Навстречу августу: российские финансы на пороге очередного шторма
05.08.2020 8 948 0 +338 vorbur

Навстречу августу: российские финансы на пороге очередного шторма

---
+338
В закладки
Навстречу августу: российские финансы на пороге очередного шторма ставки, России, возможности, рубля, будет, ключевой, всего, экономики, властей, недавно, данные, рублей, пополнения, более, бюджета, давно, одной, очередного, «подозрительных, доходов

Озвученные на днях планы Минфина по изъятию у населения «необоснованных средств» — это всего лишь один из множества симптомов нарастающих как снежный ком проблем в российской финансовой системе. Весеннее падение цен на нефть быстро привело ее в состояние цугцванга: хороших ходов в запасе у финансовых властей фактически не осталось, любое решение, выглядящее оптимальным на короткой дистанции, неминуемо ведет к отложенным негативным последствиям. При этом проблемы уже не удается удерживать в рамках финансовой сферы — по мере углубления экономического кризиса они стремительно приобретают политический характер.

Поскольку суть российской экономической политики уже давно сводится не к развитию экономики, а к наполнению бюджета, для начала стоит перечислить возможности, с помощью которых государства обычно пополняют свою казну. В целом репертуар их действий в этом направлении сводится к четырем основным вариантам: денежная эмиссия, заимствования, изъятия в виде налогов и принудительная конфискация. Все эти варианты сейчас в той или иной степени задействованы в России — и все они демонстрируют крайне ограниченные возможности применения.

Эмиссионное наполнение бюджета для России, на первый взгляд, категорически несвойственно и неприемлемо — о том, что «печатать деньги» государство не будет, его представители публично заявляли не раз. Очередным подтверждением этого могут служить последние данные об объемах антикризисной поддержки национальных экономик в разных странах. В США, где власти еще весной объявили о «неограниченном количественном смягчении», пакет антикризисных мер уже достиг 45,6% ВВП, в Германии — 35,4%, в Великобритании — 30,9%, во Франции — 19%, в Италии и вовсе 54,6%. В России, согласно недавней оценке Института исследований ВЭБ.РФ, объем антикризисных мер правительства составил лишь 3,4−3,5% ВВП.

Однако у России неизменно остается собственный способ скрытой эмиссии для поддержания бюджета — девальвация рубля, что наглядно демонстрируют события последних недель. С середины июня российская валюта вновь постепенно ослабляется к доллару (текущий курс ЦБ составляет 73,36 рубля, тогда как еще 9 июня он составлял 68,31 рубля) и евро (текущий курс ЦБ — 86,25 рубля, на 4 июня — 76,62 рубля). В июле этот процесс заметно ускорился, что определенно можно связать с очередными решениями ЦБ о снижении ключевой ставки — 21 июня она была снижена на целый процентный пункт, до 4,5%, а на днях обновила исторический минимум и теперь составляет 4,25% годовых.

Текущая динамика ставки может служить хорошей иллюстрацией ножниц, с которыми столкнулись финансовые власти. С одной стороны, снижение ставки делает более доступными кредитные средства, а заодно и фактически сводит на нет давно звучащую критику в адрес ЦБ о том, что его политика препятствует насыщению экономики деньгами. Нынешние 4,25% — это, конечно, не близкие к нулевым ставки, давно действующие во многих странах, ставших на путь «количественного смягчения», но для России уровень в самом деле беспрецедентный.

Другое дело, что оживление экономики путем подкрутки ключевой ставки сегодня уже вряд ли возможно. В условиях очередного резкого падения доходов населения рассчитывать на значительный рост кредитования не приходится. Скорее граждане будут вновь ужимать свои потребительские расходы, что подтверждают недавно опубликованные данные аналитиков Сбербанка: к середине июля индекс потребительской активности россиян достиг максимальных с момента начала пандемии показателей, но затем перестал расти. Да и реальная стоимость кредитов по-прежнему существенно превышает значение ключевой ставки. Нет больших надежд и на то, что снижение ставки будет способствовать корпоративному кредитованию. В сохраняющемся состоянии неопределенности бизнес будет корректировать свои ожидания в негативную сторону, а о качестве инвестиционного в стране климата вообще можно лишь многозначительно умолчать.

Поэтому ближайшим эффектом снижения ключевой ставки стало очередное падение доходности по банковским вкладам. Тот же Сбербанк еще в начале июля снизил ставки розничных базовых вкладов в рублях в среднем на 0,5 процентного пункта, в результате чего ставки по рублевым вкладам без пополнения составили 1,7−3,5% годовых в отделениях и 1,85−3,65% в онлайн-банке. Население, — точнее, ту его часть, у которой еще есть сбережения, — такой поворот событий, конечно же, не обрадовал. Как показал проведенный еще в июне опрос «Росгосстрах банка» и аналитического центра НАФИ, 32% готовы забрать свои сбережения из банков из-за низких ставок, а еще 34% колеблются. В первом полугодии граждане забрали $ 602,4 млн с валютных депозитов, ставки по которым вообще смехотворны. Фактически реальные (с учетом инфляции) ставки по вкладам стали отрицательными — и очевидных решений эта проблема не имеет, особенно если учесть, что ускорение девальвации рубля будет неизбежно подталкивать вверх цены на многие товары.

Перетекание проблемы в политическую плоскость не замедлило ждать. «Люди от снижения ключевой ЦБ ставки потеряли, и они не вполне понимают, что теперь делать с деньгами. Их подталкивают инвестировать на фондовом рынке, заниматься валютными операциями: играть в игры, где они заведомо проиграют профессионалам. Это чревато новыми социальными потрясениями, по сравнению с которыми дефолт 1998 года покажется детской сказкой», — заявил недавно глава «Справедливой России» Сергей Миронов, комментируя данные упомянутого выше исследования. Очень симптоматичное высказывание в преддверии очередного августа — критически значимого месяца для российской экономики и политики.

Второй традиционный способ пополнения государственных бюджетов — заимствования — сейчас получает все большую актуальность, учитывая долгосрочный характер проблем с поступлением нефтегазовых доходов: по оценке большинства аналитиков, цены на нефть на среднесрочном горизонте вряд ли выйдут за пределы коридора $ 40−50 за баррель, а дополнительное давление оказывает необходимость серьезно сокращать добычу в рамках новой сделки ОПЕК+. Однако и здесь возможности крайне ограниченные, как показало последнее размещение облигаций федерального займа (ОФЗ). Вот свежий комментарий по этому поводу от известного российского экономиста Никиты Кричевского:

«Аукционы по размещению ОФЗ стали ещё одной головной болью для Минфина. Привлечь удаётся крохи. Вчера [29 июля] спрос на первом аукционе оказался на треть ниже предложенного объема — 19,6 млрд рублей против 30 млрд. Продать бумаги удалось на 8,6 млрд рублей, при этом из почти половина досталось одному покупателю. Связанному с государством, надо полагать. На втором размещении спрос составил гигантские 193 млрд руб., но более 90% заявок были выставлены с существенной скидкой (вплоть до 98,5% от номинала). Удовлетворив лишь 14 из них, Минфин удовлетворил всего 10% заявок — 19,2 млрд рублей, что стало худшим результатом для плавающих бумаг с начала июня. За квартал Минфину нужно стрельнуть, на секундочку, триллион».

Чем, по мнению, экономиста, собственно, и объясняется инициатива Минфина по изъятию «подозрительных сбережений» (об этом подробнее — ниже). К тому же сведение дефицита с минимальным дефицитом любой ценой остается символом веры российских финансовых властей при любой погоде. В июле, по данным МВФ, дефицит российского бюджета составлял чуть более 4% — для сравнения: у Китая этот показатель был равен порядка 7%, в еврозоне приблизился к 10%, в среднем по «Большой семерке» достиг 14%, а у США подобрался к 17%. Фискальный кризис шествует по планете, и выходить из него правительства будут, скорее всего, с помощью очередного наращивания долгов. Для России в условиях международных санкций эти возможности во многом закрыты, а потенциал внутренних заимствований явно невелик.

Третий путь пополнения казны — увеличение налоговых изъятий — для России очевидно неприемлем прежде всего по политическим соображениям. Очередные действия в этом направлении незамедлительно активизируют знаменитый принцип «никаких налогов без представительства» с малопредсказуемыми последствиями уже в ходе предстоящих в 2021 году выборов в Госдуму. Тем более что благая идея двухлетней давности повысить НДС и пенсионный возраст ради того, чтобы изыскать средства на нацпроекты и тем самым простимулировать рост экономики, фактически ни к чему не привела — в прошлом году ВВП вырос в пределах статпогрешности, а коронавирус дал возможность отодвинуть реализацию нацпроектов куда-нибудь на потом.

С этой точки зрения весьма показательна судьба давнего замысла властей отменить срок давности по налоговым спорам, в результате чего возможности дополнительных и произвольных изъятий средств у бизнеса выросли бы в неограниченных масштабах. Год назад соответствующие изменения в нормативную базу вошли в повестку пленума Верховного суда РФ, но в итоге решение не было принято, что можно расценивать хотя бы как тактическую победу той части экспертного сообщества и деловых кругов, которые сразу же предупредили о возможном непоправимом ущербе для делового климата в стране. Вряд ли бы отмена срока давности по налоговым претензиям сильно бы затронула крупный бизнес с его эшелонированной системой юридической защиты — крайними оказались бы малые и средние компании.

Таким образом, учитывая крайне ограниченные и неоднозначные возможности перечисленных возможностей пополнения казны, у властей в запасе остается только один вариант — принудительные изъятия. Этот сценарий, кстати, уже активно реализуется: как сообщил в марте генпрокурор РФ Игорь Краснов, еще в прошлом году в доход государства было взыскано имущество коррупционеров на 21 млрд рублей. По большому счету, это капля в море, но если обсуждаемый правительством законопроект об изъятии «подозрительных накоплений» в самом деле будет принят, то возможности пополнять бюджет за счет реквизиций могут резко вырасти — вместе с возможностями избирательного правосудия в данной сфере. Поэтому инициатива также содержит в себе политические риски: о качестве российского правосудия в последнее время не говорит только ленивый. Каких-либо критериев «подозрительности» доходов пока не представлено, и это рождает самые разные предположения наблюдателей. Понятно, впрочем, одно: потенциально такой подход затронуть может каждого, учитывая специфику первоначального накопления капитала в стране.

При этом реквизиции «подозрительных доходов» выглядят не единственным вариантом четвертого сценария — еще одной возможностью, которая недавно активно обсуждалась с подачи известного финансового аналитика Александра Разуваева, является деноминация рубля. Что опять же напоминает о событиях августа 1998 года, которым предшествовало списывание с рублевых купюр трех нулей, а также о конфискационных «денежных реформах» советского периода. Богатые исторические аналогии провоцируют и планы по наращиванию реквизиций под предлогом борьбы с коррупцией — на излете советских времен тоже шла кампания борьбы с «нетрудовыми доходами», увенчавшаяся известными результатами. В нынешнем же случае неким объективным «результатом на табло» стоит признать недавно опубликованные данные Forbes о состоянии богатейших россиян: всего за два месяца, с середины марта по середину мая, оно увеличилось на $ 454 млрд. Но олигархов в России, как хорошо известно, нет.

Николай Проценко

Источник
уникальные шаблоны и модули для dle
Комментарии (0)
Добавить комментарий
Прокомментировать
[related-news]
{related-news}
[/related-news]