Путешествие персидского посольства через Россию в 1599—1600 гг.
---
В 30 лье 18 от этого лимана к северу начинаются земли, принадлежащие в Азии московскому государю, и первая из них — христианский город по имени Астаркан
В Астрахани 5000 жителей. Все дома их деревянные, только крепость, очень сильная, где живет главный начальник, выстроена из камня; стены ее значительной высоты и толщины. Она охраняется весьма бдительно множеством ратников, и доступ в нее можно получить только по особому разрешению. Церквей много; они невелики и наполнены очень маленькими лакированными изображениями святых, перед каждым святым весь день горит свеча. Только туземцы могут входить в церкви, а иностранцев в них не пускают.
Астрахань — один из тех городов, о которых говорит Ботеро в своих известиях, что там живут татары ордами, как евреи жили коленами; однако собственно татары бродят по полям, как бедуины, и только христиане-московиты населяют застроенные места.
Город расположен на берегу реки Волги, или Эдера. Сюда съезжается множество купцов из Московии, Армении, Персии и Турции. Главный предмет его торговли — соль. Ботеро говорит, что этот город отстоит от моря на один день пути; но я как очевидец утверждаю, что и при самой благоприятной погоде с трудом достигнешь его в 2 дня. Этот город некогда был разрешен Тамерланом Великим, да и теперь немало терпит во время войн с персиянами и турками.
Мы собирались плыть по реке, которую называют Эдер и которая, очевидно, есть Волга. На этой реке есть множество рыболовов, которые ловят больших рыб, вроде испанских лососей, но гораздо крупнее и красивее: самая малая весит 30—40 фунтов. Удивительно, однако, что никто не решается есть мясо этих рыб, а ловят их только для добывания из них яиц, коих в них бывает 6—7 фунтов; яйца черны как спелые фиги, очень приятны на вкус и сохраняются в сушеном виде год и два, не портясь. Здесь также сберегают айву и гранаты. Они составляют лучшее угощение в этой стране.
На расстоянии каждых 100 лье есть город, принадлежащий московскому царю, и первый из них, к которому мы прибыли, назывался Ямар, второй — Саресен (Царицын), третий — Симер и другие, им подобные. Когда на реке поднималась буря, гребцы высаживали на берег лошадей, и они тянули галеры канатами. Каждую ночь мы проводили на берегу в открытом поле, под охраной и защитой ратников.
Экипажи, употребляемые на Волге и у московитов скользят, не прорезая льда, подобно немецким, и устройство их таково: четырехугольная башенка, суживающаяся кверху в виде пирамиды, с двумя сиденьями внутри, покрыта шкурами с мехом и имеет спереди табурет, или скамейку, где садится человек, правящий лошадью, которая везет этот хитрый снаряд; внутри, на двух сиденьях, помещаются путешественники; позади сидений есть выступ, куда кладут часть багажа. Лошадь бежит с быстротой 12—15 лье в день. Так как экипажи вмещают мало людей, то для нас и нашего багажа потребовалось их более 500, Так мы путешествовали, пока не прибыли в город по имени Нечена (Нижний Новгород) с населением около 8000 человек. Дома в нем деревянные, как и в других городах; впрочем, он окружен каменной стеной, которую омывает Эдер. Одновременно с нашим приездом сюда пришел приказ от московского царя, который уже знал о нашем путешествии, чтобы мы промедлили месяц в этом городе, и, таким образом, нам пришлось отсрочить свое путешествие на месяц. Жители города — христиане, подданные московского царя; впрочем, имеют непристойные обычаи: ибо в этой стране лучшее удовольствие — бани, но в них моются мужчины и женщины вместе, без одежды; дозволяют себе весьма неприличные речи — более, чем допускает благопристойность в каком-либо государстве. Съестные припасы весьма дешевы, как и в других, описанных нами, частях Московии и Татарии, но одежда очень дорога; впрочем, нас снабжали всем в величайшем изобилии по приказанию царя.
6 дней мы ехали, имея постоянно в виду берег реки Эдера, и наконец прибыли в город, называемый Морло (Муром), большой и многолюдный. Так как мы спешили, то не могли ознакомиться с достопримечательностями этого места, однако нам рассказали об одной вещи, которую как очень замечательную, хотя и основанную на суеверии, не хочу пройти молчанием. В этом городе главный промысел — дубление бычьих кож; он так распространен, что им занимаются в тысяче одном доме. В каждом доме есть колодец, куда мастер кладет тысячу одну кожу, и когда их вынимают по окончании дубления, то тысяча одна кожа, принадлежащие кому-либо одному, оказываются сопревшими. Тогда остальные мастера собирают между собой тысячу одну кожу, и, наложив на них свои знаки и метки, отдают тому, у кого оказались сопревшими тысяча одна кожа. Но это дьявольская выдумка и неслыханное баснословие (иное дело, если бы мы видели это), ибо ясно, что, так как вода одна и та же и материалы, употребляемые для дубления кож, одни и те же, то не может сопреть у одного больше, чем у другого, а если бы стали утверждать, что тут имеет значение лучшая вода и лучшее устройство колодца у одних, чем у других, и у первых кожи подвергаются дублению, а у последних преют, то не может случаться так точно, чтобы сопревали всегда тысяча одна кожа; в таком случае, пожалуй, может показаться, что это вещь не естественная, а дело сатаны.
Женщины очень красивы, но их сильно портит безобразная и нескладная одежда, лишенная вкуса и изящества. Мужчины высоки и плотны. Климат этого места подобен климату других городов, виденных нами на пути от Каспийского моря досюда. Пробыв здесь не более одного дня, мы не могли ознакомиться с другими достопримечательностями.
Отсюда мы начали терять из виду реку Эдер, оставив ее справа, и путешествовали в силу упомянутого приказа с тем же прикрытием и под охраной капитана и царского домоправителя с ратниками уже в числе 200. Через 3 дня путешествия мы прибыли в резиденцию великого князя и царя Московии. Это весьма многолюдный город, именуемый Москвой; от него получило название и все это царство, а он получил его от реки Москвы, которая по нему протекает, беря начало за 90 миль выше него. Впрочем, плавание по этой реке весьма затруднительно по причине извилистого ее течения, особливо между Москвой и Коломной.
Я очень внимательно осматривал Москву, и мне показалось, что население его составляет никак не менее 80 000, а окружность его со всеми банями, домами и пристройками, разбросанными столь беспорядочно, что не начертишь их на плане, составляет, по моему мнению, более 3 миль. Дело в том, что город не обнесен каменной стеной, а представляет открытую местность, ибо его ограждения состоят из болот, рек и прудов, которые пересекают и окружают его. Обнесен стеной только главный дворец, и эта ограда столь велика, что в ней заключается порядочный город. Она каменная, с прекраснейшими зданиями; в особенности красив самый дворец, выстроенный в итальянском вкусе. Ограда эта настолько обширна, что внутри ее живут все придворные царя. О числе ее жителей сведений не имею, но домов более 6000.
В пятницу, в 10 часов утра, в ноябре месяце 26 мы вступили в резиденцию московского царя. Навстречу нам вышло великое множество людей, потому что московиты люди весьма тщеславные: в день въезда какого-либо князя или иностранного посланника в резиденцию царя или в один из главных городов указом объявляется, чтобы никто не работал, а чтобы все, одевшись и принарядившись как можно лучше, выходили к тому месту, где произойдет въезд.
Знатных лиц, которые вышли нас встретить по приказанию царя и которые все были вельможи и сановники, господа и дворяне, как мне показалось, было свыше 6000. Для нашего въезда царь прислал нам 200 экипажей, запряженных каждый в одну лошадь, очень рослую; кучера, экипажи и лошади были покрыты львиными и тигровыми шкурами, отчасти для большей пышности, отчасти для защиты от холода, весьма сильного в тех местах.
Должно знать, сколь могуществен государь, имеющий пребывание в этом городе; он великий князь и царь Московии, властитель 15 княжеств, 16 королевств и двух царств, его земли простираются на севере до Северного океана и от залива Градуско до реки Обио на юге по всему берегу реки Эдер до Бакинского моря; на западе примыкают к Ливонии и с этой стороны имеют границей Борисфен, как с восточной — реку Эдер; в длину они имеют 3000 миль, а в ширину 1500. Этот государь весьма богат, ибо волен располагать жизнью и имуществом своих подданных, кои не только служат ему, но и обожают его. Он не допускает в своих владениях ни школ, ни наук, ни университетов, дабы никто не мог знать столько, сколько знает он, и потому ни один из его судей, градоначальников и секретарей не знает больше того, что диктует ему великий князь. Жители не могут лечиться у иностранных врачей и ездить в другие царства под страхом смертной казни, дабы они не имели сношений с другими народами. Нет ни нищих, ни разбойников, потому что первым приказано давать пищу в изобилии, а других осуждают на вечное заключение, так что человек, раз совершивший преступление, не может совершить его в другой раз, ибо он как бы заживо погребается в могиле.
Царский дворец — та самая цитадель, о которой мы говорили, что она вмещает до 6000 домов, кои все деревянные; только дворец и стена каменные и построены и укреплены на итальянский манер, как мы сказали. Внутри крепости много церквей, и в наибольшей из них есть весьма значительный колокол; в него звонили, чтобы мы услышали эту диковинку: 30 человек едва могли раскачивать его; в него звонят только в день рождения или коронования государя. Подойдя к дверям дворца, мы встретили царского домоправителя, человека исполинского роста, который имел при себе свирепейшего пса, привязанного на цепь; его спускают на ночь. Этот домоправитель привел нас ко второй двери, где находился другой домоправитель, который привел нас к третьей двери, а домоправитель при третьей двери ввел нас в царскую приемную палату, где находилось 500 придворных, кои все были одеты в парчовое платье, подбитое соболем, в колпаках, украшенных камнями, и в других дорогих уборах невероятной цены. Эти придворные нас встретили и проводили до конца приемной палаты, где находился царь: палата так велика, что от самых дверей с трудом различишь, что делается в конце ее. Она построена в виде галереи или нефа церковного и, как мы сказали, весьма длинна; ее оводы и фонари поддерживаются через известные промежутки 40 деревянными золочеными колоннами, украшенными резьбой в виде крупных листьев и иных орнаментов; толщина колонны такова, что 2 человека с трудом могут ее обхватить. Подойдя к концу приемной палаты, мы увидели царя, который сидел на кресле, возвышавшемся на несколько ступеней; массивное кресло было из золота и обложено прекраснейшими камнями. Царь был в платье из золотой материи, подбитом соболем с бриллиантовыми пуговицами; на голове у него была шапка вроде митры, а в руках посох. Позади царя стояли 40 придворных с серебряными скипетрами, составляющими регалии, которые царь берет с собой на войну.
Обед был весьма обильный и роскошный, ибо каждому подавалось более 40 блюд, и все, что на них находилось, было цельное; тут были: телятина, дичь, баранина, гуси, утки и другие водяные птицы. Хлебы, которые подавались, были так велики, что 2 человека с трудом могли нести один хлеб и серебряную миску наподобие жаровни с ручками. Царь угощал всех со своего блюда, смотря по знатности гостя, в особенности виноградным вином, которое составляет самую ценную вещь в этой стране: оно привозится издалека только для царя и епископов, кои рассылают его по церквам для употребления при таинстве. В особом отделении, внутри приемной палаты, в которой мы обедали, все время играла музыка из весьма разнообразных инструментов и голосов. Обед продолжался от 2 часов пополудни до 8 часов вечера. Мы вернулись в свое помещение с прежней свитой и гвардией при свете сотни факелов. Нашим служителям также были присланы кушанья в большом изобилии.
Когда кто из нас хотел выйти посмотреть город, то всякий раз надо было испрашивать дозволение у начальника крепости, и он давал 4 человек из стражи. В течение 8 дней нам были показаны достопримечательности города, в особенности сокровищница, у дверей которой стояли два изображения львов, очень неуклюжие: одно, по-видимому, из серебра, другое из золота. Богатства, заключающиеся в сокровищнице, столь же трудно представить себе, как и описать, а потому о них умалчиваю. Хранилище царской одежды равным образом представляло ценность невероятную. Арсенал столь велик и так богато снабжен, что можно бы вооружить 20 000 всадников. Нам также показали клетку с дикими зверями, между которыми был лев величиной с лошадь, с гривой длиной в 2 локтя 30 — при виде нас он пришел в такую ярость, что сломал очень толстую перекладину. Под конец мы обошли город и видели в нем множество разнообразных лавок и большую площадь, которая была заставлена пушками, такими огромными, что 2 человека могли входить в каждую для чистки ее.
В Астрахани 5000 жителей. Все дома их деревянные, только крепость, очень сильная, где живет главный начальник, выстроена из камня; стены ее значительной высоты и толщины. Она охраняется весьма бдительно множеством ратников, и доступ в нее можно получить только по особому разрешению. Церквей много; они невелики и наполнены очень маленькими лакированными изображениями святых, перед каждым святым весь день горит свеча. Только туземцы могут входить в церкви, а иностранцев в них не пускают.
Астрахань — один из тех городов, о которых говорит Ботеро в своих известиях, что там живут татары ордами, как евреи жили коленами; однако собственно татары бродят по полям, как бедуины, и только христиане-московиты населяют застроенные места.
Город расположен на берегу реки Волги, или Эдера. Сюда съезжается множество купцов из Московии, Армении, Персии и Турции. Главный предмет его торговли — соль. Ботеро говорит, что этот город отстоит от моря на один день пути; но я как очевидец утверждаю, что и при самой благоприятной погоде с трудом достигнешь его в 2 дня. Этот город некогда был разрешен Тамерланом Великим, да и теперь немало терпит во время войн с персиянами и турками.
Мы собирались плыть по реке, которую называют Эдер и которая, очевидно, есть Волга. На этой реке есть множество рыболовов, которые ловят больших рыб, вроде испанских лососей, но гораздо крупнее и красивее: самая малая весит 30—40 фунтов. Удивительно, однако, что никто не решается есть мясо этих рыб, а ловят их только для добывания из них яиц, коих в них бывает 6—7 фунтов; яйца черны как спелые фиги, очень приятны на вкус и сохраняются в сушеном виде год и два, не портясь. Здесь также сберегают айву и гранаты. Они составляют лучшее угощение в этой стране.
На расстоянии каждых 100 лье есть город, принадлежащий московскому царю, и первый из них, к которому мы прибыли, назывался Ямар, второй — Саресен (Царицын), третий — Симер и другие, им подобные. Когда на реке поднималась буря, гребцы высаживали на берег лошадей, и они тянули галеры канатами. Каждую ночь мы проводили на берегу в открытом поле, под охраной и защитой ратников.
Экипажи, употребляемые на Волге и у московитов скользят, не прорезая льда, подобно немецким, и устройство их таково: четырехугольная башенка, суживающаяся кверху в виде пирамиды, с двумя сиденьями внутри, покрыта шкурами с мехом и имеет спереди табурет, или скамейку, где садится человек, правящий лошадью, которая везет этот хитрый снаряд; внутри, на двух сиденьях, помещаются путешественники; позади сидений есть выступ, куда кладут часть багажа. Лошадь бежит с быстротой 12—15 лье в день. Так как экипажи вмещают мало людей, то для нас и нашего багажа потребовалось их более 500, Так мы путешествовали, пока не прибыли в город по имени Нечена (Нижний Новгород) с населением около 8000 человек. Дома в нем деревянные, как и в других городах; впрочем, он окружен каменной стеной, которую омывает Эдер. Одновременно с нашим приездом сюда пришел приказ от московского царя, который уже знал о нашем путешествии, чтобы мы промедлили месяц в этом городе, и, таким образом, нам пришлось отсрочить свое путешествие на месяц. Жители города — христиане, подданные московского царя; впрочем, имеют непристойные обычаи: ибо в этой стране лучшее удовольствие — бани, но в них моются мужчины и женщины вместе, без одежды; дозволяют себе весьма неприличные речи — более, чем допускает благопристойность в каком-либо государстве. Съестные припасы весьма дешевы, как и в других, описанных нами, частях Московии и Татарии, но одежда очень дорога; впрочем, нас снабжали всем в величайшем изобилии по приказанию царя.
6 дней мы ехали, имея постоянно в виду берег реки Эдера, и наконец прибыли в город, называемый Морло (Муром), большой и многолюдный. Так как мы спешили, то не могли ознакомиться с достопримечательностями этого места, однако нам рассказали об одной вещи, которую как очень замечательную, хотя и основанную на суеверии, не хочу пройти молчанием. В этом городе главный промысел — дубление бычьих кож; он так распространен, что им занимаются в тысяче одном доме. В каждом доме есть колодец, куда мастер кладет тысячу одну кожу, и когда их вынимают по окончании дубления, то тысяча одна кожа, принадлежащие кому-либо одному, оказываются сопревшими. Тогда остальные мастера собирают между собой тысячу одну кожу, и, наложив на них свои знаки и метки, отдают тому, у кого оказались сопревшими тысяча одна кожа. Но это дьявольская выдумка и неслыханное баснословие (иное дело, если бы мы видели это), ибо ясно, что, так как вода одна и та же и материалы, употребляемые для дубления кож, одни и те же, то не может сопреть у одного больше, чем у другого, а если бы стали утверждать, что тут имеет значение лучшая вода и лучшее устройство колодца у одних, чем у других, и у первых кожи подвергаются дублению, а у последних преют, то не может случаться так точно, чтобы сопревали всегда тысяча одна кожа; в таком случае, пожалуй, может показаться, что это вещь не естественная, а дело сатаны.
Женщины очень красивы, но их сильно портит безобразная и нескладная одежда, лишенная вкуса и изящества. Мужчины высоки и плотны. Климат этого места подобен климату других городов, виденных нами на пути от Каспийского моря досюда. Пробыв здесь не более одного дня, мы не могли ознакомиться с другими достопримечательностями.
Отсюда мы начали терять из виду реку Эдер, оставив ее справа, и путешествовали в силу упомянутого приказа с тем же прикрытием и под охраной капитана и царского домоправителя с ратниками уже в числе 200. Через 3 дня путешествия мы прибыли в резиденцию великого князя и царя Московии. Это весьма многолюдный город, именуемый Москвой; от него получило название и все это царство, а он получил его от реки Москвы, которая по нему протекает, беря начало за 90 миль выше него. Впрочем, плавание по этой реке весьма затруднительно по причине извилистого ее течения, особливо между Москвой и Коломной.
Я очень внимательно осматривал Москву, и мне показалось, что население его составляет никак не менее 80 000, а окружность его со всеми банями, домами и пристройками, разбросанными столь беспорядочно, что не начертишь их на плане, составляет, по моему мнению, более 3 миль. Дело в том, что город не обнесен каменной стеной, а представляет открытую местность, ибо его ограждения состоят из болот, рек и прудов, которые пересекают и окружают его. Обнесен стеной только главный дворец, и эта ограда столь велика, что в ней заключается порядочный город. Она каменная, с прекраснейшими зданиями; в особенности красив самый дворец, выстроенный в итальянском вкусе. Ограда эта настолько обширна, что внутри ее живут все придворные царя. О числе ее жителей сведений не имею, но домов более 6000.
В пятницу, в 10 часов утра, в ноябре месяце 26 мы вступили в резиденцию московского царя. Навстречу нам вышло великое множество людей, потому что московиты люди весьма тщеславные: в день въезда какого-либо князя или иностранного посланника в резиденцию царя или в один из главных городов указом объявляется, чтобы никто не работал, а чтобы все, одевшись и принарядившись как можно лучше, выходили к тому месту, где произойдет въезд.
Знатных лиц, которые вышли нас встретить по приказанию царя и которые все были вельможи и сановники, господа и дворяне, как мне показалось, было свыше 6000. Для нашего въезда царь прислал нам 200 экипажей, запряженных каждый в одну лошадь, очень рослую; кучера, экипажи и лошади были покрыты львиными и тигровыми шкурами, отчасти для большей пышности, отчасти для защиты от холода, весьма сильного в тех местах.
Должно знать, сколь могуществен государь, имеющий пребывание в этом городе; он великий князь и царь Московии, властитель 15 княжеств, 16 королевств и двух царств, его земли простираются на севере до Северного океана и от залива Градуско до реки Обио на юге по всему берегу реки Эдер до Бакинского моря; на западе примыкают к Ливонии и с этой стороны имеют границей Борисфен, как с восточной — реку Эдер; в длину они имеют 3000 миль, а в ширину 1500. Этот государь весьма богат, ибо волен располагать жизнью и имуществом своих подданных, кои не только служат ему, но и обожают его. Он не допускает в своих владениях ни школ, ни наук, ни университетов, дабы никто не мог знать столько, сколько знает он, и потому ни один из его судей, градоначальников и секретарей не знает больше того, что диктует ему великий князь. Жители не могут лечиться у иностранных врачей и ездить в другие царства под страхом смертной казни, дабы они не имели сношений с другими народами. Нет ни нищих, ни разбойников, потому что первым приказано давать пищу в изобилии, а других осуждают на вечное заключение, так что человек, раз совершивший преступление, не может совершить его в другой раз, ибо он как бы заживо погребается в могиле.
Царский дворец — та самая цитадель, о которой мы говорили, что она вмещает до 6000 домов, кои все деревянные; только дворец и стена каменные и построены и укреплены на итальянский манер, как мы сказали. Внутри крепости много церквей, и в наибольшей из них есть весьма значительный колокол; в него звонили, чтобы мы услышали эту диковинку: 30 человек едва могли раскачивать его; в него звонят только в день рождения или коронования государя. Подойдя к дверям дворца, мы встретили царского домоправителя, человека исполинского роста, который имел при себе свирепейшего пса, привязанного на цепь; его спускают на ночь. Этот домоправитель привел нас ко второй двери, где находился другой домоправитель, который привел нас к третьей двери, а домоправитель при третьей двери ввел нас в царскую приемную палату, где находилось 500 придворных, кои все были одеты в парчовое платье, подбитое соболем, в колпаках, украшенных камнями, и в других дорогих уборах невероятной цены. Эти придворные нас встретили и проводили до конца приемной палаты, где находился царь: палата так велика, что от самых дверей с трудом различишь, что делается в конце ее. Она построена в виде галереи или нефа церковного и, как мы сказали, весьма длинна; ее оводы и фонари поддерживаются через известные промежутки 40 деревянными золочеными колоннами, украшенными резьбой в виде крупных листьев и иных орнаментов; толщина колонны такова, что 2 человека с трудом могут ее обхватить. Подойдя к концу приемной палаты, мы увидели царя, который сидел на кресле, возвышавшемся на несколько ступеней; массивное кресло было из золота и обложено прекраснейшими камнями. Царь был в платье из золотой материи, подбитом соболем с бриллиантовыми пуговицами; на голове у него была шапка вроде митры, а в руках посох. Позади царя стояли 40 придворных с серебряными скипетрами, составляющими регалии, которые царь берет с собой на войну.
Обед был весьма обильный и роскошный, ибо каждому подавалось более 40 блюд, и все, что на них находилось, было цельное; тут были: телятина, дичь, баранина, гуси, утки и другие водяные птицы. Хлебы, которые подавались, были так велики, что 2 человека с трудом могли нести один хлеб и серебряную миску наподобие жаровни с ручками. Царь угощал всех со своего блюда, смотря по знатности гостя, в особенности виноградным вином, которое составляет самую ценную вещь в этой стране: оно привозится издалека только для царя и епископов, кои рассылают его по церквам для употребления при таинстве. В особом отделении, внутри приемной палаты, в которой мы обедали, все время играла музыка из весьма разнообразных инструментов и голосов. Обед продолжался от 2 часов пополудни до 8 часов вечера. Мы вернулись в свое помещение с прежней свитой и гвардией при свете сотни факелов. Нашим служителям также были присланы кушанья в большом изобилии.
Когда кто из нас хотел выйти посмотреть город, то всякий раз надо было испрашивать дозволение у начальника крепости, и он давал 4 человек из стражи. В течение 8 дней нам были показаны достопримечательности города, в особенности сокровищница, у дверей которой стояли два изображения львов, очень неуклюжие: одно, по-видимому, из серебра, другое из золота. Богатства, заключающиеся в сокровищнице, столь же трудно представить себе, как и описать, а потому о них умалчиваю. Хранилище царской одежды равным образом представляло ценность невероятную. Арсенал столь велик и так богато снабжен, что можно бы вооружить 20 000 всадников. Нам также показали клетку с дикими зверями, между которыми был лев величиной с лошадь, с гривой длиной в 2 локтя 30 — при виде нас он пришел в такую ярость, что сломал очень толстую перекладину. Под конец мы обошли город и видели в нем множество разнообразных лавок и большую площадь, которая была заставлена пушками, такими огромными, что 2 человека могли входить в каждую для чистки ее.
Взято: skif-tag.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]