реставраторами спустя десятилетие после Победы, в надежде на лучшие времена, похоронившая под собой миниатюрный новгородский храм, поставленный здесь в 1353 году, и расписанный фресками в 1363 – сохранившимися практически в целости вплоть до первых немецких артобстрелов в августе 1941... Лучшего примера для напоминания германским благодетелям о том, что творилось в этих краях полвека назад, и к чему приложили руку их предки, еще поискать. Нет, спасибо, конечно, но…
Абсолютно все без исключения памятники новгородского зодчества, дошедшие до наших дней, серьезно пострадали в ходе войны – то, чем ныне мы имеем счастье любоваться, бережно и длительно восстанавливалось в послевоенные годы.
Первый немецкий авианалет на Новгород случился 8 июля 1941 года – на шестнадцатый день войны, бомбардировки проводились ежедневно, вплоть до 18 августа, полтора месяца кряду, по нескольку раз в день, группами самолетов до 100 единиц одновременно – тысячелетний город-музей крушили беспощадно, методично и целенаправленно, район за районом превращая в груду развалин жилые кварталы, мосты, школы и детсады, больницы, предприятия, музеи, древние архитектурные памятники, всё без разбору. С сентября 1941 года немецкие военные части, расположившиеся в Новгороде, подвергались обстрелу советской артиллерии – до января 1944 года в городе не утихала обоюдная канонада, приведшая к тотальному разрушению всего и вся.
19 августа 1941 года немецкие войска заняли Новгород. То, что последовало за этим, не укладывается в нормы поведения цивилизованного человека…
В годы оккупации из хранилищ Новгородского музея были похищены либо вовсе уничтожены ценнейшие коллекции по археологии, истории и искусству. Кое-что из транспортабельной части историко-культурного наследия работники музейных фондов успели эвакуировать заранее – мебель, изделия из драгметаллов, живопись, но большая часть навечно осталась в том осажденном городе. В картинной галерее был устроен гараж, а картинами загораживали дверные проёмы казарм. В библиотеках города до войны находилось 84000 томов – к концу оккупации не осталось ни одного – часть раритетных библиотечных архивов была грудами рассыпана по Кремлю.
Чудом уцелевшие при артобстрелах городские каменные здания взрывались, а кирпич использовался для строительства фортификационных сооружений и ремонта дорог. С куполов церквей снималось железо, а в самих древних церквях, новгородских архитектурных жемчужинах, устраивались огневые точки, наблюдательные пункты, конюшни, казармы, офицерские клубы, бани, мастерские, разводились костры. Иконостасы уничтожались. Деревянные балки перекрытий выпиливались. Фрески исцарапывались похабными рисунками и надписями. Внутри монастырей расположились военные нацистские кладбища. (След. кадр - Архангел Михаил, фреска Успенской церкви в Волотово, фото Л. А. Мацулевича, 1910 год)
Воспоминания очевидцев тех событий: ”Каменные здания в развалинах. Кремль, София, Никола на Дворище - все с зияющими пробоинами, обвалившимися углами, пробитыми крышами. В церкви Спаса на Ильине поперек фрески Феофана Грека нацарапано мелом: “Ewiva la division!”(”Да здравствует дивизия”) Здесь стояла испанская “Голубая дивизия”, церковь была превращена во вражеский наблюдательный пункт, устроенный в верхней разрушенной части храма”.
При отступлении фашисты старались взорвать и сжечь все уцелевшие городские здания, оставив после себя покрытую пеплом пустыню. Еще из воспоминаний: ”Города не было. Он был не просто разрушен. Он зарос сорняками, поднявшимися выше человеческого роста: немцы не разрешали тут жить, а почва пожарища плодородна. Кое-где между зарослями чертополоха и иван-чая виднелись надписи: “Улица разминирована”. От деревянных домов остались лишь печи с нелепо торчащими трубами...”
Из 2346 довоенных жилых домов осталось более-менее пригодными для жилья, и то с частичными разрушениями, около 40. В сожженном городе из жителей остался 51 человек (от довоенного 40-тысячного населения).
Часть новгородских предместий в годы войны оказалась непосредственно в зоне ожесточенных боёв, пострадав особенно серьезно – оказавшись под перекрестным огнем вооруженных сил обеих сторон. У церкви Спаса на Нередице с фресками 1199 года – по ней пристреливались орудия обеих армий - уже к осени 1941 года остались руины стен, 90 % стенописи погибло.
Благовещенская церковь в Аркажах, с фресками 1189 года – превращена фашистами в ДОТ с прорубленными в стенах амбразурами, по которому била наша артиллерия.
Церковь Спаса-на-Ковалеве, 1380 год, разрушена немецкими обстрелами. И неподалеку от него – наша Волотовская Успенская церковь, к началу войны восстановленная в формах XIV века. Внутри храма враг не хозяйничал, но в канонаду от сотрясения стен сначала отслоилась и обрушилась штукатурка, расписанная фресками, а позже рухнули и сложенные из камней стены, похоронив под собою уникальную живопись…(След. кадр - Спас Нерукотворный, фреска Успенской церкви, ч/б и цветной снимки Л. А. Мацулевича, 1910 год)
Великий Новгород был освобожден от вражеских войск 20 января 1944 года. Первые восстановительные мероприятия с привлечением немецких военнопленных начались еще в 1944 году. А уже в ноябре 1945 года Новгород был включен в список городов, в которых в первую очередь разворачивались реставрационные работы. Разумеется, охватить разом все пострадавшие памятники зодчества не представлялось возможным – до погибшего Волотовского храма, расположенного в пяти верстах от Новгорода, вплоть до 1955 года, что называется, ”не доходили руки”.
На протяжении десяти послевоенных лет его руины представляли собой печальный апофеоз войны. Нанесенный ему ущерб невосполним. Храм стерт войной, разрушен в пыль. И никакими деньгами его не вернешь. Сейчас, в наши дни, на его месте – новодел, возведенный в 2003 году. Красивый, качественный, пронзительный – но патины времени в нём нет и не будет.
А тогда, в 1955 году, Леонид Егорович Красноречьев начал работы по расчистке завалов Волотова – на первых порах казавшиеся безнадежной тратой времени и сил. Территория вокруг остатков стен была освобождена от груд строительного, растительного и бытового мусора – после чего над периметром стен возвели защитный футляр четырехметровой высоты, дабы уберечь фрагменты древних фресок, оставшихся под ним, от дальнейшего разрушительного воздействия осадков, корней растений и расхищения ”черными археологами”.
Уже тогда был начат кропотливейший труд по выборке вручную из завалов многочисленных осколков стенописей, которые бережно очищались и сохранялись в надежде на чудо. Мелкие пестрые кусочки штукатурки (на тот момент их было 3033) уложили в специально подготовленные лотки-контейнеры, с обязательным точным указанием конкретного места, в котором они были найдены, и оставили на хранение в фондах Новгородского музея, где они ждали своего часа. (След. кадр - схема росписей Успенской церкви, составленная В. В. Сусловым:)
...За полвека до катастрофического разрушения, в государстве с другим названием, другим общественным строем, другим уровнем культуры, другой системой ценностей – на волне возрождающегося в то время интереса к истории, архитектуре и живописи древней Руси, в Волотове работал профессор Императорской Академии Художеств и член Археологической комиссии Владимир Васильевич Суслов, по настоянию которого в 1894-1895 годах была проведена фиксация ”на прозрачный коленкор” стенописей Успенской церкви. За два года молодым и ”очень способным к этому делу” художником-графиком Филаретом Фоминым “в высшей степени добросовестно” были выполнены 184 контурные кальки тушью и 7 копий лучших фресок в масляных красках, часть из которых опубликована в изданной Сусловым в 1911 году книге ”Церковь Успения пресвятой Богородицы в селе Волотове, близ Новгорода”. (След. фото - слева снимок 1910 года Л. А. Мацулевича, справа - калька того же изображения Ф. Фомина, 1894 год)
Кальки с фресок стали первыми, но не единственными документально зафиксированными копиями драгоценных стенописей. В 1909-1910 годах в Волотово, участниками художественно-археологической экспедиции, организованной Петроградским университетом, осуществлялись реставрационные работы по расчистке, исследованию и (главное, внимание!) фотофиксации древних фресок. Результатом работы молодых (24-27 лет) ученых-искусствоведов – В. К. Мясоедова, Н. П. Сычева, Л. А. Мацулевича, Н. Л. Окунева – стали подробнейшие описания системы росписей, как в целом, так и описания отдельных композиций, включающие пометки о расположении, сохранности, манере живописи, текстах надписей. (След. фото слева направо - Н. Л. Окунев, Н. П. Сычев, Л. А. Мацулевич под сводами Успенской церкви, 1910 год:)
Но самое ценное – были сделаны 133 негатива на стеклянных пластинках размером 13 х 18 см, и полтора десятка цветных снимков, изготовленных по новейшей на тот момент технологии Autochrome Lumière.
Волотовские древние росписи, привлекавшие к себе внимание как рядовых любителей-живописцев, так и профессиональных художников, к счастью, сохранились в многочисленных копиях - зарисовках, акварелях, этюдах, картинах, с разной степенью точности воспроизводящих оригинал. (След. кадр - копия Ф. Фомина с фрески Успенской церкви, 1894 год)
Все упомянутые выше визуальные первоисточники – единственное, что уцелело в годы войны от стенописей Успенской церкви на Волотовом поле, близ Новгорода. Именно на них сейчас ориентируются специалисты научно-реставрационных мастерских в казавшейся поначалу безнадежной работе по возрождению из небытия древних фресок. Руководитель работ – Тамара Ивановна Анисимова, ныне заведующая Центром реставрации руинированной монументальной живописи Антоново в Великом Новгороде.
14 декабря 1992 года церковь Успения на Волотовом поле была включена в список памятников Всемирного наследия ЮHЕСКО. В том же 1992 году была создана всесторонне продуманная, научно обоснованная программа по всеобъемлющей реставрации (читай, второму рождению) памятника живописи и архитектуры, финансирование которой осуществлялось через Отдел охраны культурного наследия Министерства культуры России. В 1993 году начались непосредственные работы на законсервированном с 1955 года объекте, заключавшиеся в тщательном разборе оставшихся с послевоенного времени завалов.
Технология довольна проста – из завала выбирается определенный объем грунта, из которого сначала вынимаются остатки кирпичей и ракушечника, используемые впоследствии для реконструкции здания, а затем субстанция просеивается на крупноячеистом сите. Целью ставилось нахождение и выемка разнокалиберных фрагментов штукатурки с фресками. Процесс адски трудоёмкий, но действенный. Обнаруженные фрагменты укладывались на специальные планшеты с бортиками, размерами 30 х 40 см (общее количество планшетов за все годы работы составило 7000 штук), с указанием даты и участка, на котором была сделана находка – чтобы впоследствии облегчить взаимную компоновку разрозненных деталей. (След. кадр - слева в углу те самые планшеты; на столах - копии калек стенописи, сделанных в 1894-1985 годах Филаретом Фоминым, на которых складывается "паззл" из фрагментов фресок)
Общее количество извлеченных из завалов фрагментов фресок – 1 750 000. Один миллион семьсот пятьдесят тысяч осколков, размеры которых около 1-2 кв. см. Небольшая часть кусочков состыковывалась в единое изображение сразу же на месте раскопок.
Оставшиеся фрагменты совмещались в лаборатории - поначалу вручную, а позже - с помощью специально созданной компьютерной программы, позволяющей произвести автоматический подбор пары фрагментов с максимально подходящей геометрической точностью стыковки.
Ушедшая в прошлое война постоянно напоминала реставраторам о себе – в процессе разбора завалов на территории храма, из земли и руин было извлечено около полутонны осколков бомб и снарядов, пробитая в двух местах советская каска, противогаз, целлулоидная куколка со впившимся в тельце острым куском смертельного железа, пластмассовые дужки очков и осколки посуды…Верующие люди бежали спасаться от бомбежек в храм, вот и несли сюда самое дорогое и необходимое. (След. кадр - фреска "Рождество", роспись Успенской церкви, фото Л. А. Мацулевича, 1910 год)
В 2001 году, благодаря финансовой поддержке немецкого правительства (о Соглашении было сказано выше), начались работы по по реконструкции Успенского храма – авторами проекта стали Леонид Егорович Красноречьев и Нинель Николаевна Кузьмина, в 2004 году удостоенные за свой выдающийся труд Государственной премии в области литературы и искусства.
В августе 2003 года возрожденный в исторических формах XIV века храм был торжественно открыт для доступа, после чего реставраторы приступили к монтажу на стенах и столпах кропотливо восстановленных из кусочков штукатурки фресок, в тех же местах, где они были написаны изначально – в 2008 году была установлена первая композиция. (На двух следующих снимках: верхний - копии Ф. Фомина с алтарной фрески, 1894 год. Нижний - та же восстановленная фреска, 2016 год)
В работе находятся 155 из 195 изображений, до войны украшавших стены церкви.
Разумеется, полностью восстановленной стенописи мы никогда не увидим – но возможность полюбоваться на архитектуру и, считавшуюся утраченной, живопись возвращенного из небытия древнего храма возрождает веру в чудо…
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]