Сказка про золушку в Советской Армии
---
Мой друг Миша офигенно пишет. Особенно хорошо он пишет о том времени, когда он служил в Советской Армии - это были 1980е годы. Читаются эти мишины рассказы как книжки Довлатова. Публикую его свежий рассказ с разрешения автора, вам на радость. Только лексика у Миши местами немного... солдатская - так что если вас такая напрягает, то дальше не читайте.
Смотрю я на эту карточку....
Это не случайная картинка. Это дорога, ведущая от станции Сары-Шаган к городу Приозёрск. Бетонка, ведущая в никуда. Город Приозерск не присутствовал на советских картах.
Население города - офицеры, несущие службу на полигоне и их семьи. Один кинотеатр, один клуб, два ресторана, универмаг... Вот, собственно, и все развлечения.
Именно по этой причине я не рвался в увольнения. Тем более, что к окончанию службы так сложилось, что я мог уйти в город в любой день, для этого мне не нужно было даже просить разрешения – увольнительные записки с печатью и подписью командира роты были у меня в сейфе. Так, на всякий случай, данные мне заполитом части. (Как и почему - расскажу отдельно.)
Но вот в тот день, 23-го февраля, я не захотел оставаться в части и смотреть нудный концерт армейской самодеятельности. Приближалась весна 88-го, заветный Дембель был близок, меня заедала тоска по дому и я, предупредив заступающего дежурного по части, старшего прапорщика Ищука, свалил в увольнение.
Идти, как я уже отметил выше, было некуда. Сходил в кино. После кино двинулся к Дому офицеров, где в честь 23-го февраля должны были сотояться танцы. Солдат на улице не было – в праздники, как правило, увольнения сокращены до минимума – традиционно в войсках праздники являются днями повышенной готовности. Несколько раз меня тормознул патруль, которых, в силу тех-же обстоятельств, наоборот, было больше, чем обычно. Патрулей мне бояться причины не было – форма моя почти соответствовала уставам, документы были в порядке.
Вот так Миша выглядел в свои армейские годы
В клубе я чувствовал себя неловко "при погонах", но это не помешало мне уже через пол-часа познакомиться с девушкой. В динамиках певица орала про серую лошадку, которая «вырвалсь вперёд». Потом мы танцевали медленные танцы и я, отвыкший от прикосновений к женскому телу, чувствал, как в моих штанах предательски увеличивается хуй. К счастью, в клубе было достаточно темно и девушка этого не замечала. Или замечала, но предпочитала не подавать виду, кто знает теперь?
Я увлёкся разговором с новой знакомой и очень скоро оказался в ситуации Золушки. Как и героиня известной сказки, я должен был покинуть бал до наступления полуночи. Именно в полночь истекало время моего увольнения. Ведь выписать увольнение на два дня невозможно, потому я просто написал 23.59, уверенный, что задолго до этого времени вернусь в часть. По той-же самой причине я не взял с собой чистой записки с подписью.
Короче, часы на башне пробили полночь и моя увольнительня записка превратилась в тыкву.
В фойе клуба, как по заказу, маячил патруль, зашедший погреться – капитан с пушечками в петлицах и два воина с ним. Пройти мимо незамеченным возможности не было, и я пошёл ва-банк – примостившись на подоконнике, я тупо исправил цифру 3 на 4 на увольнительной, превратив её таким образом (ага, типа кто-то поверит!) в документ уже наступившего 24-го февраля.
Ракетчик долго смотрел, по очереди , то на изуродованный документ, то в мои честные глаза.
- Товарищ сержант, кто сделал исправление в Вашей увольнительной?
- Командир роты - не моргнув глазом ответил я.
-Зачем?
-Он знал, что я вернусь после двенадцати и дал мне две, одну на 23-е, вторую на 24-е.
-А где же вчерашняя?
-Выбросил, товарищ капитан.
Мой вполне уставной вид и звание вызвали доверие, но то, что я бессовестно лгу, было понятно и ежу. Сержант срочной службы, в парадной форме, на танцах, в пол-первого ночи, с нагло исправленным числом на увольнительном документе, несёт какую-то херню про две записки.
Через пол-часа я лежал на лавке в КВЗ (комната временно задержанных) и мечтал о дембеле. А ещё через час мой ротный, в шинели наброшенной прямо на спортивный костюм, забежал в комнату, обдавая присутствующих крепким водочным перегаром.
- Этот? Мой... Где записка? Да, это я исправил. Виноват, не было другой.... Вставай, пошли! (это уже мне)
На улице ротный, не прощаясь, прыгнул в «уазик», поджидавший его у входа в комендантскую.
- Тарищ стршилитенант, – жалобно попросил я - не бросайте, довезите до части!
- Хуй тебе – был ответ.
И «уазик» скрылся в темноте, унося ротного домой, к праздничному столу, из-за которого ему пришлось выйти по моей милости..
Мороз крепко щипал за щёки, потому дистанцию в без малого 10 километров я протопал достаточно быстро.
Если-бы кто-то сказал мне тогда, бегущему по промёрзшей и продутой ветром казахской степи, что через полтора года у меня родится сын. И произойдёт это в столице Австрии, Вене. И что через два месяца после этого я буду с восхищением смотреть на руины Колизея в Риме. А ещё через месяц я выйду из аэропорта имени Кеннеди и мой, бывший нынче, тесть, отвезет меня на жалобно дребезжащем грузовом микроавтобусе по нью-йорскому хай-вэю в мою первую бруклинскую квартиру...
Спустя много лет я нашел Приозерск на карте Гугл. Долго искал знакомые ориентиры - как ни как прошло 30 лет, многое забылось... Ориентиры тоже изменились за это время.... Но всё-же я нашёл... В/Ч 22440 , учебный батальон строительного Управления. Части, как и следовало ожидать, больше нет. Со спутниковой фотографии смотрят провалы сгнившей крыши казармы, заросший сорняками строевой плац.
Кому все это было нужно?
* * *
Понравилось? Тогда прочитайте предыдущую мишину историю в моём блоге, о том, как бухали в армии (написано было как раз после новостей с "Боярышником").
Смотрю я на эту карточку....
Это не случайная картинка. Это дорога, ведущая от станции Сары-Шаган к городу Приозёрск. Бетонка, ведущая в никуда. Город Приозерск не присутствовал на советских картах.
Население города - офицеры, несущие службу на полигоне и их семьи. Один кинотеатр, один клуб, два ресторана, универмаг... Вот, собственно, и все развлечения.
Именно по этой причине я не рвался в увольнения. Тем более, что к окончанию службы так сложилось, что я мог уйти в город в любой день, для этого мне не нужно было даже просить разрешения – увольнительные записки с печатью и подписью командира роты были у меня в сейфе. Так, на всякий случай, данные мне заполитом части. (Как и почему - расскажу отдельно.)
Но вот в тот день, 23-го февраля, я не захотел оставаться в части и смотреть нудный концерт армейской самодеятельности. Приближалась весна 88-го, заветный Дембель был близок, меня заедала тоска по дому и я, предупредив заступающего дежурного по части, старшего прапорщика Ищука, свалил в увольнение.
Идти, как я уже отметил выше, было некуда. Сходил в кино. После кино двинулся к Дому офицеров, где в честь 23-го февраля должны были сотояться танцы. Солдат на улице не было – в праздники, как правило, увольнения сокращены до минимума – традиционно в войсках праздники являются днями повышенной готовности. Несколько раз меня тормознул патруль, которых, в силу тех-же обстоятельств, наоборот, было больше, чем обычно. Патрулей мне бояться причины не было – форма моя почти соответствовала уставам, документы были в порядке.
Вот так Миша выглядел в свои армейские годы
В клубе я чувствовал себя неловко "при погонах", но это не помешало мне уже через пол-часа познакомиться с девушкой. В динамиках певица орала про серую лошадку, которая «вырвалсь вперёд». Потом мы танцевали медленные танцы и я, отвыкший от прикосновений к женскому телу, чувствал, как в моих штанах предательски увеличивается хуй. К счастью, в клубе было достаточно темно и девушка этого не замечала. Или замечала, но предпочитала не подавать виду, кто знает теперь?
Я увлёкся разговором с новой знакомой и очень скоро оказался в ситуации Золушки. Как и героиня известной сказки, я должен был покинуть бал до наступления полуночи. Именно в полночь истекало время моего увольнения. Ведь выписать увольнение на два дня невозможно, потому я просто написал 23.59, уверенный, что задолго до этого времени вернусь в часть. По той-же самой причине я не взял с собой чистой записки с подписью.
Короче, часы на башне пробили полночь и моя увольнительня записка превратилась в тыкву.
В фойе клуба, как по заказу, маячил патруль, зашедший погреться – капитан с пушечками в петлицах и два воина с ним. Пройти мимо незамеченным возможности не было, и я пошёл ва-банк – примостившись на подоконнике, я тупо исправил цифру 3 на 4 на увольнительной, превратив её таким образом (ага, типа кто-то поверит!) в документ уже наступившего 24-го февраля.
Ракетчик долго смотрел, по очереди , то на изуродованный документ, то в мои честные глаза.
- Товарищ сержант, кто сделал исправление в Вашей увольнительной?
- Командир роты - не моргнув глазом ответил я.
-Зачем?
-Он знал, что я вернусь после двенадцати и дал мне две, одну на 23-е, вторую на 24-е.
-А где же вчерашняя?
-Выбросил, товарищ капитан.
Мой вполне уставной вид и звание вызвали доверие, но то, что я бессовестно лгу, было понятно и ежу. Сержант срочной службы, в парадной форме, на танцах, в пол-первого ночи, с нагло исправленным числом на увольнительном документе, несёт какую-то херню про две записки.
Через пол-часа я лежал на лавке в КВЗ (комната временно задержанных) и мечтал о дембеле. А ещё через час мой ротный, в шинели наброшенной прямо на спортивный костюм, забежал в комнату, обдавая присутствующих крепким водочным перегаром.
- Этот? Мой... Где записка? Да, это я исправил. Виноват, не было другой.... Вставай, пошли! (это уже мне)
На улице ротный, не прощаясь, прыгнул в «уазик», поджидавший его у входа в комендантскую.
- Тарищ стршилитенант, – жалобно попросил я - не бросайте, довезите до части!
- Хуй тебе – был ответ.
И «уазик» скрылся в темноте, унося ротного домой, к праздничному столу, из-за которого ему пришлось выйти по моей милости..
Мороз крепко щипал за щёки, потому дистанцию в без малого 10 километров я протопал достаточно быстро.
Если-бы кто-то сказал мне тогда, бегущему по промёрзшей и продутой ветром казахской степи, что через полтора года у меня родится сын. И произойдёт это в столице Австрии, Вене. И что через два месяца после этого я буду с восхищением смотреть на руины Колизея в Риме. А ещё через месяц я выйду из аэропорта имени Кеннеди и мой, бывший нынче, тесть, отвезет меня на жалобно дребезжащем грузовом микроавтобусе по нью-йорскому хай-вэю в мою первую бруклинскую квартиру...
Спустя много лет я нашел Приозерск на карте Гугл. Долго искал знакомые ориентиры - как ни как прошло 30 лет, многое забылось... Ориентиры тоже изменились за это время.... Но всё-же я нашёл... В/Ч 22440 , учебный батальон строительного Управления. Части, как и следовало ожидать, больше нет. Со спутниковой фотографии смотрят провалы сгнившей крыши казармы, заросший сорняками строевой плац.
Кому все это было нужно?
* * *
Понравилось? Тогда прочитайте предыдущую мишину историю в моём блоге, о том, как бухали в армии (написано было как раз после новостей с "Боярышником").
Взято: levik.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]