«Это не рынок»

Китайцы, по сообщениям СМИ, изменили оценку собственных запасов сланцевого газа на месторождении Фулин в провинции Сычуань — потенциальный объем этого месторождения увеличился с 191,8 млрд до 792,6 млрд кубометров. «Огонек» поинтересовался, останутся ли актуальными в таком случае проекты по экспорту российского газа в Китай, у экономического аналитика, специалиста по нефтегазовому рынку Михаила Крутихина

— Михаил Иванович, каким вам теперь видится будущее российского газового экспорта в Китай?

— Российские власти 15 лет уговаривали китайцев на импорт газа. Китайцы отнекивались, мол, им это не надо. Подписывали из вежливости соглашения о намерениях, декларации, дорожные карты, но на деле ничего из обязывающих документов. Только в мае 2014 года уговорили-таки китайцев подписать «контракт», в котором тогда не было обозначено ни объема поставок, ни цены на газ. И проект назвали гордо «Сила Сибири». У меня есть расчеты экономического содержания этого проекта, сделанные специалистами «Газпрома», где черным по белому сказано, что за 30 лет ни строительство, ни обслуживание этого газопровода не окупится. Строчечка такая: «...по чистому дисконтированному доходу этот проект не окупается». То есть это не коммерческий проект, это — имидж. Ну и, конечно, возможность, чтобы все причастные к проекту на нем заработали.

— Китайцы рассчитывали только на свой газ?

— На свой в первую очередь: Китай активно развивает собственную газовую отрасль. Но и на туркменский газ тоже есть расчет: Из Туркмении в Китай уже идет три нитки газопровода, а строится еще и четвертая — через Таджикистан. Плюс идут закупки сжиженного газа (СПГ): основная часть терминалов по приему СПГ строится на северной части побережья КНР, куда по плану должен был прийти и российский газ. Если бы китайцы на него всерьез рассчитывали, то вряд ли бы строили терминалы по приему СПГ в этом же районе. Мы почему-то не замечаем очевидного! И помимо «Силы Сибири» построили еще и никому не нужный газопровод Сахалин — Хабаровск — Владивосток.

— Почему не нужный?

— Потому что, с одной стороны, Китай, который совершенно не готов покупать российский газ, да еще и в этом районе, а с другой — американские санкции, которые сделали невозможным разработку Южно-Киринского месторождения, способного наполнить этот газопровод и привести газ с Сахалина. Дело в том, что это месторождение расположено на сахалинском шельфе, на глубине больше 150 метров. Если бы там был только газ, проблем бы не возникло, но там оказалась еще и нефть. Причем огромные запасы. А если нефть, то автоматически включаются санкции, потому что для разработки требуются подводные комплексы, которых у России нет, и которые делают только четыре компании во всем мире, а они против США не пойдут. Так что проект заморожен до лучших времен.

— Что ж, значит, главное направление «трубы» остается прежним? На Запад?

— Сегодня уже совершенно очевидно, что мощностей по перекачке газа из России на Запад создано больше, чем этого газа там продается. Можно было не тратить миллиарды долларов на строительство Nord Stream’ов, а воспользоваться имеющимися мощностями (такими, как Уренгой — Помары — Ужгород и «Братство»), оставшимися с советских времен. Они еще лет 80–90 спокойно прослужили бы, если бы не вмешалась политика: возникла мысль обойти Украину с севера по Балтике и с юга по Черному морю. Немаловажной оказалась и появившаяся возможность для подрядчиков заработать на новых проектах. Но при всем этом как-то не озаботились получить в Еврокомиссии соответствующее разрешение на строительство. Посчитали, что договориться по отдельности с Германией, Болгарией, Сербией, Венгрией и т.д. будет проще. А в Брюсселе возмутились: такой газопровод противоречил общеевропейским правилам обеспечения конкуренции и борьбы с монополизмом. В итоге «Южный поток» вообще пришлось закрыть, «Северный-1» в две нитки построили, а вот третью и четвертую («Nord Stream – 2») не успели, проект заморожен. А потребление газа в Европе падает, имеющиеся мощности не загружены полностью…

— Но есть и другая точка зрения: еще 80 лет существующие газопроводы не протянули бы, сроки их эксплуатации давно истекли. Значит, экономическая целесообразность у «Потоков» все же есть?

— Я делаю выводы на основании расчетов инженеров «Газпрома». В них говорится, что трубы, которые сейчас лежат в той трассе Уренгой — Помары — Ужгород и «Братство», рассчитаны на 40 лет, но прослужат 90, а может, и столетие с небольшими ремонтами. Более того, если мы посмотрим на аварийность газотранспортных сетей на Украине, то обнаружим, что она там в 7 раз меньше (из расчета на удельный километр), чем в России. И ни разу за все время работы действующего газотранспортного коридора не было перебоев в поставках газа по вине технического состояния украинских газотранспортных сетей. Все перебои и сокращения поставок были вызваны политическими решениями.

— На ваш взгляд, у России есть стратегия развития энергетических трубопроводов?

— Инвестиции в газопроводы, ненужные экономике страны,— это не стратегия развития отрасли. Какая может быть стратегия, если газового рынка в России нет? Есть монополист, находящийся на особом положении. Если бы он конкурировал с другими поставщиками газа, то надо было бы и его конкурентов допустить к экспорту и к тем же возможностям. А еще для борьбы с монополизмом требовалось бы разделить газпромовский суперхолдинг на газотранспортную и газодобывающую часть. Словом, сделать нечто подобное, что существует сегодня на нефтяном рынке России. И тогда потребитель мог бы выбирать поставщика. Но сделана другая ставка. Это не рынок.

— С российскими нефтяными трубами ситуация лучше, чем с газовыми?

— Все более или менее бесконфликтно. Например, в отношении поставок в тот же Китай: отечественную нефть там покупают с куда большим энтузиазмом, чем газ. Трубопровод Восточная Сибирь — Тихий океан (ВСТО) даже с коммерческой точки зрения нормально выглядит. У него были гигантские проблемы в ходе строительства, но он заработал и качает нефть на российский Дальний Восток и на экспорт из порта Козьмино. На полдороге от него отходит ветка на Китай. Китайцы и не скрывают, что могут взять столько нефти, сколько Россия ее туда поставит (сейчас максимум — это примерно 75 млн тонн в год по всем маршрутам). Что же до западного направления, то давно обсуждались планы отказа и замены знаменитой «Дружбы», даже было построено ответвление от этого нефтепровода на стыке с белорусской границей, так что в итоге удалось закрыть те направления, которые шли на балтийские страны. Но от «Дружбы» не отказались. И нефть сегодня по-прежнему в цене. Но будет ли она так же важна завтра?..

Беседовала Светлана Сухова

Источник: hollivizor.ru

уникальные шаблоны и модули для dle