Нобелевские лауреаты: Джон Маклеод. Прививка опыта к безумной идее
---
Часто бывает так, что одну и ту же фамилию по-русски пишут по-разному в зависимости от того, о каком именно человеке идет речь и кто о нем говорит. Так, можно встретить хорею Гентингтона и хорею Хантингтона, человек, в честь которого назван залив Гудзон, имеет ту же фамилию, что и миссис Хадсон, а Олдос и Эндрю Хаксли были внуками «бульдога Дарвина» Томаса Гексли.
То же самое произошло с нашим нынешним героем: Джон Маклеод носил ту же самую фамилию, что и знаменитый «горец» Дункан Маклауд. Да и сама история с «маклеодовской» половиной Нобелевской премии по физиологии и медицине 1923 года остается одной из самых противоречивых в истории крупнейшей научной награды. Но обо всем по порядку.
Джон Джеймс Рикард Маклеод
Родился 6 сентября 1876 года, Клюни, Шотландия
Умер 16 марта 1935 года, Абердин, Шотландия
Нобелевская премия по физиологии и медицине 1923 года (совместно с Фредериком Бантингом). Формулировка Нобелевского комитета: «За открытие инсулина» (for the discovery of insulin).
Наш герой родился в маленьком местечке Клюни, неподалеку от шотландского Перта. Настолько маленьком, что в энциклопедических статьях о нем употребляют слово «поселение». Именно поэтому все обучение, и среднее, и высшее, прошло в Абердине. Сначала Маклеод (будем называть его так) окончил местную гимназию, а в 17 лет от роду поступил в Колледж Маришал Абердинского университета. Пять лет спустя Джон стал бакалавром медицины, окончив университет с отличием, а «вишенкой на торте» стала стипендия Андерсена на стажировку за рубежом.
Проработав год в Институте физиологии при Лейпцигском университете и опубликовав первую статью по содержанию фосфора в мышцах (1899), Маклеод вернулся в Великобританию, но уже в столицу. В 1900 году он получил должность демонстратора физиологии (нечто вроде ассистента на кафедре) в Лондонском медицинском колледже. Два года спустя ему доверили читать лекции по биохимии. Несмотря на то, что в 1902 году его наградили дипломом по здравоохранению Кембриджа (Diploma of Public Health of Cambridge University), молодому медику в Великобритании было непросто получить профессорскую кафедру. В то время многие отправлялись искать счастья за океан. И 27-летний Маклеод стал профессором физиологии в Западном резервном университете, в Кливленде, штат Огайо. Здесь он проработал 16 лет, до назначения профессором в Канаду, в Торонто.
Поначалу интересы Маклеода касались различных биохимических и чисто медицинских проблем — от биохимии палочки Коха до кессонной болезни и пуриновых оснований. В 1905 году он всерьез заинтересовался проблемой сахарного диабета и связи его с поджелудочной железой. Об этой проблеме мы подробно рассказали в предыдущем выпуске рубрики, посвященной Фредерику Бантингу — человеку, с которого и началась история открытия инсулина.
Первая встреча Бантинга и Маклеода произошла 7 ноября 1920 года. Как мы уже писали, профессор поначалу оказал энтузиасту Бантингу холодный прием. И его можно понять. С одной стороны, к Маклеоду, как к любому очень крупному ученому, постоянно приходили разные люди с разными идеями, с другой стороны – попытки выделить гипотетический инсулин (а само слово «инсулин» придумали еще в 1915 году) многими знаменитыми учеными провалились. Вот что пишется о предшестванниках Бантинга: «Активные экстракты (поджелудочной железы – прим. Indicator.Ru) выделяли Блюменталь (1989), Зюльцер (1908), Лепин (1909), Скотт (1912) и Мюрлин со своими помощниками (1913), но, несмотря на наличие большого количества работ в данном направлении, так и не было получено устойчивой фракции из этих экстрактов».
А с третьей стороны, кем тогда был Бантинг? Если не считать службу медиком в армии – просто никем. Ни публикаций, ни хирургического клинического опыта, ни опыта научных исследований. Да и уровень общих знаний по проблематике диабета и работы поджелудочной железы был удручающе низким. Впрочем, возможно именно это и дало возможность Бантингу прорваться со своей безумной идеей там, где все прочие потерпели неудачу.
А Маклеод все-таки изменил свое мнение. Вероятно, тому было сразу три причины. Во-первых, горячий энтузиазм Бантинга. Во-вторых, чутье ученого, которое говорило: «тут что-то есть». А в-третьих, в своей лаборатории Маклеод разработал новый, точный метод измерения сахара в крови, который был нужен для проверки гипотезы Бантинга. В марте 1921 года была достигнута договоренность: пока Маклеод будет в отпуске в Шотландии, вторую половину мая, июнь и июль его лаборатория в распоряжении Бантинга. Молодой канадец получил много толковых методических советов (по мнению многих исследователей, без них эксперименты бы вообще не удались), первоклассную лабораторию и одного сотрудника из числа ассистентов Маклеода.
Чарльз Бест и Фредерик Бантинг
Wikimedia Commons
.
Мало кто знает, но судьбу соавтора открытия инсулина решила обыкновенная монетка. Отбывающий в отпуск в Шотландию Маклеод предоставлял не только лабораторию и оборудование Бантингу, но и одного «мальчика» – студента-ассистента. Вариантов было два: в лаборатории физиологии на позиции демонстратора работало два человека: 22-летний Чарльз Герберт Бест (1899-1978) и 21-летний Эдвард Кларк Нобл (1900-1978). Они работали над своей магистерской диссертацией в области физиологии и медицине. Планировалось, что студенты по очереди потратят часть своих летних каникул, помогая Бантингу проверять свою гипотезу. Маклеод решил не проявлять волюнтаризм и позволить ребятам самим выбрать – кто первый поступает в распоряжение молодого учёного. Решение принималось простым способом, по методу монетарной дихотомии. То есть – «орел» или «решка». Выиграл Бест.
Дальнейшую историю мы рассказали в предыдущем выпуске рубрики. Успех Бантинга, усилия Маклеода по производству инсулина крупными партиями для фармакологического применения, присоединение к научной группе биохимика Джеймса Коллипа (без Маклеода и Коллипа биохимическое производство чистого инсулина Бантинг бы точно не освоил – впоследствии та же самая история произойдет с открытием пенициллина: Александр Флеминг случайно открыл антибиотик, но, будучи весьма посредственным экспериментатором и биотехнологом, так и не смог за много лет сам его выделить, пришлось звать на помощь американских коллег, в итоге «нобелевку» получили все трое). А затем – грандиозный конфликт между Бантингом и Маклеодом.
Первооткрыватель пенициллина Александр Флеминг тоже не смог сам наладить производство антибиотика
Wikimedia Commons
Мы уже писали, что после доклада Маклеода перед американскими врачами, Бантинг счел своего покровителя желающим украсть приоритет, возненавидел его и больше никогда с Маклеодом не разговаривал. А вот Бест даже после смерти и Бантинга, и Маклеода прикладывал все силы для того, чтобы «стереть» своего бывшего начальника из истории открытия инсулина.
К чести нашего сегодняшнего героя, мы должны сказать, что в этом конфликте он повел себя в высшей степени благородно: написал отчет, излагающий собственную точку зрение на происходящее и больше никогда не встревал в дебаты по поводу научного приоритета, оставив судить потомкам. Тем более, что в 1928 году он вернулся в Шотландию, уже ощущая надвигающуюся смертельную болезнь. Бороться за славу ему казалось глупым: он предпочитал успеть сделать что-то в своей alma mater – Абердинском университете, где он проработал последние семь лет своей жизни. Несмотря на то, что артрит забирал все больше здоровья и отнимал все больше сил, коллеги запомнили Джона Маклеода человеком оптимистичным и жизнерадостным.
Он работал до самой смерти, даже будучи прикованным к постели. Маклеод прожил всего 59 лет, но оставил после себя две сотни научных работ и множество вспоминающих его добрым словом учеников и сотрудников – если не считать Беста и Бантинга. И пусть он сам не открыл инсулин, но именно Маклеод сделал все, чтобы это открытие состоялось, а потом – все, чтобы оно как можно быстрее было применено на практике и спасло как можно больше жизней.
Могила Маклеода. На надгробии Маклеод справедливо назван соавтором открытия
Wikimedia Commons
То же самое произошло с нашим нынешним героем: Джон Маклеод носил ту же самую фамилию, что и знаменитый «горец» Дункан Маклауд. Да и сама история с «маклеодовской» половиной Нобелевской премии по физиологии и медицине 1923 года остается одной из самых противоречивых в истории крупнейшей научной награды. Но обо всем по порядку.
Джон Джеймс Рикард Маклеод
Родился 6 сентября 1876 года, Клюни, Шотландия
Умер 16 марта 1935 года, Абердин, Шотландия
Нобелевская премия по физиологии и медицине 1923 года (совместно с Фредериком Бантингом). Формулировка Нобелевского комитета: «За открытие инсулина» (for the discovery of insulin).
Наш герой родился в маленьком местечке Клюни, неподалеку от шотландского Перта. Настолько маленьком, что в энциклопедических статьях о нем употребляют слово «поселение». Именно поэтому все обучение, и среднее, и высшее, прошло в Абердине. Сначала Маклеод (будем называть его так) окончил местную гимназию, а в 17 лет от роду поступил в Колледж Маришал Абердинского университета. Пять лет спустя Джон стал бакалавром медицины, окончив университет с отличием, а «вишенкой на торте» стала стипендия Андерсена на стажировку за рубежом.
Проработав год в Институте физиологии при Лейпцигском университете и опубликовав первую статью по содержанию фосфора в мышцах (1899), Маклеод вернулся в Великобританию, но уже в столицу. В 1900 году он получил должность демонстратора физиологии (нечто вроде ассистента на кафедре) в Лондонском медицинском колледже. Два года спустя ему доверили читать лекции по биохимии. Несмотря на то, что в 1902 году его наградили дипломом по здравоохранению Кембриджа (Diploma of Public Health of Cambridge University), молодому медику в Великобритании было непросто получить профессорскую кафедру. В то время многие отправлялись искать счастья за океан. И 27-летний Маклеод стал профессором физиологии в Западном резервном университете, в Кливленде, штат Огайо. Здесь он проработал 16 лет, до назначения профессором в Канаду, в Торонто.
Поначалу интересы Маклеода касались различных биохимических и чисто медицинских проблем — от биохимии палочки Коха до кессонной болезни и пуриновых оснований. В 1905 году он всерьез заинтересовался проблемой сахарного диабета и связи его с поджелудочной железой. Об этой проблеме мы подробно рассказали в предыдущем выпуске рубрики, посвященной Фредерику Бантингу — человеку, с которого и началась история открытия инсулина.
Первая встреча Бантинга и Маклеода произошла 7 ноября 1920 года. Как мы уже писали, профессор поначалу оказал энтузиасту Бантингу холодный прием. И его можно понять. С одной стороны, к Маклеоду, как к любому очень крупному ученому, постоянно приходили разные люди с разными идеями, с другой стороны – попытки выделить гипотетический инсулин (а само слово «инсулин» придумали еще в 1915 году) многими знаменитыми учеными провалились. Вот что пишется о предшестванниках Бантинга: «Активные экстракты (поджелудочной железы – прим. Indicator.Ru) выделяли Блюменталь (1989), Зюльцер (1908), Лепин (1909), Скотт (1912) и Мюрлин со своими помощниками (1913), но, несмотря на наличие большого количества работ в данном направлении, так и не было получено устойчивой фракции из этих экстрактов».
А с третьей стороны, кем тогда был Бантинг? Если не считать службу медиком в армии – просто никем. Ни публикаций, ни хирургического клинического опыта, ни опыта научных исследований. Да и уровень общих знаний по проблематике диабета и работы поджелудочной железы был удручающе низким. Впрочем, возможно именно это и дало возможность Бантингу прорваться со своей безумной идеей там, где все прочие потерпели неудачу.
А Маклеод все-таки изменил свое мнение. Вероятно, тому было сразу три причины. Во-первых, горячий энтузиазм Бантинга. Во-вторых, чутье ученого, которое говорило: «тут что-то есть». А в-третьих, в своей лаборатории Маклеод разработал новый, точный метод измерения сахара в крови, который был нужен для проверки гипотезы Бантинга. В марте 1921 года была достигнута договоренность: пока Маклеод будет в отпуске в Шотландии, вторую половину мая, июнь и июль его лаборатория в распоряжении Бантинга. Молодой канадец получил много толковых методических советов (по мнению многих исследователей, без них эксперименты бы вообще не удались), первоклассную лабораторию и одного сотрудника из числа ассистентов Маклеода.
Чарльз Бест и Фредерик Бантинг
Wikimedia Commons
.
Мало кто знает, но судьбу соавтора открытия инсулина решила обыкновенная монетка. Отбывающий в отпуск в Шотландию Маклеод предоставлял не только лабораторию и оборудование Бантингу, но и одного «мальчика» – студента-ассистента. Вариантов было два: в лаборатории физиологии на позиции демонстратора работало два человека: 22-летний Чарльз Герберт Бест (1899-1978) и 21-летний Эдвард Кларк Нобл (1900-1978). Они работали над своей магистерской диссертацией в области физиологии и медицине. Планировалось, что студенты по очереди потратят часть своих летних каникул, помогая Бантингу проверять свою гипотезу. Маклеод решил не проявлять волюнтаризм и позволить ребятам самим выбрать – кто первый поступает в распоряжение молодого учёного. Решение принималось простым способом, по методу монетарной дихотомии. То есть – «орел» или «решка». Выиграл Бест.
Дальнейшую историю мы рассказали в предыдущем выпуске рубрики. Успех Бантинга, усилия Маклеода по производству инсулина крупными партиями для фармакологического применения, присоединение к научной группе биохимика Джеймса Коллипа (без Маклеода и Коллипа биохимическое производство чистого инсулина Бантинг бы точно не освоил – впоследствии та же самая история произойдет с открытием пенициллина: Александр Флеминг случайно открыл антибиотик, но, будучи весьма посредственным экспериментатором и биотехнологом, так и не смог за много лет сам его выделить, пришлось звать на помощь американских коллег, в итоге «нобелевку» получили все трое). А затем – грандиозный конфликт между Бантингом и Маклеодом.
Первооткрыватель пенициллина Александр Флеминг тоже не смог сам наладить производство антибиотика
Wikimedia Commons
Мы уже писали, что после доклада Маклеода перед американскими врачами, Бантинг счел своего покровителя желающим украсть приоритет, возненавидел его и больше никогда с Маклеодом не разговаривал. А вот Бест даже после смерти и Бантинга, и Маклеода прикладывал все силы для того, чтобы «стереть» своего бывшего начальника из истории открытия инсулина.
К чести нашего сегодняшнего героя, мы должны сказать, что в этом конфликте он повел себя в высшей степени благородно: написал отчет, излагающий собственную точку зрение на происходящее и больше никогда не встревал в дебаты по поводу научного приоритета, оставив судить потомкам. Тем более, что в 1928 году он вернулся в Шотландию, уже ощущая надвигающуюся смертельную болезнь. Бороться за славу ему казалось глупым: он предпочитал успеть сделать что-то в своей alma mater – Абердинском университете, где он проработал последние семь лет своей жизни. Несмотря на то, что артрит забирал все больше здоровья и отнимал все больше сил, коллеги запомнили Джона Маклеода человеком оптимистичным и жизнерадостным.
Он работал до самой смерти, даже будучи прикованным к постели. Маклеод прожил всего 59 лет, но оставил после себя две сотни научных работ и множество вспоминающих его добрым словом учеников и сотрудников – если не считать Беста и Бантинга. И пусть он сам не открыл инсулин, но именно Маклеод сделал все, чтобы это открытие состоялось, а потом – все, чтобы оно как можно быстрее было применено на практике и спасло как можно больше жизней.
Могила Маклеода. На надгробии Маклеод справедливо назван соавтором открытия
Wikimedia Commons
Взято: med-history.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]