Если хочешь что-то понять — сходи на литургию
---
Истина состоит в следующем: когда человек хочет лучше понять что-то, ему надо ходить на Святую литургию. После Святой литургии нам на короткое время открывается всё целиком, всё в Божественном порядке и логичности, и так мы можем понять Бога. Другое дело, когда человек пытается понять что-то своим умом, ведь ум сам по себе понять не может, поскольку он измучен, изранен и всё воспринимает искаженно.
Если у сегодняшнего человека возникает какая-нибудь особая проблема, он начинает ходить на сеансы психоанализа и посещает их по 10, 20 лет, чтобы понять то, чего понять не в силах. А когда дело дойдет до понимания, оказывается, что он опять не так всё понял, то есть понял сообразно той ране, которую в себе несет, сообразно той боли и затруднению, которые у него есть.
По этой причине мы и не понимаем друг друга: у нас нет общего кода для понимания, и каждый понимает соответственно проблемам, боли и ранам своей души. Мы потому не понимаем друг друга, что, по сути, хотим, чтобы другой понял нас, но ему тоже хочется, чтобы мы его поняли. Мы хотим поставить другого на наше место, но он тоже этого хочет, и так складывается то характерное непонимание, с которым мы сегодня сталкиваемся везде, потому что ко всему этому добавляется и тот факт, что мы не так смиренны, как могли бы быть.
Сегодня нас всё подталкивает к себялюбию, услаждению себя, мы отличаемся надменностью, но хотим еще большего: чтобы другой нас понял! Чтобы другой поставил себя на наше место! И это «чтобы другой нас понял» ведет нас к череде конфликтов, а в итоге никто никого не понимает.
Я сказал, что на Святой литургии мы понимаем — мы вдруг начинаем понимать — и, поняв положение дел с точки зрения Бога, бываем изумлены, потому что всё оказывается совсем не таким, каким мы себе представляли. Божия логика, логика Святого Духа — это нечто совсем другое, она содержит смыслы, понятия и решения, которые нам даже в голову не приходили.
На Святой литургии мы переживаем всеобщее единство, которое кажется чем-то труднодостижимым, и когда оно вдруг начинает осуществляться, благодаря ему мы понимаем других. Сначала объединяемся, а потом понимаем. Святая литургия это и дает: контекст любви, исходящей от всех. Прежде всего, от Бога ко всем: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое…» (Ин. 6, 63) — и, вступая в эту логику, в логику Святого Духа, сердечно и таинственно, каждый из нас, стоящих там, постепенно начинает понимать, что большинство наших проблем — это даже не проблемы, что реально большинство человеческих проблем исчезает, а не решается, — и понимаем мы это именно на Святой литургии.
Поняв это, мы начинаем искать, где служат Святую литургию, чтобы пойти на нее снова и снова, и нам это никогда не надоедает. И не только не надоедает: мы этого ищем, нам этого не хватает. Нам не хватает этого совершенства, исходящего от Бога, посреди всей этой боли, скорби, несчастья, безысходности и проблем.
Так много раз, когда мы этого и не ждали, оказывается, что наша проблема уже решена. Решение, выход и логика имеются даже в боли, несчастье и безработице, в них есть логика и то человеколюбие, которое говорит нам: «Приди, следующий шаг будет еще лучше!» Следующий этап будет лучше. Не правда ли?
Это утешение от Бога приходит, когда мы принимаем в себя эту логику, а чтобы ее принять, естественно, жертвуем частью своей «мудрости», то есть смиряемся, как говорят отцы Церкви. В духе ученичества, в духе утешения входим на внутренний допрос, и тогда приходит утешение.
Невидимо присутствующая энергия Божественной благодати, как говорит святой Максим Исповедник, всё видит и помогает каждому. Даже если это младенец, который ничего не понимает в происходящем в церкви, он получает еще большую помощь на своем уровне и постепенно делает следующий шаг, а в итоге может стать великим подвижником и святым, потому что он услаждается. Если не усладишься в Божественном, ты не можешь идти вперед.
Речь тут идет не о заповедях, законе, громе и молниях, которые Зевс мечет на нашу голову, хотя мы, священники, иногда тоже мечем молнии. Бог не мечет молний, и не мечет их, прежде всего, в нас, священников, хотя мы этого иногда заслуживаем. Но Он не мечет их ни в кого, и мы подходим к Нему ближе и видим, что наш Бог — вовсе не Зевс, а реально то, что мы читаем о Нем в Священном Писании, т. е. Он, прежде всего, Отец, Пастырь, утешение, благодать, благословение. И постепенно приобретаем нравы Этого превосходного Существа и начинаем меняться внешне, а другие говорят: «Вот, он освящается, он стал святым!»
А он освятился не просто так: это от Бога, он был утешен Богом, получил это благословение и стал воспринимать мир не так, как воспринимал раньше. Он начинает постепенно преображаться, душа его сначала отходит от страстей и постепенно начинает перетягивать к себе остальную часть, чтобы мы отлепились от старого. Но делает он это с удовольствием, не мучается, не говорит: «Сейчас я должен сделать это, потому что иначе на меня обрушится молния!» Он говорит обратное: «Как я могу огорчить такого Бога? Как могу?»
Поэтому человек становится верным, и подвижником, и монахом, и не знаю кем еще, и мирянином, и кем хотите, но он тот, кто познаёт Бога с этой стороны — а именно, что Бог есть любовь. Вот эту сторону мы познаём. Эту богодарованную сторону. И потом у нас появляется желание самим пожить этой богодарованной жизнью.
А теперь поговорим об одном апостольском тексте, который страшен, потому что написан будто специально для наших дней, он актуален. Он соотносится с темой блудного сына, потому что, к сожалению, блуд, мало или много, приятен нам всем, мы все, по сути, блудники.
Второй сын из притчи о блудном сыне, у которого тоже не было Бога в душе, который Бога не понимал и всего-то и хотел, что наесться козлятины, терпел и не говорил об этом: «Как бы отец не вознегодовал, если попрошу у него козленка!» Итак, он хранил молчание. Но всё это копилось в нем, и он не услаждался любовью Бога. Вот что страшно: оба сына не услаждались любовью Бога.
«Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною» (1 Кор. 6, 12).
Я могу делать всё, братия мои, — это близко к притче о блудном сыне, — но не всё мне полезно. А почему не всё полезно? И тут же следует ответ: «но ничто не должно обладать мною». Потому что то, что мне не на пользу, берет надо мной власть, захватывает меня в плен. Это нечто такое, о чем мы наверняка и не подумали как следует, а именно, мы не подумали, что то, что мне не на пользу, то есть такие дела, которые противны воле Божией, по какой-то таинственной причине берут меня в плен, превращаются в привычки, становятся реально капканами и тюрьмами, из которых выбраться нелегко.
Вы знаете, что Бог благороден и никого рядом с Собой насильно не держит, а диавол, именно потому, что он то, что он есть, удерживает нас насильно. Поэтому Бога зовешь: «Господи Иисусе Христе», — а Он не приходит, ждет, чтобы ты совершил весь свой экзистенциальный путь, и чтобы тогда Он пришел. А диавола позовешь, и он тут же прибегает. Богу говоришь: «Уходи!» — и Он, не успев прийти, уходит. А диаволу говоришь: «Убирайся!» — а он не уходит.
— Но ты же меня звал!
— Я больше не хочу тебя видеть!
— А я — вот он, здесь!
Он не уходит с легкостью, он властвует над нами и создает у нас привычки.
«Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то и другое. Тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела. Бог воскресил Господа, воскресит и нас силою Своею» (1 Кор. 6, 13–14).
Не одна только душа для Господа. Период платонизма окончательно завершен с периодом Нового Завета. Тело тоже для Господа, у него тоже есть духовные порывы. Мы живем в эпоху, которая всё еще презирает тело, в которой еще считается, что человек может осквернить свое тело и оставаться чистым по духу. «Потому что дух — другого порядка», — говорят. Да, но только он не другого порядка: человек един, и если я оскверняю свой палец, этим пальцем оскверняю и душу. Когда пачкаю свои руки, ноги, глаза, всё тело, особенно посредством блуда, то так и получается, не правда ли?
Наша эпоха не хочет этого слушать, потому что она, как мы сказали, платоническая. Платоническая вера в то, что человек — это только душа, приводит к таким последствиям, что, что бы ты ни делал со своим телом, всё это не имеет никакого значения. А на самом деле ты не можешь делать с телом ничего, потому что душа делает то же самое, что и тело.
И посмотрите, какой дух утешения содержится тут: «Разве не знаете, что тела ваши суть члены Христовы?» (1 Кор. 6, ст. 15).
Телесно мы тоже члены: телесно крещаемся, миропомазуемся, причащаемся Тела и Крови Христовых. Мы телесные члены, тело создано Богом, а не каким-нибудь злым божком, или получилось в результате какой-нибудь случайности и аномалии во вселенной. И оно никогда не будет упразднено. Потому что оно — Божие дело.
«Итак отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет! Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею? ибо сказано: два будут одна плоть. А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом» (1 Кор. 6, 15–17).
Здесь вам придется выбирать одно из двух, т. е. ты не можешь сказать, что будешь и один дух с Господом, и одно тело с блудницей. Не можешь ты этого сказать: или одно, или другое, т. е. тело увлекает за собой дух, и наоборот. Апостол хочет сказать здесь, что если ты один дух со Христом, то будешь и одним телом с Ним. А если ты одно тело с блудницей, то будешь одним духом с ней.
«Бегайте блуда; всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела» (1 Кор. 6, 18).
Здесь мы тут же слышим амбициозные крики:
— А разве я не имею права делать со своим телом, что хочу? Разве оно не мое? А чье же оно? Попы, убирайтесь отсюда!
Одно время шла дискуссия об абортах, и, помню, проходили демонстрации каких-то феминисток, которые кричали:
— Я имею власть над своим телом!
Священники им возражали, а они кричали:
— Священники пусть занимаются своей службой: литургиями, вечернями и водосвятными молебнами! Занимайтесь духовными делами, а телесными будем заниматься мы.
А разве я согрешаю не своим телом, разве оно не мое? Я ведь не согрешаю посредством твоего тела. Должна быть веская причина, чтобы святой апостол Павел сказал это. Какова же она?
«Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои? Ибо вы куплены дорогою ценою» (1 Кор. 6, 19–20).
Вы куплены ценою, вы выкуплены, вы проданы и выкуплены. Вы храм Святого Духа — в том смысле, что чувствуете это присутствие Святого Духа. Поэтому, когда человек не чувствует присутствия Святого Духа, всё, о чем мы сейчас говорим, не имеет смысла. Важно, чтобы человек чувствовал присутствие Святого Духа. Для этого нам не надо выходить из телесного измерения, не надо всем становиться монахами, просто человек чувствует, что его критерии очень сильно меняются.
Сегодня людей, особенно молодых, стараются убедить, что у них должна быть сексуальная открытость. А результат таков, что им наносят вред. Потому что вот в этой чаше вмещается столько-то воды, и если я стану раздавать ее всем вам, то будет ли мне что пить в конце? Если я расплескиваю сейчас эту воду, не правда ли? И если придет пора служить водосвятный молебен, то воды не окажется вообще, и, таким образом, не станет даже святой воды. Так что должен существовать Святой Дух, чтобы Он обновлял в тебе это, чтобы у тебя был источник, от которого бы ты питался и давал другим.
Так что эта любовь — не просто естественная любовь. Если же это не соблюдается, что происходит? Мы расплескиваем здесь, расплескиваем там, расплескиваем весь день и всю ночь, а в конце супруги приходят к нам, священникам, и говорят:
— Мы не можем любить друг друга. Не находим в себе сил любить друг друга.
У этого, естественно, есть какая-то предыстория, т. е. они себя разорили. Это разорение и совершается сейчас в среде молодежи, для которой конечный идеал — быть привлекательным (привлекательной), вступать в связи с 12–13-летнего возраста, и чтобы молодой человек израсходовал себя, еще не достигнув определенного возраста, когда он уже ничего расходовать не сможет. Он одичал, отвык от всех и вся и чувствует, что его все обманывают, а в итоге впадает в депрессию.
Сегодня это обычное явление, и мы не можем этого скрывать или замалчивать, потому что это — реальность. Я работаю в таком мире студентов, и это мой повседневный опыт: смотрю на молодых и вижу, что у них нет сил жить. 20-летние, они выглядят как 70-летние, потому что растратили свои жизненные силы налево и направо. А некоторые уже полностью разрушены, даже телесно. Иногда я даже чувствую себя моложе их и говорю им об этом.
Всё дело в том, что молодому человеку необходимо заново открыть для себя это равновесие здесь, где человек — храм Духа Святого. И тогда он вдруг обнаружит, что то, что он приобретает, измерения, которые получает, таковы, что с ними просто не может сравниться то, что дает ему мир. То, что он получает, гораздо выше и грандиозней. Он обретает глубину, достоинство, Бог слышит такого молодого человека и заботится о нем с особенной силой. Этот юноша становится способным понять трудные и сложные вещи и полюбить то, что гораздо глубже и мудрее всего, что может предложить ему современный лайфстайл.
Конечно, нам необходимо понять эти моменты, потому что в противном случае мы будем захвачены ими в плен и все вместе будем катиться к такому состоянию, к которому приводит только безумие.
Священник Николай Людовикос
Если у сегодняшнего человека возникает какая-нибудь особая проблема, он начинает ходить на сеансы психоанализа и посещает их по 10, 20 лет, чтобы понять то, чего понять не в силах. А когда дело дойдет до понимания, оказывается, что он опять не так всё понял, то есть понял сообразно той ране, которую в себе несет, сообразно той боли и затруднению, которые у него есть.
По этой причине мы и не понимаем друг друга: у нас нет общего кода для понимания, и каждый понимает соответственно проблемам, боли и ранам своей души. Мы потому не понимаем друг друга, что, по сути, хотим, чтобы другой понял нас, но ему тоже хочется, чтобы мы его поняли. Мы хотим поставить другого на наше место, но он тоже этого хочет, и так складывается то характерное непонимание, с которым мы сегодня сталкиваемся везде, потому что ко всему этому добавляется и тот факт, что мы не так смиренны, как могли бы быть.
Сегодня нас всё подталкивает к себялюбию, услаждению себя, мы отличаемся надменностью, но хотим еще большего: чтобы другой нас понял! Чтобы другой поставил себя на наше место! И это «чтобы другой нас понял» ведет нас к череде конфликтов, а в итоге никто никого не понимает.
Я сказал, что на Святой литургии мы понимаем — мы вдруг начинаем понимать — и, поняв положение дел с точки зрения Бога, бываем изумлены, потому что всё оказывается совсем не таким, каким мы себе представляли. Божия логика, логика Святого Духа — это нечто совсем другое, она содержит смыслы, понятия и решения, которые нам даже в голову не приходили.
На Святой литургии мы переживаем всеобщее единство, которое кажется чем-то труднодостижимым, и когда оно вдруг начинает осуществляться, благодаря ему мы понимаем других. Сначала объединяемся, а потом понимаем. Святая литургия это и дает: контекст любви, исходящей от всех. Прежде всего, от Бога ко всем: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое…» (Ин. 6, 63) — и, вступая в эту логику, в логику Святого Духа, сердечно и таинственно, каждый из нас, стоящих там, постепенно начинает понимать, что большинство наших проблем — это даже не проблемы, что реально большинство человеческих проблем исчезает, а не решается, — и понимаем мы это именно на Святой литургии.
Поняв это, мы начинаем искать, где служат Святую литургию, чтобы пойти на нее снова и снова, и нам это никогда не надоедает. И не только не надоедает: мы этого ищем, нам этого не хватает. Нам не хватает этого совершенства, исходящего от Бога, посреди всей этой боли, скорби, несчастья, безысходности и проблем.
Так много раз, когда мы этого и не ждали, оказывается, что наша проблема уже решена. Решение, выход и логика имеются даже в боли, несчастье и безработице, в них есть логика и то человеколюбие, которое говорит нам: «Приди, следующий шаг будет еще лучше!» Следующий этап будет лучше. Не правда ли?
Это утешение от Бога приходит, когда мы принимаем в себя эту логику, а чтобы ее принять, естественно, жертвуем частью своей «мудрости», то есть смиряемся, как говорят отцы Церкви. В духе ученичества, в духе утешения входим на внутренний допрос, и тогда приходит утешение.
Невидимо присутствующая энергия Божественной благодати, как говорит святой Максим Исповедник, всё видит и помогает каждому. Даже если это младенец, который ничего не понимает в происходящем в церкви, он получает еще большую помощь на своем уровне и постепенно делает следующий шаг, а в итоге может стать великим подвижником и святым, потому что он услаждается. Если не усладишься в Божественном, ты не можешь идти вперед.
Речь тут идет не о заповедях, законе, громе и молниях, которые Зевс мечет на нашу голову, хотя мы, священники, иногда тоже мечем молнии. Бог не мечет молний, и не мечет их, прежде всего, в нас, священников, хотя мы этого иногда заслуживаем. Но Он не мечет их ни в кого, и мы подходим к Нему ближе и видим, что наш Бог — вовсе не Зевс, а реально то, что мы читаем о Нем в Священном Писании, т. е. Он, прежде всего, Отец, Пастырь, утешение, благодать, благословение. И постепенно приобретаем нравы Этого превосходного Существа и начинаем меняться внешне, а другие говорят: «Вот, он освящается, он стал святым!»
А он освятился не просто так: это от Бога, он был утешен Богом, получил это благословение и стал воспринимать мир не так, как воспринимал раньше. Он начинает постепенно преображаться, душа его сначала отходит от страстей и постепенно начинает перетягивать к себе остальную часть, чтобы мы отлепились от старого. Но делает он это с удовольствием, не мучается, не говорит: «Сейчас я должен сделать это, потому что иначе на меня обрушится молния!» Он говорит обратное: «Как я могу огорчить такого Бога? Как могу?»
Поэтому человек становится верным, и подвижником, и монахом, и не знаю кем еще, и мирянином, и кем хотите, но он тот, кто познаёт Бога с этой стороны — а именно, что Бог есть любовь. Вот эту сторону мы познаём. Эту богодарованную сторону. И потом у нас появляется желание самим пожить этой богодарованной жизнью.
А теперь поговорим об одном апостольском тексте, который страшен, потому что написан будто специально для наших дней, он актуален. Он соотносится с темой блудного сына, потому что, к сожалению, блуд, мало или много, приятен нам всем, мы все, по сути, блудники.
Второй сын из притчи о блудном сыне, у которого тоже не было Бога в душе, который Бога не понимал и всего-то и хотел, что наесться козлятины, терпел и не говорил об этом: «Как бы отец не вознегодовал, если попрошу у него козленка!» Итак, он хранил молчание. Но всё это копилось в нем, и он не услаждался любовью Бога. Вот что страшно: оба сына не услаждались любовью Бога.
«Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною» (1 Кор. 6, 12).
Я могу делать всё, братия мои, — это близко к притче о блудном сыне, — но не всё мне полезно. А почему не всё полезно? И тут же следует ответ: «но ничто не должно обладать мною». Потому что то, что мне не на пользу, берет надо мной власть, захватывает меня в плен. Это нечто такое, о чем мы наверняка и не подумали как следует, а именно, мы не подумали, что то, что мне не на пользу, то есть такие дела, которые противны воле Божией, по какой-то таинственной причине берут меня в плен, превращаются в привычки, становятся реально капканами и тюрьмами, из которых выбраться нелегко.
Вы знаете, что Бог благороден и никого рядом с Собой насильно не держит, а диавол, именно потому, что он то, что он есть, удерживает нас насильно. Поэтому Бога зовешь: «Господи Иисусе Христе», — а Он не приходит, ждет, чтобы ты совершил весь свой экзистенциальный путь, и чтобы тогда Он пришел. А диавола позовешь, и он тут же прибегает. Богу говоришь: «Уходи!» — и Он, не успев прийти, уходит. А диаволу говоришь: «Убирайся!» — а он не уходит.
— Но ты же меня звал!
— Я больше не хочу тебя видеть!
— А я — вот он, здесь!
Он не уходит с легкостью, он властвует над нами и создает у нас привычки.
«Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то и другое. Тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела. Бог воскресил Господа, воскресит и нас силою Своею» (1 Кор. 6, 13–14).
Не одна только душа для Господа. Период платонизма окончательно завершен с периодом Нового Завета. Тело тоже для Господа, у него тоже есть духовные порывы. Мы живем в эпоху, которая всё еще презирает тело, в которой еще считается, что человек может осквернить свое тело и оставаться чистым по духу. «Потому что дух — другого порядка», — говорят. Да, но только он не другого порядка: человек един, и если я оскверняю свой палец, этим пальцем оскверняю и душу. Когда пачкаю свои руки, ноги, глаза, всё тело, особенно посредством блуда, то так и получается, не правда ли?
Наша эпоха не хочет этого слушать, потому что она, как мы сказали, платоническая. Платоническая вера в то, что человек — это только душа, приводит к таким последствиям, что, что бы ты ни делал со своим телом, всё это не имеет никакого значения. А на самом деле ты не можешь делать с телом ничего, потому что душа делает то же самое, что и тело.
И посмотрите, какой дух утешения содержится тут: «Разве не знаете, что тела ваши суть члены Христовы?» (1 Кор. 6, ст. 15).
Телесно мы тоже члены: телесно крещаемся, миропомазуемся, причащаемся Тела и Крови Христовых. Мы телесные члены, тело создано Богом, а не каким-нибудь злым божком, или получилось в результате какой-нибудь случайности и аномалии во вселенной. И оно никогда не будет упразднено. Потому что оно — Божие дело.
«Итак отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет! Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею? ибо сказано: два будут одна плоть. А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом» (1 Кор. 6, 15–17).
Здесь вам придется выбирать одно из двух, т. е. ты не можешь сказать, что будешь и один дух с Господом, и одно тело с блудницей. Не можешь ты этого сказать: или одно, или другое, т. е. тело увлекает за собой дух, и наоборот. Апостол хочет сказать здесь, что если ты один дух со Христом, то будешь и одним телом с Ним. А если ты одно тело с блудницей, то будешь одним духом с ней.
«Бегайте блуда; всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела» (1 Кор. 6, 18).
Здесь мы тут же слышим амбициозные крики:
— А разве я не имею права делать со своим телом, что хочу? Разве оно не мое? А чье же оно? Попы, убирайтесь отсюда!
Одно время шла дискуссия об абортах, и, помню, проходили демонстрации каких-то феминисток, которые кричали:
— Я имею власть над своим телом!
Священники им возражали, а они кричали:
— Священники пусть занимаются своей службой: литургиями, вечернями и водосвятными молебнами! Занимайтесь духовными делами, а телесными будем заниматься мы.
А разве я согрешаю не своим телом, разве оно не мое? Я ведь не согрешаю посредством твоего тела. Должна быть веская причина, чтобы святой апостол Павел сказал это. Какова же она?
«Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои? Ибо вы куплены дорогою ценою» (1 Кор. 6, 19–20).
Вы куплены ценою, вы выкуплены, вы проданы и выкуплены. Вы храм Святого Духа — в том смысле, что чувствуете это присутствие Святого Духа. Поэтому, когда человек не чувствует присутствия Святого Духа, всё, о чем мы сейчас говорим, не имеет смысла. Важно, чтобы человек чувствовал присутствие Святого Духа. Для этого нам не надо выходить из телесного измерения, не надо всем становиться монахами, просто человек чувствует, что его критерии очень сильно меняются.
Сегодня людей, особенно молодых, стараются убедить, что у них должна быть сексуальная открытость. А результат таков, что им наносят вред. Потому что вот в этой чаше вмещается столько-то воды, и если я стану раздавать ее всем вам, то будет ли мне что пить в конце? Если я расплескиваю сейчас эту воду, не правда ли? И если придет пора служить водосвятный молебен, то воды не окажется вообще, и, таким образом, не станет даже святой воды. Так что должен существовать Святой Дух, чтобы Он обновлял в тебе это, чтобы у тебя был источник, от которого бы ты питался и давал другим.
Так что эта любовь — не просто естественная любовь. Если же это не соблюдается, что происходит? Мы расплескиваем здесь, расплескиваем там, расплескиваем весь день и всю ночь, а в конце супруги приходят к нам, священникам, и говорят:
— Мы не можем любить друг друга. Не находим в себе сил любить друг друга.
У этого, естественно, есть какая-то предыстория, т. е. они себя разорили. Это разорение и совершается сейчас в среде молодежи, для которой конечный идеал — быть привлекательным (привлекательной), вступать в связи с 12–13-летнего возраста, и чтобы молодой человек израсходовал себя, еще не достигнув определенного возраста, когда он уже ничего расходовать не сможет. Он одичал, отвык от всех и вся и чувствует, что его все обманывают, а в итоге впадает в депрессию.
Сегодня это обычное явление, и мы не можем этого скрывать или замалчивать, потому что это — реальность. Я работаю в таком мире студентов, и это мой повседневный опыт: смотрю на молодых и вижу, что у них нет сил жить. 20-летние, они выглядят как 70-летние, потому что растратили свои жизненные силы налево и направо. А некоторые уже полностью разрушены, даже телесно. Иногда я даже чувствую себя моложе их и говорю им об этом.
Всё дело в том, что молодому человеку необходимо заново открыть для себя это равновесие здесь, где человек — храм Духа Святого. И тогда он вдруг обнаружит, что то, что он приобретает, измерения, которые получает, таковы, что с ними просто не может сравниться то, что дает ему мир. То, что он получает, гораздо выше и грандиозней. Он обретает глубину, достоинство, Бог слышит такого молодого человека и заботится о нем с особенной силой. Этот юноша становится способным понять трудные и сложные вещи и полюбить то, что гораздо глубже и мудрее всего, что может предложить ему современный лайфстайл.
Конечно, нам необходимо понять эти моменты, потому что в противном случае мы будем захвачены ими в плен и все вместе будем катиться к такому состоянию, к которому приводит только безумие.
Священник Николай Людовикос
Источник: labuda.blog
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]