Немец влип. Июль 1941 г.
---
Из дневников лейтенанта Ганса Шойфлера.
10 июля. 5:00
Артиллерия открыла огонь из всех стволов. Оглушительный грохот раздался в лесах позади нас. Мы все прижались к земле. Через несколько минут послышался вой - сначала усиливающийся, а потом затухающий, - перекрывая все иные звуки войны.
Снопы пламени и густые клубы дыма взметнулись в небо на другом берегу реки. Впервые мы стали свидетелями применения нового оружия, тяжелых 6-ствольных реактивных минометов Nebelwerfer. Реактивные мины с глухим треском взрывались на противоположном берегу посреди вражеских позиций. Черные грибовидные взрывы вздымались к небу.
Мы оборудовали позицию радиостанции прямо у реки. Оттуда полковник фон Заукен руководил наступлением на линию Сталина и переправой. Постепенно его охватывало все большее и большее нетерпение, потому что контакт с передовыми подразделениями, которые сражались в лесу на противоположном берегу, оказался практически потерян.
Пулеметный огонь велся по нас под углом с верхушек деревьев в лесу. Обстановка была неясная. Наш командир бригады хотел знать, что делать дальше. Он запрыгнул на небольшой паром вместе со своим оперативным штабом и переправился через реку.
К несчастью, мы не могли взять с собой радиостанции. Мы пробрались через открытое заболоченное пространство и вышли к лесу, после чего внезапно оказались в самой гуще русских войск.
Обер-лейтенант Либе и я открыли огонь из пистолетов, но пулеметный огонь был настолько силен, что нам не оставалось ничего другого, как, ища укрытия, спасаться, отползая назад по небольшому склону к песчаной отмели, а затем отойти по узкой лесной тропе.
Командир неподвижно стоял в тени дерева. Вместо нагоняя, на нас был брошен до того красноречивый взгляд, что в нем выразилось все. - Не следует стрелять, когда сталкиваетесь с противником, столь значительно превосходящим вас численно! По крайней мере, я прочел в том взгляде именно это.
Затем командир приказал нам попытаться пробраться через занятый неприятелем лес назад к переправе, доложить о наших наблюдениях и принести портативную рацию. Я пробирался назад от дерева к дереву. Отовсюду слышались голоса русских.
Внезапно меня обстреляли из-под деревьев. Я залег и лежал за тонким дубком на небольшом склоне до тех пор, пока не смог определить свое местоположение. Затем я прыгнул в свежевырытый окоп. Но в нем уже сидели русские.
Не везет так не везет! Словно кролик от охотников, я прыжками бросился бежать среди куцых кустарников. Пули засвистели вокруг меня со всех сторон. Пулеметные очереди проносились над моей головой, глухо впиваясь в стволы деревьев. С разрывающимися от быстрого бега легкими я скатился за небольшой склон у тропинки, чтобы перевести дыхание.
Однако русские вскоре обнаружили меня и там. Передо мной поперек тропы лежало насколько поваленных деревьев. Мне показалось, что я смогу укрыться там. Быстро найдя убежище в листве, я заполз в него. Пот градом катился по моему телу.
Тут я заметил прямо у себя перед носом тонкую блестящую проволоку. Непроизвольно я едва не отвел ее руками. Но все же посмотрел, откуда она идет. И увидел, что она ведет к какому-то черному ящичку. У меня сразу кровь застыла в жилах. Мины!
Мгновение я лежал неподвижно и рисовал в воображении картину ужасного положения, в которое угодил. Около меня начали рваться минометные мины. Причем чертовски близко. Если одна из этих штук угодит рядом с этим проклятым дорожным заграждением - посреди которого лежал я, - то мне никогда в жизни не придется больше страдать от зубной боли.
Я постарался тихонечко отползти назад. Вперед я двинуться не мог; там тянулась проволока. Но кто знал, что находилось у меня за спиной? Нервы у меня были на пределе. Я начал двигаться назад, сантиметр за сантиметром. Казалось, прошла вечность, прежде чем я выбрался из ветвей, - или мне только так представлялось?
На мгновение стрельба стихла. В воздухе появились "Штуки" (Ю-87) и стали искать цель. Я решил воспользоваться ситуацией, со всех ног пустился бежать по болоту и запрыгнул в камыши. Через мгновение стрельба из леса возобновилась.
Затем три "Штуки" развернулись и устремились к опушке леса. У меня вырвался вздох облегчения. Я слишком поздно сообразил, что нахожусь всего в нескольких сотнях метров от опушки леса. Когда гигантский "чемодан" упал в болоте совсем недалеко от меня и буквально окатил меня грязью, но не взорвался, я понял, что мне повезло еще раз.
Пока русские занимались нашими "Штуками", я добежал до ближайшего лужка. Затем мои товарищи в воздухе пришли мне на выручку, сбрасывая бомбы на лес.
Совершенно обессиленный, я добрался до пулеметной позиции немецкой линии обороны. Ребята дали мне попить. Я продиктовал одному из них свой доклад, и мне помогли добраться до переправы, поскольку я не мог сделать ни шагу. В дополнение ко всему на правом бедре у меня была рана от задевшей ногу по касательной пули.
13 июля начиная с 8:30 русские непрерывно атаковали 1-й батальон в Рыжковке. Неприятель ворвался в деревню. В конце концов его удалось оттуда выбить. Батальон захватил 28 пушек, 26 противотанковых пушек, 3 бронеавтомобиля, 10 бронированных тягачей и 30 грузовиков. Об ожесточенности сражения свидетельствует хотя бы тот факт, что к вечеру в батальоне осталось всего 24 боеспособных танка.
Танк командира 2-й роты, обер-лейтенанта Рахфалля, наскочил на мину в гуще неприятеля. Оберфункмайстер (обер-фельдфебель-радист) Краут при этом был тяжело ранен. Рахфалль приказал остальным членам экипажа возвращаться назад. Он остался рядом с тяжелораненым Краутом. В результате оба они были насмерть забиты русскими солдатами.
Неприятель начал обстрел фруктового сада, где располагался наш центр радиосвязи. Снаряды ложились всего в 30–50 метрах от нас. Плохие вести приходили из всех подразделений. Мы вели бои с превосходящими силами противника, который сражался отчаянно.
Внезапно раздался глухой грохот, и артиллерийского наблюдателя подбросило так, что он описал широкую дугу над крышей амбара. Черный столб дыма от разрыва дальнобойного снаряда поднялся вверх в 50 метрах от нас. Полковник фон Заукен вызывал своих командиров. Он непрерывно продолжал отдавать приказания.
Раздался короткий тихий свист, ощутимый скорее всем телом, а не слухом, и я бросился на землю. Однако мне не удалось отпрыгнуть далеко. Меня сильно встряхнуло. От ужасного грохота едва не лопнули барабанные перепонки.
Меня вместе с водителем отбросило за "кюбель". Я почувствовал резкую боль над глазом и в подбородке. Рефлекторно я провел ладонью по лицу. Все вроде цело, но рука была в крови.
- Врача! - закричали несколько голосов рядом со мной. Крик был настолько пронзителен, что, казалось, отдавался в спинном мозге. Мой шофер Генрих получил тяжелое ранение. Его рука неестественно висела и была видна сквозь разорванный рукав мундира. Это первое, что я заметил. Я схватил Генриха и потащил к медицинскому пункту, находившемуся всего в сотне метров.
За спиной я снова слышал пронзительный крик: - Врача! Врача! Обернувшись, я увидел большую кучу беспорядочно наваленных друг на друга человеческих тел. Я немедленно вернулся с двумя врачами. Это было прямое попадание крупнокалиберного артиллерийского снаряда, разорвавшегося посреди штаба бригады в гуще собравшихся там командиров.
Обер-ефрейтор Лисицкий, обер-ефрейтор Хендель и старший рядовой Райхель были убиты. Бригадный адъютант обер-лейтенант Либе тяжело ранен. Нога была оторвана; большой осколок застрял в спине. Начальник связи бригады, обер-лейтенант Бельц, получил глубокую рану в верхнюю часть бедра. Он сам пережимал себе артерию, чтобы избежать кровопотери.
Полковник фон Заукен сидел на земле. Осколок угодил ему в колено. Без видимых эмоций на лице он срезал с ноги сапог и перевязал сильно кровоточившую рану. Не отрываясь от этого занятия, он спокойным голосом продолжал отдавать приказы и диктовать донесение в штаб дивизии.
Фон Заукен попрощался с бригадным адъютантом так, словно тот был его сыном. Мы все понимали, что Либе не выживет после такого тяжелого ранения. Обер-лейтенант Либе попросил фон Заукена передать родителям свое последнее желание; ему уже было трудно говорить. Он окинул нас странным взглядом и впал в беспамятство. Ему было ужасно больно, но он не издал ни звука."
10 июля. 5:00
Артиллерия открыла огонь из всех стволов. Оглушительный грохот раздался в лесах позади нас. Мы все прижались к земле. Через несколько минут послышался вой - сначала усиливающийся, а потом затухающий, - перекрывая все иные звуки войны.
Снопы пламени и густые клубы дыма взметнулись в небо на другом берегу реки. Впервые мы стали свидетелями применения нового оружия, тяжелых 6-ствольных реактивных минометов Nebelwerfer. Реактивные мины с глухим треском взрывались на противоположном берегу посреди вражеских позиций. Черные грибовидные взрывы вздымались к небу.
Мы оборудовали позицию радиостанции прямо у реки. Оттуда полковник фон Заукен руководил наступлением на линию Сталина и переправой. Постепенно его охватывало все большее и большее нетерпение, потому что контакт с передовыми подразделениями, которые сражались в лесу на противоположном берегу, оказался практически потерян.
Пулеметный огонь велся по нас под углом с верхушек деревьев в лесу. Обстановка была неясная. Наш командир бригады хотел знать, что делать дальше. Он запрыгнул на небольшой паром вместе со своим оперативным штабом и переправился через реку.
К несчастью, мы не могли взять с собой радиостанции. Мы пробрались через открытое заболоченное пространство и вышли к лесу, после чего внезапно оказались в самой гуще русских войск.
Обер-лейтенант Либе и я открыли огонь из пистолетов, но пулеметный огонь был настолько силен, что нам не оставалось ничего другого, как, ища укрытия, спасаться, отползая назад по небольшому склону к песчаной отмели, а затем отойти по узкой лесной тропе.
Командир неподвижно стоял в тени дерева. Вместо нагоняя, на нас был брошен до того красноречивый взгляд, что в нем выразилось все. - Не следует стрелять, когда сталкиваетесь с противником, столь значительно превосходящим вас численно! По крайней мере, я прочел в том взгляде именно это.
Затем командир приказал нам попытаться пробраться через занятый неприятелем лес назад к переправе, доложить о наших наблюдениях и принести портативную рацию. Я пробирался назад от дерева к дереву. Отовсюду слышались голоса русских.
Внезапно меня обстреляли из-под деревьев. Я залег и лежал за тонким дубком на небольшом склоне до тех пор, пока не смог определить свое местоположение. Затем я прыгнул в свежевырытый окоп. Но в нем уже сидели русские.
Не везет так не везет! Словно кролик от охотников, я прыжками бросился бежать среди куцых кустарников. Пули засвистели вокруг меня со всех сторон. Пулеметные очереди проносились над моей головой, глухо впиваясь в стволы деревьев. С разрывающимися от быстрого бега легкими я скатился за небольшой склон у тропинки, чтобы перевести дыхание.
Однако русские вскоре обнаружили меня и там. Передо мной поперек тропы лежало насколько поваленных деревьев. Мне показалось, что я смогу укрыться там. Быстро найдя убежище в листве, я заполз в него. Пот градом катился по моему телу.
Тут я заметил прямо у себя перед носом тонкую блестящую проволоку. Непроизвольно я едва не отвел ее руками. Но все же посмотрел, откуда она идет. И увидел, что она ведет к какому-то черному ящичку. У меня сразу кровь застыла в жилах. Мины!
Мгновение я лежал неподвижно и рисовал в воображении картину ужасного положения, в которое угодил. Около меня начали рваться минометные мины. Причем чертовски близко. Если одна из этих штук угодит рядом с этим проклятым дорожным заграждением - посреди которого лежал я, - то мне никогда в жизни не придется больше страдать от зубной боли.
Я постарался тихонечко отползти назад. Вперед я двинуться не мог; там тянулась проволока. Но кто знал, что находилось у меня за спиной? Нервы у меня были на пределе. Я начал двигаться назад, сантиметр за сантиметром. Казалось, прошла вечность, прежде чем я выбрался из ветвей, - или мне только так представлялось?
На мгновение стрельба стихла. В воздухе появились "Штуки" (Ю-87) и стали искать цель. Я решил воспользоваться ситуацией, со всех ног пустился бежать по болоту и запрыгнул в камыши. Через мгновение стрельба из леса возобновилась.
Затем три "Штуки" развернулись и устремились к опушке леса. У меня вырвался вздох облегчения. Я слишком поздно сообразил, что нахожусь всего в нескольких сотнях метров от опушки леса. Когда гигантский "чемодан" упал в болоте совсем недалеко от меня и буквально окатил меня грязью, но не взорвался, я понял, что мне повезло еще раз.
Пока русские занимались нашими "Штуками", я добежал до ближайшего лужка. Затем мои товарищи в воздухе пришли мне на выручку, сбрасывая бомбы на лес.
Совершенно обессиленный, я добрался до пулеметной позиции немецкой линии обороны. Ребята дали мне попить. Я продиктовал одному из них свой доклад, и мне помогли добраться до переправы, поскольку я не мог сделать ни шагу. В дополнение ко всему на правом бедре у меня была рана от задевшей ногу по касательной пули.
13 июля начиная с 8:30 русские непрерывно атаковали 1-й батальон в Рыжковке. Неприятель ворвался в деревню. В конце концов его удалось оттуда выбить. Батальон захватил 28 пушек, 26 противотанковых пушек, 3 бронеавтомобиля, 10 бронированных тягачей и 30 грузовиков. Об ожесточенности сражения свидетельствует хотя бы тот факт, что к вечеру в батальоне осталось всего 24 боеспособных танка.
Танк командира 2-й роты, обер-лейтенанта Рахфалля, наскочил на мину в гуще неприятеля. Оберфункмайстер (обер-фельдфебель-радист) Краут при этом был тяжело ранен. Рахфалль приказал остальным членам экипажа возвращаться назад. Он остался рядом с тяжелораненым Краутом. В результате оба они были насмерть забиты русскими солдатами.
Неприятель начал обстрел фруктового сада, где располагался наш центр радиосвязи. Снаряды ложились всего в 30–50 метрах от нас. Плохие вести приходили из всех подразделений. Мы вели бои с превосходящими силами противника, который сражался отчаянно.
Внезапно раздался глухой грохот, и артиллерийского наблюдателя подбросило так, что он описал широкую дугу над крышей амбара. Черный столб дыма от разрыва дальнобойного снаряда поднялся вверх в 50 метрах от нас. Полковник фон Заукен вызывал своих командиров. Он непрерывно продолжал отдавать приказания.
Раздался короткий тихий свист, ощутимый скорее всем телом, а не слухом, и я бросился на землю. Однако мне не удалось отпрыгнуть далеко. Меня сильно встряхнуло. От ужасного грохота едва не лопнули барабанные перепонки.
Меня вместе с водителем отбросило за "кюбель". Я почувствовал резкую боль над глазом и в подбородке. Рефлекторно я провел ладонью по лицу. Все вроде цело, но рука была в крови.
- Врача! - закричали несколько голосов рядом со мной. Крик был настолько пронзителен, что, казалось, отдавался в спинном мозге. Мой шофер Генрих получил тяжелое ранение. Его рука неестественно висела и была видна сквозь разорванный рукав мундира. Это первое, что я заметил. Я схватил Генриха и потащил к медицинскому пункту, находившемуся всего в сотне метров.
За спиной я снова слышал пронзительный крик: - Врача! Врача! Обернувшись, я увидел большую кучу беспорядочно наваленных друг на друга человеческих тел. Я немедленно вернулся с двумя врачами. Это было прямое попадание крупнокалиберного артиллерийского снаряда, разорвавшегося посреди штаба бригады в гуще собравшихся там командиров.
Обер-ефрейтор Лисицкий, обер-ефрейтор Хендель и старший рядовой Райхель были убиты. Бригадный адъютант обер-лейтенант Либе тяжело ранен. Нога была оторвана; большой осколок застрял в спине. Начальник связи бригады, обер-лейтенант Бельц, получил глубокую рану в верхнюю часть бедра. Он сам пережимал себе артерию, чтобы избежать кровопотери.
Полковник фон Заукен сидел на земле. Осколок угодил ему в колено. Без видимых эмоций на лице он срезал с ноги сапог и перевязал сильно кровоточившую рану. Не отрываясь от этого занятия, он спокойным голосом продолжал отдавать приказы и диктовать донесение в штаб дивизии.
Фон Заукен попрощался с бригадным адъютантом так, словно тот был его сыном. Мы все понимали, что Либе не выживет после такого тяжелого ранения. Обер-лейтенант Либе попросил фон Заукена передать родителям свое последнее желание; ему уже было трудно говорить. Он окинул нас странным взглядом и впал в беспамятство. Ему было ужасно больно, но он не издал ни звука."
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]