Зачем Федору Конюхову Toyota Hilux и мировые рекорды?
Ноги проваливались в глубокий мягкий снег. Морозное утро играло красками восходящего солнца на зависших в прозрачном воздухе снежных пылинках, напоминающих оттого ледяные искры, вспыхивающие с каждым новом шагом. Сегодняшний день обещал быть особенным, поэтому столь яркое его начало меня совершенно не удивляло. Сегодня я полечу на воздушном шаре с Федором Конюховым.
Федор Филиппович Конюхов — настоящая легенда. Нет смысла перечислять его достижения, регалии и звания. Их будет слишком много, и за этими громкими цифрами и титулами трудно увидеть человека. А именно это мне всегда и хотелось.
До этого дня я несколько раз встречался с Конюховым на различных мероприятиях. На одном из них он даже подписал мне экземпляр своей книги. "Мой путь к истине". Две с половиной сотни страниц с авторскими картинками в твердом переплете.
"Дневники одинокого путешественника" оставили больше вопросов, чем ответов. То, что касалось описания путешествий и испытаний, было мне понятно. Но все, что касалось религии, для меня оказалось трудным. Трудно понять, трудно принять. Заповеди хороши на бумаге…
И вот — уникальная возможность для откровенной беседы. Перед очередным рекордом — тренировочный полет, на который Федор отправился не только с верным напарником по воздухоплаванию, Иваном Меняйло, но и с женой Ириной, а также коллегами и парочкой журналистов. Тот же "рекордный" шар, та же горелка, управляющая и навигационная электроника — но большая 16-ти местная гондола из ротанга вместо «рекордной» двухместной.
Подготовка шара к полету — никакое не таинство. Слаженная работа крепких мужских рук. И кабина, и шар помещаются в один Toyota Hilux с прицепом. Шар – в кузове, гондола – на прицепе.
На втором автомобиле прибывают сами воздухоплаватели. Взлет и посадка производятся с открытых пространств, которые в зимний период (наиболее подходящий для рекордов в связи с низкими температурами воздуха) часто труднодоступны. Во время рекордных заездов пустые баллоны из-под газа просто сбрасываются на землю — куда придется. Поэтому выбор автомобилей не случаен — нужен надежный, проходимый полноприводник с вместительным кузовом, который не подведет даже в самый сильный мороз. Короче, Hilux.
Шар разворачивают, раскладывают на земле. Плотная ткань, из которой он сшит, одновременно легкая и прочная — можно смело ходить по ней ногами, не боясь ничего повредить.
Растянутый на земле шар привязывают к положенной набок гондоле, которая при этом поскрипывает, как тяжелая плетеная корзина с большими белыми грибами, когда берешь ее за ручку.
Мощные вентиляторы нагоняют в шар горячий воздух. Взрывает тишину рев прогреваемых горелок. Серое небо озаряется вспышками желтых газовых факелов.
Внутри шара — целый мир. Тепло.
Шар медленно наполняется, обретает форму. Нехотя поднимается над гондолой. Пора на борт! Несколько вспышек горелки – и вот уже земля начинает плавно и бесшумно отдаляться – словно крутишь кольцо трансфокатора телеобъектива.
За бортом – 24 градуса. На борту – полная тишина, нарушаемая лишь звуком горелок и голосом Конюхова.
— Смотрите, какая земля красивая в -20. Осенью хорошо летать, а зимой — еще лучше. День хороший. Изморозь…
В моей голове – сумбур, все заготовленные для интервью вопросы мне кажутся невероятно банальными и неинтересными. Поэтому я решаюсь придумать новые – а между делом начинаю разговор с 30-ти летним пилотом Иваном Меняйло.
АА: Иван, а что навело вас на мысль — стать воздухоплавателем? Не самое частое хобби.
ИМ: Один из основателей современного российского воздухоплавания был другом семьи, и когда мне было 17 лет, он пригласил попробовать полетать…
ПШШШШШ! Снова взрывает тишину рев горелки
ИМ: С тех пор я в небе.
АА: А другие варианты пробовали? Планеры, например?
ИМ: Еще нет пока. Достаточно.
АА: И сколько вы уже часов налетали?
ПШШШШШ!
ИМ: Много. Тысячи полторы. Для шара это уже много. Мы не можем летать сильно долгие полеты, кроме рекордов.
ФК: Ну так ты скажи сколько ты лет летаешь, Вань!
ИМ: Я летаю с двадцати лет. Десять лет уже.
ФК: Вот, а то говоришь — часы налета какие-то…
ИМ: То есть в год, в среднем 200 часов где-то получается.
АА: А есть у вам какие-то поговорки? Например, час в небе равен такому-то количеству часов на земле, или наоборот.
ИМ: Есть поговорка, что часы, проведенные в воздухе, исключаются из жизни, то есть человек не стареет.
АА: Путь к вечной жизни…
ФК: Вот всех надо в шар подвесить, и пускай люди не стареют!
ПШШШШШ ПШШШШШ ПШШ. Шар поднимается выше. Кто-то из соседней секции гондолы спрашивает — "Иван, ты где живешь, здесь, в воздухе, или внизу, когда полет готовишь?"
ИМ: Я, слава Богу, живой всегда, но в воздухе я расслабляюсь. Бывают разные дни, трудные, тяжелые. Если вечерний полет в этот день запланирован, то…
ПШШШШШШШШШШ
ИМ: …поднимаясь в небо в корзине воздушного шара…
ПШШШ
ИМ: …я там расслабляюсь.
Голос продолжил: «Если это ты сейчас расслабленный, то какой же ты обычно?»
ФК: Ваня добрый! Мне приятно, что здесь у меня сейчас два учителя — Ваня, и Сергей Васильевич. Он меня на планере учит, Ваня — на воздушном шаре.
Поскольку к этому момента разговор захватил практически всех участников полета, я решил наконец-таки обратиться к Конюхову.
АА: Федор Филлипович, я прочел книгу, которую вы мне подарили. Из нее я понял несколько вещей. Прежде всего, что вы за свою жизнь такого страха натерпелись…
ФК: Страх тут есть, но вид-то какой…
АА: Это понятно, но где было страшнее всего?
ФК: Везде. Все время.
АА: Все время?
ФК: Все время, да. Все время.
АА: Я не очень понял ту часть книги, которая касалась религии. Прочитал ее несколько раз, но кажется, сам до этого еще не дошел.
ФК: Знаешь, ты не должен быть религиозным, ты должен быть верующим. Верить в Бога, остальное — жизнь…
АА: Вы начали верить в Бога в рекордных путешествиях, или до этого?
ФК: С самого начала верил. Когда ты в таком месте, всегда есть Бог.
Выглядываю за высокий борт, обшитый мягкой кожей.
Подо мной — пригорки Клинско-Дмитровской гряды…
…и санно-бобслейный комплекс «Парамоново».
А еще — заснеженный сосновый лес, который с этого ракурса выглядит словно картина маслом.
Гигантская тень от шара проплывает над лесами, полями и автодорогами.
Переваривая слова Федора, продолжаю допрашивать понятного мне человека, Ивана Меняйло.
АА: Что это для вас? Увлечение, бизнес, что?
ИМ: Для меня это сама жизнь.
АА: У этой жизни есть цель?
ИМ: Естественно, если делать что-то одно, оно наскучивает. Но я занимаюсь всеми аспектами этого дела, разве что, кроме производства. Но и то, тесно дружу с производителями. Участвую в разработке. Мы занимаемся спортом, проводим соревнования, организовываем фестивали. Занимаемся с людьми, летаем на маленьких, больших и очень больших шарах. Делаем рекламные акции, снимаемся в различных проектах, в том числе с экстремалами. Благодаря Федору Филипповичу, теперь рекордная тема у нас. А потом, каждый полет не похож на другой…
ФК: Ох, красивая церковь какая…
ИМ: … один не похож на другой. Всякий раз понимаясь в небо, я получаю удовольствие.
ФК: Летом одно, осенью другое. А сейчас, вот видишь, как красиво.
ПШШШШШШ! ПШШШШШ!
Иван и Федор начинают увлеченно обсуждать детали настроек горелки, ее питания и управляющих устройств. Я же продолжаю смотреть по сторонам, и все пытаюсь понять, неужели все так просто, и красота мира движет этим странным бородатым человеком в его невероятных рекордах?
АА: Кстати, расскажите немного о рекорде, который вы планируете установить.
ФК: Пусть Ваня расскажет, он технически правильно скажет, а я романтически только могу.
АА: А романтически — какая цель?
ФК: А я потом скажу, пусть сначала Ваня. Сначала технически, потом романтически. А то я сейчас буду говорить о деревьях…
ИМ: Федор действительно неисправимый романтик, в каждом своем приключении ищет что-то такое глобальное. А рекорд наш во многом носит именно технический характер, хотя и глобальное тоже есть. Мы хотим пролететь дольше всех на тепловом шаре. Есть шары разных конструкций, есть тепловой, есть газонаполненный и комбинированный. Вокруг земли можно пролететь только на комбинированном шаре. Газонаполненные шары — это своя категория, тоже редко используется. А то, что используется на практике — пилотами, для рекламы, полетов с пассажирами и так далее — это тепловые шары. Такие, как у нас. Мы хотим пролететь так долго на тепловом шаре, как не летал еще никогда. Самый длинный полет — 50 часов 38 минут, в 1997 году японцы слетали.
АА: Какие трудности вы ожидаете в рекордном полете?
ИМ: Прожить двое суток в корзине. Для Федора, впрочем, это уже не в первый раз… Задача — выжать максимум из конструкции, и самая большая сложность — это обледенение шара, которое будет по ночам. Это куча лишнего веса, жить не мешает, но намерзает, намерзает… В прошлый раз мы привезли лишних 150 кг. И тот шар был в два с половиной раза меньше, и летели мы на одну ночь меньше. Так что в этот раз мы ожидаем еще больше льда. Шар будет этот же, горелка тоже. Корзина будет другая — облегченная, с отсеком, внутри будут стоять баллоны, еще больше баллонов будет висеть снаружи.
АА: Телевизор будет в отсеке?
ИМ: Мы и так-то его не смотрим. Куда там еще в полет…
АА: Шар для прошлого рекордного полета Федора был сделан в Великобритании, что насчет этого?
ИМ: Шар сделан полностью в России. Российская компания "Русбал", сокращенно от russian balloons.
АА: И корзина тоже?
ИМ: Все сделано в России, включая корзину из специального ротанга. Ротанг применяется по причине того, что сделанная из него корзина отлично амортизирует удар при приземлении, в отличие от пластиковых или металлических корзин, которые крошат себя или пассажиров.
АА: Федор Филлипович, так что там с романтической целью?
ФК: Ночь, полнолуние, а мы летим. Это самое красивое. Я всегда говорю — какое счастье, что ты видишь закаты, восходы… И вот ночь, ты летишь. тишина, только собаки лают. Очень красиво. Луна…
В этот момент с земли раздался протяжный собачий лай.
ФК: Летим всю ночь, утром… Почему полнолуние — в полнолуние лучше видно землю. Не дай Бог, вдруг ночью посадка. А так хоть немножечко землю видно. Ради этого мы и летаем. Понятно, что никто тебе не построит шар, и никто не
заплатит, если ты скажешь — я хочу луну видеть, или вот я сейчас в стратосферу полечу, хочу увидеть, как наша земля изгибается. Ну кто тебе даст деньги на изгибание земли? Все говорят — рекорд, или научная программа. У меня будет научная программа, а за науку не дают, не построят же шар. Только за спорт, за рекорд, за рекламу. "Ты можешь это сделать." А я лечу чтобы увидеть вот это. Так же, ночью вообще запрещено летать на шарах. Спроси у любого воздухоплавателя — он не летал ночью. Но понятно, что раз у нас будет рекорд -то разрешат.
АА: Почему запрещено летать ночью?
ФК: Во-первых, самолеты. Во-вторых, ночью темно, ты можешь врезаться куда-нибудь. Видишь вышку, вот те трубы? А если будет разрешение, то все будут к этому готовы к экстренной ситуации. Вот мой кругосветный полет был. Страховая компания заплатила за эту возможность огромные деньги. Что-то типа страховки на машине. Представь, если такой гигантский шар упадет на город — снесет там все. Это же безопасность. И правильно, что не разрешают. Получаем разрешение только для рекорда. И постоянно общаемся с авиадиспетчерами.
АА: Почему в мире так мало людей, желающих повторить ваши достижения?
ФК: Для этого такому человеку надо быть очень романтичным. Это сколько потратит он… Десятилетия нужно потратить! Когда я иду в океане, яхту веду… у меня гигантская яхта, самая большая в мире, в самый ураган и ветер один стою на палубе, и она несется быстрее корабля. Я в рацию передаю, мол, вас обгоняет парусная яхта. А там из корабля — "какая парусная яхта?! Мы идем 18 узлов, вы идете 25…" Он по радару смотрит, что такое несется? И вот ради этого стоит десятилетия бегать, унижаться, просить, добиваться, упрашивать. Пинают, над тобой издеваются. Но ради этого — стоит. Чтобы лететь, как сейчас, только над океаном, за полтора дня его пролететь. Или Чили за сорок минут. Скорость, высота. Ради этого стоило всего этого добиваться. Как и сейчас — день и ночь переговоры. День и ночь добиваемся, чтобы взлететь и увидеть, как горизонт сгибается, и черное небо. Если другого человека поставить, он сможет — еще лучше, сейчас все это технически проще.
АА: То есть, сами по себе рекорды и достижения делаются из коммерческих соображений, а вами движет исключительно безграничный романтизм?
ФК: Конечно. На экспедициях ничего не заработаешь. Я ни одной копейки не заработал. После каждой экспедиции приезжаешь только в долгах. Зарабатываешь на другом. Как ты на Эвересте можешь заработать? Там больше платишь за все. И сам, соответственно, на такие экспедиции ты никогда не заработаешь. Можно всю жизнь поработать, заработать — всего на одну такую экспедицию. Спонсоры! А спонсоры могут дать денег только на рекорд. Наука — тоже хорошо, но у науки нет денег. Вот сейчас работаю с одним научным учреждением, они говорят, ну, дадим 30 тысяч долларов. Но что такое 30 тысяч долларов? У меня шар стоит миллион долларов. Только реклама, на нее дают денег.
Шар плавно пошел на снижение.
К нашему разговору присоединился руководитель одного из авиаклубов, и мы начали обсуждать полеты на парапланах, планерах и прочих летательных средствах. Я рассказал о своем "пассажирском" опыте высшего пилотажа на ЯК-52 и о том, как меня чуть в нем не укачало. Конюхов улыбнулся.
ФК: Когда-то пригласили на день рождения на аэродром. Ну, праздник же, отъехали, коньячку налили, колбаски. А потом говорят, полетели, на этом же ЯК-52. Ну, полетели, и он начал [пилотаж]… Я говорю, надо было заранее сказать, чтобы я коньячок не пил, и колбаску не кушал. Сдержался, утерпел — но удовольствие тоже не получил.
Тем временем шар неудержимо приближался к заснеженной земле, ведомый опытными руками Ивана Меняйло. Само приземление — мягкое, но упругое. Ротанговая корзина падает набок и волочится за шаром полста метров. Голову закидывает снегом… Но на лице – все равно улыбка.
Вскоре после посадки по полю к нам пробиваются два Hilux.
Начинается разборка шара.
На горизонте стоит невероятное по своей мощи гало — гигантские световые столбы изгибаются вокруг солнца, как земной шар при виде из стратосферы.
Слова Федора Конюхова вдруг стали мне предельно понятны. Увидеть красоту мира — это действительно стоит многого…
P.S. 9 февраля 2017 года успешно завершился рекордный полет Фёдора Конюхова и Ивана Меняйло на тепловом аэростате. Установлен новый абсолютный мировой рекорд продолжительности полета для теплового аэростата — 55 часов и 10 минут. Экипаж благополучно преодолел более 1000 км, пролетев через воздушное пространство Ярославской, Ивановской, Владимирской, Рязанской областей, республики Мордовии, Пензенской и Саратовской областей, совершив посадку в поселке Семенной возле города Красный Кут Саратовской области.
Взято: artemspec.livejournal.com