Советско-германский договор о ненападении 23 августа 1939 года и Япония
---
Японская стратегическая мысль перед альтернативой
23 августа 1939 г. в Москве был подписан Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом. Исследователи и комментаторы не всегда должным образом анализируют связь этого договора с германо-японскими отношениями и, в частности, с заключённым в ноябре 1936 г. Антикоминтерновским пактом.
Вторая статья секретного приложения к этому пакту гласила: «Договаривающиеся стороны на период действия настоящего соглашения обязуются без взаимного согласия не заключать с Союзом Советских Социалистических Республик каких-либо политических договоров, которые противоречили бы духу настоящего соглашения».
Подписание Антикоминтерновского пакта
Заключение советско-германского договора о ненападении состоялось в момент, когда японские войска терпели сокрушительное поражение в развязанной Токио военной авантюре в Монгольской Народной Республике в районе реки Халхин-Гол.
Расценив советско-германское соглашение как грубое нарушение Антикоминтерновского пакта, японское правительство сочло его предательством. Послу Японии в Берлине было поручено передать германскому правительству соответствующую ноту протеста. Однако Гитлер мало считался со своим дальневосточным союзником.
22 августа 1939 г. фюрер, собрав в своей загородной резиденции приближённых генералов, разразился тирадой: «Император (Японии) сродни русским царям. Слабый, трусливый, нерешительный, его легко может смести революция… Нам следует видеть в себе хозяев и относиться к этим людям в лучшем случае как к лакированным полуобезьянам, которые должны знать кнут».
Поступившее в дни контрнаступления советско-монгольских войск сообщение о подписании советско-германского пакта о ненападении привело японское руководство в сильное замешательство. Резидент советской военной разведки в Японии Рихард Зорге так характеризовал сложившуюся в Токио обстановку:
«Переговоры о заключении договора о ненападении с Германией вызвали огромную сенсацию и оппозицию Германии.
Возможна отставка правительства после того, как будут установлены подробности заключения договора. Немецкий посол (в Японии) Отт также удивлен происшедшим.
Большинство членов правительства думают о расторжении Антикоминтерновского пакта с Германией.
Торговая и финансовая группы почти что договорились с Англией и Америкой.
Другие группы, примыкающие к полковнику Хасимото и к генералу Угаки, стоят за заключение договора о ненападении с СССР и изгнание Англии из Китая.
Нарастает внутриполитический кризис.
Рамзай».
То же сообщал в Москву 24 августа временный поверенный в делах СССР в Японии Николай Генералов: «Известие о заключении пакта о ненападении между СССР и Германией произвело здесь ошеломляющее впечатление, приведя в растерянность особенно военщину и фашистский лагерь…»
Советско-германский договор объективно ослабил японо-германский союз и посеял в Токио серьёзные сомнения относительно политики Германии как союзника. Возникшая в оси Токио – Берлин трещина сказалась впоследствии на политике Японии, не захотевшей безоглядно следовать за Германией.
1 сентября 1939 г. Германия напала на Польшу, Великобритания и Франция объявили Германии войну. Международная ситуация складывалась не в пользу Японии. После сформирования 4 сентября нового Кабинета министров во главе с генералом в отставке Нобуюки Абэ 13 сентября был опубликован официальный правительственный документ «Основы политики государства», в котором указывалось:
«Основу политики составляет урегулирование китайского инцидента. Во внешней политике необходимо, твердо занимая самостоятельную позицию, действовать в соответствии со сложной международной обстановкой… Внутри страны сосредоточить внимание на завершении военных приготовлений и мобилизации для войны всей мощи государства».
Хотя подписание советско-германского договора рассматривалось в Токио как удар по японским планам совместной с Германией борьбы с большевистской Россией, японское руководство не стало обострять отношения с Берлином, ограничившись направлением формальной ноты протеста.
Среди японских историков распространены утверждения о том, что после номонханского (халхингольского) фиаско в Японии якобы отказались от конфронтации с СССР, а Москва, одержав победу, обеспечила безопасность своих дальневосточных границ. Однако в действительности в Токио продолжали рассматривать Советский Союз как одного из основных противников.
После халхингольских событий было решено «максимально ограничить военные действия в Китае, сократить число находящихся там войск, мобилизовать бюджетные и материальные ресурсы и расширить подготовку к войне против СССР». В декабре 1939 г. был принят «Пересмотренный план наращивания мощи сухопутных войск».
Для высвобождения необходимых для будущей войны с СССР сил планировалось при необходимости резко сократить число японских войск в Китае (с 850 тыс. до 500 тыс.). Одновременно было принято решение довести число дивизий сухопутных войск до 65, авиаэскадрилий до 160, увеличить количество бронетанковых частей. На китайском фронте должны были действовать 20 дивизий, остальные надлежало разместить главным образом в Маньчжурии.
Был определён срок завершения подготовки к войне Японии против СССР – середина 1941 года.
Чтобы обеспечить благоприятные международные условия для осуществления этой программы, было признано целесообразным предпринять дипломатические шаги для нормализации на определённый период японо-советских отношений. Речь шла о заключении с СССР пакта о ненападении, аналогичного советско-германскому. При этом японское руководство, убедившись во время хасанских и халхингольских событий в стремлении СССР избегать вовлечения в войну с Японией, не опасалось советского нападения.
Как и прежде, ставилась цель попытаться в обмен на пакт о ненападении добиться прекращения советской помощи Китаю. В согласованном 28 декабря 1939 г. документе японского правительства «Основные принципы политического курса в отношении иностранных государств» по поводу Советского Союза говорилось: «Необходимым предварительным условием заключения пакта о ненападении должно быть официальное признание прекращения советской помощи Китаю».
Заключить пакт о ненападении с СССР побуждала японцев и Германия. При этом Берлин был готов выступить в роли посредника между СССР и Японией. В ходе советско-германских переговоров о заключении пакта о ненападении нарком иностранных дел СССР В. М. Молотов поставил вопрос, готова ли Германия оказать воздействие на Японию ради улучшения советско-японских отношений и разрешения пограничных конфликтов.
На встрече со Сталиным министр иностранных дел Германии Риббентроп заверил его, что германо-японские связи «не имеют антирусской основы, и Германия, конечно же, внесет ценный вклад в разрешение дальневосточных проблем». Сталин предупредил собеседника:
«Мы желаем улучшения отношений с Японией. Однако есть предел нашему терпению в отношении японских провокаций. Если Япония хочет войны, она ее получит. Советский Союз этого не боится. Он к такой войне готов. Но, если Япония хочет мира, это было бы хорошо. Мы подумаем, как Германия могла бы помочь нормализации советско-японских отношений. Однако мы не хотели бы, чтобы у Японии сложилось впечатление, что это инициатива советской стороны».
Обсуждение данного вопроса продолжилось после перемирия в боях на Халхин-Голе во время беседы Риббентропа со Сталиным и Молотовым в Москве 28 сентября 1939 года. Из германской записи беседы:
«… г-н министр (Риббентроп) предложил Сталину, чтобы после окончания переговоров было опубликовано совместное заявление Молотова и немецкого имперского министра иностранных дел, в котором бы указывалось на подписанные договоры и под конец содержался какой-то жест в сторону Японии в пользу компромисса между Советским Союзом и Японией.
Г-н министр обосновал свое предложение, сославшись на недавно полученную от немецкого посла в Токио телеграмму, в которой указывается, что определенные, преимущественно военные, круги в Японии хотели бы компромисса с Советским Союзом. В этом они наталкиваются на сопротивление со стороны определенных придворных, экономических и политических кругов и нуждаются в поддержке с нашей стороны в их устремлениях.
Г-н Сталин ответил, что он полностью одобряет намерения г-на министра, однако считает непригодным предложенный им путь из следующих соображений: премьер-министр Абэ до сих пор не проявил никакого желания достичь компромисса между Советским Союзом и Японией. Каждый шаг Советского Союза в этом направлении с японской стороны истолковывается как признак слабости и попрошайничества.
Он попросил бы господина имперского министра иностранных дел не обижаться на него, если он скажет, что он, Сталин, лучше знает азиатов, чем г-н фон Риббентроп. У этих людей особая ментальность, на них можно действовать только силой… »
Из этих слов Сталина ясно, что он был готов к переговорам с японцами о пакте о ненападении и был в таком пакте заинтересован, но ждал, когда об этом попросит японское правительство. Понимая это, Берлин продолжил работу с японцами, но был при этом небескорыстен.
Временная нормализация советско-японских отношений на период войны с западными державами была выгодна Германии, облегчая задачу подтолкнуть Японию к действиям против Великобритании на Дальнем Востоке. По расчётам Гитлера, нападение японцев на дальневосточные владения Англии могло бы нейтрализовать Лондон. «Оказавшись в сложной обстановке в Западной Европе, в Средиземноморье и на Дальнем Востоке, Великобритания не будет воевать», – заявил фюрер.
Однако японское правительство продолжало колебаться, опасаясь, что заключение японо-советского пакта о ненападении вызовет осложнение отношений Японии с западными державами. Одновременно в Токио понимали значение посредничества Германии в урегулировании японо-советских отношений.
Японская газета писала: «Если будет необходимо, Япония заключит с СССР договор о ненападении и будет иметь возможность двигаться на юг, не чувствуя стеснений со стороны других государств». Учитывалось, что такой пакт давал Японии выигрыш во времени для выбора главного направления удара. Ибо уже тогда перед японской стратегической мыслью стояла альтернатива – агрессия против СССР на севере или против США и Великобритании на юге.
Анатолий Кошкин
23 августа 1939 г. в Москве был подписан Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом. Исследователи и комментаторы не всегда должным образом анализируют связь этого договора с германо-японскими отношениями и, в частности, с заключённым в ноябре 1936 г. Антикоминтерновским пактом.
Вторая статья секретного приложения к этому пакту гласила: «Договаривающиеся стороны на период действия настоящего соглашения обязуются без взаимного согласия не заключать с Союзом Советских Социалистических Республик каких-либо политических договоров, которые противоречили бы духу настоящего соглашения».
Подписание Антикоминтерновского пакта
Заключение советско-германского договора о ненападении состоялось в момент, когда японские войска терпели сокрушительное поражение в развязанной Токио военной авантюре в Монгольской Народной Республике в районе реки Халхин-Гол.
Расценив советско-германское соглашение как грубое нарушение Антикоминтерновского пакта, японское правительство сочло его предательством. Послу Японии в Берлине было поручено передать германскому правительству соответствующую ноту протеста. Однако Гитлер мало считался со своим дальневосточным союзником.
22 августа 1939 г. фюрер, собрав в своей загородной резиденции приближённых генералов, разразился тирадой: «Император (Японии) сродни русским царям. Слабый, трусливый, нерешительный, его легко может смести революция… Нам следует видеть в себе хозяев и относиться к этим людям в лучшем случае как к лакированным полуобезьянам, которые должны знать кнут».
Поступившее в дни контрнаступления советско-монгольских войск сообщение о подписании советско-германского пакта о ненападении привело японское руководство в сильное замешательство. Резидент советской военной разведки в Японии Рихард Зорге так характеризовал сложившуюся в Токио обстановку:
«Переговоры о заключении договора о ненападении с Германией вызвали огромную сенсацию и оппозицию Германии.
Возможна отставка правительства после того, как будут установлены подробности заключения договора. Немецкий посол (в Японии) Отт также удивлен происшедшим.
Большинство членов правительства думают о расторжении Антикоминтерновского пакта с Германией.
Торговая и финансовая группы почти что договорились с Англией и Америкой.
Другие группы, примыкающие к полковнику Хасимото и к генералу Угаки, стоят за заключение договора о ненападении с СССР и изгнание Англии из Китая.
Нарастает внутриполитический кризис.
Рамзай».
То же сообщал в Москву 24 августа временный поверенный в делах СССР в Японии Николай Генералов: «Известие о заключении пакта о ненападении между СССР и Германией произвело здесь ошеломляющее впечатление, приведя в растерянность особенно военщину и фашистский лагерь…»
Советско-германский договор объективно ослабил японо-германский союз и посеял в Токио серьёзные сомнения относительно политики Германии как союзника. Возникшая в оси Токио – Берлин трещина сказалась впоследствии на политике Японии, не захотевшей безоглядно следовать за Германией.
1 сентября 1939 г. Германия напала на Польшу, Великобритания и Франция объявили Германии войну. Международная ситуация складывалась не в пользу Японии. После сформирования 4 сентября нового Кабинета министров во главе с генералом в отставке Нобуюки Абэ 13 сентября был опубликован официальный правительственный документ «Основы политики государства», в котором указывалось:
«Основу политики составляет урегулирование китайского инцидента. Во внешней политике необходимо, твердо занимая самостоятельную позицию, действовать в соответствии со сложной международной обстановкой… Внутри страны сосредоточить внимание на завершении военных приготовлений и мобилизации для войны всей мощи государства».
Хотя подписание советско-германского договора рассматривалось в Токио как удар по японским планам совместной с Германией борьбы с большевистской Россией, японское руководство не стало обострять отношения с Берлином, ограничившись направлением формальной ноты протеста.
Среди японских историков распространены утверждения о том, что после номонханского (халхингольского) фиаско в Японии якобы отказались от конфронтации с СССР, а Москва, одержав победу, обеспечила безопасность своих дальневосточных границ. Однако в действительности в Токио продолжали рассматривать Советский Союз как одного из основных противников.
После халхингольских событий было решено «максимально ограничить военные действия в Китае, сократить число находящихся там войск, мобилизовать бюджетные и материальные ресурсы и расширить подготовку к войне против СССР». В декабре 1939 г. был принят «Пересмотренный план наращивания мощи сухопутных войск».
Для высвобождения необходимых для будущей войны с СССР сил планировалось при необходимости резко сократить число японских войск в Китае (с 850 тыс. до 500 тыс.). Одновременно было принято решение довести число дивизий сухопутных войск до 65, авиаэскадрилий до 160, увеличить количество бронетанковых частей. На китайском фронте должны были действовать 20 дивизий, остальные надлежало разместить главным образом в Маньчжурии.
Был определён срок завершения подготовки к войне Японии против СССР – середина 1941 года.
Чтобы обеспечить благоприятные международные условия для осуществления этой программы, было признано целесообразным предпринять дипломатические шаги для нормализации на определённый период японо-советских отношений. Речь шла о заключении с СССР пакта о ненападении, аналогичного советско-германскому. При этом японское руководство, убедившись во время хасанских и халхингольских событий в стремлении СССР избегать вовлечения в войну с Японией, не опасалось советского нападения.
Как и прежде, ставилась цель попытаться в обмен на пакт о ненападении добиться прекращения советской помощи Китаю. В согласованном 28 декабря 1939 г. документе японского правительства «Основные принципы политического курса в отношении иностранных государств» по поводу Советского Союза говорилось: «Необходимым предварительным условием заключения пакта о ненападении должно быть официальное признание прекращения советской помощи Китаю».
Заключить пакт о ненападении с СССР побуждала японцев и Германия. При этом Берлин был готов выступить в роли посредника между СССР и Японией. В ходе советско-германских переговоров о заключении пакта о ненападении нарком иностранных дел СССР В. М. Молотов поставил вопрос, готова ли Германия оказать воздействие на Японию ради улучшения советско-японских отношений и разрешения пограничных конфликтов.
На встрече со Сталиным министр иностранных дел Германии Риббентроп заверил его, что германо-японские связи «не имеют антирусской основы, и Германия, конечно же, внесет ценный вклад в разрешение дальневосточных проблем». Сталин предупредил собеседника:
«Мы желаем улучшения отношений с Японией. Однако есть предел нашему терпению в отношении японских провокаций. Если Япония хочет войны, она ее получит. Советский Союз этого не боится. Он к такой войне готов. Но, если Япония хочет мира, это было бы хорошо. Мы подумаем, как Германия могла бы помочь нормализации советско-японских отношений. Однако мы не хотели бы, чтобы у Японии сложилось впечатление, что это инициатива советской стороны».
Обсуждение данного вопроса продолжилось после перемирия в боях на Халхин-Голе во время беседы Риббентропа со Сталиным и Молотовым в Москве 28 сентября 1939 года. Из германской записи беседы:
«… г-н министр (Риббентроп) предложил Сталину, чтобы после окончания переговоров было опубликовано совместное заявление Молотова и немецкого имперского министра иностранных дел, в котором бы указывалось на подписанные договоры и под конец содержался какой-то жест в сторону Японии в пользу компромисса между Советским Союзом и Японией.
Г-н министр обосновал свое предложение, сославшись на недавно полученную от немецкого посла в Токио телеграмму, в которой указывается, что определенные, преимущественно военные, круги в Японии хотели бы компромисса с Советским Союзом. В этом они наталкиваются на сопротивление со стороны определенных придворных, экономических и политических кругов и нуждаются в поддержке с нашей стороны в их устремлениях.
Г-н Сталин ответил, что он полностью одобряет намерения г-на министра, однако считает непригодным предложенный им путь из следующих соображений: премьер-министр Абэ до сих пор не проявил никакого желания достичь компромисса между Советским Союзом и Японией. Каждый шаг Советского Союза в этом направлении с японской стороны истолковывается как признак слабости и попрошайничества.
Он попросил бы господина имперского министра иностранных дел не обижаться на него, если он скажет, что он, Сталин, лучше знает азиатов, чем г-н фон Риббентроп. У этих людей особая ментальность, на них можно действовать только силой… »
Из этих слов Сталина ясно, что он был готов к переговорам с японцами о пакте о ненападении и был в таком пакте заинтересован, но ждал, когда об этом попросит японское правительство. Понимая это, Берлин продолжил работу с японцами, но был при этом небескорыстен.
Временная нормализация советско-японских отношений на период войны с западными державами была выгодна Германии, облегчая задачу подтолкнуть Японию к действиям против Великобритании на Дальнем Востоке. По расчётам Гитлера, нападение японцев на дальневосточные владения Англии могло бы нейтрализовать Лондон. «Оказавшись в сложной обстановке в Западной Европе, в Средиземноморье и на Дальнем Востоке, Великобритания не будет воевать», – заявил фюрер.
Однако японское правительство продолжало колебаться, опасаясь, что заключение японо-советского пакта о ненападении вызовет осложнение отношений Японии с западными державами. Одновременно в Токио понимали значение посредничества Германии в урегулировании японо-советских отношений.
Японская газета писала: «Если будет необходимо, Япония заключит с СССР договор о ненападении и будет иметь возможность двигаться на юг, не чувствуя стеснений со стороны других государств». Учитывалось, что такой пакт давал Японии выигрыш во времени для выбора главного направления удара. Ибо уже тогда перед японской стратегической мыслью стояла альтернатива – агрессия против СССР на севере или против США и Великобритании на юге.
Анатолий Кошкин
Источник: labuda.blog
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]