500 лет назад. Ещё одна революция октября 17-го года

Антон фон Вернер. Лютер в Вормсе: "На сём стою я...". Картина изображает один из ярких моментов жизни Лютера, когда на Вормсском рейхстаге он ответил отказом на требование подчиниться католической церкви: "На том стою, и не могу иначе. Да поможет мне Бог".

Этот человек учился на юриста, но прославился другим: в октябре семнадцатого года он начал успешную революцию, одним из последствий которой стали войны в доброй половине Европе. Он призывал к разрушению храмов ("Все монастыри, все кафедральные соборы, все непотребства того же рода, именуемые храмами, в обязательном порядке должны подвергнуться разрушению и опустошению") и оставил после себя полсотни солидных томов сочинений. Фамилия его начинается на "Л" и состоит из 5 букв. Нет, это не Ленин. Это Мартин Лютер (1483–1546).
500 лет назад, 31 октября 1517 года, Лютер приколотил гвоздями к дверям Замковой церкви свои знаменитые 95 тезисов, критиковавшие католическую церковь. В основном он осуждал практику торговли индульгенциями (отпущением грехов) за деньги. Доминиканский монах Иоганн Тецель, который занимался как раз продажей папских индульгенций, прочитав его тезисы, заявил: «Я добьюсь, чтобы через три недели этот еретик взошёл на костер и в урне проследовал к небу». Но монах ошибался — сотни и тысячи еретиков ранее поплатились жизнью за гораздо меньшее, но Лютер стал исключением. В отличие от них, он не взошёл на костёр ни через 10, ни через 20 лет. Вместо этого описанное событие стало началом европейской религиозной революции — Реформации.
Начав с малого, в конце концов Лютер пришёл к полному отрицанию папства, формулируя свои выводы без церемоний: "Глава христианского мира — это передняя и задняя дырка, через которые дьявол навалил в этот мир кучу дряни...".


Лютер приколачивает к дверям церкви свои 95 тезисов


Другой важный момент в жизни Лютера — он бросает в явившегося ему дьявола чернильницей


Популярная среди протестантов карикатура на папу римского, изображавшая его в виде Сатаны

Конечно, Реформация от начала до конца была социальным движением. Чтобы понять это, возьмём, например, такую типичную лютеровскую цитату: "Чудовищное, возмутительное высокомерие достигло таких пределов, что папа уже не довольствуется ездой верхом или в карете, но, хотя он вполне крепок и здоров, заставляет людей нести себя, как идола, с неслыханным великолепием. Любезный, как же сравнивать такое люциферовское чванство с образом жизни Христа, Который ходил пешком наравне со всеми своими апостолами?". Разве не злободневно звучит? Ведь в наши дни, хоть князей церкви (пока) и не носят на руках, но они постоянно отвечают на упрёки в чересчур роскошных средствах передвижения, которыми пользуются...
А когда волна классовой борьбы, поднятая Реформацией, перешагнула предел, который отводил ей Лютер, он с такой же точно яростью обрушился на восставших против угнетения крестьян: "Пусть все, кто может, рубят, убивают и закалывают их, открыто или тайно, ведь никто не может быть более отвратительным, разлагающим или более дьявольским, чем тот, кто поднимает восстания. Это подобно тому, как необходимо убивать взбесившуюся собаку: если ты не убьешь её, то будешь убит сам, и вся страна вместе с тобой. Не думаю, что сейчас хоть один дьявол остался в преисподней, все они вселились в крестьян. Их безумие переходит всякие границы". Глава восстания Томас Мюнстер назвал за это Лютера "Люгнером" (то есть "лжецом").


Лукас Кранах. "Лютер проповедует"


Лукас Кранах. "Папский осёл в Риме". Карикатура

Любопытно отметить, что деятельность Лютера, несмотря на всю её противоречивость, производила впечатление и на революционеров ХХ века — большевиков, и высоко, хотя и неоднозначно, ими оценивалась. Так, Лев Троцкий ставил рядом имена Лютера и Ленина: "Наша история не дала в прошлом ни Лютера, ни Фомы Мюнстера, ни Мирабо, ни Дантона, ни Робеспьера. Именно поэтому русский пролетариат имеет своего Ленина. Что потеряно в традиции, то выиграно в размахе революции". Иосиф Сталин говорил в ноябре 1920 года: "Перефразируя известные слова Лютера, Россия могла бы сказать: "Здесь я стою, на рубеже между старым, капиталистическим, и новым, социалистическим, миром, здесь, на этом рубеже, я объединяю усилия пролетариев Запада с усилиями крестьянства Востока для того, чтобы разгромить старый мир. Да поможет мне бог истории".

Взято: foto-history.livejournal.com

уникальные шаблоны и модули для dle