Один день туриста в Калькутте
---
Привет, меня зовут Яша и я живу в Нью-Йорке. Как-то я уже показывал здесь свой самый обычный день, а сегодня покажу не самый обычный — пятница, 18 марта, мой последний день в Калькутте. Вечером я уезжаю в Дели.
Почти 6 утра.
1.
Поёт муэдзин, ему эхом подпевают из мечетей подальше. Правоверные поднимаются на молитву. Я тоже встаю — отлить.
2.
Бросаюсь обратно в потные простыни и засыпаю снова. 6 часов утра — я ж не сумасшедший.
10:12 утра. Просыпаюсь от жары. Ставни закрыты, но в комнате светло от раскаленных сабель света. Беру щетку, пасту, любезно предоставленное отелем застиранное полотенце и выхожу на балкон — там раковина.
3.
В зеркало стараюсь не смотреть. Обозреваю вид, капая свежим ментоловым вкусом на сандалии:
4.
Вид никакущий, жарко, интернет вырубили. Никаких причин сидеть в комнате нет. Иду завтракать в ресторанчик южно-индийской кухни.
Жрать выдают на большом пальмовом листе. Его расстилают на столе и дяди с ковшами вываливают на него разные вкусности: рис, шпинатную кашку, овощи, жеваные помидорки, поливают все это гороховым супчиком, чтоб сочнее было. Дальше всеми официантами, мальчиками и поварами стоят над столом — и ждут, как я буду руками все это.
5.
Ну я на третьей минуте сдался и попросил вилку. Раздался хохот, кажется кто-то кому-то выдал проигрыш и мне принесли ложки — зато сразу штуки четыре — и много, много салфеток. Тут дело пошло споро и официанты с бидонами подходили часто, навесить добавки. В итоге, шатаясь, дошел до кассы, отсчитал рупии (доллар и двадцать центов) и долго тряс руку хозяину. Тот размяк и разрешил мальчикам зафигачить со мной селфи. Для этого, пришлось всем выйти на улицу, там к нам немедленно примазались еще человек пять:
6.
Я себя ощущаю как нашпигованная утка. Зашел в отель прилечь, но лежа трудно дышать. Решаю пройтись минут двадцать, разгулять все это. Выхожу из своего переулка в Калькуттскую уличную жизнь. На улице, народ бреется:
7.
...моется:
8.
...стирается:
9.
...пасет скот:
10.
...таскает воду (водопровода-то в трущобах нет):
11.
...да и вообще, просто живет:
12.
Вот чинится грузовая техника:
13.
Зеваки вокруг увидели что я это фотографирую и начали пристально осматривать днища, пытаясь понять что-ж с ними не в порядке. Ничего не нашли и с тем же усердием начали пялиться на меня. Я развернулся в сторону уличного пекаря:
14.
Тот показывает знаками: снимай, мол! Не успел я и пару раз телефоном щелкнуть, как краем глаза увидел обезьянок. Немедленно развернулся в ту сторону:
15.
Сразу же на меня набросилась какая-то тетка:
- Давай деньги!
- Тебе-то за что?
- За фотографии! Это мои обезьянки!
Вокруг, группой поддержки, собралось пол-трущоб.
- Ладно, вот тебе пять рупий... десять...
С каждой монетой, лицо хозяйки становилось все добрее.
- И нам, и нам! - раздавалось из массовки.
- Вам-то за что? - прищурился я.
- Вам-то за что? - эхом повторила хозяйка. Теперь и я и она были с одной стороны классовых баррикад.
- Вот тебе еще десять рупий!
Обезьянки были в моем полном распоряжении. Казалось бы, ну сколько можно прыгать туда-сюда, когда к твоей шее привязан кирпич? Оказывается, ровно столько, чтобы ни одной нормальной фотки не получилось:
16.
- Бабу! Бабу! Иди лучше нас фотографируй!..
17.
Следующие три часа я, как бэшеная собака, бросался на людей с телефоном наперевес. Сандалии мои месили навоз и мусор. Майка прилипла к телу в самых неприличных местах. На физии у меня оседала уличная пыль, а в темечко мне било неласковое индийское солнышко. И взмолился тогда я: «Боже! Взываю к тебе, Господи! Ну-ка, сообрази-ка рабу своему холодный гранд-мока с соевым молоком!»
18.
И щелкнуло у меня что-то в голове и приятный женский голос сказал: «Вы вышли из домашней зоны. Абонент не доступен.»
Блин, точно. Я ж в Индии. Нужно местных просить! Вот, может, Шиву?
19.
А может, Ханумана, многоголового?
20.
А может, вот это странное красное чудище?
21.
Пожалуй буду всех просить. Шиву, Ханумана, странное чудище, Аллаха, Джизуса... кому там еще должен молиться правоверный еврей?.. И — вот, на тебе! Аллилуйя! Торговый центр.
22.
Раньше я презрительно относился к теплым чувствам, которые мои индийские друзья питают к торговым центрам. Гулять по холодным, стерильным коридорам, когда на улицах — ТАКОЕ? Каюсь, был неправ. Знаете-ли, очень здорово погулять по прохладным, чистым коридорам, когда на улицах такое. Первым делом — местный вариант старбакса:
23.
За соседним столиком буржуйского вида парень рассматривает Болливудские новости на лэптопе:
24.
Блин, какая красивая! Что их там, в Болливуде, специально выращивают? Уж здесь на улице я наверняка такую не встречу. От этой мысли идти обратно в жару как-то совсем расхотелось. Шлепаю кроссовками на четвертый этаж, в кинотеатр. Единственный фильм на английском: «Выживший» с Ди Каприо. Отлично.
25.
And now for something completely different: холод, северные виды, Ди Каприо... Вдруг на самом интересном месте кино вырубают. Антракт.
26.
Во время антракта задумался как индийцы воспринимают весь этот снег и мороз в фильме. Небось думают, что это такой комфортный ништячок, который помогает Ди Каприо приятнее выживать. Попробовал бы он в сорокаградусную жару так пёхать в шубе, спекся б еще до антракта.
В комфортной темноте и прохладе досмотрел кино. Думаю, не выдам спойлера, если скажу что все у Ди Каприо закончилось хорошо и он получил Оскара.
27.
Блин, блин, блин! С этим антрактом совсем не учел, что у меня поезд в 7:40! А мне еще до отеля нужно доехать и забрать рюкзак, а только потом — на станцию. Выскакиваю на улицу; там меня, как родного, ждут мото-рикшы:
28.
- Эй, бабу! Поехали со мной!
- Саддер стрит, сколько?
- Двести!
Делаю презрительное лицо.
- Сто двадцать, бабу, поехали.
Переплачиваю в два раза, но времени торговаться нет.
29.
Рикша лавирует в месиве из машин, повозок, мотоциклов, проезжает под носом у регулировщиков на красный, без колебаний выскакивает на встречку, но вскоре застревает и он.
30.
Стоят все. Даже мопеды. Даже носильщики. В ушах звенит от беспрерывного гуда и криков. Я сую рикше деньги и выбегаю на дорогу. Блин, куда?.. Ага, в двух кварталах — метро.
31.
Как только сфоткал вагон, увидел табличку, где было написано:
«В целях безопасности, в метро Калькутты запрещается фотографировать. Нарушение карается штрафом и тюремным заключением!»
Я вспомнил солдат, дежурящих на каждой станции и живо представил себя, под дулом автомата пропускающего свой поезд. Пока представлял, чуть не проехал свою остановку. Прибегаю в отель, беру рюкзак, выскакиваю на улицу — слава индийским богам, там уже стоят несколько такси и золотой бюст Рабиндраната Тагора. Выбираю такси:
32.
Мчимся в сторону реки и таксист выбрасывает меня у причала.
33.
Да, да, никто ничего не перепутал! Станция находится на другом берегу реки. На пароме туда гораздо быстрее. А вот и он:
34.
7:30 вечера. Успел. Вот он, мой дом родной — на следующие двадцать-пять часов. Гляньте, как уютно:
35.
Тут я должен признаться: на самом деле, у меня нет билета в этот вагон. (Как видите, эта фотка сделана снаружи, через окно.) Мой вагон вот этот:
36.
Дело в том, что второй класс был распродан, поэтому я купил билеты в народный. На окнах тут нет стекол, а на полках — постельного белья. Вокруг меня монахи своими робами сметают с нар пыль. Ну, да ладно, главное — уехать, хоть тушкой, хоть чучелом.
37.
Медленно, еле заметно, перрон начал отползать назад. Пришел усатый проводник:
- Скажите, а может найдется местечко во втором классе?
- Нет, мест нет.
- Конечно, я доплачу.
- Хорошо, я проверю. Ждите.
Через два часа меня переводят в буржуйский вагон. Ура! Сегодня я сплю на простынях и в рожу мне не будет свистеть дымная индийская ночь. Во втором классе тихо, уютно, занавески, буржуи, очки:
38.
Здесь народ уже устраивается спать:
39.
10:35 вечера. Я аккуратненько запихиваю рюкзак в угол, расстилаю простынку, бьюсь головой об вентилятор и вытягиваюсь на прохладной полке. Пока, Калькутта!
40.
Почти 6 утра.
1.
Поёт муэдзин, ему эхом подпевают из мечетей подальше. Правоверные поднимаются на молитву. Я тоже встаю — отлить.
2.
Бросаюсь обратно в потные простыни и засыпаю снова. 6 часов утра — я ж не сумасшедший.
10:12 утра. Просыпаюсь от жары. Ставни закрыты, но в комнате светло от раскаленных сабель света. Беру щетку, пасту, любезно предоставленное отелем застиранное полотенце и выхожу на балкон — там раковина.
3.
В зеркало стараюсь не смотреть. Обозреваю вид, капая свежим ментоловым вкусом на сандалии:
4.
Вид никакущий, жарко, интернет вырубили. Никаких причин сидеть в комнате нет. Иду завтракать в ресторанчик южно-индийской кухни.
Жрать выдают на большом пальмовом листе. Его расстилают на столе и дяди с ковшами вываливают на него разные вкусности: рис, шпинатную кашку, овощи, жеваные помидорки, поливают все это гороховым супчиком, чтоб сочнее было. Дальше всеми официантами, мальчиками и поварами стоят над столом — и ждут, как я буду руками все это.
5.
Ну я на третьей минуте сдался и попросил вилку. Раздался хохот, кажется кто-то кому-то выдал проигрыш и мне принесли ложки — зато сразу штуки четыре — и много, много салфеток. Тут дело пошло споро и официанты с бидонами подходили часто, навесить добавки. В итоге, шатаясь, дошел до кассы, отсчитал рупии (доллар и двадцать центов) и долго тряс руку хозяину. Тот размяк и разрешил мальчикам зафигачить со мной селфи. Для этого, пришлось всем выйти на улицу, там к нам немедленно примазались еще человек пять:
6.
Я себя ощущаю как нашпигованная утка. Зашел в отель прилечь, но лежа трудно дышать. Решаю пройтись минут двадцать, разгулять все это. Выхожу из своего переулка в Калькуттскую уличную жизнь. На улице, народ бреется:
7.
...моется:
8.
...стирается:
9.
...пасет скот:
10.
...таскает воду (водопровода-то в трущобах нет):
11.
...да и вообще, просто живет:
12.
Вот чинится грузовая техника:
13.
Зеваки вокруг увидели что я это фотографирую и начали пристально осматривать днища, пытаясь понять что-ж с ними не в порядке. Ничего не нашли и с тем же усердием начали пялиться на меня. Я развернулся в сторону уличного пекаря:
14.
Тот показывает знаками: снимай, мол! Не успел я и пару раз телефоном щелкнуть, как краем глаза увидел обезьянок. Немедленно развернулся в ту сторону:
15.
Сразу же на меня набросилась какая-то тетка:
- Давай деньги!
- Тебе-то за что?
- За фотографии! Это мои обезьянки!
Вокруг, группой поддержки, собралось пол-трущоб.
- Ладно, вот тебе пять рупий... десять...
С каждой монетой, лицо хозяйки становилось все добрее.
- И нам, и нам! - раздавалось из массовки.
- Вам-то за что? - прищурился я.
- Вам-то за что? - эхом повторила хозяйка. Теперь и я и она были с одной стороны классовых баррикад.
- Вот тебе еще десять рупий!
Обезьянки были в моем полном распоряжении. Казалось бы, ну сколько можно прыгать туда-сюда, когда к твоей шее привязан кирпич? Оказывается, ровно столько, чтобы ни одной нормальной фотки не получилось:
16.
- Бабу! Бабу! Иди лучше нас фотографируй!..
17.
Следующие три часа я, как бэшеная собака, бросался на людей с телефоном наперевес. Сандалии мои месили навоз и мусор. Майка прилипла к телу в самых неприличных местах. На физии у меня оседала уличная пыль, а в темечко мне било неласковое индийское солнышко. И взмолился тогда я: «Боже! Взываю к тебе, Господи! Ну-ка, сообрази-ка рабу своему холодный гранд-мока с соевым молоком!»
18.
И щелкнуло у меня что-то в голове и приятный женский голос сказал: «Вы вышли из домашней зоны. Абонент не доступен.»
Блин, точно. Я ж в Индии. Нужно местных просить! Вот, может, Шиву?
19.
А может, Ханумана, многоголового?
20.
А может, вот это странное красное чудище?
21.
Пожалуй буду всех просить. Шиву, Ханумана, странное чудище, Аллаха, Джизуса... кому там еще должен молиться правоверный еврей?.. И — вот, на тебе! Аллилуйя! Торговый центр.
22.
Раньше я презрительно относился к теплым чувствам, которые мои индийские друзья питают к торговым центрам. Гулять по холодным, стерильным коридорам, когда на улицах — ТАКОЕ? Каюсь, был неправ. Знаете-ли, очень здорово погулять по прохладным, чистым коридорам, когда на улицах такое. Первым делом — местный вариант старбакса:
23.
За соседним столиком буржуйского вида парень рассматривает Болливудские новости на лэптопе:
24.
Блин, какая красивая! Что их там, в Болливуде, специально выращивают? Уж здесь на улице я наверняка такую не встречу. От этой мысли идти обратно в жару как-то совсем расхотелось. Шлепаю кроссовками на четвертый этаж, в кинотеатр. Единственный фильм на английском: «Выживший» с Ди Каприо. Отлично.
25.
And now for something completely different: холод, северные виды, Ди Каприо... Вдруг на самом интересном месте кино вырубают. Антракт.
26.
Во время антракта задумался как индийцы воспринимают весь этот снег и мороз в фильме. Небось думают, что это такой комфортный ништячок, который помогает Ди Каприо приятнее выживать. Попробовал бы он в сорокаградусную жару так пёхать в шубе, спекся б еще до антракта.
В комфортной темноте и прохладе досмотрел кино. Думаю, не выдам спойлера, если скажу что все у Ди Каприо закончилось хорошо и он получил Оскара.
27.
Блин, блин, блин! С этим антрактом совсем не учел, что у меня поезд в 7:40! А мне еще до отеля нужно доехать и забрать рюкзак, а только потом — на станцию. Выскакиваю на улицу; там меня, как родного, ждут мото-рикшы:
28.
- Эй, бабу! Поехали со мной!
- Саддер стрит, сколько?
- Двести!
Делаю презрительное лицо.
- Сто двадцать, бабу, поехали.
Переплачиваю в два раза, но времени торговаться нет.
29.
Рикша лавирует в месиве из машин, повозок, мотоциклов, проезжает под носом у регулировщиков на красный, без колебаний выскакивает на встречку, но вскоре застревает и он.
30.
Стоят все. Даже мопеды. Даже носильщики. В ушах звенит от беспрерывного гуда и криков. Я сую рикше деньги и выбегаю на дорогу. Блин, куда?.. Ага, в двух кварталах — метро.
31.
Как только сфоткал вагон, увидел табличку, где было написано:
«В целях безопасности, в метро Калькутты запрещается фотографировать. Нарушение карается штрафом и тюремным заключением!»
Я вспомнил солдат, дежурящих на каждой станции и живо представил себя, под дулом автомата пропускающего свой поезд. Пока представлял, чуть не проехал свою остановку. Прибегаю в отель, беру рюкзак, выскакиваю на улицу — слава индийским богам, там уже стоят несколько такси и золотой бюст Рабиндраната Тагора. Выбираю такси:
32.
Мчимся в сторону реки и таксист выбрасывает меня у причала.
33.
Да, да, никто ничего не перепутал! Станция находится на другом берегу реки. На пароме туда гораздо быстрее. А вот и он:
34.
7:30 вечера. Успел. Вот он, мой дом родной — на следующие двадцать-пять часов. Гляньте, как уютно:
35.
Тут я должен признаться: на самом деле, у меня нет билета в этот вагон. (Как видите, эта фотка сделана снаружи, через окно.) Мой вагон вот этот:
36.
Дело в том, что второй класс был распродан, поэтому я купил билеты в народный. На окнах тут нет стекол, а на полках — постельного белья. Вокруг меня монахи своими робами сметают с нар пыль. Ну, да ладно, главное — уехать, хоть тушкой, хоть чучелом.
37.
Медленно, еле заметно, перрон начал отползать назад. Пришел усатый проводник:
- Скажите, а может найдется местечко во втором классе?
- Нет, мест нет.
- Конечно, я доплачу.
- Хорошо, я проверю. Ждите.
Через два часа меня переводят в буржуйский вагон. Ура! Сегодня я сплю на простынях и в рожу мне не будет свистеть дымная индийская ночь. Во втором классе тихо, уютно, занавески, буржуи, очки:
38.
Здесь народ уже устраивается спать:
39.
10:35 вечера. Я аккуратненько запихиваю рюкзак в угол, расстилаю простынку, бьюсь головой об вентилятор и вытягиваюсь на прохладной полке. Пока, Калькутта!
40.
Взято: odin-moy-den.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]