Когда у Кремля зажигали бенгальские огни и никто не ходил по кабакам. Пасха в Москве 150 лет назад

Пасха всегда была одним из самых любимых праздников в дореволюционной Москве. О том, как её отмечали, писали Лев Толстой, Антон Чехов, Иван Шмелёв. А ещё много интересного можно найти в архивных записях, старых газетах и дневниках москвичей. Главархив Москвы поделился с нами уникальными документами о праздновании Светлого воскресения в 1861 и 1901 годах.

 ​​​​​​​

Пасха 1861 года и дневник купца третьей гильдии, Петра Медведева

В Главархиве Москвы хранится рукописный дневник московского купца Петра Васильевича Медведева, который он вёл с 1854 по 1863 год. Пётр Васильевич был увлечённым хроникёром и описывал ярко и подробно всё, что с ним приключалось.

О судьбе автора дневника известно немного. По одной из версий, он был мещанином и проживал в Барабанном переулке Лефортовской (Семёновской) части города. О себе Пётр Васильевич написал: «Любимые мои занятия: чтение книг, слушание пения и музыки, театр. Да летом природа, путешествия и прогулки».

Крестный ход у Богоявленского собора в Елохове. Москва, 19 апреля 1897 г. Фото Н. Щапова

Согласно записям Медведева, в пасхальную ночь, Москва начала 1860-х годов выглядела так: повсюду царило оживление, экипажи высаживали нарядных людей у церквей, которые были ярко освещены. На улицах горели плошки (специальные масляные лампы). Пешеходы в праздничных нарядах спешили в храмы на богослужение, и церкви были заполнены людьми.

После праздничной службы и крестного хода, под утро, прихожане, в том числе и Пётр Васильевич, возвращались домой, чтобы немного поспать. А проснувшись, вновь шли в церковь к поздней обедне. По дороге христосовались со знакомыми.

По возвращении из церкви все домашние садились за праздничный стол: пили чай из самовара с кипячёными сливками, ели творожную пасху и кулич. Все домочадцы дарили по случаю праздника подарки прислуге. Многие ездили на кладбище к родным могилам.

Пасхальная открытка, изданная до 1912 года

Как пишет Медведев, «на улицах глядело всё праздником». При этом, стояла тишина: лавки были закрыты, никто не гулял, все праздновали дома. Только иногда проезжала «щёгольская пролётка – «эгоистка» (одноместный лёгкий экипаж) с молодцеватым кучером и каким-нибудь московским денди, да различные «ваньки» (народное прозвище извозчиков) с «калиберами» (рессорными дрожками), вовсю дребезжащими. Молодецки может пролететь ухарский извозчик с расфрантившимся купцом». Даже полиция, замечал купец, «помягчела, помолодела, причесалась, выбрилась и вымылась».

Московские старообрядцы тоже праздновали Пасху. Пётр Васильевич у Гаврикова переулка (сейчас – Спартаковский переулок) видел старообрядцев, «едущих со своего богослужения с тщательно завёрнутыми пасхами, или смешно идущих в своих однообразных кафтанах и халатах, а женщины – в одеяниях вечного чёрного цвета, не идущего к такому светлому, весёлому празднику».

Пасхальная открытка, изданная до 1912 года

Во многих домах были открыты окна, дети радостно выглядывали из них, а женщины были одеты в яркие цветные платья. Даже в питейном доме, единственном открытом заведении, парень-целовальник (продавец) в яркой красной рубахе и  синем жилете с блестящими пуговицами, стоя в раскрытой двери кабака, кормил белым хлебом слетевшихся стаями голубей. А из-за него через дверь виднелись одинокие полштофики, косушки и шкалики (специальные бутылки для водки). Жители города в Пасху обычно по кабакам не ходили.

Встретив на улице двух кухарок, Медведев и их увековечил своим бойким и внимательным пером. Они наперебой хвастались друг перед другом подарками от хозяев. Недалеко от них, облокотясь на перила моста, стоял кавалер-будочник (нижний полицейский чин, живший в городовой полицейской будке на месте службы) с «таким багратионовским носом, что уму непостижимо». Он «скалил на кухарок из огромной своей челюсти как мамонтовые зубы». При приближении Медведева кавалер-будочник сделал под козырёк и совершил «антраше» (прыжок).

Пасхальная открытка, изданная до 1912 года

Главархив города Москвы о Пасхе 1901 года

На Пасху 1 апреля (14 апреля по старому стилю) 1901 года, по свидетельству «Московских ведомостей», к полуночи в Успенский собор прибыл московский генерал-губернатор, великий князь Сергей Александрович. Пасхальную утреню совершал митрополит Московский и Коломенский Владимир. После богослужения состоялся торжественный крестный ход, затем на колокольне Ивана Великого и на Соборной площади зажглись разноцветные бенгальские огни, а из орудий, находившихся на Тайницкой башне, было сделано 17 пушечных выстрелов. Во время пасхальной утрени на всех столичных храмах зажглась иллюминация, город украшали праздничные флаги.

Пасхальная открытка, изданная до 1912 года

Утром после церковной службы семья обычно собиралась за праздничным столом, на котором обязательно были домашние сдобные куличи, крашеные яйца и пасха, которую обязательно украшали буквами Х.В. («Христос воскрес!»), выложенными из цукатов, изюма и мармелада.

Меню пасхального обеда сильно зависело от достатка семьи. Так, во время Первой мировой войны средний годовой доход квалифицированного рабочего в Московской губернии составлял 256 рублей. В повседневную потребительскую корзину рабочего тогда входили: чёрный хлеб, растительное масло, мясо 2-го сорта, сало, гречневая крупа, картофель и капуста. А затраты горожанина на продукты  для приготовления пасхальных блюд, в среднем, составляли от 1 рубля 15 копеек до 1 рубля 68 копеек.

А.С. Сушкина за пасхальным столом в квартире на Сретенском бульваре, Москва, 1907–1910-е. Фото Н. Сушкина

Благодарим Марию Музалевскую, руководителя пресс-службы Главархива города Москвы за помощь в подготовке материала

Все права на фотоизображения принадлежат Главному архивному управлению города Москвы

Источник: polonsil.ru

уникальные шаблоны и модули для dle