Кефир: история правды и вымысла
Кефир в детском саду. Стакан кефира и полбатона белого в стройотряде. Вечерний кефир в санатории. Похоже, этот напиток сопровождал нас всегда в советские времена. А новая эпоха просто сделала его более сладким, добавив ягодные и фруктовые ароматы в знакомый напиток.
На моей памяти, кефир только один раз попал в список сомнительной еды. В ходе не менее сомнительной горбачевской антиалкогольной кампании выяснилось, что в нем все-таки содержатся десятые процента алкоголя. И предшественники сегодняшних «давителей» импортных сыров и гусей с улюлюканьем попытались запретить и его до общей кучи. Но власть тогда оказались умнее.
А так-то кефир – символ здоровья и долголетия, ставший привычным атрибутом нашего стола. Впрочем, не так уж и давно.
Любопытно, что обретение кефира – яркий пример мифов и баек, характерных вообще для всей нашей кулинарной истории. Романтическая сага о прекрасной девушке, украденной злыми горцами и освобожденной благодаря счастливому случаю, витает над кефирным прошлым. Поскольку девушка эта, якобы, увезла из узилища ту самую закваску, которую столетиями скрывали от русских людей коварные соседи.
Это фабула истории. Есть у нее и детали. Весной, 1908 года Всероссийское общество врачей обратилось к одному из крупнейших на то время молокозаводчиков Николаю Бландову с просьбой наладить производство кефира в Москве. Заметим в скобках, что напиток это очевидно уже был известен, и его целебность проверена. Дальше сказание гласит, что после долгих раздумий Бландов нашел «секретного агента», призванного помочь ему раздобыть эту скрываемую в тайне горцами закваску. Выбор его пал на помощницу - Ирину Макарову (позже после замужества – Сахарову), которой было тогда всего 20 лет. Однако, несмотря на юный возраст она к тому времени уже успела окончить женскую школу молочного хозяйства и прекрасно разбиралась во всех тонкостях молочного производства. Ну и, судя по всему, была недурна собой, что важно в свете предстоящей ей задачи.
На сыроварню Бландова в Кисловодске поставлял молоко местный карачаевский князек Бекмырза Байчоров. К нему-то и была направлена Ирина с секретной миссией. Дальше версии расходятся. Сама она утверждала, что Бек, очарованный ее красотой, подарил ей несколько фунтов кефирной закваски. В печати тех лет фигурирует и романтическая история о том, что князь похитил русскую красавицу, но вмешалась полиция и дело пришлось уладить миром. А кефирные грибки стали «отступным» оскорбленной девушке.
Ну, что тут сказать? Красоту Ирины, очаровавшей сурового горца, вы можете оценить сами по сохранившейся фотографии. Это вам не «Ларису Ивановну хочу». Нравы тогда были не слишком изысканные, а вкусы явно попроще. И способная «коня на скаку» остановить девушка вполне могла очаровать местное мужское население. Так что с этой частью истории вопросов нет.
Другое дело, что сюжет как-то очень быстро стал частью маркетинга нового продукта в России. Не забываем, что в стране тогда складываются самые начальные представления о продвижении товаров на массовом рынке. И молокозаводчики были в первых рядах. Так молочный магнат Александр Васильевич Чичкин (кстати, зять брата Николая Бландова) завоевал доверие покупателей нехитрым трюком. Каждое утро во всех его магазинах рабочие вытаскивали бидоны с нераспроданным вчера молоком и выливали его на мостовую. Типа, у нас только свежее, сегодняшнее продается. Сдается мне, что и история с «похищением невесты» из серии этого же маркетинга. Весьма удачного, кстати.
Если же говорить серьезно, то кефир, конечно, был известен русской публике задолго до этих событий. Первое печатное упоминание о нем находится в докладе Кавказского медицинского общества еще в 1867 году. И там же говорится о его целебных качествах.
Неутомимым пропагандистом кефира был наш выдающийся ученый Илья Ильич Мечников. Уже с 1880-х годов он внимательно изучает его действие на пищеварение, физиологию человека. Впрочем, тут есть одна тонкость.
Когда мы сегодня говорим «кефир», каждый из нас представляет вкус этого напитка – в оригинале кислый до терпкости. Но это сегодняшний унифицированный фабричный напиток. Между тем 100 лет назад никакого единого «кефира», конечно, не существовало. Да и откуда бы ему взяться. Ведь, сам кефирный «грибок» — это симбиоз нескольких видов микроорганизмов: молочнокислых стрептококков и палочек, уксуснокислых бактерий и дрожжей (всего их около двух десятков). Стоит ли говорить, что в каждой местности их набор отличался, что придавало свой вкус и консистенцию.
Вот и Мечников использует кефир из «болгарской палочки», то есть тот, что издавна производился на территории нынешней Болгарии. Сегодня он называется в продаже «болгарским йогуртом» или даже «простоквашей Мечикова». А тогда он вызвал энтузиазм исследователя с точки зрения продления активной жизни. Сам он не раз утверждал, что молочнокислые бактерии предотвращает процесс гниения в кишечнике, и достаточно всего пары стаканов в день для здорового пищеварения и увеличения жизни лет на 30. Что при наличии молодой жены, согласитесь, было хорошим стимулом для профессора.
По всей видимости о пользе напитка Мечников узнал от болгарского студента (в последующем известного ученого) Стамена Григорова. Он даже пригласил последнего прочесть лекцию в институте Пастера в Париже, что положило начало известности болгарина.
Что же до продления жизни, то эти попытки вызвали улыбку у друга Мечникова – Льва Толстого. Тот, находясь как раз в самом разгаре своих нравственно-религиозных исканий, не замедлил пошутить, что способ продления жизни надо искать не в кишечнике, а несколько выше. Как бы то ни было, с планами на активное долголетие с помощью кефира у Ильи Ильича вышло не очень. И скончался он в 71 год от инфаркта.
Выше я уже отметил, что термин «кефир», хотя и относительно новый для русской публики в середине XIX века, но в целом никакой революции в сознании не представлял. Нам издавна были знакомы кисломолочные продукты. Причем не только свои, славянские – простокваша, ряженка, варенец. Но и принадлежащие соседним народам. Кумыс, предполагаю, пил еще какой-нибудь князь Игорь в половецких степях. А уже в XIX веке с его помощью пытались лечить туберкулез (и кстати, небезуспешно). Русским казакам и офицерам на Кавказе и в Средней Азии, несомненно, был знаком айран и катык.
Сам кефир более или менее становится известен в 1880-е годы. Этому в немалой степени способствовали исследования ялтинского врача Владимира Дмитриева. Путешествуя по Кавказу, он познакомился с этим напитком, а позднее и получил от знакомых саму закваску. Исследовав ее влияние на пищеварение и физиологию он же тогда пришел к оптимистичным выводам. Которыми и поделился с публикой сначала в «Клинической газете» (издаваемой в Санкт-Петербурге Сергеем Боткиным). А в 1881 году выпустил книгу “Капир, или кефир, истинный кумыс из коровьего молока”. В последующих изданиях название было изменено на более благозвучное: “Кефир — лечебный напиток из коровьего молока”. В свете же наших рассуждений будет интересно обратить внимание, что для объяснения читателям, что такое кефир, Дмитриев прибегает к сравнению со знакомым кумысом. Он же делает и далекоидущий вывод о родстве этих напитков. Просто однажды горцы стали заквашивать кумысными дрожжами не кобылье, а коровье молоко. Провёл Владимир Николаевич и обратный опыт: кефирный грибок добавил в молоко кобылы и получил кумыс.
Так что появление кефира было лишь вопросом времени. Но вот именно время и оказалось чрезвычайно удачным для его бенефиса на российской сцене. Дело в том, что конец XIX века – это начало широких исследований в России, посвященных физиологии питания. Важным этапом в этом стала «Энциклопедии питания» Дмитрия Васильевича Каншина (1828–1904), выпущенная в Санкт-Петербурге в 1885 году. Незаслуженно забытая, книга является фундаментальным трудом. По существу, она стала научной основой организации массового питания населения, экономики питания, культуры потребления продуктов. Д. В. Каншин был, кстати, одним из первых русских авторов, кто понял более высокое назначение умелого гастронома и кулинара. «Настоящий повар, – писал он, – тот же врач, который должен знать не только гигиену и диетику питания, но и быть до известной степени химиком, учитывать, какие припасы и приправы с какими могут быть смешиваемы и какое взаимодействие они могут производить, а равно какая смесь действует на пищеварение и на питание… Не более ли сильное влияние на здоровье имеет рецепт кухарки, по которому вводится в организм не гран, а многие фунты».
Вопрос о здоровой пище – предмет обсуждения не только медиков и физиологов. Но и широкой публики. Дело в том, что 1880-90-е годы – это еще и зарождение русского вегетарианства. Знаменитое эссе Льва Толстого «Первая ступень» стало своего рода «манифестом» этого движения. Впрочем, писатель разъяснял вегетарианство не столько как «я никого не ем», сколько как нравственную позицию. Первый шаг, первую ступень к самосовершенствованию.
Тема «Толстой и вегетарианство» обросла огромным количеством слухов и домыслов. Между тем эта история была достаточно проста. В 1885 году в Ясную Поляну приезжал английский писатель Уильям Фрей – известный публицист, проповедник вегетарианства. Именно он объяснил Льву Николаевичу, что человеческие органы – желудок, зубы и пищевод – не приспособлены для поедания мяса. А только для того, чтобы есть растительную пищу. Толстого это заинтересовало. Он сразу же принял это учение и вскоре отказался от мяса и рыбы. Вскоре его примеру последовали и его дочери – Татьяна и Мария Толстые.
Здесь следует сказать, что вегетарианство завоевывает широкую аудиторию у нас в стране уже в конце 1880-х годов. Его начало связано с опубликованной в журнале «Вестник Европы» (за 1878 год) статьи «Питание человека в его настоящем и будущем», принадлежавшей перу профессора А.Н. Бекетова. Через год статья эта была издана отдельно, а в 1880-м была переведена на немецкий язык. Книжка имела большой успех, как в России, так и в Германии. Да и сам Бекетов не ограничивал свою пропаганду вегетарианства теоретической работой, но и активно выступал с лекциями по «безубойному питанию» в различных учебных заведениях.
Надо ли говорить, что кефир чрезвычайно удачно вписался в эти общественные искания. Почему? Да по целому ряду причин. Он и про «безубойное питание», корректное с нравственной точки зрение. Он моден, и как все новое, приобретает черты панацеи от всех бед. Он дешев – после начала массового производства в 1908 года. Да, убежден, он и до этого готовился в домашних хозяйствах.
В общем, к началу исторического материализма кефир превратился не только в питательный и полезный напиток, но и в предмет поклонения русской публики. Пауза в этой любви по понятным причинам возникла в 1917 году и длилась до конца 1920-х. Но Россия – удивительная страна, в которой при любом режиме сохраняется не только преемственность вкусов, но последовательность поколений ученых. И эстафетную палочку привязанности к кефиру подхватил создатель советской науки о диетическом питании профессор Мануил Исаакович Певзнер. Человек удивительной судьбы, он еще в 1900 году проходит практику в ведущих клиниках Германии, защищает докторскую диссертацию в Москве. После революции – он один из основателей Института питания Наркомата здравоохранения СССР. Именно ему принадлежит идея разработки медицинских диет. До сих пор эти 15 «лечебных столов» (назначаемых в зависимости от состояния пациента) находятся на вооружении больниц и санаториев.
Так вот кефир стал одним из краеугольных камней почти всех советских диет. А уж в «разгрузочные дни» (идея которых также принадлежит Певзнеру) кефир просто палочка-выручалочка.
Вот отсюда-то и растет эта всенародная любовь к напитку, сопровождавшему наших сограждан с детского сада до санатория для престарелых. Но ведь, это хорошая привязанность, не правда ли?
Взято: p-syutkin.livejournal.com