Воспоминания офицеров МГБ СССР о борьбе с подпольем и боевиками ОУН-УПА.
---
Оригинал взят у 
mrdou в Воспоминания офицеров МГБ СССР о борьбе с подпольем и боевиками ОУН-УПА.
опубликовано в выпуске №6(60) 2015г. журнала «МИЛИЦИЯ БЕЛАРУСИ».
написано на основе воспоминаний полковника ВВ МВД СССР Омельченко Ивана Григорьевича.
В конце 1947 полк пограничный войск, в составе которого ветеран нес службу в поделенной союзниками на зоны оккупации Вене, был расформирован, и сержант Омельченко И.Г. был переведен для прохождения дальнейшей службы в 6-ю роту 2-го батальона (штаб находился в Кобрине) 287 стрелкового полка оперативных войск МГБ СССР, расквартированный г.Малорита Брестской области БССР. Задачей подразделения была борьба с антисоветским подпольем и боевиками ОУН — УПА в районе. Криминогенная обстановка тут даже на конец 1940-х — начало 1950-х гг. была сложной. Как вспоминает ветеран, часто приходилось выезжать для проведения войсковых операций, которые оформлялись приказами. Один день в них шел за два дня обычной службы. На практике борьба с оуновцами выглядела следующим образом. Оперативники МГБ неделями и месяцами не вылезали из населенных пунктов, в отношении которых было известно, что там появляются боевики и у них там есть свои люди. Чекисты собирали оперативную информацию, вербовали агентов и доверенных лиц, планировали войсковые операции. После поступления данных о грядущем появлении в конкретных населенных пунктах боевиков УПА, наступала очередь действовать войскам. Блокировался район, делались засады, прочесывалась местность, в ходе чего в сети попадала как агентура оуновцев, так и сами боевики. Нередки были случаи боестолкновений, в ходе которых обе стороны несли потери.Самым значимым событием этого периода службы ветерана стало участие в ликвидации банды Соловья.
Согласно воспоминаний Ивана Григорьевича, его личное участие в этой операции выглядело следующим образом. Однажды его вызывает командир роты и говорит: «С хутора Орехово поступила оперативная информация: сегодня на рассвете прибудет диверсионная группа». Старшим был офицер МГБ, он руководил операцией, а Омельченко И.Г. командовал своим подразделением. Бойцы с ходу окружили хутор и «горячими» задержали нелегалов, скрывавшихся в земляном схроне под печкой хаты. Однако самого Соловья среди них не оказалось. Его ликвидировала другая группа.
С ликвидацией районного проводника ОУН, оперативная обстановка на Малоритчине стала нормализовываться и у Омельченко И.Г. появилось возможность получить профильное образование. После 9-ти месяцев учебы в Саратовском военном училище, в 1951г. он возвратился в Беларусь уже офицером.
В этом же году сводная рота 287 стрелкового полка, в которой он ранее нес службу, была переведена в Барановичи, преобразована в батальон, который разместили в здании бывшей тюрьмы. Все нарекания солдат и офицеров по этому поводу, руководством города в расчет не брались. После дезинфекции и перепланировки помещений, помимо солдат тут разместили и офицеров с семьями. Хотя и весьма бедный, если не сказать убогий, быт военных был, с горем по полам, организован.
Осенью 1951 года на встрече с министром МГБ БССР руководству батальона в обстановке строгой секретности было доведено, что по сообщениям заграничной разведки в районе г.п.Любань планируется шпионский десант и задачей личного состава батальона будет задержать парашютистов. Также было доведено, что о точном времени операции будет сообщено непосредственно накануне высадки десанта. После этого половина батальона в обстановке такой же строгой секретности выдвинулась в Налибоцкую пущу, в место планируемой высадки, которое находилось на расстоянии 75 км от Барановичей. Там был организован замаскированный лагерь. Построены шалаши, покрытые хвойными ветками, организовано боевое охранение Время высадки десанта неоднократно переносилось, ожидание длилось около полугода. Через три месяца личный состав солдат, задействованных в операции был заменен на тех, кто остался в Барановичах. Следует отметить, что вели они себя крайне осторожно, чтобы их присутствие не было замечено населением. Костры старались не разводить. Питание завозилось в баках на лошадях без повозок в ночное время суток.
Наконец настал час X. В вечернем небе появились пять куполов парашютов. Десантники приземлились очень кучно и, к неудобству «принимающей стороны», произошло это на линии огня между двумя ручными пулеметами, направленными стволами друг на друга в кольце десанта, что мешало пулеметчикам вести огонь в будущем боестолкновении.
На земле оказалось пять крепких, хорошо вооруженных парней в гражданской одежде. У одного из них был чешский пулемет ZB-26/30, у остальных — немецкие «шмайсеры». На окрик: «Сдавайтесь, вы окружены, сопротивление бесполезно!» — по солдатам был открыт плотный огонь и шпионы попытались скрыться. В результате завязавшегося боя был убит десантник-пулеметчик и еще двое из их числа. Двоих удалось взять живыми. С «принимающей стороны" потерь не было. В ходе первого допроса, на котором Омельченко И.Г. также присутствовал, задержанные поначалу вели себя дерзко, на вопросы отвечать не хотели. Однако поостыв, все же стали давать показания. Было выяснено, что старшим у них был пулеметчик, по национальности финн, офицер в звании капитана. При обыске его трупа, под верхней одеждой у него были обнаружены одетые одна на одну безрукавки из плотного целлофана. На верхней, между двумя сломи материала, находились карты: места десантирования и вплоть до Барановичей, где шпионская группы должна была сесть на поезд. Была и еще одна карта — местности на Урале, где начались разработки урановых шахт – конечная цель шпионской группы. Там ее члены должны были осесть и внедриться в организации, занимавшиеся этими разработками для нужд оборонной промышленности СССР. В карманах второй жилетки были пачки советских денег и фальшивые документы.
Подчиненные финна были молодыми беларускими хлопцами, которые в годы войны вступили в молодежную организацию (СБМ), а потом ушли вместе с немцами на Запад. Там их жизнь была очень нелегкой, приходилось с утра до ночи работать на каких-то шахтах. Там же они и поступили в разработку американской разведки. Сначала им предложили дать согласие на сотрудничество. Однако так как в добровольном порядке они не желали, что называется «лезть в пасть льву», то к ним были применены шантаж и методы физического воздействия. После этого беларусы подписали бумаги о согласии стать шпионами. Несколько лет после этого их усиленно обучали и тренировали. К сожалению, Иван Григорьевич не запомнил ни их настоящих, ни вымышленных имен. Документы, что были при парнях, сразу забрали оперативные работники МГБ. Запомнилось только, что один из задержанных был с Пинщины, а второй из Ивьевского района Гродненской области. Один из убитых также был с Пинщины, а второй также с Ивьевского района. Со слов Ивана Григорьевича Омельченко, ненависти к задержанным он не испытывал, а наоборот, после общения с ними появилась даже простая человеческая жалость к этим здоровым, крепким беларуским хлопцам, чья жизнь сложилась таким неудачным образом.
После описанных событий офицеру еще неоднократно приходилось выезжать в леса для ликвидации и вылавливания местных вооруженных нелегалов. Последний раз, с его слов, ему пришлось участвовать в такой войсковой операции во главе полутора взвода солдат, с целью вылавливания каких-то заявивших о себе в криминальном плане бывших дезертиров из Советской Армии в Ивановском районе. Было это летом то ли 1953, то ли уже 1954года.
из воспоминаний полковника милиции Супрановича Федора Малаховича (выпуск №2(56) за 2015г. журнала «Милиции Беларуси»).
В марте 1950 г. я демобилизовался из армии, где, после участия в войне с Японией в августе 1945г., последние три года (1947-1950) служил на должности начальника радиостанции 2-го отдельного радиоразведывательного полка ОСНАЗ ГРУ Советской Арии, в Хабаровском Крае (к слову, 1-й полк дислоцировался в Молдавской ССР), и почти через месяц прибыл в г.Минск устраиваться на работу. Первым делом я, как бывший заместитель секретаря полковой комсомольской организации, пошел в райком комсомола.
личный состав 2-го полка ОСНАЗ ГРУ СА периода службы там Ф.М.Супрановича.
Здесь уместно будет сказать, что замсекретаря меня избрали за получение важных разведданных. Во время одного из своих дежурств в 1948г. я обнаружил и запеленговал радиосеть американских военных советников в Корее. Видимо у нашей разведки не хватало конкретных доказательств того, что, несмотря на то, что 15 августа 1948г. на территории Корейского п-ва, южнее 38-й параллели, была провозглашена Республика Корея, первым президентом которой стал Ли Сын Ман, американские военные продолжали проводить на ее территории свою разведывательную деятельность в отношении СССР. И данные нашего полка это подтвердили. Нам было поручено тщательно перехватывать весь радиообмен в обнаруженной сети. Мне же, за ее обнаружение, в качестве поощрения, был предоставлен десятидневный отпуск, без учета времени на дорогу домой в Беларусь и обратно к месту службы на Дальний Восток. А Хабаровский крайком комсомола перед убытием на родину наградил меня почетной грамотой.
Но вернемся вперед, ко времени моего прибытия в Минск. В райкоме комсомола позвонили куда-то и спросили не требуется ли им высококвалифицированный радист. После чего мне дали номер телефона и сказали позвонить из бюро пропусков МГБ БССР. В МГБ меня проверили как радиста и остались довольны, т.к. за минуту я выбил на ключе 200 знаков, при положенных по норме первого разряда 90. Потом поинтересовались моей биографией и сказали, что сообщат о результатах. После проверки, через месяц, а надо сказать, что для этой цели ко мне на родину в д.Костюки Борисовского района выбывали даже сотрудники райотдела МГБ, в июне 1950г., я вновь прибыл в столичное чекистское ведомство, где мне сообщили, что я принят на работу, мне будет присвоено офицерское звание младшего лейтенанта, и я буду задействован в борьбе с бандитизмом в западных районах Беларуси в специально созданном для этой цели отделе 2-Н.
Вся моя новая служба проходила в постоянных командировках по 2-3 месяца в Молодеченской, Пинской и Минской областях. Я лично принимал участие в уничтожении 5 бандгрупп и нелегала-одиночки, бывшего полицейского, убившего майора УМГБ по Минской области Гладышева.
Ф.М.Супранович в период службы в МГБ БССР
Первый мой выезд был в бывшую Молодеченскую область в середине августа 1950г. для ликвидации банды под руководством атамана Воронюка в составе группы из 3 оперативных работников и 2 радистов во главе с майором Коваленко. Кроме этого нам был придан взвод солдат Белполка (287-й полк внутренних войск; сейчас в/ч 3214).
Сначала шла агентурная работа, пока через месяц наши оперативники не подобрали двух человек, согласившихся нам помогать. Подбор был очень трудный, т.к. люди не хотели сотрудничать с органами, не хотели выдавать бандитов, в том числе из-за боязни расправы, а нужны были люди, которым последние доверяли бы, и находились бы с ними в хороших отношениях.
После успешной вербовки агентов, их снабдили портативными радиопередатчиками для связи с нами при появлении у них бандитов.
Началось томительное ожидание сигнала тревоги. И вот как-то утром в конце августа, дежуря в радиоэфире, я получил сигнал радиопередатчика, о чем немедленно сообщил Коваленко. Он поднял по тревоге солдат, и мы отправились к нашему агенту, который ожидал нас в условленном месте. Он рассказал, что поздно ночью атаман Воронюк с 5 своими бандитами прибыли к нему усталые и голодные и потребовали самогона и еды. Хозяин дома их накормил, напоил и хотел уложить спать в сарае, но они не согласились, а попросили показать в болоте сухой островок и там расположились. На время нашего прибытия к агенту, они уже крепко спали. Солдаты окружили место ночевки нелегалов и начали сжимать кольцо.
Пулеметчик бандитов пил мало, скорее всего специально, чтобы ночью охранять лагерь, и расположился не вместе со всеми, а метров на 300 в стороне. Несмотря на то, что солдаты передвигались по болоту очень осторожно, он услышал их и открыл огонь, убив одного бойца. Однако и сам был сражен автоматной очередью, а наши солдаты набросились на спящих, обезоружили и связали им руки. После чего вывели из болота к автомашине. Мне запомнилось, что Воронюк один из всей банды был одет в польскую военную форму довоенного покроя с фуражкой «рогативкой» и кокардой «квятой». Задержанных привезли к месту нашей дислокации в д.Лаздуны (нынешнего Ивьевского района Гродненской области), где собрались местные жители, с ненавистью относившиеся к пойманным, т.к. банда убила шесть человек в окрестных деревнях. Наша работа тут была закончена, и мы вернулись в Минск с чувством исполненного долга.
Много неприятностей доставила банда атамана Бурбы по кличке Чита (от имени обезьянки-шимпанзе из американских фильмов про Тарзана 1930-х годов), состоявшая из 7 человек, в том числе одной женщины. Грабили магазины, держали в страхе и убивали людей. Базировались в большом лесном массиве и имели пособников во многих деревнях. Последние сообщали бандитам о передвижении по округе наших сотрудников и солдат. Но все-таки нашлись люди, сообщившие о местонахождении банды в районе д.Поречье на Гродненщине. В ее разгроме принимали участие оперативные работники Минска и Гродно, а также солдаты Белполка. В ходе боестолкновения бандиты оказали упорное сопротивление, пытались пробиться через кольцо окружения. Был убит ефрейтор Белполка, а женщина-бандитка была ранена. Кричала: «Дружина! Я ранена, меня возьмут в плен!.. Стреляйте в меня!». Но банде было уже не до нее.
Главарь кричит: «Не стреляйте! Мы сдаемся!». Живыми взяли троих, в том числе раненую женщину. Еще на одну банду в Беларуси стало меньше. Большая территория была освобождена от врагов советской власти.
Следующей бандой, которую мы должны были обезвредить, была банда братьев Фурс. Два брата еще молодых парня занимались грабежами магазинов и людей, угрожали убийствами советско-партийных работников. Наша опергруппа по их поимке, или ликвидации разместилась в д.Новое Село на Гродненщине. И опять люди сообщили о том, что бандиты находятся у себя дома. Было принято решение брать их после того, как выйдут оттуда, чтобы не подвергать невиновных членов семьи опасности. И вот под утро со стуком открылась дверь, бандиты вышли из дома и подошли к калитке. В этот момент последовал окрик: «Сдавайтесь! Вы окружены!». Однако братья залегли и открыли огонь из автомата и винтовки. После этого по ним был открыт огонь на поражение из пулемета и оба были убиты.
Далее была командировка в Дрогичин, где по требованию начальника Управления 2-Н полковника Сапелкина М.В., я поступил учиться в 9 класс средней школы.
Следующей бандой, уничтоженной в районе нашего базирования, была банда атамана Сикоры, совершившая более 10 террактов. Все шло по такому же, как и ранее, сценарию: вербовка агентуры и ожидание сигнала радиопередатчика. Потом их окружили и почти всех уничтожили.
АРХИВНАЯ СПРАВКА
6 февраля 1952г. при прочесывании лесного массива в урочище Белин Дрогичинского района оперативно-войсковая группа УМГБ Пинской области обнаружила стоянку вооруженной подпольной группы ОУН «Сикоры» и свежие следы. Углубляясь в лес около хутора Корсынь Ивановского района, опергруппа настигла подпольное формирование. В результате завязавшегося боя были убиты 2 оуновца, в их числе — машинистка Белорусского окружного провода «Люба» («Вера», «Оля»).
Раненный в ногу главарь подпольного формирования «Сикора» пытался скрыться. В тот же день на одном из хуторов Ивановского района он был убит местным жителем, секретным сотрудником МГБ. Было захвачено 3 участника банды, изъято оружие, боеприпасы и антисоветские листовки. При дальнейшем следствии над арестованными участниками подпольного формирования «Сикоры» было установлено, что настоящие имя и фамилия главаря Иван Панько. Панько находился в составе УПА с 1944 г., после того как дезертировал из Красной Армии. В январе 1947 г. «Сикора» участвовал в убийстве местных жителей д. Одрижин Ивановского района. Оуновцами были убиты, а затем сожжены в своих домах семьи П. Денейко (8 человек) и Д. Денейко (5 человек). В январе 1949 г. формированием Панько на хуторе Корсынь Ивановского района были убиты председатель Глинянского сельсовета Кивчук, участковый уполномоченный РО МВД Докукин и финансовый агент сельсовета Михальчук.
Большое беспокойство у МГБ Республики вызывала банда ОУН под руководством атамана Грица, которая действовала в том числе и в Дрогичинском районе. Это была крупная для 1952 года банда, состоявшая, по нашей ориентировке, примерно из 7 человек, безжалостных и жестоких убийц. На их счету, как мне помниться, было 38 терактов. А убийство ни в чем не повинного моряка, приехавшего домой в отпуск, и его девушки, которых бандиты встретили на улице и жестоко убили, вызвало бурю возмущения местного населения, в результате чего мы начали получать сообщения о передвижениях нелегалов. Они периодически рейдировали на пограничье УССР и БССР. Мы ожидали, когда банда придет к нашим агентам и останется на ночевку. Зимой 1952г. мы наконец получили сигнал о том, что она в полном составе прибыла к нашему агенту на один из хуторов Дрогичинского района Руководитель опергруппы, Либезник, молодой оперативный работник из Брестского УМГБ, не дожидаясь прибытия на место солдат, решил не упускать возможности задержать бандитов, и наша опергруппа выбыла на место их ночевки. Мы окружили дом и, дождавшись прибытия солдат во главе с командиром взвода Владимиром Недельским, еще плотнее взяли его в кольцо.
Опергруппа дождалась, когда его хозяин, наш агент, вышел наружу и дал нам полные сведения о местонахождении внутри каждого бандита: два человека легли спать на печь, один лег между детьми на кровати, а остальные, в том числе сам Гриц, расположились на ночевку в другой половине дома. Мы предложили агенту вывести семью из дома, но получили ответ, что этого делать ни в коем случае нельзя, т.к. бандиты могут проснуться и сообразив, что происходит, убить домочадцев. Тогда было принято решение двум солдатам тихо зайти в первую половину дома и сразу уничтожить тех бандитов, что расположились на кровати и печи. Операция началась, однако не так гладко, как хотелось бы. Бандит, спавший в кровати был убит сразу, а из двоих на печи: один также был убит, а второй только ранен и успел бросить гранату на пол. В результате взрыва — погиб сам, но был убит один наш солдат и ранен второй, пулеметчик. Ранены были и дети хозяина дома. Пулеметчик сумел выползти из дома и был отведен в безопасное место. После этого наши солдаты стали стрелять по окнам и крыше, откуда открыли по нам огонь оставшиеся бандиты, убив еще одного солдата и нескольких ранив. Предложение о сдаче они отклонили, а только лишь усилили огонь, бросили две гранаты, взрывы от которых, к счастью, никакого вреда нам не причинили.
Через 20 минут огонь бандитов сильно ослабел. Раздавались только редкие выстрелы автомата и винтовки.
Спустя некоторое время огонь вообще прекратился. Старший опергруппы направил в дом хозяйку. Через некоторое время она вышла и сообщила, что из бандитов там никого нет, только один наш солдат ходит по дому. Эти слова хотя и насторожили Либезника, однако он все же попытался войти в дом. Осторожно стал открывать дверь, и в этот момент Гриц открыл по проему огонь из автомата, ранив офицера МГБ. После этого Либезник дал команду уничтожить оставшихся бандитов. В окна и дверной проем полетели гранаты, а, подбежавшие к дому солдаты стали стрелять в оконные проемы, после чего все стихло. Все бандиты были ликвидированы. Была вызвана машина скорой помощи, которая забрала раненых. Убитых погрузили на автомашину Белполка. Прежде чем погибнуть, бандиты уничтожили все свои документы, порезали все ремни, полевые сумки и другое имущество, чтобы нам не досталось. Так была уничтожена самая сильная и вредная банда из числа остававшихся числиться по учетам МГБ БССР.
Следует отметить, что после выздоровления раненых детей хозяина дома, в котором были ликвидированы бандиты, семья получила путевку в санаторий на юге страны.
На место выбывали заместитель председателя МГБ БССР Фролов и начальник Управления 2-Н Сапелкин. Через непродолжительное время поступил приказ о возвращении опергруппы в Минск. Я же попросил Сапелкина оставить меня для сдачи двух экзаменов за 9 класс. Очень чуткий и внимательный начальник, которого я запомнил на всю свою жизнь, дал мне свое «добро», и я вернулся в столицу, имея за плечами 9-летнее образование.
личный состав опергруппы 2-Н после ликвидации бандгруппы Грица до убытия в Минск весна 1952г. окрестности Дрогичина.
По учетам КГБ при СМ БССР (переименование произошло в марте 1954г.) оставался еще числиться бандит-одиночка бывший полицейский Альшевкий, который, как нас ориентировали, при попытке его задержания, убил майора УМГБ по Минской области Гладышева.
Наша оперативная группа вместе с солдатами Белполка выбыла в командировку в одну из деревень Березинского района, где скрывался нелегал. Жители деревни нам рассказали, что часто его видят в доме, где проживает мать и дочь, с которой он сожительствует. Работники местных органов милиции и КГБ также неоднократно получали сигналы от жителей о том, что бандита видели в доме у сожительницы. Однако, выбывая на место, его не обнаруживали.
Мы приехали рано утром, еще затемно, окружили дом плотным кольцом и громко предложили Альшевскому сдаться. Но вышедшая из дома хозяйка, мать сожительницы бандита, сказала, что в доме никого нет. Старший опергруппы, опытный чекист, ответил ей, что мы дождемся рассвета, а потом тщательно обыщем дом.
Примерно через полчаса солдат, стоявший в оцеплении метров за 40 от дома, спрятавшись за кустами, услышал какое-то движение и вибрацию под ногами в том мете, где он стоял. Осторожно сойдя в сторону, он увидел, что там приподнимается люк, покрытый мхом и показалась голова. Однако люк тут же захлопнулся. Видимо бандит, скрывавшийся под землей, заметил солдата. Последний вызвал старшего опергруппы. Мы открыли люк и увидели лаз, ведущий к дому. Бросили туда гранату, но бандит уже убежал в дом. Ему еще раз было предложено сдаться, выбросить винтовку в окно и выходить с поднятыми руками. Прошло 15 минут, но Альшевский не отзывался. Тогда старший опергруппы обратился к женщинам, чтобы они выходили, ибо сейчас мы подожжем дом. Женщины вышли и с плачем стали просить не делать этого. Тогда им предложили вернуться и уговорить Альшевского сдаться. Прошло немного времени, и мы услышали его голос — нелегал сказал, что выходит из дома и сдается. После чего — выбросил на крыльцо винтовку и вышел с поднятыми руками. В дальнейшем, давая показания, он пояснил, что при появлении сотрудников милиции, или КГБ, он прятался в подземный лаз и ожидал их отъезда. В доме, в погребе, где хранилась картошка, было начало отверстия лаза, заложенное досками. И если посмотреть сверху, то ничего обнаружить было нельзя. Так он и прятался.
Наряду с борьбой антисоветским подпольем и обыкновенными бандитами, мне пришлось участвовать и в поимке американских шпионов.
Так в конце 1951г. в Беларуси был выброшен на парашюте американский шпион Янка Филистович. Только через год его арестовали, а за это время к нему внедрили нашего агента, который вошел к нему в доверие и взял под полный контроль его деятельность до задержания.
антисоветская вооруженная группа Микулича. Ильянский район Гродненской области, 1952г. Предположительно снимок сделан Я.Филистовичем
Такая же судьба постигла и выброшенных на парашютах в 1952г. в Налибоцкой пуще 4-х американских шпионов. Их клички: Бен (Геннадий Костюк) Финн (Михаил Артюшевский), Джо (Михаил Кальницкий) и Карл (Тимофей Остриков). Они не успели даже приступить к выполнению задания, как были задержаны.
После работы с ними, радист дал согласие на сотрудничество. Для контроля за ним был выделен мой начальник Короленко Д.Т., отличный специалист радиодела.
Интересна в данном случае судьба моего бывшего начальника по отделу 2-Н полковника Сапелкина Н.В. Находясь в командировке по поимке американского шпиона, заброшенного на территорию БССР вслед за указанной группой «Налибоцких» десантников старшим опергруппы, он оказался виновным в том, что задержанный, находясь в небольшом кирпичном сарае, ночью, совершил самоубийство, с разбега ударившись головой о кирпичную кладку стены. Сапелкина М.В. за недосмотр уволили из органов, отправив на пенсию, хотя он был самым молодым полковником-чекистом в Беларуси.
mrdou в Воспоминания офицеров МГБ СССР о борьбе с подпольем и боевиками ОУН-УПА.опубликовано в выпуске №6(60) 2015г. журнала «МИЛИЦИЯ БЕЛАРУСИ».
написано на основе воспоминаний полковника ВВ МВД СССР Омельченко Ивана Григорьевича.
В конце 1947 полк пограничный войск, в составе которого ветеран нес службу в поделенной союзниками на зоны оккупации Вене, был расформирован, и сержант Омельченко И.Г. был переведен для прохождения дальнейшей службы в 6-ю роту 2-го батальона (штаб находился в Кобрине) 287 стрелкового полка оперативных войск МГБ СССР, расквартированный г.Малорита Брестской области БССР. Задачей подразделения была борьба с антисоветским подпольем и боевиками ОУН — УПА в районе. Криминогенная обстановка тут даже на конец 1940-х — начало 1950-х гг. была сложной. Как вспоминает ветеран, часто приходилось выезжать для проведения войсковых операций, которые оформлялись приказами. Один день в них шел за два дня обычной службы. На практике борьба с оуновцами выглядела следующим образом. Оперативники МГБ неделями и месяцами не вылезали из населенных пунктов, в отношении которых было известно, что там появляются боевики и у них там есть свои люди. Чекисты собирали оперативную информацию, вербовали агентов и доверенных лиц, планировали войсковые операции. После поступления данных о грядущем появлении в конкретных населенных пунктах боевиков УПА, наступала очередь действовать войскам. Блокировался район, делались засады, прочесывалась местность, в ходе чего в сети попадала как агентура оуновцев, так и сами боевики. Нередки были случаи боестолкновений, в ходе которых обе стороны несли потери.Самым значимым событием этого периода службы ветерана стало участие в ликвидации банды Соловья.
Согласно воспоминаний Ивана Григорьевича, его личное участие в этой операции выглядело следующим образом. Однажды его вызывает командир роты и говорит: «С хутора Орехово поступила оперативная информация: сегодня на рассвете прибудет диверсионная группа». Старшим был офицер МГБ, он руководил операцией, а Омельченко И.Г. командовал своим подразделением. Бойцы с ходу окружили хутор и «горячими» задержали нелегалов, скрывавшихся в земляном схроне под печкой хаты. Однако самого Соловья среди них не оказалось. Его ликвидировала другая группа.
С ликвидацией районного проводника ОУН, оперативная обстановка на Малоритчине стала нормализовываться и у Омельченко И.Г. появилось возможность получить профильное образование. После 9-ти месяцев учебы в Саратовском военном училище, в 1951г. он возвратился в Беларусь уже офицером.
В этом же году сводная рота 287 стрелкового полка, в которой он ранее нес службу, была переведена в Барановичи, преобразована в батальон, который разместили в здании бывшей тюрьмы. Все нарекания солдат и офицеров по этому поводу, руководством города в расчет не брались. После дезинфекции и перепланировки помещений, помимо солдат тут разместили и офицеров с семьями. Хотя и весьма бедный, если не сказать убогий, быт военных был, с горем по полам, организован.
Осенью 1951 года на встрече с министром МГБ БССР руководству батальона в обстановке строгой секретности было доведено, что по сообщениям заграничной разведки в районе г.п.Любань планируется шпионский десант и задачей личного состава батальона будет задержать парашютистов. Также было доведено, что о точном времени операции будет сообщено непосредственно накануне высадки десанта. После этого половина батальона в обстановке такой же строгой секретности выдвинулась в Налибоцкую пущу, в место планируемой высадки, которое находилось на расстоянии 75 км от Барановичей. Там был организован замаскированный лагерь. Построены шалаши, покрытые хвойными ветками, организовано боевое охранение Время высадки десанта неоднократно переносилось, ожидание длилось около полугода. Через три месяца личный состав солдат, задействованных в операции был заменен на тех, кто остался в Барановичах. Следует отметить, что вели они себя крайне осторожно, чтобы их присутствие не было замечено населением. Костры старались не разводить. Питание завозилось в баках на лошадях без повозок в ночное время суток.
Наконец настал час X. В вечернем небе появились пять куполов парашютов. Десантники приземлились очень кучно и, к неудобству «принимающей стороны», произошло это на линии огня между двумя ручными пулеметами, направленными стволами друг на друга в кольце десанта, что мешало пулеметчикам вести огонь в будущем боестолкновении.
На земле оказалось пять крепких, хорошо вооруженных парней в гражданской одежде. У одного из них был чешский пулемет ZB-26/30, у остальных — немецкие «шмайсеры». На окрик: «Сдавайтесь, вы окружены, сопротивление бесполезно!» — по солдатам был открыт плотный огонь и шпионы попытались скрыться. В результате завязавшегося боя был убит десантник-пулеметчик и еще двое из их числа. Двоих удалось взять живыми. С «принимающей стороны" потерь не было. В ходе первого допроса, на котором Омельченко И.Г. также присутствовал, задержанные поначалу вели себя дерзко, на вопросы отвечать не хотели. Однако поостыв, все же стали давать показания. Было выяснено, что старшим у них был пулеметчик, по национальности финн, офицер в звании капитана. При обыске его трупа, под верхней одеждой у него были обнаружены одетые одна на одну безрукавки из плотного целлофана. На верхней, между двумя сломи материала, находились карты: места десантирования и вплоть до Барановичей, где шпионская группы должна была сесть на поезд. Была и еще одна карта — местности на Урале, где начались разработки урановых шахт – конечная цель шпионской группы. Там ее члены должны были осесть и внедриться в организации, занимавшиеся этими разработками для нужд оборонной промышленности СССР. В карманах второй жилетки были пачки советских денег и фальшивые документы.
Подчиненные финна были молодыми беларускими хлопцами, которые в годы войны вступили в молодежную организацию (СБМ), а потом ушли вместе с немцами на Запад. Там их жизнь была очень нелегкой, приходилось с утра до ночи работать на каких-то шахтах. Там же они и поступили в разработку американской разведки. Сначала им предложили дать согласие на сотрудничество. Однако так как в добровольном порядке они не желали, что называется «лезть в пасть льву», то к ним были применены шантаж и методы физического воздействия. После этого беларусы подписали бумаги о согласии стать шпионами. Несколько лет после этого их усиленно обучали и тренировали. К сожалению, Иван Григорьевич не запомнил ни их настоящих, ни вымышленных имен. Документы, что были при парнях, сразу забрали оперативные работники МГБ. Запомнилось только, что один из задержанных был с Пинщины, а второй из Ивьевского района Гродненской области. Один из убитых также был с Пинщины, а второй также с Ивьевского района. Со слов Ивана Григорьевича Омельченко, ненависти к задержанным он не испытывал, а наоборот, после общения с ними появилась даже простая человеческая жалость к этим здоровым, крепким беларуским хлопцам, чья жизнь сложилась таким неудачным образом.
После описанных событий офицеру еще неоднократно приходилось выезжать в леса для ликвидации и вылавливания местных вооруженных нелегалов. Последний раз, с его слов, ему пришлось участвовать в такой войсковой операции во главе полутора взвода солдат, с целью вылавливания каких-то заявивших о себе в криминальном плане бывших дезертиров из Советской Армии в Ивановском районе. Было это летом то ли 1953, то ли уже 1954года.
из воспоминаний полковника милиции Супрановича Федора Малаховича (выпуск №2(56) за 2015г. журнала «Милиции Беларуси»).
В марте 1950 г. я демобилизовался из армии, где, после участия в войне с Японией в августе 1945г., последние три года (1947-1950) служил на должности начальника радиостанции 2-го отдельного радиоразведывательного полка ОСНАЗ ГРУ Советской Арии, в Хабаровском Крае (к слову, 1-й полк дислоцировался в Молдавской ССР), и почти через месяц прибыл в г.Минск устраиваться на работу. Первым делом я, как бывший заместитель секретаря полковой комсомольской организации, пошел в райком комсомола.
личный состав 2-го полка ОСНАЗ ГРУ СА периода службы там Ф.М.Супрановича.
Здесь уместно будет сказать, что замсекретаря меня избрали за получение важных разведданных. Во время одного из своих дежурств в 1948г. я обнаружил и запеленговал радиосеть американских военных советников в Корее. Видимо у нашей разведки не хватало конкретных доказательств того, что, несмотря на то, что 15 августа 1948г. на территории Корейского п-ва, южнее 38-й параллели, была провозглашена Республика Корея, первым президентом которой стал Ли Сын Ман, американские военные продолжали проводить на ее территории свою разведывательную деятельность в отношении СССР. И данные нашего полка это подтвердили. Нам было поручено тщательно перехватывать весь радиообмен в обнаруженной сети. Мне же, за ее обнаружение, в качестве поощрения, был предоставлен десятидневный отпуск, без учета времени на дорогу домой в Беларусь и обратно к месту службы на Дальний Восток. А Хабаровский крайком комсомола перед убытием на родину наградил меня почетной грамотой.
Но вернемся вперед, ко времени моего прибытия в Минск. В райкоме комсомола позвонили куда-то и спросили не требуется ли им высококвалифицированный радист. После чего мне дали номер телефона и сказали позвонить из бюро пропусков МГБ БССР. В МГБ меня проверили как радиста и остались довольны, т.к. за минуту я выбил на ключе 200 знаков, при положенных по норме первого разряда 90. Потом поинтересовались моей биографией и сказали, что сообщат о результатах. После проверки, через месяц, а надо сказать, что для этой цели ко мне на родину в д.Костюки Борисовского района выбывали даже сотрудники райотдела МГБ, в июне 1950г., я вновь прибыл в столичное чекистское ведомство, где мне сообщили, что я принят на работу, мне будет присвоено офицерское звание младшего лейтенанта, и я буду задействован в борьбе с бандитизмом в западных районах Беларуси в специально созданном для этой цели отделе 2-Н.
Вся моя новая служба проходила в постоянных командировках по 2-3 месяца в Молодеченской, Пинской и Минской областях. Я лично принимал участие в уничтожении 5 бандгрупп и нелегала-одиночки, бывшего полицейского, убившего майора УМГБ по Минской области Гладышева.
Ф.М.Супранович в период службы в МГБ БССР
Первый мой выезд был в бывшую Молодеченскую область в середине августа 1950г. для ликвидации банды под руководством атамана Воронюка в составе группы из 3 оперативных работников и 2 радистов во главе с майором Коваленко. Кроме этого нам был придан взвод солдат Белполка (287-й полк внутренних войск; сейчас в/ч 3214).
Сначала шла агентурная работа, пока через месяц наши оперативники не подобрали двух человек, согласившихся нам помогать. Подбор был очень трудный, т.к. люди не хотели сотрудничать с органами, не хотели выдавать бандитов, в том числе из-за боязни расправы, а нужны были люди, которым последние доверяли бы, и находились бы с ними в хороших отношениях.
После успешной вербовки агентов, их снабдили портативными радиопередатчиками для связи с нами при появлении у них бандитов.
Началось томительное ожидание сигнала тревоги. И вот как-то утром в конце августа, дежуря в радиоэфире, я получил сигнал радиопередатчика, о чем немедленно сообщил Коваленко. Он поднял по тревоге солдат, и мы отправились к нашему агенту, который ожидал нас в условленном месте. Он рассказал, что поздно ночью атаман Воронюк с 5 своими бандитами прибыли к нему усталые и голодные и потребовали самогона и еды. Хозяин дома их накормил, напоил и хотел уложить спать в сарае, но они не согласились, а попросили показать в болоте сухой островок и там расположились. На время нашего прибытия к агенту, они уже крепко спали. Солдаты окружили место ночевки нелегалов и начали сжимать кольцо.
Пулеметчик бандитов пил мало, скорее всего специально, чтобы ночью охранять лагерь, и расположился не вместе со всеми, а метров на 300 в стороне. Несмотря на то, что солдаты передвигались по болоту очень осторожно, он услышал их и открыл огонь, убив одного бойца. Однако и сам был сражен автоматной очередью, а наши солдаты набросились на спящих, обезоружили и связали им руки. После чего вывели из болота к автомашине. Мне запомнилось, что Воронюк один из всей банды был одет в польскую военную форму довоенного покроя с фуражкой «рогативкой» и кокардой «квятой». Задержанных привезли к месту нашей дислокации в д.Лаздуны (нынешнего Ивьевского района Гродненской области), где собрались местные жители, с ненавистью относившиеся к пойманным, т.к. банда убила шесть человек в окрестных деревнях. Наша работа тут была закончена, и мы вернулись в Минск с чувством исполненного долга.
Много неприятностей доставила банда атамана Бурбы по кличке Чита (от имени обезьянки-шимпанзе из американских фильмов про Тарзана 1930-х годов), состоявшая из 7 человек, в том числе одной женщины. Грабили магазины, держали в страхе и убивали людей. Базировались в большом лесном массиве и имели пособников во многих деревнях. Последние сообщали бандитам о передвижении по округе наших сотрудников и солдат. Но все-таки нашлись люди, сообщившие о местонахождении банды в районе д.Поречье на Гродненщине. В ее разгроме принимали участие оперативные работники Минска и Гродно, а также солдаты Белполка. В ходе боестолкновения бандиты оказали упорное сопротивление, пытались пробиться через кольцо окружения. Был убит ефрейтор Белполка, а женщина-бандитка была ранена. Кричала: «Дружина! Я ранена, меня возьмут в плен!.. Стреляйте в меня!». Но банде было уже не до нее.
Главарь кричит: «Не стреляйте! Мы сдаемся!». Живыми взяли троих, в том числе раненую женщину. Еще на одну банду в Беларуси стало меньше. Большая территория была освобождена от врагов советской власти.
Следующей бандой, которую мы должны были обезвредить, была банда братьев Фурс. Два брата еще молодых парня занимались грабежами магазинов и людей, угрожали убийствами советско-партийных работников. Наша опергруппа по их поимке, или ликвидации разместилась в д.Новое Село на Гродненщине. И опять люди сообщили о том, что бандиты находятся у себя дома. Было принято решение брать их после того, как выйдут оттуда, чтобы не подвергать невиновных членов семьи опасности. И вот под утро со стуком открылась дверь, бандиты вышли из дома и подошли к калитке. В этот момент последовал окрик: «Сдавайтесь! Вы окружены!». Однако братья залегли и открыли огонь из автомата и винтовки. После этого по ним был открыт огонь на поражение из пулемета и оба были убиты.
Далее была командировка в Дрогичин, где по требованию начальника Управления 2-Н полковника Сапелкина М.В., я поступил учиться в 9 класс средней школы.
Следующей бандой, уничтоженной в районе нашего базирования, была банда атамана Сикоры, совершившая более 10 террактов. Все шло по такому же, как и ранее, сценарию: вербовка агентуры и ожидание сигнала радиопередатчика. Потом их окружили и почти всех уничтожили.
АРХИВНАЯ СПРАВКА
6 февраля 1952г. при прочесывании лесного массива в урочище Белин Дрогичинского района оперативно-войсковая группа УМГБ Пинской области обнаружила стоянку вооруженной подпольной группы ОУН «Сикоры» и свежие следы. Углубляясь в лес около хутора Корсынь Ивановского района, опергруппа настигла подпольное формирование. В результате завязавшегося боя были убиты 2 оуновца, в их числе — машинистка Белорусского окружного провода «Люба» («Вера», «Оля»).
Раненный в ногу главарь подпольного формирования «Сикора» пытался скрыться. В тот же день на одном из хуторов Ивановского района он был убит местным жителем, секретным сотрудником МГБ. Было захвачено 3 участника банды, изъято оружие, боеприпасы и антисоветские листовки. При дальнейшем следствии над арестованными участниками подпольного формирования «Сикоры» было установлено, что настоящие имя и фамилия главаря Иван Панько. Панько находился в составе УПА с 1944 г., после того как дезертировал из Красной Армии. В январе 1947 г. «Сикора» участвовал в убийстве местных жителей д. Одрижин Ивановского района. Оуновцами были убиты, а затем сожжены в своих домах семьи П. Денейко (8 человек) и Д. Денейко (5 человек). В январе 1949 г. формированием Панько на хуторе Корсынь Ивановского района были убиты председатель Глинянского сельсовета Кивчук, участковый уполномоченный РО МВД Докукин и финансовый агент сельсовета Михальчук.
Большое беспокойство у МГБ Республики вызывала банда ОУН под руководством атамана Грица, которая действовала в том числе и в Дрогичинском районе. Это была крупная для 1952 года банда, состоявшая, по нашей ориентировке, примерно из 7 человек, безжалостных и жестоких убийц. На их счету, как мне помниться, было 38 терактов. А убийство ни в чем не повинного моряка, приехавшего домой в отпуск, и его девушки, которых бандиты встретили на улице и жестоко убили, вызвало бурю возмущения местного населения, в результате чего мы начали получать сообщения о передвижениях нелегалов. Они периодически рейдировали на пограничье УССР и БССР. Мы ожидали, когда банда придет к нашим агентам и останется на ночевку. Зимой 1952г. мы наконец получили сигнал о том, что она в полном составе прибыла к нашему агенту на один из хуторов Дрогичинского района Руководитель опергруппы, Либезник, молодой оперативный работник из Брестского УМГБ, не дожидаясь прибытия на место солдат, решил не упускать возможности задержать бандитов, и наша опергруппа выбыла на место их ночевки. Мы окружили дом и, дождавшись прибытия солдат во главе с командиром взвода Владимиром Недельским, еще плотнее взяли его в кольцо.
Опергруппа дождалась, когда его хозяин, наш агент, вышел наружу и дал нам полные сведения о местонахождении внутри каждого бандита: два человека легли спать на печь, один лег между детьми на кровати, а остальные, в том числе сам Гриц, расположились на ночевку в другой половине дома. Мы предложили агенту вывести семью из дома, но получили ответ, что этого делать ни в коем случае нельзя, т.к. бандиты могут проснуться и сообразив, что происходит, убить домочадцев. Тогда было принято решение двум солдатам тихо зайти в первую половину дома и сразу уничтожить тех бандитов, что расположились на кровати и печи. Операция началась, однако не так гладко, как хотелось бы. Бандит, спавший в кровати был убит сразу, а из двоих на печи: один также был убит, а второй только ранен и успел бросить гранату на пол. В результате взрыва — погиб сам, но был убит один наш солдат и ранен второй, пулеметчик. Ранены были и дети хозяина дома. Пулеметчик сумел выползти из дома и был отведен в безопасное место. После этого наши солдаты стали стрелять по окнам и крыше, откуда открыли по нам огонь оставшиеся бандиты, убив еще одного солдата и нескольких ранив. Предложение о сдаче они отклонили, а только лишь усилили огонь, бросили две гранаты, взрывы от которых, к счастью, никакого вреда нам не причинили.
Через 20 минут огонь бандитов сильно ослабел. Раздавались только редкие выстрелы автомата и винтовки.
Спустя некоторое время огонь вообще прекратился. Старший опергруппы направил в дом хозяйку. Через некоторое время она вышла и сообщила, что из бандитов там никого нет, только один наш солдат ходит по дому. Эти слова хотя и насторожили Либезника, однако он все же попытался войти в дом. Осторожно стал открывать дверь, и в этот момент Гриц открыл по проему огонь из автомата, ранив офицера МГБ. После этого Либезник дал команду уничтожить оставшихся бандитов. В окна и дверной проем полетели гранаты, а, подбежавшие к дому солдаты стали стрелять в оконные проемы, после чего все стихло. Все бандиты были ликвидированы. Была вызвана машина скорой помощи, которая забрала раненых. Убитых погрузили на автомашину Белполка. Прежде чем погибнуть, бандиты уничтожили все свои документы, порезали все ремни, полевые сумки и другое имущество, чтобы нам не досталось. Так была уничтожена самая сильная и вредная банда из числа остававшихся числиться по учетам МГБ БССР.
Следует отметить, что после выздоровления раненых детей хозяина дома, в котором были ликвидированы бандиты, семья получила путевку в санаторий на юге страны.
На место выбывали заместитель председателя МГБ БССР Фролов и начальник Управления 2-Н Сапелкин. Через непродолжительное время поступил приказ о возвращении опергруппы в Минск. Я же попросил Сапелкина оставить меня для сдачи двух экзаменов за 9 класс. Очень чуткий и внимательный начальник, которого я запомнил на всю свою жизнь, дал мне свое «добро», и я вернулся в столицу, имея за плечами 9-летнее образование.
личный состав опергруппы 2-Н после ликвидации бандгруппы Грица до убытия в Минск весна 1952г. окрестности Дрогичина.
По учетам КГБ при СМ БССР (переименование произошло в марте 1954г.) оставался еще числиться бандит-одиночка бывший полицейский Альшевкий, который, как нас ориентировали, при попытке его задержания, убил майора УМГБ по Минской области Гладышева.
Наша оперативная группа вместе с солдатами Белполка выбыла в командировку в одну из деревень Березинского района, где скрывался нелегал. Жители деревни нам рассказали, что часто его видят в доме, где проживает мать и дочь, с которой он сожительствует. Работники местных органов милиции и КГБ также неоднократно получали сигналы от жителей о том, что бандита видели в доме у сожительницы. Однако, выбывая на место, его не обнаруживали.
Мы приехали рано утром, еще затемно, окружили дом плотным кольцом и громко предложили Альшевскому сдаться. Но вышедшая из дома хозяйка, мать сожительницы бандита, сказала, что в доме никого нет. Старший опергруппы, опытный чекист, ответил ей, что мы дождемся рассвета, а потом тщательно обыщем дом.
Примерно через полчаса солдат, стоявший в оцеплении метров за 40 от дома, спрятавшись за кустами, услышал какое-то движение и вибрацию под ногами в том мете, где он стоял. Осторожно сойдя в сторону, он увидел, что там приподнимается люк, покрытый мхом и показалась голова. Однако люк тут же захлопнулся. Видимо бандит, скрывавшийся под землей, заметил солдата. Последний вызвал старшего опергруппы. Мы открыли люк и увидели лаз, ведущий к дому. Бросили туда гранату, но бандит уже убежал в дом. Ему еще раз было предложено сдаться, выбросить винтовку в окно и выходить с поднятыми руками. Прошло 15 минут, но Альшевский не отзывался. Тогда старший опергруппы обратился к женщинам, чтобы они выходили, ибо сейчас мы подожжем дом. Женщины вышли и с плачем стали просить не делать этого. Тогда им предложили вернуться и уговорить Альшевского сдаться. Прошло немного времени, и мы услышали его голос — нелегал сказал, что выходит из дома и сдается. После чего — выбросил на крыльцо винтовку и вышел с поднятыми руками. В дальнейшем, давая показания, он пояснил, что при появлении сотрудников милиции, или КГБ, он прятался в подземный лаз и ожидал их отъезда. В доме, в погребе, где хранилась картошка, было начало отверстия лаза, заложенное досками. И если посмотреть сверху, то ничего обнаружить было нельзя. Так он и прятался.
Наряду с борьбой антисоветским подпольем и обыкновенными бандитами, мне пришлось участвовать и в поимке американских шпионов.
Так в конце 1951г. в Беларуси был выброшен на парашюте американский шпион Янка Филистович. Только через год его арестовали, а за это время к нему внедрили нашего агента, который вошел к нему в доверие и взял под полный контроль его деятельность до задержания.
антисоветская вооруженная группа Микулича. Ильянский район Гродненской области, 1952г. Предположительно снимок сделан Я.Филистовичем
Такая же судьба постигла и выброшенных на парашютах в 1952г. в Налибоцкой пуще 4-х американских шпионов. Их клички: Бен (Геннадий Костюк) Финн (Михаил Артюшевский), Джо (Михаил Кальницкий) и Карл (Тимофей Остриков). Они не успели даже приступить к выполнению задания, как были задержаны.
После работы с ними, радист дал согласие на сотрудничество. Для контроля за ним был выделен мой начальник Короленко Д.Т., отличный специалист радиодела.
Интересна в данном случае судьба моего бывшего начальника по отделу 2-Н полковника Сапелкина Н.В. Находясь в командировке по поимке американского шпиона, заброшенного на территорию БССР вслед за указанной группой «Налибоцких» десантников старшим опергруппы, он оказался виновным в том, что задержанный, находясь в небольшом кирпичном сарае, ночью, совершил самоубийство, с разбега ударившись головой о кирпичную кладку стены. Сапелкина М.В. за недосмотр уволили из органов, отправив на пенсию, хотя он был самым молодым полковником-чекистом в Беларуси.
Взято: foto-history.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]