Страх перед храмом — откуда он берётся
---
Часто наблюдаешь сцену: стоит бабушка, и стоит внучок, его привели, он глазки выпучил, всего боится, никогда здесь не был, а бабушка его толкает к священнику. А он боится. Потому что ей надо соблюсти форму. А какова форма? Мальчик должен подойти, ручки сложить, взять благословение, ручку поцеловать, поклониться и уйти. Тогда бабушка довольна. А Богу не это важно. А Богу важно, чтоб мальчик Его полюбил.
А как полюбить Бога, если тебя к Нему толкают в спину? Никак. Поэтому бабушка аккуратно делает дьявольское дело – отвращает внучка навсегда от церкви. Что такое церковь? Церковь – это когда тебя подводят к страшному дяде, которого ты в глаза не видал и в метро такого не встретишь, и тебя толкают в спину и что-то от тебя требуют, бормочут, хор поёт – ничего не слышно, и надо сделать то, что она требует. И вот это называется у них воцерковлением. Вот точно наоборот тому, что нужно.
Или причастить. Как причастить? Берёшь руки – раз ему, назад, раз – ноги скрепил, он орёт, подбородок держи крепче, и туда – раз! На всю жизнь запомнит, как он причащался. Как Ельцин на всю жизнь запомнил, как его крестил пьяный священник. Борису Николаевичу было лет семь, но то, что священник был пьяный, он понял. Не знаю, как сейчас, а тогда на Урале все пили, поэтому он уже умел отличать. И всё – вот у него главное впечатление от церкви. Достигли просвещения. Зато крещёный. Как Ленин, как Гитлер, как Наполеон. Крещёный. Как Карл Маркс. Все были крещёные. Фридрих Энгельс. Все крещёные. Потому что нужно во что бы то ни стало, чтоб был крещёный.
А вот разбойник на кресте был некрещёный. И первый вошёл в рай. И тут у законников что-то не состыковывается. Потому что крещение – это только путь, это только встать перед открытой дверью. А пойдёт ли человек туда или пойдёт в Освенцим, это от человека самого зависит. Возможность у него была, возможность ему открывается. Но не так, чтоб руки ломать, чтоб вопреки желанию, чтобы заставить, чтобы выполнить правило, чтоб бабушка с удовольствием пришла и рассказала: «Я его причастила». А ребёнок до сих пор до обеда успокоиться не может. И при словах: «Пойдём ещё в храм», у него начинается озноб, он весь бледнеет, а слабенький может и в обморок упасть. Опять в эту церковь, опять будут руки ломать, опять страшный дядя, опять крик, гам – ужас!
Ужас.
И так и поселяется в сердце страх перед храмом. А всё сатанинское, бесовское – это очень весело: чучело сожжём на Масленицу или яйца покрошим на могилу. Вот эту всю бесовщину – пожалуйста. Цветы принесём покойнику, потому что покойники очень любят цветы, они просто обожают нюхать цветы. Отбивает запах серы. К сожалению, наблюдается такое совершенно безумное благочестие. Но ведь это же безумие можно рассеять. Есть же книги. Но человек предпочитает по телевизору смотреть погоду, чем читать книги, к сожалению. Человек занят своим.
Протоиерей Димитрий Смирнов
А как полюбить Бога, если тебя к Нему толкают в спину? Никак. Поэтому бабушка аккуратно делает дьявольское дело – отвращает внучка навсегда от церкви. Что такое церковь? Церковь – это когда тебя подводят к страшному дяде, которого ты в глаза не видал и в метро такого не встретишь, и тебя толкают в спину и что-то от тебя требуют, бормочут, хор поёт – ничего не слышно, и надо сделать то, что она требует. И вот это называется у них воцерковлением. Вот точно наоборот тому, что нужно.
Или причастить. Как причастить? Берёшь руки – раз ему, назад, раз – ноги скрепил, он орёт, подбородок держи крепче, и туда – раз! На всю жизнь запомнит, как он причащался. Как Ельцин на всю жизнь запомнил, как его крестил пьяный священник. Борису Николаевичу было лет семь, но то, что священник был пьяный, он понял. Не знаю, как сейчас, а тогда на Урале все пили, поэтому он уже умел отличать. И всё – вот у него главное впечатление от церкви. Достигли просвещения. Зато крещёный. Как Ленин, как Гитлер, как Наполеон. Крещёный. Как Карл Маркс. Все были крещёные. Фридрих Энгельс. Все крещёные. Потому что нужно во что бы то ни стало, чтоб был крещёный.
А вот разбойник на кресте был некрещёный. И первый вошёл в рай. И тут у законников что-то не состыковывается. Потому что крещение – это только путь, это только встать перед открытой дверью. А пойдёт ли человек туда или пойдёт в Освенцим, это от человека самого зависит. Возможность у него была, возможность ему открывается. Но не так, чтоб руки ломать, чтоб вопреки желанию, чтобы заставить, чтобы выполнить правило, чтоб бабушка с удовольствием пришла и рассказала: «Я его причастила». А ребёнок до сих пор до обеда успокоиться не может. И при словах: «Пойдём ещё в храм», у него начинается озноб, он весь бледнеет, а слабенький может и в обморок упасть. Опять в эту церковь, опять будут руки ломать, опять страшный дядя, опять крик, гам – ужас!
Ужас.
И так и поселяется в сердце страх перед храмом. А всё сатанинское, бесовское – это очень весело: чучело сожжём на Масленицу или яйца покрошим на могилу. Вот эту всю бесовщину – пожалуйста. Цветы принесём покойнику, потому что покойники очень любят цветы, они просто обожают нюхать цветы. Отбивает запах серы. К сожалению, наблюдается такое совершенно безумное благочестие. Но ведь это же безумие можно рассеять. Есть же книги. Но человек предпочитает по телевизору смотреть погоду, чем читать книги, к сожалению. Человек занят своим.
Протоиерей Димитрий Смирнов
Источник: labuda.blog
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]