105-летняя секретарша Геббельса: Никто мне не верит, но я ничего не знала
21.09.2020 18 318 0 +493 jugaslawija

105-летняя секретарша Геббельса: Никто мне не верит, но я ничего не знала

---
+493
В закладки
Брунхильда Помсель работала в самом сердце нацистской пропагандистской машины. После выхода фильма о ней, женщина рассуждает об отсутствии раскаяния и личной стороне своего монструозного босса.

105-летняя секретарша Геббельса: Никто мне не верит, но я ничего не знала говорит, Помсель, после, когда, чтобы, очень, Геббельса, своего, вспоминает, Брунхильда, через, только, ничего, пропаганды, будто, нацистской, самом, Геббельс, большинство, никогда

«Для нас было редкостью видеть его по утрам», – говорит Брунхильда Помсель, её глаза закрыты, а подбородок лежит на руке в тот момент, когда она вспоминает своего бывшего босса. «Он поднимался по лестнице, ведущей от его маленького дворца возле Бранденбургских ворот, рядом с которыми располагалось огромное министерство пропаганды. Он вышагивал словно маленький герцог, проходя через свою библиотеку в прекрасном офисе на Унтер-ден-Линден».

Она улыбается, смотря на фотографию и вспоминая какая была элегантная мебель и беззаботная атмосфера в прихожей офиса Геббельса, где ей находилось работать вместе с пятью другими секретарями, и как её ногти были аккуратно ухожены.

«Мы всегда знали когда он приезжал, но обычно не видели, пока босс не покидал свой кабинет, проходя через дверь, ведущую прямо в нашу комнату, так что мы могли задать ему любые вопросы или дать знать если кто-то звонил. Иногда приходили его дети и они были очень рады видеть отца на работе. Они могли прийти со своим эрдельтерьером — любимцем семьи, были очень вежливы, кланялись и жали наши руки».

Помсель даёт одно из первых и последних больших интервью в своей жизни, ей 105 лет и в последний год она лишилась зрения. Она говорит, что рада тому, что её дни подходят к концу. «В то небольшое время, что осталось мне — и я надеюсь, что это месяцы а не годы — я цепляюсь за надежду, что мир не перевернётся снова, как было тогда, хотя некоторые ужасные события и происходят, не так ли? Хорошо, что у меня никогда не было детей, так что мне не о ком беспокоиться».

Так какова же причина нарушить молчание только лишь сейчас, когда она остаётся, возможно, единственным живым свидетелем ближнего круга нацистского руководства?

«Это точно не для того, чтобы облегчить совесть» — говорит Брунхильда.

105-летняя секретарша Геббельса: Никто мне не верит, но я ничего не знала говорит, Помсель, после, когда, чтобы, очень, Геббельса, своего, вспоминает, Брунхильда, через, только, ничего, пропаганды, будто, нацистской, самом, Геббельс, большинство, никогда

«Они оба были очень милы ко мне»… Геббельс и его жена Магда с Гитлером.

Хотя женщина и признаёт, что была в самом центре нацистской машины пропаганды, с задачами вроде трансляции заниженных цифр немецких военных потерь и преувеличения количества изнасилований немецких женщин со стороны солдат Красной Армии, она описывает это как «просто ещё одну работу».

Фильм «Немецкая жизнь», который был собран из 30 часов бесед с Брунхильдой Помсель, недавно был представлен на Мюнхенском кинофестивале. Именно по этой причине она готова «вежливо ответить» на мои вопросы.

«Для меня важно, когда я смотрю фильм и вижу себя, попытаться понять, что я делала неправильно» говорит женщина. «Но на самом деле я не делала ничего кроме офисной работы в управлении Геббельса».

Геббельс был хорошим актёром, говорит Брунхильда Помсель в трейлере фильма «Немецкая жизнь».

Очень часто признания в конце жизни наполнены чувством вины. Но Помсель не раскаивается. Когда она отвечает, активно жестикулируя с широкой улыбкой на лице, то кажется, будто её тонизирует та настойчивость, с которой она доказывает, будто действовала так же как и большинство других немцев.

«Все эти люди сегодня, которые говорят, что восстали бы против нацистов — я верю, что они искренне так считают, но поверьте мне, большинство из них подобного бы не сделали».

После взлёта популярности нацистской партии «вся страна как будто находилась в дурмане» настаивает она. «Я могла бы сослаться на то, что не интересовалась политикой, но правда заключается в том, что идеализм юности мог легко свернуть вам шею».

Она вспоминает, как держала в руках личное дело антинацистского активиста и студента Софи Шолль, которая принимала активное участие в движении немецкого сопротивления Белая Роза. Шолль казнили за государственную измену в феврале 1943 году после того, как она была поймана за распространение антивоенных листовок в Мюнхенском университете. «Один из специальных советников Геббельса поручил мне спрятать это дело в сейф и не смотреть. Я так и сделала, и была очень горда оказанной мне честью и доверием. Благодарность за доверие была сильнее любопытства».

Помсель описывает себя как продукт прусской дисциплины и приводит в пример отца, который, когда ей было 7 лет, вернулся с Первой мировой войны и запретил ночные горшки в семейных спальнях. «Если мы хотим в туалет, то должны не бояться ведьм и злых духов на пути к уборной». Помсель и её братьев с сёстрами «лупили колотушкой для ковра» когда они были непослушными. «Это так и осталось со мной, что-то прусское, это чувство долга».

Ей был 31 год и она работала в государственной вещательной компании на хорошо оплачиваемой должности секретаря — эту работу ей удалось получить только после того, как она стала платным членом нацистской партии — и именно тогда кто-то порекомендовал её для перевода в министерство пропаганды в 1942 году. «Только тяжёлая болезнь могла остановить меня» — настаивает она — «я была польщена, потому что это была награда за то, что я стала самой быстрой машинисткой на радиостанции».

Она вспоминает свой платёжный листок, на котором значились несколько беспошлинных квот наряду с её 275-балльной зарплатой — неплохо по сравнению с тем, сколько зарабатывали большинство её друзей.

Она отмечает, что существование её жизнерадостной рыжей подруги-еврейки Евы Левенталь стала гораздо труднее после прихода к власти Адольфа Гитлера. Помсель также была в шоке от ареста очень популярного диктора на радиостанции, которого отправили в концлагерь за то, что он был геем. Но она говорит, что в основном она находилась в пузыре неведения, не подозревая о масштабах уничтожения врагов нацистского режима, несмотря на то, что она физически находилась в самом сердце системы.

«Я знаю, что никто никогда не верит нам сегодня — все думают, что мы всё знали. Мы ничего не знали, всё держалось в секрете». Она отказывается признавать, что была наивной, когда верила в то, что евреи просто «исчезали» — в том числе и её подруга Ева — что их отправляли якобы в Судетские деревни на том основании, что эта земля нуждалась в заселении. «Мы верили в данное объяснение — оно казалось вполне правдоподобным» говорит она.

Когда квартира, которую она делила с родителями, была уничтожена в ходе авианалёта, жена Геббельса Магда помогла ей пережить произошедшее подарив Брунхильде шёлковый костюм с синей подкладкой из овечьей шерсти. «У меня никогда не было ничего столь же шикарного, ни до ни после» — говорит она — «они она были очень милы ко мне».

Она вспоминает своего босса как «невысокого, но моложавого» с «джентльменским» лицом, носившего «костюмы из лучшей ткани и всегда с лёгким загаром». «У него были ухоженные руки — вероятно, он делал маникюр каждый день» — говорит она, смеясь при воспоминаниях — «дурного сказать о нём нечего». Она даже чувствовала некоторую жалость к нему из-за его хромоты, «которую он подчёркивал, стараясь выглядеть немного высокомерным». Лишь изредка ей удавалось получить настоящее представление о человеке, который превратил ложь в искусство для достижения целей нацистов. Она пришла в ужас, увидев его на сцене Берлинского дворца спорта во время выступления с печально известной речью о «тотальной войне» в феврале 1943 года. У неё и другой коллеги были места рядом со сценой, прямо за Магдой Геббельс. Это событие происходило вскоре после Сталинградской битвы, и Геббельс надеялся получить поддержку в борьбе с трудностями, с которыми столкнулась Германия. «Ни один актёр не мог бы изобразить лучше трансформацию из цивилизованного, серьёзного человека в напыщенного грубияна… в офисе он всегда имел элегантный и благородный вид, так что увидеть его в образе яростного карлика — вы даже не можете представить себе большего контраста».

Детали, на которые обращает внимание Помсель, могут объяснить то, как она отредактировала свою историю, чтобы чувствовать себя более комфортно. Однако, возможно, сочетание невежества и страха, совместно с защитой, которую предоставлял огромный офисный комплекс в правительственном квартале, действительно ограждало её от большей части реальности.

Это был день после дня рождения Гитлера в 1945 году, когда она поняла, что её жизнь резко изменилась. Геббельсу и сопровождающим его лицам было приказано присоединиться к Гитлеру в подземном бомбоубежище — так называемом Фюрербункере — в последние дни войны. «Это было чувство, будто внутри меня что-то умерло» — говорит Помсель — «тогда мы надеялись, что не исчерпали все запасы алкоголя. Это было необходимо, чтобы сохранять бесчувствие». Она поднимает указательный палец, совершая усилия, чтобы рассказать события в правильном порядке и вспоминает как помощник Геббельса Гюнтер Швагерманн принёс 30 апреля новости о том, что Гитлер покончил с собой через день после Геббельса. «Мы спросили его: а его жена? Да. А дети? И дети тоже».

Она наклоняет голову и качает ей из стороны в сторону, а затем добавляет: «Мы были ошарашены».

Она вместе с коллегами-секретарями после этого занялись распарыванием белых пищевых мешков и сшиванием их в большой флаг капитуляции, чтобы сдаться русским.

Обсуждая стратегию поведения в ходе своего неизбежного ареста, Помсель сказала коллегам, что будет говорить правду, «что работала стенографисткой в министерстве пропаганды Йозефа Геббельса». Она была приговорена к пяти годам лишения свободы и провела их в нескольких русских лагерях, расположенных в Берлине и его окрестностях. «Это конечно не было похоже на кровать из роз» — всё, что она рассказала о том времени. Она настаивает, что узнала о Холокосте и начала воспринимать его как «дело евреев» только после того, как вернулась домой.

Она быстро возобновила жизнь, похожую на ту, что вела ранее, вновь найдя секретарскую работу в государственной вещательной компании, продвинувшись по службе до ответственного секретаря директора программ и наслаждаясь привилегированной жизнью хорошо оплачиваемой работы и путешествий до выхода на пенсию в возрасте 60 лет в 1971 году.

Но лишь только через шесть десятилетий после окончания войны Брунхильда начала делать какие-либо запросы о её школьной подружке-еврейке Еве. После открытия мемориала Холокоста в 2005 году она отправилась в поездку из своего дома в Мюнхене, чтобы увидеть всё самой. «Я пришла в информационный центр и сказала, что потеряла кое-кого по имени Ева Левенталь». Мужчина проверил записи и вскоре разыскал её подругу, которая, как оказалось, была отправлена в Освенцим в ноябре 1943 года и объявлена мёртвой в 1945 году.

«Список имён на мониторе, на котором мы нашли её, продолжал без остановки двигаться вниз» говорит она, склонив голову назад и теребя кончиками пальцев линии своего ожерелья.

уникальные шаблоны и модули для dle
Комментарии (0)
Добавить комментарий
Прокомментировать
[related-news]
{related-news}
[/related-news]