Беженцы

За последний год в Германию приехало более 1 млн беженцев. Из них около 71 тыс. разместились в Берлине (на фоне других городов это не очень много). Ангела Меркель продолжает призывать граждан к радушию и гостеприимству, но у значительной части немцев сохраняются навязчивые опасения, что мигранты начнут устраивать беспредел и навязывать им свои ценности.

Больше всех за Германию переживает российская пропаганда. Она работает так усиленно, что недавно на журналиста Первого канала подали в суд за вранье про девочку Лизу. Я поговорил со своим другом Сергеем Лукичевым (он живет в Берлине и работает тут гидом), чтобы узнать, как на самом деле обстоят дела и как проблема мигрантов выглядит изнутри. Вот, что он мне рассказал:



В Берлине беженцы тише воды, ниже травы. Это однозначно. Отношение местного населения позитивное, потому что оно считает, что эти люди бежали от войны, и что если они будут барагузить, то спецслужбы разберутся.

С изнасилованной девочкой вообще гнилая история, потому что полиция и прокуратура заявила, что не было никаких похищений и изнасилований. У них там есть медицинское обследование, против этого не попрешь. Можно, конечно, верить желтому сайту под доменом com.ua, где написано, как ее насиловали, но я все-таки более склонен верить прокуратуре, чем какому-то там сайту «Последние новости Израиля» на русском языке. Поэтому с девочкой у пропагандистов прямо-таки вышел жесткий облом: там все проверили, и вроде бы ничего не было.

Хотя было два таких печальных момента, в прошлом году случились. Пропало два ребенка. Один немецкий, другой из боснийской семьи, которая должна была покинуть Германию, потому что им отказали в статусе беженцев. Тогда на пункте приема документов камеры сработали. По записям нашли мужика. Дали объявление по телевидению, и позвонила его мама, сказала, что это ее сын. Ему 30 с копейками. Он чокнутый на голову: похитил двух детей, изнасиловал их и убил. Одного закопал где-то между Берлином и Дрезденом в лесах, а второй у него в огороде оказался, этот боснийский мальчик пятилетний. Причем, это был волонтер из местных, который в лагере беженцев помогал. Teddy Bears приносил и прочую ерунду. И сейчас думают, может быть, все-таки предоставить этой семье статус беженцев, потому что вот такая фигня приключилась.

На самом деле, у беженцев просто мегаподдержка. Кто-то приходит с немецким помогает, кто-то воду приносил летом, когда была жара, полотенца и одеяла, когда холодно. И ощущение такое, что все у них, у беженцев, должно быть хорошо, по крайней мере, не очень плохо. У меня соседка-немка занимается исключительно тем, что устраивает акции, антифашистские демонстрации и прикрывает этих беженцев буквально собственным телом. Там приезжают из Бранденбургских колхозов неонацисты, типа вы нашу русскую девочку изнасиловали, вот получите кулаком в лицо. И норовят пнуть какого-нибудь ребенка, чтобы попугать всячески этих несчастных беженцев, которые вообще ни на каком языке не говорят и немного примороженные. И антифашисты соответственно выстраиваются кольцом вокруг этого административного здания, где все эти беженцы дневуют, зимуют и ночуют, и пытаются сделать так, чтобы те их не обидели. Вот это у нее регулярно. Она ловит меня периодически в подъезде: «Ты должен прийти сегодня на марш. Мы собираемся сегодня».

Я как-то у жены спросил: «А что это она такая отмороженная?» И жена объяснила, что это поколение шестидесятников, которые спросили у родителей, чем те занимались при национал-социалистах и узнали, что деды неслабо так облажались. Соответственно, они все теперь немного на этой теме двинутые, что надо помогать. И, конечно, они без уважения относятся ко всем этим венграм и прочим ребятам, которые пытаются поскорее спихнуть всех беженцев в нашу сторону. Не потому что нам жалко их принять, а потому что они ведут себя по-свински: к ним прибежали беженцы, а он пытаются от них поскорее избавиться. Вот почему она занимается.

Таких людей много. В новостях очень много такого пиара, типа вот, смотрите, это Ахмед — беженец, он ресторатор, у него какая-то кебаб-шаверма. Вот он устраивает бесплатные пикники, типа как ты со своей лавкой, но ты это делаешь, чтобы продать побольше своего барахла, а он просто Thank you, Germany, кормит местной едой из своей кафешки, потому что Германия его просто спасла, дав ему вид на жительство. Такие истории постоянно здесь и там. Но мне кажется, что больше доминируют истории о том, как они хотят построить лагерь для лиц нетрадиционной сексуальной ориентации среди беженцев, потому что им особый светит трындец везде за пределами Германии. Опять же, а как же дети? А давайте защитим геев, а для детей, может быть, тоже какую-то специальную резервацию сделать, чтобы за них сразу взялись немецкие психологи с преподавателями немецкого. Много всяких вопросов и всякой такой ерунды происходит, поэтому ключевой момент здесь в том, что вся ситуация только на старте.

Мне кажется, что еще и беженцы не поняли, что к чему, и немцы не поняли, что с ними делать. Поэтому сейчас российская пропаганда определенно бежит впереди паровоза. В моем понимании пропаганда — это то, что я смотрю на Первом канале и в твиттере какие-то ссылки. И на фейсбуке мне израильтяне пишут: «У вас там девочку изнасиловали». Да никого не изнасиловали. «Сергей, вы так не нервничайте, мы все понимаем. Мы тут в Израиле живем. Кругом арабы, одни враги, нас убивают. А вам это только все предстоит, поэтому я понимаю, что вы не верите, что у вас девочку изнасиловали». Я говорю: «Что вы мне про этих арабов?». Есть факт, что это точно фейк, все сводится к тому, что это фейк. Потом оказалось, что она у своего друга ночевала, потому что у нее в школе проблемы и она побоялась вернуться домой. И видимо тут ребята с Первого канала подоспели: «А давай сделаем изнасилование. Дома не было? Не было. Где была? Наверное, у друга. Друг кто? Турок. Нормально. Тянет на беженца. Изнасилование». И как-то все пошло-поехало. То, что там друг турок или не турок — это еще вилами по воде. Вполне нормальная ситуация, что девчонка вместо дома срулила к каким-то дружбанам.

Теперь показывают один какой-то митинг, который в Марцане случился. Марцан в Берлине как какое-то Бутово или Бибирево. Там приехали ребята и говорят: «Есть мнение, что тут кого-то, этого, изнасиловали». У меня ощущение, что все проплачено, потому что какие-то хмурые ребята, так нехотя говорили: «Ну, вот если нас будут обижать, мы тоже себя в обиду не дадим. Окей, а что случилось-то? А то что-то полиция, расследования». Но все как-то убого выглядит при ближайшем рассмотрении.

В русской резервации этот митинг прошел. То есть даже не вот тут у Бранденбургских ворот, где собираются все, кому не лень с лозунгами типа «Каддафи в отставку!», «Долой Путина», «Гопников с Донбасса!». Бранденбургские ворота — это место, где собирается, скажем так, весь свет мирового протестного движения по всем национальным признакам. И, казалось бы, этим русским нужно было прийти сюда, может быть, даже какие-то федеральные каналы эту тему зацепили бы, потому что это Бранденбургские ворота. По крайней мере, заинстаграмили бы их со всех сторон. Был бы определенный эффект. Ничего такого. Собрались в Марцане.

Марцан — это Богом забытая дыра, где русские живут в собственном соку. Это такая наша публика, которая лет двадцать назад приехала и пришла к успеху, с зарплатами копеечными какими-то, на все хватает, никто не жалуется. Как это сделали технически, я не знаю, но один человек, который туда съездил, сказал, что, да, был митинг, да, девочка дома не ночевала. То есть факты такие суровые. Девочка дома не ночевала. Люди двух слов связать не могут, что к чему. Они как-то так очень сумбурно говорят, что мы против того, чтобы нас обижали. Если нас будут обижать, мы тоже кого-нибудь обидим.

Все это не катит на вселенскую катастрофу, которую учредили беженцы. Нельзя исключать, что эти беженцы чего-нибудь не учудят в будущем, потому что вроде как сегодня утром прошла новость, что немецкие спецслужбы догадались, что помимо Санта Клаусов и единорогов, могут ехать еще и боевики ИГИЛа с этими беженцами. Но пока что они тихо сидят.

А в Кельне с сексуальными домогательствами история примерно такая. Там действительно немножко протупила полиция в том смысле, что они прозевали выдвижение большой группы беженцев на поезде. Где-то в Хельсинки они это дело сразу на вокзале засекли и выгрузили их обратно. Рассеяли толпу, как говорится. А здесь они приехали. Факты изнасилований… В общем, когда вот такая тусовка на миллион человек, там всегда кого-то за задницу хватают. Это как бы нормальная ситуация. В Берлине самая большая новогодняя вечеринка. Миллион человек собирается. И там нет-нет потрогают кого-нибудь. Просто в данном случае все это пошло в медиа, и дамы написали заявления. Там было, по-моему, больше 450 заявлений написано. В числе этих заявлений были обращения насчет ограблений. Карманники в этих местах всегда орудуют. Хотя где там ограбление… должно пройти следствие.

Понятно, что в Кельне был повышен уровень агрессии. Но, допустим, позавчера там стартовал Кельнский карнавал. И опять-таки: «Ну, как вы теперь будете отмазываться, русские берлинцы, любители беженцев? Наверняка там на карнавале этих немок будут насиловать штабелями». И ничего. Всего 22 заявления от немок, что их где-то там неудачно потрогали. В прошлом году было 9, а в позапрошлом – 12. Нельзя сказать, что наметился тренд. Потому что, как они говорят, после новогодней ночи в Кельне народ более свободно подает заявления. То есть раньше эта дама, может быть, проигнорировала бы то, что ее где-то потрогали, а сейчас она напишет заявление. Примерно вот такая ситуация. В Кельне будут разбираться.

Но вот что интересно: на Берлинской новогодней ночи — тишина и покой. Хотя здесь очень благодатная почва для того, чтобы устроить шухер, потому что это Берлин — столица Европы и всей этой пресловутой толерантности. В общем, пока что, как мне кажется, ситуация замерла на старте. И как бы хоронить, по крайней мере, Германию вот с этим пока рано.

По моим ощущениям, у большинства беженцев одна мечта — чтобы их никто не трогал, а в идеале — найти работу, детей устроить в школу, и чтобы на этом все закончилось. Обычно образ беженца сильно демонизирован — это такие ребята, которые хотят навязать свою культуру, то есть меньшинство хочет навязать свою волю большинству. Спроси любого немца: «Ты за что, чтобы беженцы приехали и остались?». Он скажет: «Нет, потому что мы не хотим ничего менять. Мне и так хорошо. Зачем мне еще какие-то беженцы нестабильные?» Спроси любого еврея, и он никогда не скажет: «Не хочу, чтобы они приехали». Он скажет: «Я хочу их всех расстрелять в адских муках, потому что вот это арабы, которые против нас евреев. Зачем они тут еще в Берлине? Я уехал из Израиля, чтобы их рожи не видеть, а они все сюда приехали». Это мне говорят мои еврейские друзья здесь. Они очень нелояльны в этом плане.

На самом деле, у немцев с беженцами нулевое соприкосновение. То есть мы сейчас проехались в выходной день, казалось бы, а никого нет. А в других городах… вот в Дрездене, допустим. Я ходил в поход с ребятами, которые в частности занимаются обслуживанием в центре для беженцев, проработкой документов, отсылкой обратно. Это делается следующим образом. Берется один человек, сажается в пустую комнату. Как в американских фильмах, где они за стеклом сидят: их видно, а они никого не видят. Им задают вопросы через переводчика. Переводчик — товарищ, который более или менее знает географию всей этой Сирии, региональные диалекты, то есть он вообще специалист в области культуры. И он начинает у них искать нестыковки. Если он заявил, что он сириец и бежал из какого-то военного региона, а может вдруг оказаться, что он по-сирийски не рубит или рубит, но на другом диалекте, и он не знает города, из которого, как он заявил, он приехал. А специалист знает этот город. Может, перед ним атлас открытый, может, он там сам жил. Если такое случается, то все — это подделка, обман органов государственной власти. И их отправляют обратно. На самом деле, отправка нелегальных эмигрантов сейчас из Германии идет промышленными масштабами. Самолетами отправляют сразу же всех этих боснийцев на родину.

Половина этих беженцев, ну, не половина, а процентов 35, — это экономические эмигранты, которые приехали из Алжира, из Марокко. Пожалуйста, туда можно купить билет, путевочку и съездить. То есть проблемы отправить человека обратно в Боснию вообще нет никакой. И они этим занимаются, потому что эти ребята палятся очень легко и быстро. Спросили, откуда ты именно из Сирии, у тебя сирийский паспорт, а оказывается, что ты не понимаешь по-сирийски. Эта фишка про то, что сирийский паспорт очень легко купить — это же детский сад. Но если тебя проверяют нормальные специалисты, они сразу поймут, что паспорт купленный.

За прошлый год в Германию въехало где-то под миллион человек. На Берлин пришлось сколько-то десятков тысяч, чуть-чуть за 50, по-моему. Ну, например, аэропорт Темпельхоф, фирма, где я работаю. Мы купили обанкротившуюся компанию, которая арендовала 2/3 этого аэропорта. И у нас будет новогоднее пати в терминале аэропорта, круто-круто. Оказалось, что там 700 семей беженцев сейчас селятся. Там ставят палатки и так далее. Условия там, на самом деле, полная жопа, потому что есть внутренний транспорт, который их возит в туалет, потому что это ангары самолетов, там не предусмотрены индивидуальные туалеты, они в кабинках с открытым верхом. Там элементарные условия для них создаются большими усилиями. То есть проблема сейчас решается. Они хотят построить на поле этого аэропорта временный лагерь, более или менее оборудованный, чтобы там было как на картинках из Ближнего Востока, где эти лагеря в Саудовской Аравии или где. То есть это все потихоньку будет делаться.

Беженцы здесь, пока им не перестанет угрожать опасность на Родине. А потом они будут обязаны покинуть страну. Они могут этого не сделать, но здесь нет возможности находиться нелегалом долгое время. Нужно что-то есть, нужно отмечаться в госорганах. Кто без паспортов — тех будут спрашивать. Тебя идентифицируют, в соответствии с этим будут проходить дальнейшие процедуры. Там вопросов очень много, но есть основные принципы. Но все, что я сказал сейчас, через месяц может быть совсем по-другому. Фактически, выслать людей вот так просто, раньше было нельзя. Сейчас они поменяли закон таким образом, что такие решения принимаются очень быстро. И человеку они не говорят, как раньше: «Мы приняли негативное решение в твой адрес, и ты должен через два месяца покинуть страну». Они просто приходят с охраной и говорят: «Пройдем с нами. Вот твой билет на твой поезд и самолет. Свободен».

Это уже сейчас так делается, хотя, допустим, раньше возможности отправить людей обратно фактически не было. Не было юридического базиса для того, чтобы людей выслать из страны. Поэтому, когда война закончится, им всем скажут: «До свидания, потому что мы вас прятали от войны, а теперь война закончилась». Есть просто вероятность, что война не закончится в ближайшие очень много лет. Ну, ей конца края не видят. Может быть, у вас там какая-то другая информация. Это Путин бомбит Сирию, может быть, вы знаете, когда все это дело закончится. Ну, мне вот так, глядя в твиттер, кажется, что все капец как надолго. Поэтому, скорее всего, большинство сирийцев здесь останется.

Радует только то, что среди них очень много молодых людей и очень много детей, реально. Там много детей до 12 лет. У немцев не то, чтобы есть проблемы с рождаемостью. Она не такая острая, как, скажем, лет 15 назад. Сейчас все, более или менее, рожают. Стимуляция экономическая рождаемости приводит к тому, что в среднем немецкие семьи ребенка 2-3 заводят. Но все равно этого не хватает для воспроизводства. Население стареет. Ну, поэтому, подумаешь, если там приехало несколько десятков тысяч детей. Они все равно, если им дадут нормальный статус беженцев, обязаны будут ходить в немецкую школу, им организуют всякие языковые курсы. И они через 10 лет про свою несчастную сирийскую родину будут знать только по учебникам и рассказам бабушки, потому что время летит очень быстро. А немецкая система образования такова, что даже турки тут между собой говорят по-немецки. Вот у меня дочка ходит в школу, там несколько турецких детей. Они все между собой говорят по-немецки. Я себя чувствую чуркой, потому что я принципиально говорю с детьми по-русски, а турки говорят по-немецки. И все ребята черные, которых я вообще не знаю, откуда они приехали, они все говорят по-немецки между собой. Я к тому, что все, в целом, нормально интегрированы. По крайней мере, язык знают.

Европа: Куда бегут беженцы?

Как беженцы рассорили Европу

Европа закрыла границу для мигрантов

Взято: varlamov.ru

уникальные шаблоны и модули для dle