Продолжение не следует: почему мы ждем отношений от обычного секса
---
Согласно результатам опроса, проведенного журналом Esquire в 2017 году, только 47 % пользователей тиндера ищут себе через это приложение партнера для секса. Остальным респондентам нужны «отношения и любовь». В большинстве религий начало половой жизни неразрывно связано со вступлением в брак. Женщины отмечают, что даже после запланированного «секса на одну ночь» они не против продолжения в виде чего-то более серьезного и постоянного. Как случилось, что процесс, миллионы лет служивший лишь для размножения, стал индикатором отношений и большой любви?
Началась вся эта история задолго до появления современного человека, которого мы знаем как Homo sapiens. В животном мире есть две основные стратегии выживания, радикально отличающиеся друг от друга. При r-стратегии рождается множество — тысячи, миллионы — особей. Мама с папой о них не заботятся, а просто надеются, что хотя бы 10 % потомства доживет до половозрелого состояния. Так делают рыбы, земноводные и рептилии.
Птицы же и млекопитающие используют другой вариант — К-стратегию (буквы r и К взяты из описывающего указанные процессы уравнения, разъяснение которого займет еще несколько статей).
В этом случае на свет появляется мало детенышей, от одного (у приматов, слонов и других крупных животных) до 15–20 (мелкие грызуны). Зато каждый ребенок действительно на вес золота: родители оберегают его с рождения, кормят, защищают и до полового созревания не выпускают из поля зрения.
Ресурсов на такое потомство тратится в разы больше, но есть и плюсы: смертность резко сокращается. Увы, такая стратегия работает только в тех случаях, когда самка и детеныши живут в благополучных и — по возможности — постоянных условиях. А для этого нужен кто-то, умеющий их создавать. И тогда на семейную арену выходят самцы.
При своевременном кормлении самки и ее детенышей повышается шанс обеспечить себе здоровое потомство, способное в будущем к размножению. Долго ли коротко ли, но в какой-то момент кавалеры животного мира начали носить своим дамам пищу. Выгода самок понятна: при комплексном обеспечении она полноценно заботится о себе и детях, посвящая этому все время и силы. А в чем профит для самцов? Они ведь могут оставить столько потомков, сколько найдут готовых для размножения женских особей.
У 99 % животных так и происходит, но не в нашем семействе гоминидов. У высокоразвитых приматов довольно долгая беременность, а за ней следует период лактации, выкармливания, когда размножение тоже невозможно. Временной промежуток между рождением одного детеныша и появлением другого может составлять от года до восьми лет! Мало того что дам постоянно не хватает, так еще и никакой гарантии, что лет через пяток она снова выберет для спаривания именно тебя.
Так что самцы предпочитают подольше заботиться о самке и гарантированно вновь получить от нее потомство, вместо того чтобы искать новую молодушку, не надеясь на особый успех.
Годы идут, эволюция не стоит на месте, и такое поведение приматов постепенно переходит буквально на генетический уровень. Чаще выживают те детеныши, которые росли в «полной семье», с обоими родителями. И наоборот, чем заботливее самец, тем больше потомства он может оставить. Меняются стандарты, меняются предпочтения. Самки, за которыми у животных последнее слово, начинают всё больше ценить не острые клыки и огромные мускулы, а умение раздобыть пищу и сохранить «семью».
Постепенно создание долгосрочных связей стало единственным действенным методом передачи своих генов в великое будущее. Древние люди жили стаями, затем общинами, а потом и вовсе семьями, маленькими, зато своими. Разумеется, на заре развития человечество все еще было довольно полигамным. И под «людьми» в данном случае подразумеваются только мужчины. Вплоть до Средневековья они вполне официально имели отношения со многими женщинами, хотя в браке состояли с одной.
Но с распространением христианской религии супружеские измены стали чаще осуждаться церковью и светскими властями, поэтому буквально за пару веков в человеческие отношения на смену традиционным нормам приходят новые моральные запреты. Например, хлесткое «не прелюбодействуй» в Ветхом Завете, означающее «не вступай в сексуальную связь с женатыми людьми», со временем превращается в «всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал в сердце своем». Брак, освященный в церкви (а только такие союзы долгое время считались действительными), предполагал верность лишь одному партнеру. Добрачные отношения объявляются вне закона, их всячески клеймят, а девушки, замеченные в грехе, становятся главным проклятием семьи.
Общественное мнение медленно, но верно возводит новые границы для секса. Он становится более личным, более интимным. Это уже не просто инструмент для размножения и наслаждения, а тонко настроенный рычаг воздействия на людей.
Сексом можно шантажировать, подкупать, укреплять с его помощью союзы между империями либо, наоборот, дискредитировать ту или иную семью в глазах власти и общественности.
Так продолжалось до XX века, и, как ни странно, первые изменения в отношении к сексу произошли в России, спасибо Октябрьской революции за это. Воспитание детей объявляется обязанностью государства, брак — буржуазным излишеством, а секс — базовой потребностью любого человека. Почти десять лет молодежи СССР разрешалась свободная от условностей половая жизнь, а затем к власти приходит бывший ученик семинарии, и в стране воцаряются более пуританские взгляды на отношения. В 1929 году публикуются «Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата», призванные избавить советское общество от любовного фетишизма, и четвертая из них гласит, что «половой акт должен быть лишь конечным звеном в цепи глубоких и сложных переживаний, связывающих в данный момент любящих». Собственно, это событие и можно назвать окончанием неудавшейся сексуальной революции.
Следующая попытка, и довольно успешная, будет предпринята уже в 60–70-х годах: растущая экономика, увеличение количества свободного времени, появление надежной контрацепции — все эти положительные изменения формируют иное отношение к сексу.
Удовольствие и новый опыт становятся важнее, чем семья и десяток детей. Меняется отношение к женщинам, их правам и желаниям. Тем не менее традиционный уклад все так же остается в цене.
Сейчас люди в основном занимаются сексом, находясь в отношениях (51 % мужчин и 53 % женщин), а вот с первым встречным, по данным опроса, проведенного в 2010 году, готовы переспать только 11 % и 8 % соответственно. Маловато, не правда ли? Но это результат «средний по больнице», который продемонстрировали респонденты в широком возрастном диапазоне от 18 до 59 лет. Для молодых людей вероятность провести ночь со случайным партнером приближается к 40 %, а хотя бы раз в жизни такое случалось уже у 65 % опрошенных. Тем не менее, несмотря на плоды сексуальной революции, снижение влияния церкви и ослабление моральных табу, где-то внутри запрет на свободные отношения все равно остается. И судя по жестокой статистике, у женщин он куда строже. Это норма, потому что применительно к мужчинам мы можем сказать, что стремление к сексу без дальнейших отношений к ним возвращается, а у женщин оно зарождается. Сильный пол лишь 10–11 веков жил в рамках морали, выдуманной кем-то, а вот женщины находятся в этих самых рамках уже два с лишним тысячелетия. Логично, что им требуется больше времени для перестройки.
К примеру, девушкам тяжелее дается секс без обязательств. Всего 54 % женщин ответили, что всегда испытывают положительные эмоции после ультракоротких отношений. Остальные хотя бы иногда чувствовали себя использованными или униженными.
У мужчин дела обстоят немного лучше: 80 % всегда оценивают такой секс как удачный. На первый взгляд кажется, что это лишь стереотип, годами вдалбливаемый в головы женщин: именно им ни в коем случае нельзя заниматься спонтанным сексом! Тогда почему они соглашаются на него так же охотно, как и мужчины? Психологи считают, что на самом деле женщину расстраивает не сам факт содеянного, а, скорее, отсутствие значимого ответа после него, определенной оценки.
Люди попросту привыкли, что вслед за сексом следуют отношения, и никак не могут от этого отвыкнуть.
К тому же во время полового акта выделяется большое количество гормонов, и в основном это окситоцин. Он есть у обоих полов, но все же у женщин его больше. Окситоцин снижает тревогу и повышает уровень доверия, особенно к людям, которые находятся рядом. Именно из-за резкого выброса этого гормона многим так хочется пообниматься после секса, признаться в любви или помечтать о будущих детях. Многим — но не всем, потому что окситоцин выделяется только благодаря оргазму. Так что если не хотите думать о вечной любви после случайного свидания — вы знаете, что делать.
Видимо, наша собственная мораль, формировавшаяся веками, и, что еще хуже, биология, которая и вовсе зрела тысячелетиями, пока практически не дают возможности не думать об отношениях. Взгляды людей на секс, романтику и связь между ними складывались не одно столетие, и было бы наивно полагать, что все перевернется с ног на голову за какие-то жалкие полвека. Общество преображается медленно, но это не причина не изменяться каждому отдельному человеку. Конечно, если вы сами хотите этих изменений.
Началась вся эта история задолго до появления современного человека, которого мы знаем как Homo sapiens. В животном мире есть две основные стратегии выживания, радикально отличающиеся друг от друга. При r-стратегии рождается множество — тысячи, миллионы — особей. Мама с папой о них не заботятся, а просто надеются, что хотя бы 10 % потомства доживет до половозрелого состояния. Так делают рыбы, земноводные и рептилии.
Птицы же и млекопитающие используют другой вариант — К-стратегию (буквы r и К взяты из описывающего указанные процессы уравнения, разъяснение которого займет еще несколько статей).
В этом случае на свет появляется мало детенышей, от одного (у приматов, слонов и других крупных животных) до 15–20 (мелкие грызуны). Зато каждый ребенок действительно на вес золота: родители оберегают его с рождения, кормят, защищают и до полового созревания не выпускают из поля зрения.
Ресурсов на такое потомство тратится в разы больше, но есть и плюсы: смертность резко сокращается. Увы, такая стратегия работает только в тех случаях, когда самка и детеныши живут в благополучных и — по возможности — постоянных условиях. А для этого нужен кто-то, умеющий их создавать. И тогда на семейную арену выходят самцы.
При своевременном кормлении самки и ее детенышей повышается шанс обеспечить себе здоровое потомство, способное в будущем к размножению. Долго ли коротко ли, но в какой-то момент кавалеры животного мира начали носить своим дамам пищу. Выгода самок понятна: при комплексном обеспечении она полноценно заботится о себе и детях, посвящая этому все время и силы. А в чем профит для самцов? Они ведь могут оставить столько потомков, сколько найдут готовых для размножения женских особей.
У 99 % животных так и происходит, но не в нашем семействе гоминидов. У высокоразвитых приматов довольно долгая беременность, а за ней следует период лактации, выкармливания, когда размножение тоже невозможно. Временной промежуток между рождением одного детеныша и появлением другого может составлять от года до восьми лет! Мало того что дам постоянно не хватает, так еще и никакой гарантии, что лет через пяток она снова выберет для спаривания именно тебя.
Так что самцы предпочитают подольше заботиться о самке и гарантированно вновь получить от нее потомство, вместо того чтобы искать новую молодушку, не надеясь на особый успех.
Годы идут, эволюция не стоит на месте, и такое поведение приматов постепенно переходит буквально на генетический уровень. Чаще выживают те детеныши, которые росли в «полной семье», с обоими родителями. И наоборот, чем заботливее самец, тем больше потомства он может оставить. Меняются стандарты, меняются предпочтения. Самки, за которыми у животных последнее слово, начинают всё больше ценить не острые клыки и огромные мускулы, а умение раздобыть пищу и сохранить «семью».
Постепенно создание долгосрочных связей стало единственным действенным методом передачи своих генов в великое будущее. Древние люди жили стаями, затем общинами, а потом и вовсе семьями, маленькими, зато своими. Разумеется, на заре развития человечество все еще было довольно полигамным. И под «людьми» в данном случае подразумеваются только мужчины. Вплоть до Средневековья они вполне официально имели отношения со многими женщинами, хотя в браке состояли с одной.
Но с распространением христианской религии супружеские измены стали чаще осуждаться церковью и светскими властями, поэтому буквально за пару веков в человеческие отношения на смену традиционным нормам приходят новые моральные запреты. Например, хлесткое «не прелюбодействуй» в Ветхом Завете, означающее «не вступай в сексуальную связь с женатыми людьми», со временем превращается в «всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал в сердце своем». Брак, освященный в церкви (а только такие союзы долгое время считались действительными), предполагал верность лишь одному партнеру. Добрачные отношения объявляются вне закона, их всячески клеймят, а девушки, замеченные в грехе, становятся главным проклятием семьи.
Общественное мнение медленно, но верно возводит новые границы для секса. Он становится более личным, более интимным. Это уже не просто инструмент для размножения и наслаждения, а тонко настроенный рычаг воздействия на людей.
Сексом можно шантажировать, подкупать, укреплять с его помощью союзы между империями либо, наоборот, дискредитировать ту или иную семью в глазах власти и общественности.
Так продолжалось до XX века, и, как ни странно, первые изменения в отношении к сексу произошли в России, спасибо Октябрьской революции за это. Воспитание детей объявляется обязанностью государства, брак — буржуазным излишеством, а секс — базовой потребностью любого человека. Почти десять лет молодежи СССР разрешалась свободная от условностей половая жизнь, а затем к власти приходит бывший ученик семинарии, и в стране воцаряются более пуританские взгляды на отношения. В 1929 году публикуются «Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата», призванные избавить советское общество от любовного фетишизма, и четвертая из них гласит, что «половой акт должен быть лишь конечным звеном в цепи глубоких и сложных переживаний, связывающих в данный момент любящих». Собственно, это событие и можно назвать окончанием неудавшейся сексуальной революции.
Следующая попытка, и довольно успешная, будет предпринята уже в 60–70-х годах: растущая экономика, увеличение количества свободного времени, появление надежной контрацепции — все эти положительные изменения формируют иное отношение к сексу.
Удовольствие и новый опыт становятся важнее, чем семья и десяток детей. Меняется отношение к женщинам, их правам и желаниям. Тем не менее традиционный уклад все так же остается в цене.
Сейчас люди в основном занимаются сексом, находясь в отношениях (51 % мужчин и 53 % женщин), а вот с первым встречным, по данным опроса, проведенного в 2010 году, готовы переспать только 11 % и 8 % соответственно. Маловато, не правда ли? Но это результат «средний по больнице», который продемонстрировали респонденты в широком возрастном диапазоне от 18 до 59 лет. Для молодых людей вероятность провести ночь со случайным партнером приближается к 40 %, а хотя бы раз в жизни такое случалось уже у 65 % опрошенных. Тем не менее, несмотря на плоды сексуальной революции, снижение влияния церкви и ослабление моральных табу, где-то внутри запрет на свободные отношения все равно остается. И судя по жестокой статистике, у женщин он куда строже. Это норма, потому что применительно к мужчинам мы можем сказать, что стремление к сексу без дальнейших отношений к ним возвращается, а у женщин оно зарождается. Сильный пол лишь 10–11 веков жил в рамках морали, выдуманной кем-то, а вот женщины находятся в этих самых рамках уже два с лишним тысячелетия. Логично, что им требуется больше времени для перестройки.
К примеру, девушкам тяжелее дается секс без обязательств. Всего 54 % женщин ответили, что всегда испытывают положительные эмоции после ультракоротких отношений. Остальные хотя бы иногда чувствовали себя использованными или униженными.
У мужчин дела обстоят немного лучше: 80 % всегда оценивают такой секс как удачный. На первый взгляд кажется, что это лишь стереотип, годами вдалбливаемый в головы женщин: именно им ни в коем случае нельзя заниматься спонтанным сексом! Тогда почему они соглашаются на него так же охотно, как и мужчины? Психологи считают, что на самом деле женщину расстраивает не сам факт содеянного, а, скорее, отсутствие значимого ответа после него, определенной оценки.
Люди попросту привыкли, что вслед за сексом следуют отношения, и никак не могут от этого отвыкнуть.
К тому же во время полового акта выделяется большое количество гормонов, и в основном это окситоцин. Он есть у обоих полов, но все же у женщин его больше. Окситоцин снижает тревогу и повышает уровень доверия, особенно к людям, которые находятся рядом. Именно из-за резкого выброса этого гормона многим так хочется пообниматься после секса, признаться в любви или помечтать о будущих детях. Многим — но не всем, потому что окситоцин выделяется только благодаря оргазму. Так что если не хотите думать о вечной любви после случайного свидания — вы знаете, что делать.
Видимо, наша собственная мораль, формировавшаяся веками, и, что еще хуже, биология, которая и вовсе зрела тысячелетиями, пока практически не дают возможности не думать об отношениях. Взгляды людей на секс, романтику и связь между ними складывались не одно столетие, и было бы наивно полагать, что все перевернется с ног на голову за какие-то жалкие полвека. Общество преображается медленно, но это не причина не изменяться каждому отдельному человеку. Конечно, если вы сами хотите этих изменений.
Источник: polonsil.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]