«Волшебный мост» Исраэля Таля, или Как израильтяне не построили вундерваффе
---
Специальный «штурмовой мост» должен был позволить израильтянам легко и быстро перебросить свои танковые части на египетский берег. На учениях всё получалось, а вот на войне… Как евреи строили чудо-конструкцию и пытались использовать её в боевых условиях — сейчас расскажем.
После войны 1967 года Израиль и Египет были разделены Суэцким каналом. Конечно, это был не Ла-Манш, но и его преодоление было достаточно сложным делом. Если вам нужно не просто добраться до другого берега в одних плавках, а перебросить побольше войск и обеспечить их снабжение. И если Египту в этом деле обещали подсобить советские товарищи, то евреям приходилось выкручиваться самим.
Впрочем, умения выкручиваться жителям Земли обетованной было не занимать. Очень быстро они решили: раз мы не умеем быстро строить мост на воде, таки давайте построим его заранее где-нибудь ещё. А в нужный момент скажем, что он у нас есть…
Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова…
Формально автором идеи буксируемого танками роликового моста считается Исраэль Таль — будущий «отец „Меркавы“», а в тот момент — заместитель начальника Генштаба АОИ (Армии обороны Израиля). Разумеется, у начальника такого уровня «были лапки». То есть подчинённые, которые должны были воплощать идею непосредственно в металл.
Исраэль Таль
Таль ретранслировал мысли о мосте Давиду Ласкову, отвечавшему за разработки в инженерных войсках. Родившийся в далёком сибирском Омске сын глазного врача идею «развил и углубил». Однако это по-прежнему была «схема идеи», реализовать которую выпало инженер-механику Фридриху Левихтеру.
Прикинув сложность задачи, он решил сначала «потренироваться на кошках» — и спроектировал прототип моста длиной 50 метров.
Как раз чтобы переправить БТР через библейскую речку Иордан без процедуры недобровольного крещения экипажа.
Основным элементом будущего израильского чудо-оружия стал стальной роллер — девять метров длины, 1,8 метра в диаметре и весом пять тонн. Чтобы сохранить плавучесть при повреждении оболочки пулями или осколками, роллеры заполнялись пенопластом.
По расчётам Левихтера выходило, что для форсирования Суэцкого канала потребуется мост весом 500 тонн. С такими цифрами нагрузка на бюджет — ой, то есть на буксировщиков — становилась чересчур большой. Так что «сверху» попросили немножко обмануть физику и уменьшить тоннаж хотя бы до четырёх сотен.
Киев бомбили, Нам объявили, Что началася война…
Уже первые тренировки с полноразмерным мостом показали, что с обманом физики получилось как-то не очень: при попытке протащить конструкцию десять километров случилось четыре поломки, из-за которых к финишу мост «усох» на четверть. Однако чтобы не портить настроение хорошим людям, пришлось немного схитрить.
На испытаниях у плотины Сахар-ха-Руэйфе отрезок местности длиной 800 метров заранее разровняли бульдозерами, а участок на реке, как говорили злые языки, выбрали шириной поменьше, чтобы точно хватило. На этот раз всё прошло куда успешнее — Таль и Ласков получили за его создание премию Безопасности Израиля.
Последние элементы роликового моста закончили в конце сентября 1973 года и доставили на базу «Юкон», где они должны были храниться. На рассвете шестого октября принялись за сборку и подготовку к буксировке… а через 15 минут после начала войны по базе хранения нанесла удар египетская авиация.
Больших успехов, правда, арабы не добились. Однако это был всего лишь первый звоночек, что война идёт совсем не так, как планировали в Тель-Авиве.
Более того, выяснилась одна неприятная подробность. На учениях в перетаскивании моста тренировались танкисты из 7-й бронетанковой бригады — лучшей в АОИ. Именно как лучшие они и были переведены накануне войны с южного «египетского» направления, на более северное (Голаны). Прибывшая на их место 460-я резервистская бригада представляла собой «сборную солянку» экипажей из различных мест — танковой школы, учебных баз и так далее. При словах «буксировать мост» её танкисты делали круглые глаза.
Проблема была не только в «кто будет тащить», но и в «куда тащить». Заботливо подготовленный до войны «дворик» — участок, с двух сторон ограждённый высокими насыпями, где можно было бы без помех готовиться к броску на плацдарм, как и бо́льшая часть израильского берега, сейчас находился в руках египтян.
Тянем-потянем, вытянуть не можем…
Только к вечеру девятого октября разведчики дивизии Ариэля Шарона нашли свободный от вражеских частей участок на стыке между 2-й и 3-й армией Египта. Однако предложение Шарона немедленно сосредоточить там части, переправиться через канал и атаковать отклонили. Одной из причин стало отсутствие необходимого оборудования — захват построенных египтянами переправ, на которые надеялся Шарон, представлялся сомнительной авантюрой, а израильские средства находились, мягко говоря, в другом месте.
Израильские танкисты буксируют «роликовый» мост
Лишь через несколько дней командование АОИ сумело наскрести танковый батальон для буксировки моста от базы «Юкон» к предполагаемому месту высадки. Для этого требовалось преодолеть 30 километров по далеко не самой ровной местности. Но по предвоенным планам именно роликовый мост должен был стать первой переправой через канал — он-то был уже готов, а понтонную переправу ещё требовалось собрать под огнём противника.
Пробная тренировка в перетаскивании моста десятью танками на три километра была сочтена успешной. Однако, когда 16 октября мост начали тащить «по-настоящему», сразу же начались проблемы. Сначала один из механиков-водителей уснул за рычагами и не услышал приказа о начале движения.
В результате его экипаж оказался единственным в мире, у кого в описании ДТП могла быть запись «попал под мост».
Движение прекратили, танк вытащили, но ещё через 13 километров при попытке преодолеть песчаные дюны мост сломался — обмануть физику таки да, не удалось: облегчение за счёт прочности конструкции больно аукнулось. Впрочем, продолжать движение в любом случае было особо некуда: впереди шли отчаянные бои за участки по сторонам от района будущей переправы.
Особенно жаркие схватки разгорелись на участке так называемой Китайской фермы — бывшей египетской опытной сельхозстанции, оснащённой когда-то японским оборудованием с иероглифами. В один из моментов египетские танки даже прорвались к буксируемому мосту — еврейские машины, исполнявшие роль тягачей, были вынуждены отцепить тросы и вступить в бой.
Бои за Китайскую ферму
Продолжить перетаскивание удалось лишь на следующий день. Правда, движению снова мешали всяческие недоразумения — сгоревшие танки, мины, артобстрел и бродящие по округе египтяне. В одной из стычек погиб сопровождавший мост старший офицер инженерных войск Южного округа подполковник Аарон «Джонни» Тэнэ. Позднее в честь него роликовую переправу назовут «мост Джонни».
Дотащить чудо-конструкцию до берега удалось лишь к вечеру 18 октября. К этому моменту бои на западном берегу шли уже два дня — израильские танки переправлялись паромами и по понтонной переправе.
В целом итог этой попытки создать и применить очередное вундерваффе лучше всего подвёл один из пользователей Сети: «мост Таля был полной бездарностью и авантюрой».
Военный историк Давид Гендельман, дал комментарий, достойный того, чтобы включить его в статью:
«Вообще неверно давать оценку применению моста как таковому отдельно, надо смотреть именно на широкую концепцию войны, как её рассматривали и как к ней готовились. Это пример „если вам всё не нравится, почему вы решили начать с моей парикмахерской“.
Вся оперативная концепция провалилась: предупреждение разведки, заблаговременная мобилизация резервов и их развёртывание, роль линии Бар-Лева в обороне, роль и место авиации в первом этапе войны, шапкозакидательские настроения в целом, загон обороны как вида боевых действий под скамейку, планирование остановки противника прямо на линии соприкосновения, немедленные контратаки наличными кадровыми силами и немедленное контрнаступление силами резервных дивизий с переносом боевых действий на территорию противника — почему вообще возникла необходимость в штурмовом форсировании, зачем это нужно было так быстро: потому что вторгшийся противник будет быстро отброшен и нужно средство скоростного форсирования, чтобы сразу же перейти к этапу контрнаступления на том берегу, высокие скорости залог победы и т. д. и т. п.
Я на эту тему могу лекции читать, но тут я говорю коротко.) Поэтому правильный вывод именно такой, как я сказал: роликовый мост готовился для одной войны, но война оказалась совершенно другая, отсюда и проблемы с его применением. Не потому, что он „бездарность и авантюра“ как инженерное средство форсирования само по себе, а потому, что условия применения оказались совершенно другие. Не мост провалился — концепция войны провалилась. Это принципиальная разница. „Понимать надо“».
Андрей Уланов
После войны 1967 года Израиль и Египет были разделены Суэцким каналом. Конечно, это был не Ла-Манш, но и его преодоление было достаточно сложным делом. Если вам нужно не просто добраться до другого берега в одних плавках, а перебросить побольше войск и обеспечить их снабжение. И если Египту в этом деле обещали подсобить советские товарищи, то евреям приходилось выкручиваться самим.
Впрочем, умения выкручиваться жителям Земли обетованной было не занимать. Очень быстро они решили: раз мы не умеем быстро строить мост на воде, таки давайте построим его заранее где-нибудь ещё. А в нужный момент скажем, что он у нас есть…
Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова…
Формально автором идеи буксируемого танками роликового моста считается Исраэль Таль — будущий «отец „Меркавы“», а в тот момент — заместитель начальника Генштаба АОИ (Армии обороны Израиля). Разумеется, у начальника такого уровня «были лапки». То есть подчинённые, которые должны были воплощать идею непосредственно в металл.
Исраэль Таль
Таль ретранслировал мысли о мосте Давиду Ласкову, отвечавшему за разработки в инженерных войсках. Родившийся в далёком сибирском Омске сын глазного врача идею «развил и углубил». Однако это по-прежнему была «схема идеи», реализовать которую выпало инженер-механику Фридриху Левихтеру.
Прикинув сложность задачи, он решил сначала «потренироваться на кошках» — и спроектировал прототип моста длиной 50 метров.
Как раз чтобы переправить БТР через библейскую речку Иордан без процедуры недобровольного крещения экипажа.
Основным элементом будущего израильского чудо-оружия стал стальной роллер — девять метров длины, 1,8 метра в диаметре и весом пять тонн. Чтобы сохранить плавучесть при повреждении оболочки пулями или осколками, роллеры заполнялись пенопластом.
По расчётам Левихтера выходило, что для форсирования Суэцкого канала потребуется мост весом 500 тонн. С такими цифрами нагрузка на бюджет — ой, то есть на буксировщиков — становилась чересчур большой. Так что «сверху» попросили немножко обмануть физику и уменьшить тоннаж хотя бы до четырёх сотен.
Киев бомбили, Нам объявили, Что началася война…
Уже первые тренировки с полноразмерным мостом показали, что с обманом физики получилось как-то не очень: при попытке протащить конструкцию десять километров случилось четыре поломки, из-за которых к финишу мост «усох» на четверть. Однако чтобы не портить настроение хорошим людям, пришлось немного схитрить.
На испытаниях у плотины Сахар-ха-Руэйфе отрезок местности длиной 800 метров заранее разровняли бульдозерами, а участок на реке, как говорили злые языки, выбрали шириной поменьше, чтобы точно хватило. На этот раз всё прошло куда успешнее — Таль и Ласков получили за его создание премию Безопасности Израиля.
Последние элементы роликового моста закончили в конце сентября 1973 года и доставили на базу «Юкон», где они должны были храниться. На рассвете шестого октября принялись за сборку и подготовку к буксировке… а через 15 минут после начала войны по базе хранения нанесла удар египетская авиация.
Больших успехов, правда, арабы не добились. Однако это был всего лишь первый звоночек, что война идёт совсем не так, как планировали в Тель-Авиве.
Более того, выяснилась одна неприятная подробность. На учениях в перетаскивании моста тренировались танкисты из 7-й бронетанковой бригады — лучшей в АОИ. Именно как лучшие они и были переведены накануне войны с южного «египетского» направления, на более северное (Голаны). Прибывшая на их место 460-я резервистская бригада представляла собой «сборную солянку» экипажей из различных мест — танковой школы, учебных баз и так далее. При словах «буксировать мост» её танкисты делали круглые глаза.
Проблема была не только в «кто будет тащить», но и в «куда тащить». Заботливо подготовленный до войны «дворик» — участок, с двух сторон ограждённый высокими насыпями, где можно было бы без помех готовиться к броску на плацдарм, как и бо́льшая часть израильского берега, сейчас находился в руках египтян.
Тянем-потянем, вытянуть не можем…
Только к вечеру девятого октября разведчики дивизии Ариэля Шарона нашли свободный от вражеских частей участок на стыке между 2-й и 3-й армией Египта. Однако предложение Шарона немедленно сосредоточить там части, переправиться через канал и атаковать отклонили. Одной из причин стало отсутствие необходимого оборудования — захват построенных египтянами переправ, на которые надеялся Шарон, представлялся сомнительной авантюрой, а израильские средства находились, мягко говоря, в другом месте.
Израильские танкисты буксируют «роликовый» мост
Лишь через несколько дней командование АОИ сумело наскрести танковый батальон для буксировки моста от базы «Юкон» к предполагаемому месту высадки. Для этого требовалось преодолеть 30 километров по далеко не самой ровной местности. Но по предвоенным планам именно роликовый мост должен был стать первой переправой через канал — он-то был уже готов, а понтонную переправу ещё требовалось собрать под огнём противника.
Пробная тренировка в перетаскивании моста десятью танками на три километра была сочтена успешной. Однако, когда 16 октября мост начали тащить «по-настоящему», сразу же начались проблемы. Сначала один из механиков-водителей уснул за рычагами и не услышал приказа о начале движения.
В результате его экипаж оказался единственным в мире, у кого в описании ДТП могла быть запись «попал под мост».
Движение прекратили, танк вытащили, но ещё через 13 километров при попытке преодолеть песчаные дюны мост сломался — обмануть физику таки да, не удалось: облегчение за счёт прочности конструкции больно аукнулось. Впрочем, продолжать движение в любом случае было особо некуда: впереди шли отчаянные бои за участки по сторонам от района будущей переправы.
Особенно жаркие схватки разгорелись на участке так называемой Китайской фермы — бывшей египетской опытной сельхозстанции, оснащённой когда-то японским оборудованием с иероглифами. В один из моментов египетские танки даже прорвались к буксируемому мосту — еврейские машины, исполнявшие роль тягачей, были вынуждены отцепить тросы и вступить в бой.
Бои за Китайскую ферму
Продолжить перетаскивание удалось лишь на следующий день. Правда, движению снова мешали всяческие недоразумения — сгоревшие танки, мины, артобстрел и бродящие по округе египтяне. В одной из стычек погиб сопровождавший мост старший офицер инженерных войск Южного округа подполковник Аарон «Джонни» Тэнэ. Позднее в честь него роликовую переправу назовут «мост Джонни».
Дотащить чудо-конструкцию до берега удалось лишь к вечеру 18 октября. К этому моменту бои на западном берегу шли уже два дня — израильские танки переправлялись паромами и по понтонной переправе.
В целом итог этой попытки создать и применить очередное вундерваффе лучше всего подвёл один из пользователей Сети: «мост Таля был полной бездарностью и авантюрой».
Военный историк Давид Гендельман, дал комментарий, достойный того, чтобы включить его в статью:
«Вообще неверно давать оценку применению моста как таковому отдельно, надо смотреть именно на широкую концепцию войны, как её рассматривали и как к ней готовились. Это пример „если вам всё не нравится, почему вы решили начать с моей парикмахерской“.
Вся оперативная концепция провалилась: предупреждение разведки, заблаговременная мобилизация резервов и их развёртывание, роль линии Бар-Лева в обороне, роль и место авиации в первом этапе войны, шапкозакидательские настроения в целом, загон обороны как вида боевых действий под скамейку, планирование остановки противника прямо на линии соприкосновения, немедленные контратаки наличными кадровыми силами и немедленное контрнаступление силами резервных дивизий с переносом боевых действий на территорию противника — почему вообще возникла необходимость в штурмовом форсировании, зачем это нужно было так быстро: потому что вторгшийся противник будет быстро отброшен и нужно средство скоростного форсирования, чтобы сразу же перейти к этапу контрнаступления на том берегу, высокие скорости залог победы и т. д. и т. п.
Я на эту тему могу лекции читать, но тут я говорю коротко.) Поэтому правильный вывод именно такой, как я сказал: роликовый мост готовился для одной войны, но война оказалась совершенно другая, отсюда и проблемы с его применением. Не потому, что он „бездарность и авантюра“ как инженерное средство форсирования само по себе, а потому, что условия применения оказались совершенно другие. Не мост провалился — концепция войны провалилась. Это принципиальная разница. „Понимать надо“».
Андрей Уланов
Источник: labuda.blog
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]