История пани Лидии. Глава 17.
---
Оригинал взят у 
20history в История пани Лидии. Глава 17.
В середине января 1945 года Анна Бочарова в последний раз увидела свою дочь Люду. Ходили слухи о грядущей ликвидации лагеря. Что сделают с узниками? Отправят вглубь Германии или бросят в Аушвице на произвол судьбы? А что будет с детьми? Во время последней встречи с дочерью молодая мать отчаянно повторяла девочке: «Тебя зовут Люда Бочарова! Доченька, помни имя своё и я тебя найду, что бы ни случилось!». Но Люду уже покидал рассудок – истощённая девочка плохо понимала, что происходит вокруг неё. Разные образы из жизни в концлагере смешались как в калейдоскопе, поэтому впоследствии Людмиле было так трудно вспомнить, что же в действительности произошло с её матерью.
В ночь на 18 января Анне вместе с другими женщинами из её барака было приказано построиться в колонну и готовиться к отправлению из лагеря. Когда колонна была сформирована, женщин погнали пешком в сторону ворот. Дети же оставались в Аушвице вместе с умирающими узниками. Анна и другие женщины стали умолять сопровождавших их немцев разрешить взять детей с собой. Сколько бы ни продлилась дорога, матери готовы были нести своих детей на руках. Главное – не оставлять их в Аушвице. Но мольбы женщин остались без ответа – дети оставались в лагере.
Решение о ликвидации концлагеря было принято, когда линия фронта вплотную приблизилась к Освенциму. Лагерное руководство постаралось максимально скрыть следы своих многочисленных преступлений. Было приказано разрушить газовые камеры и крематории в Биркенау, а также уничтожить документацию концлагеря. Задача эта была не из лёгких, учитывая, что за годы функционирования этой фабрики смерти здесь было убито около миллиона человек.
Остававшихся в живых трудоспособных узников было решено вывезти вглубь рейха для работы в последних функционировавших концлагерях. Были сформированы целые составы из вагонов для перевозки скота – тех же, в которых узников свозили со всей Европы в Аушвиц. В какой-то момент вагонов больше не осталось и лагерное руководство приняло решение организовать пешую эвакуацию. Шестьдесят тысяч узников – все, кто ещё был в состоянии самостоятельно передвигаться, – должны были пешком выдвинуться в сторону Водзислава Шлёнского, железнодорожной станции в 60 километрах от Освенцима. Идти предстояло через леса, практически без еды и в лёгких лагерных униформах – и всё это в разгар холодной польской зимы. Многим узникам, истощённым и лишившимся сил за месяцы пребывания в лагере, это оказалось не под силу. Тех, кто падал либо шёл слишком медленно, расстраивали конвоиры. В результате, каждый четвёртый узник, который принял участие в эвакуации Аушвица, остался лежать в лесах под Освенцимом. Трупы узников покрыли весь путь от концлагеря до Водзислава Шлёнского. Эту страшную эвакуацию впоследствии прозвали маршем смерти. Тех узников, кто смог дойти до конца, на станции Водзислава Шлёнского погрузили в открытые товарные вагоны и отправили вглубь Германии.
После эвакуации из Аушвица Анна ещё три месяца провела в нечеловеческих условиях в концлагерях Равенсбрюк и Берген-Бельзен. Страдания закончились 15 апреля, когда в Берген-Бельзен вошли британские войска и освободили оставшихся в живых узников. Прежде чем начать долгий путь домой, Анна попыталась разыскать свою дочь, оставшуюся в Аушвице. О судьбе девочки она ничего не знала, поэтому сначала пыталась получить разрешение поехать в Освенцим и начать поиски там. Однако советский офицер, которого Анна встретила в Германии, заверил её, что всех детей, освобождённых советскими войсками в январе, вывезли из Аушвица в детские дома на территории СССР. Поэтому Анна вернулась домой и начала искать свою девочку в советских детдомах. Долгие семнадцать лет, что продолжались поиски, Анна и не догадывалась, что её дочь Людмила, ставшая Лидией, живёт в Освенциме, буквально в нескольких километрах от того барака, где они виделись в последний раз.
В 1946 году Анна отыскала своего мужа Алексея, который прошёл всю войну. Вместе они вернулись в Донбасс – туда, где жили родители мужа. Анна специально устроилась работать в детский дом в надежде, что когда-то она наткнётся на след пропавшей Люды. Вместе с Алексеем она объездила многочисленные детские дома по всему Советскому Союзу, но среди тысяч детей, потерявших родителей, не могла отыскать свою девочку. То тут, то там появлялись люди, которые уверяли, что якобы видели Людмилу, но их сведения оказывались противоречивыми и никак не облегчали поиски.
В городе Енакиево Анна и Алексей, потерявшие во время войны двух своих детей, тем не менее старались жить дальше. В 1947 году у супругов родились две дочери-близняшки. Когда нужно было выбрать имена для новорождённых девочек, родственники говорили Анне: «Назови своих девочек Светланой и Людмилой – так же, как звали дочерей, которых отняла у тебя война». Насчёт Светланы сомнений не было, ведь старшую дочь убили нацисты на глазах у матери ещё в 1943 году. Но признать пропавшую Люду погибшей Анна отказывалась и отвечала: «Нет, я верю, что Люда жива, надо только продолжать её искать». Даже Алексей был согласен назвать вторую девочку Людмилой, но Анна была непреклонна. В итоге, новорождённых девочек назвали Светланой и Риммой.
Семья Бочаровых: Анна, Алексей, Светлана и Римма.
Шли годы, и у супругов родилась ещё одна дочь. Её назвали Ольгой. Всё это время Анна считала Людмилу живой. 14 декабря каждого года Анна пекла торт, и вся семья отмечала день рождения Люды. Анна и Алексей не сдавались, они продолжали посещать детские дома и писать запросы в разные инстанции. И только 10 февраля 1962 года почтальон принёс телеграмму с шокирующей информацией – Люда жива, она живёт в Освенциме.
20history в История пани Лидии. Глава 17.В середине января 1945 года Анна Бочарова в последний раз увидела свою дочь Люду. Ходили слухи о грядущей ликвидации лагеря. Что сделают с узниками? Отправят вглубь Германии или бросят в Аушвице на произвол судьбы? А что будет с детьми? Во время последней встречи с дочерью молодая мать отчаянно повторяла девочке: «Тебя зовут Люда Бочарова! Доченька, помни имя своё и я тебя найду, что бы ни случилось!». Но Люду уже покидал рассудок – истощённая девочка плохо понимала, что происходит вокруг неё. Разные образы из жизни в концлагере смешались как в калейдоскопе, поэтому впоследствии Людмиле было так трудно вспомнить, что же в действительности произошло с её матерью.
В ночь на 18 января Анне вместе с другими женщинами из её барака было приказано построиться в колонну и готовиться к отправлению из лагеря. Когда колонна была сформирована, женщин погнали пешком в сторону ворот. Дети же оставались в Аушвице вместе с умирающими узниками. Анна и другие женщины стали умолять сопровождавших их немцев разрешить взять детей с собой. Сколько бы ни продлилась дорога, матери готовы были нести своих детей на руках. Главное – не оставлять их в Аушвице. Но мольбы женщин остались без ответа – дети оставались в лагере.
Решение о ликвидации концлагеря было принято, когда линия фронта вплотную приблизилась к Освенциму. Лагерное руководство постаралось максимально скрыть следы своих многочисленных преступлений. Было приказано разрушить газовые камеры и крематории в Биркенау, а также уничтожить документацию концлагеря. Задача эта была не из лёгких, учитывая, что за годы функционирования этой фабрики смерти здесь было убито около миллиона человек.
Остававшихся в живых трудоспособных узников было решено вывезти вглубь рейха для работы в последних функционировавших концлагерях. Были сформированы целые составы из вагонов для перевозки скота – тех же, в которых узников свозили со всей Европы в Аушвиц. В какой-то момент вагонов больше не осталось и лагерное руководство приняло решение организовать пешую эвакуацию. Шестьдесят тысяч узников – все, кто ещё был в состоянии самостоятельно передвигаться, – должны были пешком выдвинуться в сторону Водзислава Шлёнского, железнодорожной станции в 60 километрах от Освенцима. Идти предстояло через леса, практически без еды и в лёгких лагерных униформах – и всё это в разгар холодной польской зимы. Многим узникам, истощённым и лишившимся сил за месяцы пребывания в лагере, это оказалось не под силу. Тех, кто падал либо шёл слишком медленно, расстраивали конвоиры. В результате, каждый четвёртый узник, который принял участие в эвакуации Аушвица, остался лежать в лесах под Освенцимом. Трупы узников покрыли весь путь от концлагеря до Водзислава Шлёнского. Эту страшную эвакуацию впоследствии прозвали маршем смерти. Тех узников, кто смог дойти до конца, на станции Водзислава Шлёнского погрузили в открытые товарные вагоны и отправили вглубь Германии.
После эвакуации из Аушвица Анна ещё три месяца провела в нечеловеческих условиях в концлагерях Равенсбрюк и Берген-Бельзен. Страдания закончились 15 апреля, когда в Берген-Бельзен вошли британские войска и освободили оставшихся в живых узников. Прежде чем начать долгий путь домой, Анна попыталась разыскать свою дочь, оставшуюся в Аушвице. О судьбе девочки она ничего не знала, поэтому сначала пыталась получить разрешение поехать в Освенцим и начать поиски там. Однако советский офицер, которого Анна встретила в Германии, заверил её, что всех детей, освобождённых советскими войсками в январе, вывезли из Аушвица в детские дома на территории СССР. Поэтому Анна вернулась домой и начала искать свою девочку в советских детдомах. Долгие семнадцать лет, что продолжались поиски, Анна и не догадывалась, что её дочь Людмила, ставшая Лидией, живёт в Освенциме, буквально в нескольких километрах от того барака, где они виделись в последний раз.
В 1946 году Анна отыскала своего мужа Алексея, который прошёл всю войну. Вместе они вернулись в Донбасс – туда, где жили родители мужа. Анна специально устроилась работать в детский дом в надежде, что когда-то она наткнётся на след пропавшей Люды. Вместе с Алексеем она объездила многочисленные детские дома по всему Советскому Союзу, но среди тысяч детей, потерявших родителей, не могла отыскать свою девочку. То тут, то там появлялись люди, которые уверяли, что якобы видели Людмилу, но их сведения оказывались противоречивыми и никак не облегчали поиски.
В городе Енакиево Анна и Алексей, потерявшие во время войны двух своих детей, тем не менее старались жить дальше. В 1947 году у супругов родились две дочери-близняшки. Когда нужно было выбрать имена для новорождённых девочек, родственники говорили Анне: «Назови своих девочек Светланой и Людмилой – так же, как звали дочерей, которых отняла у тебя война». Насчёт Светланы сомнений не было, ведь старшую дочь убили нацисты на глазах у матери ещё в 1943 году. Но признать пропавшую Люду погибшей Анна отказывалась и отвечала: «Нет, я верю, что Люда жива, надо только продолжать её искать». Даже Алексей был согласен назвать вторую девочку Людмилой, но Анна была непреклонна. В итоге, новорождённых девочек назвали Светланой и Риммой.
Семья Бочаровых: Анна, Алексей, Светлана и Римма.
Шли годы, и у супругов родилась ещё одна дочь. Её назвали Ольгой. Всё это время Анна считала Людмилу живой. 14 декабря каждого года Анна пекла торт, и вся семья отмечала день рождения Люды. Анна и Алексей не сдавались, они продолжали посещать детские дома и писать запросы в разные инстанции. И только 10 февраля 1962 года почтальон принёс телеграмму с шокирующей информацией – Люда жива, она живёт в Освенциме.
Взято: foto-history.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]