Катастрофа с ПДД: в России вновь хотят реформировать водителей
---
Госдума уверена, что мы не проживем без ее указов и ограничений, что норовим тайком погибнуть негуманным образом, считает автоэксперт Сергей Асланян.
Целый ряд новостей и новшеств появился и обсуждается в эти дни в дорожно-транспортной сфере. «Росбалт» обсудил их с известным автомобильным экспертом Сергеем Асланяном.
— Сергей, одна из последних новостей способна внушить оптимизм. Оказывается, у нас в целом ряде регионов (в том числе — в Подмосковье) водители начали подавать в суды, оспаривая штрафы за превышение «средней скорости» — когда высчитывается средний показатель на основе зафиксированной скорости в начале и в конце участка трассы. Рассматривая эти иски, суды то и дело становятся на сторону водителей, отменяя штрафы. Можно ли порадоваться?
— Поведение судей в данном случае вполне логично. Наказание за среднюю скорость совершенно нелегитимно. У любого правонарушения есть две обязательных характеристики: время и место его совершения. А тут на вопрос «Где и когда это произошло?» ответ не содержит ни места, ни времени. Суды прекрасно понимают эту правовую коллизию.
— А «простые» штрафы на основании моментальной фотофиксации?
— Остальные штрафы в режиме фотовидеофиксации, к сожалению, принимаются, потому что есть конкретный ответ: на каком километре, в какую минуту совершено превышение скорости. Опыты со «средней скоростью» начались в 2013 году в Татарстане. Там создано «экспериментальное поле», где власти наблюдают, как выживают водители в постоянно ухудшающихся условиях. Отработав новшество на своих водителях, татарская власть предлагает богатым регионам «параметры нашей вины», затем эта практика расползается по всей стране.
Но я вам скажу больше: ограничения скорости вообще не нужны. Скорость не является источником беды. Это лишь физическая величина.
— Звучит диковинно, однако…
— Давайте посмотрим. С 2014 года статистика и практика «Автодора»: чем выше скорость на автодоровских дорогах, тем меньше ДТП. На скорости 150 км в час их вообще нет.
— Но это, смотря на какой дороге.
— Да. По дороге из Селижарова в Осташков можно пытаться ехать со скоростью 150 км в час. Не получится. А от Осташкова до деревни Селигерское Заплавье, на том, что там называется дорогой, установлено ограничение скорости 90 км в час. Но в реальности ехать больше 20 км в час ни у кого не получается.
— Но это про качество дорожного покрытия.
— Естественно. Если бы люди гибли из-за скорости, то Германия должна была бы уже 60 лет как обезлюдеть. «Безлимитные автобаны» в Германии начались с 1934 года. В 1935 году появилась знаменитая модель Mercedes Benz 540 K Autobahn Kurier с максимальной скоростью 160 км/ч. Уже тогда должны были погибнуть первые миллиардеры Германии. Но вместо массовых смертей произошло массовое появление еще более быстрых автомобилей для скоростных дорог.
На сегодня в ФРГ по одной и той же дороге едут степенные немцы на скорости 120 км в час, а в левом ряду пролетает нечто на скорости 350 км. И никто почему-то не умирает.
Превышение скорости — это государственная игра с населением на деньги путем обмана и злоупотреблением доверием. Заявлено, что автомобиль — источник повышенной опасности, поэтому все обязаны согласиться, что его необходимо контролировать и ограничивать. При этом ограничения скорости, особенно у нас в стране, расставлены, исходя из государственного принципа «я так хочу».
Например, знак «40». Прежде нас штрафовали в зоне действия этого знака за превышение на 5 км в час. А сейчас мы спокойно едем мимо него с превышением в 19 км в час. И как мы не погибали тогда, так мы не погибаем и сейчас. Хотя знак настаивает, что после «40» нам угрожает очевидная гибель от превышения. И было бы интересно услышать от властей обоснование знака «40»!
— Вы хотите сказать, что скорость сама регулируется качеством дороги и наличием на ней других машин?
— Во многом так и есть.
— Но вы знаете, если взять и отменить ограничения скоростей, много молодых дураков начнет вдавливать газ в пол, и сколько же трагедий будет, пока все не привыкнут?
— А дураки и сейчас так и делают. Сел и поехал — потом понял, что ремонт подвески очень дорого обходится. Я полагаю, что после отмены ограничения скорости вообще ничего не произойдет. Человечество неоднократно тему безопасности извращало до состояния абсурда. В Англии в XIX веке был «закон о красном флаге» 1865 года: перед каждым паровым экипажем шел человек с красным флагом и предупреждал о грозящей опасности. Законодатель того времени, пользуясь силой государства, в одностороннем порядке повелел всем бояться автомобилей и выучить, что скорость выше пешеходной опасна для человечества. Сейчас это выглядит абсурдно. Но в 1865 году за превышение строго карали.
Разговоры о безумии людей, о том, что их надо постоянно регулировать, ставить в строй и приказывать дышать по команде, происходят лишь в силу ментальности наших начальников. П.А. Столыпин по этому поводу дал универсальную формулу: законы надо писать также для сильных и трезвых, а не только для слабых и пьяных. Госдума же полагает, что все мы не проживем без их указов, ограничений, предписаний: буквально норовим тайком погибнуть негуманным образом, спешно «намотавшись» на столб.
— Хорошо, перейдем к другой теме. В наших органах власти зреет несколько новшеств, и все они — запретительного характера. Так, в Госдуме предлагают запретить мотоциклистам лавировать между автомобилями.
— Но преимущество мотоцикла как раз в том, что он способен ехать по междурядью. Здесь очевидно повседневное желание Госдумы, чтобы все ходили строем с левой ноги, а ездили только, как поезд — в затылок друг другу. Преимущество автомобиля в том, что он может повернуть, где надо, а мотоцикла — в том, что он может объехать еще и автомобиль. Оставьте мотоциклистов в покое. Тем более, что из Москвы написать один закон для модного столичного байкера и дедули в ватнике за Уралом на «Урале» — не получится.
— А Минтранс планирует ограничить скорость электросамокатов и гироскутеров 20 км в час.
— Встречный вопрос Минтрансу: кто и чем будет мерить скорость? Где на самокате спидометр? А на гироскутере? Если мне полицейский будет палкой махать, я его объеду. Но если я участник движения, то, пожалуйста, выдайте мне права, номер, ОСГАО. А если я не участник движения, тогда оставьте меня в покое, поскольку я лишь быстрый пешеход, а не водитель роликовых коньков, самоката или детской коляски.
Но если с позиции Минтранса и ГИБДД пешеход стал транспортной единицей и участником дорожного движения, как будут проводиться его идентификация и формироваться состав правонарушения? Каждому пешеходу, кроме QR-кода, пришьют на одежду опознавательную табличку или нашьют тематическую звезду с персональным VIN?
— Кроме того, депутаты Госдумы горячо обсуждают, стоит ли конфисковывать машины у нетрезвых водителей после серьезных ДТП. Тема, кажется, не нова…
— Все последние десятилетия у нас только и принимались постановления о борьбе с пьянством за рулем. И если, например, в Уголовном кодексе за одно преступление полагается одно наказание, то водитель в состоянии опьянения получает четыре наказания: лишение прав, штраф, переэкзаменовку и штрафстоянку. Если же он попался вторично, то получает пять наказаний — добавляется административный арест. Сейчас, между прочим, еще и обсуждается вопрос о том, чтобы по балльной системе наказывать в конце года по совокупности нарушений.
Но дело в том, что правительство в стратегии безопасности до 2035 года подвело итоги десятилетней борьбы законодателей. С 2007 по 2016 год число погибших в ДТП по вине водителей, находившихся в состоянии алкогольного опьянения, возросло на 78,8%! В результате мер запугивания, увеличения штрафов и расширения составов правонарушения, пить стали больше. Теперь планируется еще и конфискация. Это лишь означает, что водителям станет дороже откупаться.
Тем более, что водители составляют социальную группу лиц, выведенных из-под действия ряда статей Конституции, в том числе основополагающего принципа презумпции невиновности. Поэтому конфисковывать планируется любой автомобиль, за рулем которого случится нетрезвый водитель. А это означает намерение властей отбирать чужую собственность, поскольку пьют не только владельцы, но и водители служебных и арендованных автомобилей.
— В МВД рассматриваются меры по реорганизации оформления ДТП — поврежденные машины откатывать на обочину, дабы они не мешали проезду других.
— Дело в том, что у нас уже не первый год действуют противоречащие друг другу требования (полагаю, что это умышленно). Существует статья о «европротоколе», предписывающая убрать свою машину с дороги, за невыполнение предписан штраф в 500 рублей. Правда, для «европротокола» необходимо соблюсти ряд условий: машин–участников ДТП всего две, авария без пострадавших, сумма ущерба покрывается ОСАГО, оба водителя согласны в оценке ситуации.
Но при этом, за оставление места ДТП у нас издревле полагается лишение прав. И нас десятилетиями дрессировали: только посмей скрыться! Поэтому все разговоры о том, что мы должны убрать машины с места, зарисовать, зафиксировать, сфотографировать и подписями скрепить обоюдное признание вины — не работают.
ДТП всегда конфликтно, а наши люди никогда не готовы признавать свою вину. При аварии наиболее характерный сценарий поведения — поскандалить с оппонентом, а не признать себя виноватым и мирно подписать схему аварии. И даже когда оба, затаив ненависть, изображают мирное соблюдение «европротокола», наиболее вероятный вариант развития событий: пожать руку, дать уехать, тут же вызвать ГИБДД и заявить, что второй участник ДТП скрылся с места аварии, подставив его под полтора года лишения.
Поэтому не будет никакой мирной беседы на обочине. И даже на сантиметр сдвигать автомобиль нам запрещено предыдущими годами и редакциями ПДД. И если где-нибудь на светофоре в Москве две машины слегка зацепились бамперами, оба водителя позвонили в ГИБДД, но им ответили: «Я не приеду», то они будут стоять и сутки, и двое, и звонить во все телефоны, какие только есть, чтобы заставить полицию приехать и зафиксировать ДТП. Потому что на этом конфликтном поле всегда должна быть третья сила, которая непредвзято, либо, наоборот, за взятку, рассудит.
Когда в 1997 году шведы придумали программу нулевой смертности «Vision Zero», у них был главный постулат: до тех пор, пока человек ездит за рулем, аварии будут происходить. Поэтому задача не убрать человека из-за руля, а по возможности исключить максимально широкий спектр ситуаций, в которых возможно ДТП. И они стали делать разделители, чтобы заранее исключить выезд на встречную полосу, разводить транспортные потоки, чтобы не было пешеходных переходов по земле. Суть «Vision Zero» не в том, чтоб максимально покарать водителя, а в том, чтобы максимально исключить возможность ДТП, применив для этого инженерные решения, иными словами — вместо реформы водителя они выбрали реформу дороги и автомобиля.
Беседовал Леонид Смирнов
Целый ряд новостей и новшеств появился и обсуждается в эти дни в дорожно-транспортной сфере. «Росбалт» обсудил их с известным автомобильным экспертом Сергеем Асланяном.
— Сергей, одна из последних новостей способна внушить оптимизм. Оказывается, у нас в целом ряде регионов (в том числе — в Подмосковье) водители начали подавать в суды, оспаривая штрафы за превышение «средней скорости» — когда высчитывается средний показатель на основе зафиксированной скорости в начале и в конце участка трассы. Рассматривая эти иски, суды то и дело становятся на сторону водителей, отменяя штрафы. Можно ли порадоваться?
— Поведение судей в данном случае вполне логично. Наказание за среднюю скорость совершенно нелегитимно. У любого правонарушения есть две обязательных характеристики: время и место его совершения. А тут на вопрос «Где и когда это произошло?» ответ не содержит ни места, ни времени. Суды прекрасно понимают эту правовую коллизию.
— А «простые» штрафы на основании моментальной фотофиксации?
— Остальные штрафы в режиме фотовидеофиксации, к сожалению, принимаются, потому что есть конкретный ответ: на каком километре, в какую минуту совершено превышение скорости. Опыты со «средней скоростью» начались в 2013 году в Татарстане. Там создано «экспериментальное поле», где власти наблюдают, как выживают водители в постоянно ухудшающихся условиях. Отработав новшество на своих водителях, татарская власть предлагает богатым регионам «параметры нашей вины», затем эта практика расползается по всей стране.
Но я вам скажу больше: ограничения скорости вообще не нужны. Скорость не является источником беды. Это лишь физическая величина.
— Звучит диковинно, однако…
— Давайте посмотрим. С 2014 года статистика и практика «Автодора»: чем выше скорость на автодоровских дорогах, тем меньше ДТП. На скорости 150 км в час их вообще нет.
— Но это, смотря на какой дороге.
— Да. По дороге из Селижарова в Осташков можно пытаться ехать со скоростью 150 км в час. Не получится. А от Осташкова до деревни Селигерское Заплавье, на том, что там называется дорогой, установлено ограничение скорости 90 км в час. Но в реальности ехать больше 20 км в час ни у кого не получается.
— Но это про качество дорожного покрытия.
— Естественно. Если бы люди гибли из-за скорости, то Германия должна была бы уже 60 лет как обезлюдеть. «Безлимитные автобаны» в Германии начались с 1934 года. В 1935 году появилась знаменитая модель Mercedes Benz 540 K Autobahn Kurier с максимальной скоростью 160 км/ч. Уже тогда должны были погибнуть первые миллиардеры Германии. Но вместо массовых смертей произошло массовое появление еще более быстрых автомобилей для скоростных дорог.
На сегодня в ФРГ по одной и той же дороге едут степенные немцы на скорости 120 км в час, а в левом ряду пролетает нечто на скорости 350 км. И никто почему-то не умирает.
Превышение скорости — это государственная игра с населением на деньги путем обмана и злоупотреблением доверием. Заявлено, что автомобиль — источник повышенной опасности, поэтому все обязаны согласиться, что его необходимо контролировать и ограничивать. При этом ограничения скорости, особенно у нас в стране, расставлены, исходя из государственного принципа «я так хочу».
Например, знак «40». Прежде нас штрафовали в зоне действия этого знака за превышение на 5 км в час. А сейчас мы спокойно едем мимо него с превышением в 19 км в час. И как мы не погибали тогда, так мы не погибаем и сейчас. Хотя знак настаивает, что после «40» нам угрожает очевидная гибель от превышения. И было бы интересно услышать от властей обоснование знака «40»!
— Вы хотите сказать, что скорость сама регулируется качеством дороги и наличием на ней других машин?
— Во многом так и есть.
— Но вы знаете, если взять и отменить ограничения скоростей, много молодых дураков начнет вдавливать газ в пол, и сколько же трагедий будет, пока все не привыкнут?
— А дураки и сейчас так и делают. Сел и поехал — потом понял, что ремонт подвески очень дорого обходится. Я полагаю, что после отмены ограничения скорости вообще ничего не произойдет. Человечество неоднократно тему безопасности извращало до состояния абсурда. В Англии в XIX веке был «закон о красном флаге» 1865 года: перед каждым паровым экипажем шел человек с красным флагом и предупреждал о грозящей опасности. Законодатель того времени, пользуясь силой государства, в одностороннем порядке повелел всем бояться автомобилей и выучить, что скорость выше пешеходной опасна для человечества. Сейчас это выглядит абсурдно. Но в 1865 году за превышение строго карали.
Разговоры о безумии людей, о том, что их надо постоянно регулировать, ставить в строй и приказывать дышать по команде, происходят лишь в силу ментальности наших начальников. П.А. Столыпин по этому поводу дал универсальную формулу: законы надо писать также для сильных и трезвых, а не только для слабых и пьяных. Госдума же полагает, что все мы не проживем без их указов, ограничений, предписаний: буквально норовим тайком погибнуть негуманным образом, спешно «намотавшись» на столб.
— Хорошо, перейдем к другой теме. В наших органах власти зреет несколько новшеств, и все они — запретительного характера. Так, в Госдуме предлагают запретить мотоциклистам лавировать между автомобилями.
— Но преимущество мотоцикла как раз в том, что он способен ехать по междурядью. Здесь очевидно повседневное желание Госдумы, чтобы все ходили строем с левой ноги, а ездили только, как поезд — в затылок друг другу. Преимущество автомобиля в том, что он может повернуть, где надо, а мотоцикла — в том, что он может объехать еще и автомобиль. Оставьте мотоциклистов в покое. Тем более, что из Москвы написать один закон для модного столичного байкера и дедули в ватнике за Уралом на «Урале» — не получится.
— А Минтранс планирует ограничить скорость электросамокатов и гироскутеров 20 км в час.
— Встречный вопрос Минтрансу: кто и чем будет мерить скорость? Где на самокате спидометр? А на гироскутере? Если мне полицейский будет палкой махать, я его объеду. Но если я участник движения, то, пожалуйста, выдайте мне права, номер, ОСГАО. А если я не участник движения, тогда оставьте меня в покое, поскольку я лишь быстрый пешеход, а не водитель роликовых коньков, самоката или детской коляски.
Но если с позиции Минтранса и ГИБДД пешеход стал транспортной единицей и участником дорожного движения, как будут проводиться его идентификация и формироваться состав правонарушения? Каждому пешеходу, кроме QR-кода, пришьют на одежду опознавательную табличку или нашьют тематическую звезду с персональным VIN?
— Кроме того, депутаты Госдумы горячо обсуждают, стоит ли конфисковывать машины у нетрезвых водителей после серьезных ДТП. Тема, кажется, не нова…
— Все последние десятилетия у нас только и принимались постановления о борьбе с пьянством за рулем. И если, например, в Уголовном кодексе за одно преступление полагается одно наказание, то водитель в состоянии опьянения получает четыре наказания: лишение прав, штраф, переэкзаменовку и штрафстоянку. Если же он попался вторично, то получает пять наказаний — добавляется административный арест. Сейчас, между прочим, еще и обсуждается вопрос о том, чтобы по балльной системе наказывать в конце года по совокупности нарушений.
Но дело в том, что правительство в стратегии безопасности до 2035 года подвело итоги десятилетней борьбы законодателей. С 2007 по 2016 год число погибших в ДТП по вине водителей, находившихся в состоянии алкогольного опьянения, возросло на 78,8%! В результате мер запугивания, увеличения штрафов и расширения составов правонарушения, пить стали больше. Теперь планируется еще и конфискация. Это лишь означает, что водителям станет дороже откупаться.
Тем более, что водители составляют социальную группу лиц, выведенных из-под действия ряда статей Конституции, в том числе основополагающего принципа презумпции невиновности. Поэтому конфисковывать планируется любой автомобиль, за рулем которого случится нетрезвый водитель. А это означает намерение властей отбирать чужую собственность, поскольку пьют не только владельцы, но и водители служебных и арендованных автомобилей.
— В МВД рассматриваются меры по реорганизации оформления ДТП — поврежденные машины откатывать на обочину, дабы они не мешали проезду других.
— Дело в том, что у нас уже не первый год действуют противоречащие друг другу требования (полагаю, что это умышленно). Существует статья о «европротоколе», предписывающая убрать свою машину с дороги, за невыполнение предписан штраф в 500 рублей. Правда, для «европротокола» необходимо соблюсти ряд условий: машин–участников ДТП всего две, авария без пострадавших, сумма ущерба покрывается ОСАГО, оба водителя согласны в оценке ситуации.
Но при этом, за оставление места ДТП у нас издревле полагается лишение прав. И нас десятилетиями дрессировали: только посмей скрыться! Поэтому все разговоры о том, что мы должны убрать машины с места, зарисовать, зафиксировать, сфотографировать и подписями скрепить обоюдное признание вины — не работают.
ДТП всегда конфликтно, а наши люди никогда не готовы признавать свою вину. При аварии наиболее характерный сценарий поведения — поскандалить с оппонентом, а не признать себя виноватым и мирно подписать схему аварии. И даже когда оба, затаив ненависть, изображают мирное соблюдение «европротокола», наиболее вероятный вариант развития событий: пожать руку, дать уехать, тут же вызвать ГИБДД и заявить, что второй участник ДТП скрылся с места аварии, подставив его под полтора года лишения.
Поэтому не будет никакой мирной беседы на обочине. И даже на сантиметр сдвигать автомобиль нам запрещено предыдущими годами и редакциями ПДД. И если где-нибудь на светофоре в Москве две машины слегка зацепились бамперами, оба водителя позвонили в ГИБДД, но им ответили: «Я не приеду», то они будут стоять и сутки, и двое, и звонить во все телефоны, какие только есть, чтобы заставить полицию приехать и зафиксировать ДТП. Потому что на этом конфликтном поле всегда должна быть третья сила, которая непредвзято, либо, наоборот, за взятку, рассудит.
Когда в 1997 году шведы придумали программу нулевой смертности «Vision Zero», у них был главный постулат: до тех пор, пока человек ездит за рулем, аварии будут происходить. Поэтому задача не убрать человека из-за руля, а по возможности исключить максимально широкий спектр ситуаций, в которых возможно ДТП. И они стали делать разделители, чтобы заранее исключить выезд на встречную полосу, разводить транспортные потоки, чтобы не было пешеходных переходов по земле. Суть «Vision Zero» не в том, чтоб максимально покарать водителя, а в том, чтобы максимально исключить возможность ДТП, применив для этого инженерные решения, иными словами — вместо реформы водителя они выбрали реформу дороги и автомобиля.
Беседовал Леонид Смирнов
Источник: hollivizor.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]