Улаганский тракт. Часть 1: долина Чулышмана

На Телецком озере, которое мы прошли на катере из конца в конец в прошлой части, красоты Алтая только начинаются. Выше озера лежит долина Чулышмана - пожалуй, самое эффектное место этих гор из доступных по дорогам: ровное степное дно с петляющей быстрой рекой, а над ним - километровые стены скал с тайгой на вершинах. Здесь живут телингиты, самые аутентичные алтайцы, и в чулышманских сёлах легко забыть, что ты вообще находишься в России. А дорогу до этих сёл проложили в 1987-89 годах три мужика на бульдозере во главе с начальником колхоза "Советский Алтай" Арсентием Санаа по его собственной инициативе. Дорога с той поры почти не изменилась, и вдоль неё - Каменные грибы, деревянные церкви, языческие жертвенники, бескрайние турбазы, концерт горлового пения, водопады на обрывах и грандиозный перевал Кату-Ярык.

Увидев стену дождя, зловеще надвигавшуюся на Кырсай по Телецкому озеру, я недолго думая кинулся на перерез ближайшему УАЗику, видимо привозившему на катер пассажиров. Впереди сидели очаровательные парень и девушка, или скорее молодые муж и жена. Следом за мной, впрочем, подсели ещё два пассажира - датых грязных мужичка в потрёпанном советском камуфляже. Кажется, общее свойство малых народов, что алтайцев, что ненцев или хантов - это люди либо очень достойные, либо совершенно опустившиеся, а промежуточный вариант, в больших народах безоговрочно преобладающий, напротив, как-то редуцирован. Стоит ли пояснять, что все четверо в машине были алтайцам - за исключением туристов, русские в долине Чулышмане мне вообще не встречались. Датые мужички было начали просить у меня 100 рублей, и я бы так и отдал, но пока суть да дело - оказалось, что ехали они лишь до конца турбазы, и деньги тупо клянчили на водку, а хозяева УАЗа меня подвозили бесплатно. По такой дороге, надо заметить - это самое настоящее бессребреничество:

2а.


Ещё они угостили меня местными садовыми яблоками, которые оказались хоть и мелкими, как абрикосы, но сладкими, мягкими и ароматными, как апорт - кажется, это были самые вкусные яблоки, что я ел. А может просто на фоне ТАКИХ пейзажей мне бы понравилось и самое сморщенное яблочко из северных садов. Это и есть долины Чулышмана, по происхождению тектоническая впадина, доработанная до нынешнего состояния рекой:

2.


УАЗик ехал в село Балыкча - первое от Кырсая, последнее по дороге. Я вышел на главную улицу, и первые минуты просто, задрав голову навстречу дождю, поражался величию пейзажа:

3.


Последний раз такое впечатление на меня производил разве что киргизский Барскаон, чуть более величественный, но гораздо менее зелёный. Или таджикский Ягноб, где больше травы, но меньше воды и деревьев.

4.


Над селом очередной водопад, тщедушный ручеёк которого я перешёл почти вброд на выезде. Как заметил bardsplav, на самом деле мне очень повезло - я был здесь под конец затяжёных дождей, без которых эти водопады представляли бы собой тонкие струйки едва сочащейся воды, издалека не заметные.

4а.


Но оторвав взгляд от величия скал и посмотрев на землю, можно заметить, что Балыкча - абсолютно алтайское село, где среди мелких избушек торчат конусы и купола аилов, иногда с пробитыми в них окнами.

5.


Впрочем, крупные и явно старые русские избы здесь тоже есть:

6.


Дело в том, что Балыкча сконденсировалась вокруг приюта и школы основанного в 1865 году Чулышманского Благовещенского монастыря, одного из самых труднодоступных форпостов Алтайской духовной миссии. Сама обитель располагалась в устье речки Кайру на другом берегу Чулышмана за пару километров отсюда, но в 1960-х годах при укрупнении сёл часть её построек была перенесена в Балыкчу.

6а.


Так что и Благовещенская церковь посреди села - один из немногих дореволюционных храмов Алтая. Как я понимаю, её сруб сохранился в качестве сельского дома культуры:

7.


Зайдя под козырёк переждать дождь, я был застигнут там сельским парнями, довольно навязчиво ставшими просить у меня 100 рублей - вот не раз замечал, что к непрерытому попрошайничеству люди (в том числе и русские, как например на Соловках) приходят там, где соседствуют нищета населения и массовый туризм. После долгих уговоров, я всё-таки раскошелился на 50 рублей, а пацаны ещё и остались недовольны:
-Ну дай ещё 50... Ну не хватает же!
-А потом мне на что-нибудь не хватит.
Такому аргументы они вняли, и поблагодарив, ушли. Вместо русского "спасибо" они сказали тюркское "баян", и я подумал, что благодарить гостя на своём языке - своеобразный знак уважения, типа "от души!". Пьяные в Балыкче встречались мне ещё не раз - но не думаю, что дело в самом этом селе, просто на дворе была пятница, а ближе к вечеру в эту сторону с интервалом в час-полтора проезжали скорая помощь, милиция и пожарные. В других уголках Алтая улаганцев счиатют агрессивными и диковатыми, и в шутку называют их "апачи". Пьяных я не фотографировал, куда больше впечатлила девочка, ехавшая в соседнее село на коне (будь на дворе не лето - я бы решил, что из школы):

8.


На выезде из села тётушки продавали дары садов. Я купил немного алычи, опять же оказавшейся чрезвычайно вкусной и сочной. А ещё Балыкча - действительно Балыкча, в переводе это название значит Рыбацкое:

9.


Да и чего бы не рыбачить, когда рядом течёт Чулышман. Он размером примерно с Москву-реку, и глубина позволяет ходить по нему даже моторным лодкам. За Телецким озером Чулышман превращается в Бию, а Бия, сливаясь с Катунью - в Обь, и глядя на быстрое течение Чулышмана мне сложно представить ту гигантскую флегматичную реку, что я видел на северах. Чулышман - это детство Оби:

10.


Пройдя село насквозь, я встал у россыпи валунов и стал ждать следующую машину. После холодов Телецкого озера здесь стало откровенно припекать, и мне пришлось отойти за камни переодеться - под штанами и джинсовкой было два слоя термобелья. Мимо проехала пара машин с туристами, заваленных багажом практически на весь объём салона, да суровый транспорт местных от мотоциклов "Урал" до ЗиЛов. Меня подобрала буханочка, которую вели двое дюжих алтайцев, а в кузове среди всякого скарба валялась добродушная мохнатая собака. Они ехали на сенокос за 12 километров от села, и я ещё не знал, что в этом время года большая часть транспорта в алтайской глубинке ездит так. Сенокосный сезон с середины августа и до снегопадов - на Алтае примерно то же, что хлопковый сезон в Средней Азии.
Проехали кладбище на постриженном коровами склоне - и обратите внимание, тут нет никаких признаков конкретной религии, ни крестов, ни лент, ни даже красных звёзд. Ведь на Алтае так много религий...

11.


Периодически "буханка" упиралась в ворота, и один из дюжих алтайцев выскакивал их открыть и закрыть за машиной:

12а.


Долина Чулышмана близ сёл словно нарезана на мелкие сегменты - высокие изгороди то и дело пересекают её от скал до реки. Как объяснили алтайцы, это границы пастбищ и сенокосов - траву с одних сегментов скотина щиплет летом, трава с других сегментов пойдёт на корм зимой.

12.


У мостика через реку Башкаус я высадился. Водитель буханки напуствовал: "Будут спрашивать, кто и откуда - скажи, что уйгур подвозил!", и не сразу я понял, что Уйгур в данном случае - не название далёкого народа, а имя, у алтайцев нередкое. Интересно, бывают ли здесь имена Киргиз, Карлук, Кипчак, Монгол? "Буханка" свернула куда-то в луга, а я побрёл к мосту, размышляя о том, сколько часов придётся ждать теперь машину в чистом поле.

13.


Дорогу хоть и пробивали три мужика на бульдозере, а мост вполне капитальный, металлический. Обратите внимание на рукав - от Чулышмана и его притоков ответвляются многочисленные оросительные каналы длиной до 3 километров, построенные в 5-10 веках. Большинство из них - ныне просто сухие ложбины в земле, но по каким-то ещё течёт вода. Разумеется, канал или естественнй рукав попал мне в кадр - я не возьмусь определять "на глаз", вряд ли спустя тысячу лет их можно отличить не будучи специалистом.

14.


Вид с моста вниз по Башкаусу. При виде чёрной сопки справа я подумал, что на ней не может не быть какого-нибудь жертвенника или святилища:

15.


Ожидая машины, я продолжал поражаться величию окружающего пейзажа и его девственности. Из рукотворного - мост, грязевая дорога, какие-то будки, где в пик сезона туристам продавали сувениры - и всё, нет даже проводов! И едва ли не чаще машины в этой долине встречается всадник. Те двое алтайцев на конях обступили меня, и узнав, что приехал Уйгур - поскакали к нему. Из-за моста прикатил минивэнчик, оказавшийся самым настоящим хиппобусом - внутри сидели молодые русские парни и девушки в ярких одеждах и с яркими глазами. Они даже притормозили - сказать мне, что мест совсем нет.

16.


Однако буквально через несколько минут из-за моста показалась ещё одна "буханка", в которой свободное место нашлось. В салоне её царил самый настоящий пантюркизм - здесь ехала казахская семья из Бурлы в Алтайском крае, ещё двое молодых интеллигентных казахов из Астаны и трое алтайцев - женщина с ребёнком на заднем сидении и шофёр. Казахи приехали прикоснуться к истокам Тюркского мира, а алтайцы были хозяевами турбазы. Гостей из братского народа они повезли не на экскурсию за деньги, как повезли бы чуждых русских, а просто от души - покататься по окрестностям. Впрочем, и меня взяли с радостью и бесплатно. И надо было видеть, с каким уважением казахи смотрели на алтайцев - для них это народ, оставшийся у корней.
Дорога, между тем, продолжала "радовать" - буханка порой поднимала в безразмерных лужах волны, каких я и за моторной лодкой не наблюдал.

17.


Первым делом мы заехали на ту самую чёрную сопку в устье Башкауса. На сопке обнаружилась потрясающе красивая компания байкеров - крепкий мужик с командным голосом и две девушки: роскошная азиатка (причём не похожей ни на казашку, ни на кореянку, ни на бурятку) и самая истинная на свете арийка. Приехали байкеры аж из Норильска, и воссоединившись в Красноярске с отправленными по Енисею мотоциклами, держали теперь путь на Иссык-Куль. Как я понимаю, на эту сопку они забрались просто ради красивого вида:

18.


А вот алтайцы завезли казахов к совершенно конкретному месту - на горе действительно оказался жервтенник, которые они называли Магнитные камни. Внешне это была просто пара валунов, усыпанных мелкими дарами, и белые ленточки-"джаламы" на кустах вокруг. К ним мы и пошли все вместе - я, тюрки и байкеры.

19.


Байкерам я успел рассказать о том, куда им стоит заехать в Киргизии (главный совет - на Иссык-Куле держаться южного берега), но куда интереснее пошёл разговор с алтайцами. Я спросил, какой веры этот жертвенник.
-Языческой, - ответил шофёр, едва говоривший по-русски, - мы язычники.
-Ну... это шаманизм, или бурханизм? Ах-дьянг?
-А, да, ах-дьянг!
Алтайцы оказались самыми настоящими бурханистами - только этого названия, которое дали их религии миссионеры и царские чиновники в начале ХХ века, они не знали. О том, что такое бурханизм и чем он отличается от традиционного шаманства, я рассказывал вот в этом посте. Забегая вперёд, большинство встреченных мной алтайцев были убеждённые язычники, а бурханисты на Улагане в меньшинстве. Но судя по всему, и православных или хотя бы двоеверов здесь немало - следующее село Коо (это не опечатка в названии) встретило Никольской церковью (2000) между воинским мемориалом и конусами аилов:

20.


Так и ехали мы за разговорами о языческом мировоззрении, происхождении тюрок и перспективах строительства нормальной дороги. До 1980-х годов в этот труднодоступный район можно было попасть только вертолётом, и Арсентий Санаа свою стройку развернул более чем вовремя - вряд ли это бы сделали в 1990-х. Однако недавно в Чулышманскую долину соизволил спуститься глава республики, отбил себе задницу на ухабах и выбил у бюджета деньги на реконструкцию дороги. То и дело мы видели строящиеся участки и тяжёлую технику на них, но алтайцы, даром что хозяева турбазы, были этому не рады: "понаедут да замусорят тут всё". На самом деле они боятся того, что уже давно случилось - за Коо вдоль Чулышмана потянулись целые кусты турбаз, размером не уступавшие сёлам:

21.


"Буханка" приехал на турбазу "Мешке-Таш", что в переводе значит Каменные Грибы. Вот они, хорошо видны выше по склону:

22.


Время только-только подходило к середине дня, и я ещё колебался - оставаться ли здесь ночевать, или сходив до Каменных Грибов, попробовать прорваться дальше. Сама по себе турбаза реально походила на деревню с десятками домов и аилов, среди которых стояли палатки, машины со спальными местами в кузове, навесы для костров и для застолий, ряд туалетов типа "сортир" вдоль забора и солнечные батареи, около которых юные алтайцы гоняли мяч. После недолгих раздумий, я решил всё-таки оставаться, чтобы передохнуть в тишине да продолжить утром путь со свежими силами. За 300 рублей я снял койку в домике без удобств, по сути дела деревянной палатке.

23.


Владельцам "Мешке-Таш" несказанно повезло. Брать деньги за проход к достопримечательностям, к которым они не имеют отношения - слишком большая наглость даже для здешней глуши, и в основном турбазы лишь сидят на тропах, завлекая туристов на ночлег или обед. Но Мешке-Таш - другое дело: Каменные Грибы расположены за Чулышманом, мостов через быструю и глубокую реку нет, и за переправу здесь берут по 500 рублей с лодки. Причём - только за обратную, а "туда" перевозят бесплатно.

24.


Ну а тропа к Каменным Грибам из этого тургорода не зарастает. Прямо в лесочке у реки я увидел висящий между деревьями рекламный щит, приглашающий на концерт горлового пения в аиле с надписью "Кай".

25.


Но увешанный белыми лентами лес кончился быстро, а выше начались луга, усыпанные валунами. Мешке-Таш - название современное, а исторически это урочище называется Аккурум, в переводе - Белая осыпь:

26.


Подъём к Каменным Грибам - метров 200 по вертикали, и с непривычки идти в гору тяжело. За первым крутым подъёмом - пологая площадка с несколькими беседками и целым лесом пирамидок-туров:

27.


Уже отсюда - великолепный вид на Чулышман. Поднимаясь, я услышал за спиной резонирующее хоровое "ооооооооооо!", и обернувшись, увидел туристов в цветастых рубашках, вставших на краю обрыва живой цепочкой, взявшись за руки. Увы, пока доставал и фотоппарат и целился, они допели и расцепились - но продолжали стоять на краю, любуясь сказочным величием пейзажа:

28.


Вот и каменные грибы - издалека они казались маленькими, но вблизи стало ясно, что неименьший из них чуть выше человеческого роста, а большинство - размером с дерево:

29.


Грибок на переднем плане - любимое место для фотографирования:

30.


Снующие между грибов туристы лишь усиливают ощущение инопланетности:

31.


На самом деле Каменные грибы - не такая уж редкость в природе, они есть и в других долинах Алтая, и в Средней Азии, и в Крыму. Возникают они по-разному. В пустынях и на морских берегах это крепкие скалы, основания которых постепенно стачивают пыльные бури или волны, не дотягивающиеся до вершин. На склонах гор процесс идёт по-другому: под валунами земля оказвается чуть сильнее спрессована, в неё просачивается чуть меньше влаги, и потому она оказывается чуть-чуть прочнее. Остальной склон размывается, а под камнями обнажаются останцы:

32.


Причём порой не покидает ощущение, что держатся они вопреки законам физики:

33.


Жизнь каменного гриба обычно недолгая, и чем суше вокруг - тем они дольше живут. Этим "грибам" учёные отмеряют пол-века, а судя по отсутствию здесь крупного святилища и трагических легенд о превратившихся в камни батырах, они и возникли в советское время:

34.


Хотя нельзя исключать, что разрушение одних камнных грибов на Аккуруме не будет сопровождаться возникновение новых:

35.


Как бы то ни было, грибница здесь мощная, и с трудом пройдя первую группу грибов, я понял, что вторая ещё выше и больше. Лезть на самый верх уже не был сил, да и вряд ли я увидел бы там что-то новое, поэтому я решил спускаться, периодически останавливаясь сфотографировать какую-нибудь туристку на её смартфон.

36.


А иные идут с палатками и рюкзаками - где-то там, наверху, ночевать: лучший свет на Аккуруме бывает в 7 утра, но лодочники на турбазе в это время ещё спят. Подъём неплохо оборудован, и несказанно помогают вбитые на самых крутых его участках металлические палки. А на заднем плане видно, как уходит за гору ущелье речки Чульча - в 7 километрах выше по ней находится Учар, самый высокий (160 метров) и мощный, а стало быть и самый зрелищный водопад Алтая. Но идти к нему 4 часа в один конец, и я поленился - о чём теперь, на самом деле, жалею.

37.


Спустившись к переправе, я застал там двух молодых мамаш, куривших на лавочке, пока их дети кидали в воду камни, а мужья, видимо, квасили где-нибудь на турбазе или стоянке. Когда я сел рядом, в коротком взгляде женщин читалось отчётливое "не знакомлюсь с незакомцами". Лодку мы дожидались с полчаса, причём дети изобератали разные способы её вызвать - но ни крики, ни плюханье камней не перебивали шум реки. Наконец, лодочник заметил, что на том берегу скопилась критическая масса пассажиров, и поехал нас забирать. На берегу турбазы обе мамаши быстренько ушли, сунув лодочнику по сотне рублей, и лодочник принялся на меня наседать, чтобы я заплатил оставшиеся 300. Однако аргументация "а я здесь причём" хоть какой-то эффект возымела, и мы разошлись на 150 рублях.
Чулышман с его остатками древних каналов местами реально чудит - вот тут, чуть выше турбазы, от реки отходит рукав, поворачивает, и каким-то образом умудряется вернуться в Чулышман выше по течению:

38.


Между тем, с Каменных грибов хорошо виден тот самый аил "Кай", стоящий посреди луга чуть в стороне от турбазы. Рекламный щит в лесу обещал, что концерты в нём проходят ежедневно. С переправы я сразу же пошёл туда, и узнал, что это правда так - в 21:00 всех ждал на 40-минутное выступление кайчи Алексей (он же Олег) Асканаков. На турбазе, понимая, что времени ещё полно, я прилёг поспать, а проснулся от голода - от самого Горно-Алтайска мне негде было пополнить припасы, а на турбазе оказался лишь буфет с какими-то сухариками за немереные деньги. Три раза в день тут готовят, на ужин в 20:00 обещали плов, и дождаться этого плова мне было непросто. Впрочем, видимо, большинство туристов приезжают сюда со своей едой - помимо меня в маленькую столовую пришла дай бог пара человек.

39.


К 9 вечера я пришёл в аил. Кай - это и есть горловое пение, а в отличие от камов (шаманов), кайчи не ходили в другие миры и не видели духов, но могли обращаться к ним. Горловое пение - пожалуй, самая известная культурная особенность южно-сибирских народов, но встречается и в других местах - у якутов, башкир, тибетцев и даже ирландцы, говорят, что-то такое умеют. Прежде вживую я слышал его лишь однажды - в 2002 году на фестивале песни и танца народов России в московском Коломенском. Билет в аил "Кай" стоил 300 рублей, и я даже не сомневался, что уйду разочарованным, но всё же рассудил, что лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном... и не пожалел. Олег Кимович Асканаков рассказал, что всю жизнь прожил в Улагане, где занимался выращиванием картошки, но однажды на крутой горной дороге в нём что-то прорвалось, и он начал подпевать натужно ревущему двигателю. Настоящим кайчи, по его словам, не становятся, а рождаются - это особый дар, который приходит изнутри. Научиться горловому пению "с нуля" можно - но это нанесёт большой вред здоровью, и например женщины, овладевшие горловым пением, не могут родить детей. Тут я не знаю, правда это или очередной местный фольклор, но хорошие кайчи - дейстаительно редкость. Асканаков - из их числа. На Международном курултае сказителей, проходящем раз в год в различных районах Алтая, он пять раз становился лауретом 1-й степени и в 2013 году получил гран-при. Дело в том, что горловое пение имеет несколько разных техник, и Олег Кимович - один из немногих кайчи, владеющих сразу тремя его видами.

40.


Выступал он под аккомпонемент топшура - алтайского музыкального инструмента из 2 струн, и за 40 минут показал немногочисленным зрителям неожиданно много. Вот например техника "каркыра", подражание звуку водопада, вызывающее в теле энергию, которую алтайцы называют "джимурун", и проявляется она мелкой дрожью. Эта техника используется также в буддийских богослужениях Тибета и Монголии, я когда-то слышал подобное звуки в одном из дацананов Улан-Удэ.

А.

На обоих видео Олег Кимович исполняет в переводе на русский язык отрывки из Маадай-Кара - алтайского эпоса, записанного в ХХ веке со слов известнейшего кайчи Алексея Калкина, которого здесь чтут чуть ли не "Гомером ХХ века". В сюжете эпоса на земли богатыря Маадай-Кара напал великан Кара-Кулу, угнал его табуны и увёл людей в рабство. Однако сын богатыря Кюгедей-Мерген сумел спастись, и после долгих странствий и поисков узнал, что Кара-Кулу - немного Кощей Бессмертный: души великана и его коня заключены в двух птенцах перепёлки, которые находятся в коробочке, скрытой в брюхе одной из трёх Небесных Маралух - так алтайцы называют Пояс Ориона. Порой маралухи спускались на землю, чем и воспользовался Кюгедей-Мерген, достав и убив птенцов, после чего одержал победу на Кара-Кулу. Эпос, как водится, одним экшеном не ограничивается, и самым впечатляющим в исполненных Олегом Кимовичем отрывках мне запомнилось описание Мирового древа:

Там, где десятки бурных рек
Сливают воедино бег,
В долине — лучшей из долин —
Стоит великий Бай-Терек —
Стоствольный тополь-исполин.
(....)
Семиколенный Бай-Терек
Оброс листвой, как днями век.
Под каждою из ста ветвей
Укроется табун коней.
На верхней ветви золотой,
Окружены листвой густой,
Кукушки вещие сидят,
Пути грядущего следят.
(....)
В средине тополя того,
На ветке бронзовой его,
Два черных беркута сидят,
В глубины трех небес глядят,
За край земли бросают взгляд,
Пути и тропы сторожат,
Чтобы покой родной земли
Враги нарушить не смогли.
От их дыханья на ветвях
Звенит, колышется листва.
Их клекот слышится в горах,
Отсюда видимых едва.

Тот отрывок, что на видео, завершает "комей" - самое простое горловое пение, встречающееся даже в христианских и мусульманских богослужениях. Его энергия "курчу" ощущается в теле как холодок.

Б.

Но самое впечатляющее горловое пение - "сыбыскы", подражание брачному крику марала, вызывающее энергию "ийде", ощущаемую в солнечном сплетении. И мне реально не верилось, что такие сложные звуки можно извлекать просто из горла.
В первую очередь алтайское горловое пение - это музыкальное сопровождение для эпических сказаний. Но под конец Олег Кимович исполнил нам на алтайском языке благопожелание в дорогу, и кто знает - может, ради этого одного и  стоило мне зайти на его концерт? Аил "Кай" Асканаков открыл недавно, в его планах - строительство культурного центра и музея алтайских кайчи. Ну а именно здесь - потому, что он не хочет покидать родной Улаган, а больше всего зрителей и слушателей можно собрать, конечно же, у Каменных грибов.

В.

После кая по идее должны сниться очень яркие сны, и билет на концерт включает небольшой сонник для толкования тех образов, что древняя музыка вытягивает из подсознания. Но я спал без снов, видимо от усталости, да изо всех сил кутался в маленькое прохудившееся одеяло - ночью в деревянной палатке немногим теплее, чем в обычной. Встав в 6 утра, я собрался и побрёл по дороге мимо турбаз, километрами тянувшихся одна за другой. За заборами неспеша пробуждались автотуристы, джиперы, байкеры... И я был кажется один такой на всю долину, кто приехал без личного транспорта.

41.


Последний взгляд на Каменные грибы. Я ходил в левом массиве, а правый, это видно лишь издалека - чуть ли не вдвое больше. Обратите внимание, что поодаль есть ещё и Одинокий Гриб - но до него, за отвесные скалы, кажется доходили немногие:

42.


На самом деле вставать в 6 утра не имело смысла - местные ездили не дальше соседнего сенокоса, а все нормальные туристы спали хотя бы часов до 8. Первые час-полтора по грунтовой дороге не прошло вообще ни одной машины. Часам к 9 стали появляться первые туристы, но в основном, как водится, ехали переполненными. А потом благопожелание Асканакова вдруг сбылось - меня подобрал Виктор, тот самый "красноярский одиночка" из местных стереотипов, спокойный, собранный и подтянутый. Он был инструктор по горному туризму и велосипедист, и на велосипеде брал по 300 километров в день, а по горам на  тот же водопад Учар доходил не за 4 часа, как большинство туристов, а за полтора. В Красноярск он когда-то переехал с Казахского Алтая, и мечтал съездить на велосипеде через границу в родное село за Иртышом близ Усть-Каменогорска... но на границе под Усть-Коксой ткнулся в КПП, оказавшийся действующим только для местных. Теперь же он просто в своё удовольствие катался по Алтаю на машине, и на турбазе, - той самой "Мешке-Таш", где ночевал и я, - подружился с семьёй из Кемерова. Спортивному одиночке на сборы требовалось в несколько раз меньше времени, чем отдыхающей семье, поэтому с турбазы он выехал один, пообещав дождаться своих новых друзей у Кату-Ярыка. Видимо, общение было одной из самоцелей этого путешествия, потому что и меня Виктор подобрал охотно да без вопросов предлагал остановиться всякий раз, стоило мне только вынуть фотоаппарат.
Так и продолжили мы путь по долине Чулышмана. Вот очередная иллюзия - кажется, будто река течёт вверх, из той тёмной якобы низины по курсу:

43.


И весь путь нас сопровождали водопады:

44.


45.


46.


47.


А очередной тургород означал, что мы приехали прямиком под перевал Кату-Ярык. Я удивлялся, почему ни разу не видел его фотографий снизу, но ответ оказался прост - потому что снизу не на что там смотреть. Пыльная дорога, уходящая вверх по мрачному невыразительному склону:

47а.


Самым тяжёлым был именно первый участок подъёма - довольно крутой, но при этом длинный. Виктор говорил, что где-то тут есть другой перевал - там нет серпанинов, но такой вот подъём тянется непрерывно несколько километров. В целом, на подъёме я так ничего и не сфотографировал, хотя мог бы, будь у меня чуть лучше реакция - дорога порой поворачивала если не 180 градусов, то близко к этому, так что с одной точки уходили перспективы в обе стороны. Перевалом Кату-Ярык называют условно - скорее, это просто серпантин, так как поднявшись наверх, он уже никуда не спускатеся. Именно его и строили в 1987-89 годах бульдозеристы "Советского Алтая". Высота склона - порядка 800 метров, уклон - около 35 градусов, а длина серпантина из 9 поворотов - 3,5 километра:

48.


Кату-Ярык - один из самых грандиозных видов Алтая, который вполне можно назвать этаким Русским Йосемитом. Думаю, не будет преувеличеним назвать Кату-Ярык красивейшим местом этих гор из доступных по автодорогам:

49.


У кафешки-аила я попрощался с Виктором, но тот сказал, что если я успею раньше, чем приедут его друзья - то могу с ним же ехать и дальше. В кафешке я съел лепёшку и выпил алтайского чаю с талканом - хоть в долине Чулышмана и десятки турбаз, а первое кафе нашлось лишь наверху. Выйдя, я увидел тех самых байкеров из Норильска, седлавших своих железных коней.

50.


Я направился к краю обрыва, на мысу которого уже и Виктор уже сидел, свесив ноги:

51.


Скалы на краю образуют множество удобных площадок:

52.


Напротив - 40-метровый водопад Карасу:

52а.


Последний взгляд на долину Чулышмана. Не знаю даже, откуда она величественее - со дна или сверху:

53.


Друзья Виктора ехали сюда ровно столько времени, сколько нужно было мне на прогулку. Кемеровчане, - муж, жена и дочка лет 11-12, - сразу же меня узнали:: на "Мешке-Таше" мы ночевали в соседних домиках, и с девочкой я пару раз перекинулся взглядами. Я вернулся к Виктору в машину, и через полчаса езды наконец вспомнил, что нахожусь не в октябрьской Средней Азии, а в августовской таёжной Сибири.

54.


Весь путь от Балыкчи до Балыктуюли, первого села "наверху" - около 160 километров. И как я понимаю, пока что это дорога без статуса, а официальный Улаганский тракт - дальше. О нём, спуске к Чуйскому тракту - в следующей части.

АЛТАЙ-2017
Алтай Триединый. Обзор поездки и ОГЛАВЛЕНИЕ серии.
Северный Алтай (Алтайский край/Республика Алтай)
Перед Алтаем. Барнаул и Белокуриха.
Горно-Алтайск (2011)
Чемал (2011)
Перед Алтаем. Горно-Алтайск, Майма, Камлак.
Алтай в общем
Алтай в общем. Регионы и народы.
Алтай в общем. Туризм на Алтае.
Алтай в общем. Край шести религий.
Алтай в общем. У истоков тюркского мира.
Республика Алтай
Телецкое озеро.
Улаганский тракт. Долина Чулышмана (Балыкча, Каменные грибы).
Улаганский тракт. Кату-Ярык, Пазырык, застава Михалыча.
Чуйский тракт из Акташа на север. Акташ - Белый бом.
Чуйский тракт из Акташа на север. Кензер-Таш - Чике-Таман.
Чуйский тракт из Акташа на юг. Курайская степь.
Чуйский тракт из Акташа на юг. Чуйская степь.
Усть-Кан и Кырлык.
Уймонская долина. Верхний Уймон.
Уймонская долина. Усть-Кокса, чудеса и чудики.
Аккемская тропа. Тюнгур и путь наверх.
Аккемская тропа. Аккемское озеро.
Аккемская тропа. Ярлушка и Семь озёр.
Аккемская тропа. От часовни вниз до Тюнгура.
Монгольский Алтай - посты будут!
Казахский Алтай - посты будут!
Неалтайский Казахстан - см. ОГЛАВЛЕНИЕ!
Степной Алтай - см. ОГЛАВЛЕНИЕ!

Взято: varandej.livejournal.com

уникальные шаблоны и модули для dle