Монгольская дорога. Из Улгия в Ховд.
---
Транспортная система Монголии напоминает метрополитен с единственным пересадочным узлом в Улан-Баторе - дороги сходятся в столице, и проехать между центрами соседних аймаков напрямик бывает ох как непросто... Улгий и Ховд на крайнем западе страны расположены удобно - оба на Дороге тысячелетия (по монгольски Мянган-зам), которая строится с 2001 года от восточных окраин страны через столицу к западным. Мы попали сюда в удачный момент: от Улгия до Ховда последний недостроенный участок, своеобразная "демо-версия" канонинческих монгольских дорог, тянущихся так сутками. Ну а вообще любая монгольская дорога - это приключение, и 300-километровый путь почти неизбежно растягивается на весь день. Из показанного в прошлой части казахского Улгия через озеро Толбо-Нур и горный хребет Цамбагарав отправимся в Ховд - старейший город Монголии.
Как обычно, в одном посте покажу дороги и "туда", и "обратно". Туда мы ехали на перекладных, обратно от самого выезда из Ховда нас подобрал минивэн с заваленным арбузами салоном и согласился довезти за 30 тысяч тугров (около 700 рублей). Чистой езды тут часов пять, но без остановок никто не ездит. На выезде из Ховда водитель минивэна подарил полицейским на посту мешок арбузов, а в Улгие предпочёл объехать пост по степной грунтовке:
2.
Помимо 350-метровой Антенны (она виднеется на кадре выше), над Улгием есть и ещё один ретранслятор, куда как проще поставленный на сопку:
2а.
Из Улгия мы пытались сначала уехать на автобусе. На трёх русских словах мы долго объясняли таксисту: "Ховд автобус посадка", и он таки правда нас привёз на автовокзал у выезда в нужную сторону. К нам таксист прицепился, что хочет 4000 тугров (100 рублей), а мы уже знали, что нормальная цена по городу вдвое меньше. Я протягивал ему 2000, он не брал и мотал головой, и так и ходил за нами всё время пребывания на автовокзале, пока я наконец не отдал ему 3000. На автовокзале были кассы и даже подобие зала ожидания, но ничего похожего на расписание не было. Диспетчер откуда-то вытащил человека, свободго говорившего по-русски, и тот объяснил, что на Ховд улан-баторский автобус пойдёт через 3 часа, а автобус в Караганду, отправляющийся раз в неделю, в Россию довезти конечно может, но билеты на него не ближе, чем до Павлодара. На самом деле транспорт искать надо было на базаре, ну а мы, поняв, что автовокзал совсем рядом с выездом, решили ехать автостопом. Вот притормозила "буханка" с целой казахской семьёй внутри - мужик за рулём, женщина средних лет на переднем сидении и ещё одна крупная улыбчивая женщина, в окружении трёх маленьких детей занимавшая пол-салона. Они немного владели русским, и на троих смогли объяснить, что едут в Толбо и могут нас взять за 20000 тугриков. Я ответил, что это дорого и до Ховда я бы за такие деньги ещё поехал, а туда - нет, и чуть посовещавшись, нас пригласили в машину бесплатно. Так начался путь по красивой и чуждой земле:
3.
И даже юрты вдоль дороги - не казахские, а вполне себе монгольские (о различиях см. здесь). При этом монголов и ойратов в Баян-Улгие дай бог 5% населения, и то в основном чиновники и управляющие в городах, а кто же тогда живёт здесь? Возможно, урянхайцы - второй по величине народ Баян-Улгия, составляющий 7% его населения. Урянхайцами исторически-уничижительно называли тувинцев, но в данном случае это не одно и то же (тем более реальные тувинцы на Монгольском Алтае тоже есть): тувинцы - тюрки, а алтайские урянхайцы говорят на одном из монгольских языков, и населяют Монгольский Алтай от Кобдо до Булгана.
4.
Более того, именно урянхайцы - старожилы Заалтая в его монгольский, китайской и отчасти даже казахской частях (там есть село Урунхайка). Они были хозяевами этих гор до 1860-х годов, когда с юга, спасаясь от Дунганского восстания, сюда пришли казахи. Теперь алтайских урянхайцев вместе с мончак-тувинцами и цэнгэльскими тувинцами осталось около 14 тысяч человек, расселенных узкой полосой вдоль китайской границы. Ещё есть хубсугульские урянхайцы восточнее Тувы, и цаатаны - небольшой народ тувинцев-оленеводов, живущих не в юртах, а в чумах.
5.
Власти Монгольской Народной Республики не играли в народообразование так, как их "старшие братья" из СССР. В Великой Степи до начала ХХ века в принципе не было народов в нашем современном понимании, а была мудрёная, сложившаяся за тысячелетия, сетка племён и родов, многие из которых и к одному народу-то было не причислить. В СССР эту сеть резали по живому, в итоге из сотен племён слепив десяток наций. В Монголии уже к моменту обретения ей независимости более-менее обрели целостность разве что халха-монголы (ныне её основной народ) и казахи. В СССР всяческих дербетов, захчинов и олётов, скорее всего, объединил бы в народ ойратов, присоединив бы к ним и монголоязычных урянхайцев, и сделали бы Ойрат-Казахскую автономную область МонгССР с центром в Ховде. А в МНР этим заморачиваться не стали, так что вникая в национальное устройство её окраин, очень недолго вывихнуть мозг.
6.
В сухую степь, балансирующую на грани пустыни, вдруг входит водяной простор:
7.
Это озеро Толбо-Нур, или Том-Нур ("нур" - это у тюрок и персов "свет", а у монголов - "озеро"), самая доступная достопримечательность Баян-Улгия. Здесь же хорошо видна перспектива долины - справа низкие отроги хребта Монгольский Алтай, ледяные вершины которого на прошлых кадра сверкали поодаль, а слева - Цамбагарав, параллельный ему хребет, отделяющий Алтай от Котловины Больших Озёр.
8.
И это для нас, романтиков и теоретиков, Монголия - страна степей, по которым ходил Чингисхан. Для любого человека с практическим складом ума, бывавшего в этих краях, очевидно, что Монголия - страна озёр! По горам и предгорьям разбросано немеренное количество чистейших водоёмов, сказочно богатых рыбой. Принято считать, что монголы не едят рыбу, и я слышал десяток разных версий того, почему. То ли вода - место соприкосновения матери-земли Умай и вечного синего неба Тенгри, поэтому её обитатели неприкосновенны; то ли всё холоднокровное - порождение Эрлика, владыки подземного царства; то ли монголы рыбу не умели правильно готовить, то ли не хотели возиться с её костями, то ли просто у них организм её не усваивает.... Во всём этом многообразии самой правдоподобной мне видится версия, что монголы рыбу вполне себе едят, вот тут даже приводятся фотографии конной рыбалки с острогой (!). Видимо просто людей здесь было мало, а сами эти озёра - рай, в который хариусы, османы и ленки попадают посмертно. Во всяком случае на берегах Толбо стоит несколько рыбацких баз отдыха, но озеро пока что не оскудевает.
9.
Стоят прямо на берегах и юрты:
10.
А когда озеро осталось позади, как и асфальтовая дорога, "буханка" встала посреди степи, и мужик долго с кем-то разговаривал по мобильнику. Потом дал его мне, и молодой, но не слишком мелодичный женский голос с сильным акцентом объяснил, что из Толбо друзья водителя могут нас отвезти в Ховд за... не помню за сколько, но я сказал, что это мне не по карману. После чего мы поняли, что приехали - "буханке" направо, а нам прямо. И вот мы стоим посреди степи, и понимаем, в какую вляпались ловушку: дорога здесь - не дорога в нашем понимании, а просто множество параллельных колей, в ширину разбросанных на добрый километр:
11.
И машина то и дело повлялась в тучах пыли, но невозможно было понять, на какой колее её ловить. Пару раз мы и машина совпадали, но ехали все неизменно в Толбо:
12.
Ниже трассы лежала россыпь белых юрт:
13.
Выше пыхтел и гремел заводик - строительство дороги на самом деле в самом разгаре:
14.
Ну а нам оставалось лишь идти пешком к началу перевала, куда сходились все эти колеи:
15.
Над степью гуляли "пыльные дьяволы". Сама эта долина - между прочим, место историческое, и история её в большей степени наша, чем монгольская: к 1921 году в окрестности Толбо сместилась из урочища Оралго на Кобдо-реке "алтайская сечь" Александра Кайгородова - белые казаки, разгромленные красными от Оренбурга до Сибири, к которым вскоре присоединились люди Андрея Бакича, прошедшие сюда голодными синьцзянскими степями. На Оралго у них была казачья вольница, где они предпочитал пить да гулять, но приближение красных во главе с латышом Карлом Никундэ (Байкаловым) и монголом Хас-Батором вынудли казаков собираться к бою. Ключевым сражением Гражданской войны на Монгольском Алтае стала осада белыми монастыря Суруул-гуна близ Толбо, в котором укрылись Байкалов и Хас-Батор. Тогда белые почти что взяли монастырь, но к красным подошло подкрепление, и отступив с большими потерями, атаман Кайгородов решил, что довольно сидеть на Алтае, собрал "Сводный Русско-Инородческий партизанский отряд войск Горно-Алтайской области" и начал "поход на Русь". Разбиты его силы были уже под Кош-Агачем, а дальше белые долго ходили по горам, и согласно молве, именно Кайгородов с несколькими партизанами устроили легендарную засаду на красных у Белого бома. Вся эта война была миниатюрной, как в Средние века, "армии" исчислялись десятками человек, и те же буддийские монастыри скорее всего предстатвляли собой просто лагеря юрт, от которых теперь и следа не осталось.
16.
На фоне двуглавной горы - кустарный кирпичный заводик, каких я немало видел в Средней Азии:
17.
И явно не кочевничий стан, а лагерь юрт:
18.
Поровнявшись с первой юртой, мы решили туда зайти. В юрте жила молодая и ухоженная женщина с двумя маленькими детьми - это были не чабаны, а вполне себе горожане, и муж хозяйки - крановщик, приехавший строить дорогу и взявший свой дом с собой. Впрочем, об этих юртах и их обитателях я подробнее писал в посте о кочевых казахах, и не вижу нужным повторяться. Убранство этой юрты вы можете увидеть по ссылке.
19.
Здесь нас напоили чаем и дали с собой баурсаков, после чего мы продолжили путь. Из лагеря с позапрошлого кадра набежали детишки, и мы угостили их конфетами.
20.
А сами спустились в юрту к чабанам, стоявшим у речки. Но и о ней за более подробным рассказом я отсылаю в пост по ссылке двумя абзацами выше.
21.
У чабанов - кони и яки, и коней они держат в первую очередь на молоко и кумыс:
22.
На речке - бакланы:
23.
За стадами - посёлок Толбо. Аймаки делятся на сомоны, которые можно назвать аналогом волостей или сельских поселений, но по сути дела сомон не имеет в русской традиции аналога: это оседлое село и приписанные к нему хозяйства кочевников с их угодьями. Сомон - не аул, не село, не ПГТ и не город, сомон - это просто сомон, и в сомоне Толбо живёт (включая кочевников) 4,2 тысячи человек, почти (а может даже и не почти) исключительно казахов.
24.
Во второй юрте, за чаем с молоком и маслом, мы сидели очень хорошо, хотя почти не понимали друг друга. Нас приглашали остаться на праздник, который будет проходить у озера следующим днём - как я понял, годовщина местного казахского поэта. Мы думали, оставаться ли нам (может, козлодрание покажут или беркутиную охоту), но в итоге решили продолжить путь на Ховд. В какой-то момент мне стало ясно, что пора идти, нам в дорогу впридачу к баурсакам дали ещё и курт. В общем, вышли мы, и почти сразу поймали машину, два мужика на которой неплохо понимали по-русски, и мы смогли им объяснить, что нам надо туда, где сходятся дороги к перевалу. И мужики завезли нас туда, не взяв денег, да напуствовали, что скоро пойдёт автобус "в астану". Астана в данном случае - это Улан-Батор, ведь само это слово по-казахски значит "столица". Вглядевшись в степь, я понял, что нам навстречу пылит тот самый новенький красный автобус, который мы видели на автовокзале:
25а.
Но быстро заскочив в салон, мы сначала не поняли, рейсовый ли это автобус: занят он был почти весь, пара мест для нас нашлась каким-то чудом, и ехала в нём сплошь красивая молодёжь. Более того, вели себя пассажиры так, будто бы тут все друг друга знают, и мы гадали - спортсменов это в столицу везут или же музыкантов? Были тут и явно иные люди - пара иностранцев, в Монголии жить явно пообвыкшихся, красивый и очень серьёзный монгол (явно монгол, а не казах) в чёрных очках, да женщина средних лет, неплохо говорившая по-русски. От неё мы узнали и цену (30 тысяч тугриков), и причину необычного контингента: дело было в последних числах августа, и это студенты из Улгия ехали на учёбу в Улан-Батор. Как нетрудно догадаться, в столице Монголии, вмещающей от трети до половины населения страны, находятся и все её вузы.
25.
Автобус, пыля, пошёл на перевал, и какое-то время мы ехали посреди изумрудной травы - ниже ей слишком сухо, а выше - слишком холодно:
26.
Одна из "фишек" монгольских пастбищ - длинные каменные изгороди, ведь таких булыжников тут раздобыть проще, чем дерева:
27.
Двуглавая гора, скорее всего Сайрын-Ула (3981), оказалась не такой уж и высокой. Ну а поднимались мы на тот самый хребет Цамбагарав, получивший своё название от предания о неком ламе по имени Цамба, вознёсшимся с его вершин.
28.
Небольшая остановка на перевале Буртын-Даба (2649м). Минивэнчик - наш, большинство кадров в горах сняты на обратной дороге:
29.
Здесь мы чуть было не зашли в третью юрту, в которой видимо располагается шиномонтаж - по крайней мере количество шин вокруг наводит на такие мысли. Обратите внимание, что юрта монгольского типа - Цамбагарав населяют олёты, небольшое, но очень именитое ойратское племя (16 тыс. человек).
30.
В юрте явно была жизнь, но при виде нас её обитатели закрыли дверь поплотнее, и мы не стали их беспокоить. Вскоре к ним припылил грузовик, а между тем водитель минивэна с арбузами починился, и мы продолжили путь (вспять этому рассказу).
31.
У юрты коршун не решался погнать чайку. Чайки - страшная сила, и как они гоняют коршунов, я видел ещё в детстве на Урале. Точно так же львы доедают падаль за гиенами, а вовсе не наоборот.
32. фото Оли
За перевалом раскинулось небольшой джайляу, и я уж понадеялся, что мы начинаем спуск. Но вот из-за скал показалась гора, поразившая меня мощью своих ледников:
33.
Это Цаст-Ула (4208м), высшая точка хребта. С её ледников, видимо, и вознёсся Цамба. Хотя Белуха, высшая точка Алтая находится на границе России и Казахстана, большая часть "четырёхтысячников" - именно в монгольской части Золотых гор.
34.
Льды Цаста скрываются за бурыми горами, когда дорога уходит на очередной перевал - по карте их несколько, но все спускаются в долину реки Барун-Гол, которая считается серединой дороги до Ховда. Здесь путников ждут цайна-газары, то есть чайханы, которых стоит минимум две. В ожидании путников они и открыты круглосуточно - хозяева тут просто живут, и по ночам цайна-газары становятся и постоялыми дворами. На обратном пути мы заезжали вот в этот, деревянный, чуть ближе к Улгию, и половину его населения шофёр увёз с собой.
35.
На автобусе же я вдруг увидел три каменные стелы, высоко торчащие над землёй, и когда в сотне метров от них автобус остановился на перекур, я не поверив своей удаче, побежал не в цайна-газар, а сюда.
36.
Увы, моих познаний не хватит, чтобы сказать, к какому веку и археологической культуре они восходят. Скорее всего, бронзовый век, задолго до времён сибирских скифов. На одной из стел - ряд лунок поперёк и ниша в форме головы:
36а.
Поодаль - могила с плиточной оградкой. О древностях Алтая я писал отдельный пост, и на монгольской стороне эти древности самые обильные, но и самые неизученные.
37.
К гуанзу (другое название монгольской едальни), меж тем, подъехало три автобуса сразу - наш шёл в "двухвагонной" комплектации, а навстречу подкатил ещё один. Когда я вернулся со стел, очередь только-только подходила к концу, и в тесном в зале оглушительно жужжала молодая речь под аккомпонемент звона вилок. Подбегая к стойке, пассажиры неизменно говорили "беш-поз", и даже моих позаний в казахском было достаточно, чтобы понять - обычно тут берут по пять пельменей. Манты это были или позы (бозы, буузы) - я разобраться так и не успел, потому что оказались они неимоверно вкусными и съедены были почти что мгновенно.
38.
На обратной стороне цайна-гузара обнаружился баран, отчаянно пытавшийся убежать. Ему явно не хотелось почить в бозе:
39.
Между гуанзом и загоном валялось вот такое вот странное существо, ходячая куча шерсти, судя по всему помесь ньюфаундленда с яком. Впечатляет эта пожалуй самая мохнатая собака на свете не только нас, но и местных, и когда я бросил ей кусок мяса из мантов, она в его сторону даже не посмотрела: "много вас тут таких добреньких!".
40.
Туалетом гуанз оказался не оснащён, поэтому мужчины выстроились по местному обычаю в шеренгу близ автобуса (и американец тут от местных не отставал), а девушки разбрелись по камням и оврагам. Молодой парень, отлично говоривший по-английски, видимо почувствовал во мне родственную душу - он оказался студентом геофака. Говорившая по-русски женщина ехала в УБ провожать дочь на учёбу в Пекин, а сын уже уехал из Улгия Чуйским трактом - он учился в Томске. В общем, простояли мы на цайна-газаре около часа, но как иначе, если ехать двое суток?
41.
Все дальнейшие кадры - с обратной дороги, потому что здесь же и стемнело. Через несколько километров Барун-Гол сливается с ещё одной речкой в Хонго-Гол, и близ перекрёстка ущелий - ещё одна группа курганов:
42.
Красивая идея - помечать их красными лентами, но это не для туристов сделано, а для дорожников, чтобы не срыли ненароком памятник тысячелетий:
43.
На индоевропейских языках говорили люди, лежащие в этих курганах, или на самодийских? Где теперь их дальние потомки - пасут оленей в стылой тундре или курят гашиш на афганских базарах?
44.
...Автобус шёл по тёмной дороге, изнуряя пассажиров мелкой тряской. В салоне весело играла музыка на казахском, скорее всего из Казахстана, потому что в некоторый песни вклинивались строки на русском (например, "ты красавица вообще", срифмованное с чем-то по-казахски, или уже упоминавшиеся пару постов назад "четыре татарина и блатной казах"). Кто-то пытался подпевать, но в основном народ клонило в сон. На нас, к моему счастью, никто не обращал внимания, кроме симпатичной девушки в очках, оглядывавшейся на каждое моё движение. Однако часа через полтора-два после цайна-газара в в общую сонную иддилию всё чаще стал вклиниваться звук "буээээ", и наконец автобус остановился посреди пустого пространства, и добрая треть пассажиров спешно ушла в темноту. Мы обеспокоились и за себя, но никаких признаков отравления я не чувствовал, да и не может тухлое мясо быть таким вкусным. Местные вообще относлись к ситуации с чисто монгольским пофигизмом: "укачало, с кем ни бывает", так что может просто среди местных много людей со слабой вестибуляркой? Мы с Олей пришли к выводу, что видимо часть мяса осталась с прошлого автобуса, сутки пролежала без холодильника, но не пропадать же теперь добру?
После санитарной остановки мы продолжили путь, и на параллельных трясучиях колеях два автобуса шли не друг за другом, а наперегонки. Цамбагарав остался позади, он на Алтай крайний, как Заилийский Алатау на Тянь-Шане:
45.
Здесь начинается бескрайний простор, который хочется назвать пустыней Гоби. Но до Гоби ещё очень далеко, а это скорее начало Котловины Больших Озёр, другим концом выходящей в Туву:
46.
У речки - священное дерево, как у ненцев на зимнике. Не знаю точно, Хорго-Гол это или почти паралелльная ей Шургийн-Гол, но обе они впадают в Кобдо (Ховд-Гол) у олётского сомона Эрдэнэ-Бурэн. Близ него ни что иное, как Старый Ховд - именно там город был основан первоначально в 1685 году как центр земледельческого района. В плавнях Кобдо до сих пор практикуется земледелие, причём монгольский арат землю пахать не пойдёт видимо даже под страхом голодной смерти, поэтому основные земледельцы в этой стороне - казахи:
47. фото Оли
Эх, монгольская дорога! Она ещё эпичнее, чем русская дорога:
48.
Но вот уже мелькнуло обоо, а значит и до Ховда рукой подать:
49.
Автобус высадил нас в темноту там, где виднелись городские огни - с нами ему нельзя было проезжать полицейский пост, тот самый, на котором водитель минивэна обратной дороги дарил сотрудникам арбузы. В темноте мы пошли к городу, голосуя машинам и громко совещаясь, что делать. Из темноты раздался голос почти на чистом русском:
-Вы кто? Всё нормально?
-Мы туристы из Москвы. Гостиницу ищем.
-Хорошо. Удачи!
Свет фонаря выхватывал белые юрты. Вскоре нас подхватила машина да отвезла к центральной гостинице "Ховд", где мы остановились на две ночи. Место же, куда нас высадил автобус, при свете дня оказалось таким - на реке Буянт, где вдостоль вода, вырос целый юртоград, по сути дела трущоба - но самая благообразная трущоба на свете...
50.
О Ховде - в следующей части, а сейчас совсем уж напоследок вернёмся в Улгий. У водителя арбузного минивэна на каждой остановке вывалилась и билась пара арбузов, а когда мы доехали до супермаркета "Цамбагарав" - конечной в Улгие, с ним возникло какое-то, уже не помню какое точно, мелкое недопонимание. В итоге водитель упорствовать не стал, а просто укатил, обиженно хлопнув дверью, и из под минивэна, как снесённой яйцо, вдруг выкатился здоровенный арбуз. Казахи вокруг нам чуть не зааплодировали, и конечно же гнаться с этим арбузом за машиной мы не стали, а понесли его с собой в гостиницу Мурата Сигдолды. Оля с арбузом в руках попыталась изобразить счастливую советскую колхозницу в постановочном фото с подписью "Растут урожаи!", но видимо не очень удачно. Кобдинские арбузы - тёмные и без полос, но на вкус вполне себе годные и очень натуральные.
51.
Что же до монгольской дороги, то от Толбо до Ховда - последний недоделанный участок "трассы тысячелетия", но и на нём работа кипит: возможно, в 2018-м вы не застанете классической монгольской дороги и здесь. За Ховдом до самой столицы ровной асфальт, да и новенькие автобусы "Киа" появились недавно. Двое суток в переполненном ПАЗике (а то и УАЗе) по бездорожью - в Монголии проза жизни, и на многих других её дорогах так ездят до сих пор.
АЛТАЙ-2017
Алтай Триединый. Обзор поездки и ОГЛАВЛЕНИЕ серии.
Алтай в общем
Алтай в общем. Регионы и народы.
Алтай в общем. Край шести религий.
Алтай в общем. У истоков тюркского мира.
Казахский Алтай - см. ОГЛАВЛЕНИЕ!
Монгольский Алтай - посты будут!
Земля Кобдо. Первые впечатления о Монголии.
Земля Кобдо. Про кочевых казахов.
Улгий. Город монгольских казахов.
Монгольская дорога. Из Улгия в Ховд.
Ховд (Кобдо). Старейший город Монголии.
Манхан. Земля захчинов и петроглифы каменного века.
Монгольский Алтай. Дорога на Хурган-Нур.
Монгольский Алтай. Кобдинские озёра.
Монгольский Алтай. Назад через Цэнгэл.
Неалтайский Казахстан - см. ОГЛАВЛЕНИЕ!
Степной Алтай - см. ОГЛАВЛЕНИЕ!
Взято: varandej.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]