Смерть Дзержинского: почему говорили, что его тело подменили
---
topnewsrussia.ru
20 июля 1926 года в 16 часов 40 минут внезапно остановилось сердце пламенного революционера Дзержинского. Несмотря на официальное заключение врачей у многих закралось сомнение в естественной смерти «Железного Феликса», а кто-то и вовсе посчитал, что в гробу лежало тело не главного чекиста страны.
Обреченный на смерть
В тот роковой день Феликс Эдмундович выступал на пленуме, посвященном экономическому положению в стране. Во время своего двухчасового доклада Председатель ВСНХ обрушился с резкой критикой деятельности Георгия Пятакова, отвечавшего за вопросы развития промышленности, и Льва Каменева, курировавшего внешнюю и внутреннюю торговлю. Оба, по мнению Дзержинского, больше занимались политиканством, нежели хозяйственными проблемами.
Эмоциональная речь Дзержинского коснулась и партийного аппарата с его чудовищно бюрократической системой управления, который вместо настоящей работы только и делал, что согласовывал и подписывал бумажки. «От всего этого я прихожу прямо в ужас!», – возмущался спикер. До конца заседания Феликс Эдмундович не досидел. Во время выступления Каменева, который в грубой форме парировал нападки в свой адрес, Дзержинскому стало плохо. По словам Анастаса Микояна, его отвели в соседнюю комнату, где он дожидался прихода врачей. Через полтора часа состояние Дзержинского улучшилось, и он ушел на свою квартиру, располагавшуюся рядом с Кремлем.
На все вопросы супруги Софьи Сигизмундовны он отвечал, что с ним все в порядке. Лучшее, что можно предпринять – это пойти и отлежаться. Однако войдя в свою спальню Дзержинский неожиданно потерял сознание и рухнул на пол. Прибывший через несколько минут кремлевский врач Вульман попытался привести пациента в чувство инъекцией камфоры, однако сердце главы ОГПУ больше не билось. Менее чем через полчаса о кончине Феликса Эдмундовича знали все члены Политбюро ЦК.
Только на первый взгляд смерть Дзержинского может показаться неожиданной. Проблемы со здоровьем у него начались еще во времена революционной юности. В апреле 1901 года в Седлецкой тюрьме он заболел туберкулезом: очевидно, заразился, когда ухаживал за тяжело больным товарищем Антеком Росолом. Вынося его грузное тело на ежедневные сорокаминутные прогулки, Феликс вероятно заработал и проблемы с сердцем.
В свои 23 года он выглядел старше своего возраста. «Многие мне дают 26, хотя у меня нет ни усов, ни бороды, – писал Феликс из тюрьмы своей сестре – черты моего лица огрубели, так что теперь я скорее похож на рабочего, чем на недавнего гимназиста, вообще я подурнел, на лбу у меня уже три глубокие морщины, хожу я, как и раньше, согнувшись, губы часто крепко сжаты, и к тому же я сильно изнервничался».
В 1902 году молодой революционер выезжает на лечение в Швейцарию: врачи полагали, что горный воздух если не поможет излечить туберкулез, то по крайней мере облегчит течение болезни. Здесь он встречает Марию Войткевич-Кржижановскую, соученицу по гимназии. Она нашла своего одноклассника очень болезненным. «Он был болен туберкулезом и считал, что его дни сочтены», – пересказывала женщина слова Дзержинского.
Здоровье революционера подрывали не только тюрьмы, но и длительные этапы, которые растягивались на несколько месяцев. Уже в ранней молодости у него появилась одышка. Беспокойные дни Октябрьской революции, Гражданкой войны и установления диктатуры пролетариата еще больше истощили ослабленный болезнью организм Феликса Эдмундовича. Врачей, которые рекомендовали ему щадящий режим работы, он разумеется не слушал. Даже сильнейший приступ стенокардии, появившийся за год до смерти не заставил Дзержинского сбавить обороты.
Для стороннего наблюдателя бурная деятельность Дзержинского, совмещавшего сразу несколько ответственных постов, могла быть признаком его крепкого здоровья. Когда во время своего последнего выступления он стал судорожно прижимать обе руки к сердцу, многие приняли это за ораторский жест. И только близкие Феликсу люди догадывались, что он испытывает тяжелые физические страдания.
Неугодный всем
Вскоре после смерти Дзержинского в эмигрантских кругах поползли слухи о том, что одного из самых активных большевиков могли отравить. Ведь недругов у него было предостаточно. Но кто и зачем? На этот счет были лишь одни догадки. Сложно назвать человека, с которым у Дзержинского не возникало трений.
«Железный Феликс» жестко высказывался о вмешательстве госаппарата в дела армии и промышленности, ратовал за радикальную смену системы управления. По его мнению, раздувшийся бюрократический аппарат уверенно вел страну к политическому и экономическому параличу, за чем неминуемо бы последовал приход диктатора – «похоронщика революции, какие бы красные перья ни были на его костюме».
Смерть Ленина до предела обострила внутрипартийную борьбу, и Дзержинский был в числе ее активных участников. Не являясь сторонником какой-либо из противоборствующих сторон, он подвергался нападкам и «троцкистов», и «сталинистов», и «ленинцев». Крайне неудобным политиком Дзержинский был для Сталина, которого беспокоила слишком большая власть Феликса. Формально оставаясь с Дзержинским в хороших отношениях, Сталин тем не менее смог существенно ограничить полномочия служб, которыми тот заведовал. По воспоминанию жены, как-то в сердцах Феликс Эдмундович признался ей: «Ни черта Сталин не понимает в экономике!».
Но была еще одна причина, по которой на Дзержинского могли иметь зуб многие большевики – это знаменитая «черная тетрадь», в которой главный чекист страны собирал компромат на каждого члена партии. По слухам, хранилась она у Глеба Бокия. Недаром, когда в 1937 году начальника спецотдела НКВД арестовали, первое, чем занялась служба безопасности – поиском взрывоопасного документа.
У Дзержинского было много и явных врагов – семьи и соратники тех, кто стал жертвой его контрреволюционных чисток. Но вряд ли они вынашивали планы тайной расправы над палачом: им нужна была открытая и показательная акция. Засекреченные ликвидации неугодных это скорее из арсенала спецслужб.
А что же написано в официальном заключении о смерти Дзержинского? В протоколе вскрытия, появившегося 21 июля 1926 года, сказано, что «смерть последовала от паралича сердца, развившегося вследствие спазматического закрытия просвета резко измененных и суженных венечных артерий». К летальному исходу подвело в целом плачевное состояние сердечно-сосудистой системы Дзержинского, в которой были выявлены общий артериосклероз, гипертрофия левого желудочка сердца и острое застойное полнокровие внутренних органов.
Не доверять заключению оснований нет. Вскрытие проводил корифей российской и советской медицины профессор Алексей Абрикосов. Однако у специалистов все же возникли определенные сомнения. Первое, почему не вскрывалась черепная коробка – ведь это важнейшая часть процедуры вскрытия, без которой невозможно точно установить причину смерти. Второе, странности при описании тела покойного. Патологоанатом характеризует 48-летнего Феликса Эдмундовича как пожилого мужчину, хотя он, несмотря на болезнь, был еще в полном расцвете сил. И третье, каким образом можно было не заметить в организме Дзержинского следов туберкулеза, если Абрикосов считался специалистом в этой области.
Все это и породило разного рода слухи и домыслы от том, что кто-то заставил врачей скрыть истинные причины смерти Дзержинского, или же, что на стол патологоанатому попал труп совершенно другого человека. Самая фантастическая теория гласит, что «первый рыцарь революции» бежал за границу, а вместо него похоронили двойника. Впрочем, официальная история нисколько не сомневается, что 22 июля 1926 года в последний путь провожали именно Феликса Эдмундовича Дзержинского, который, выражаясь словами Сталина, попросту «сгорел», утверждая идеалы революции.
ЛЮДИ СОБЫТИЯ ФАКТЫ
20 июля 1926 года в 16 часов 40 минут внезапно остановилось сердце пламенного революционера Дзержинского. Несмотря на официальное заключение врачей у многих закралось сомнение в естественной смерти «Железного Феликса», а кто-то и вовсе посчитал, что в гробу лежало тело не главного чекиста страны.
Обреченный на смерть
В тот роковой день Феликс Эдмундович выступал на пленуме, посвященном экономическому положению в стране. Во время своего двухчасового доклада Председатель ВСНХ обрушился с резкой критикой деятельности Георгия Пятакова, отвечавшего за вопросы развития промышленности, и Льва Каменева, курировавшего внешнюю и внутреннюю торговлю. Оба, по мнению Дзержинского, больше занимались политиканством, нежели хозяйственными проблемами.
Эмоциональная речь Дзержинского коснулась и партийного аппарата с его чудовищно бюрократической системой управления, который вместо настоящей работы только и делал, что согласовывал и подписывал бумажки. «От всего этого я прихожу прямо в ужас!», – возмущался спикер. До конца заседания Феликс Эдмундович не досидел. Во время выступления Каменева, который в грубой форме парировал нападки в свой адрес, Дзержинскому стало плохо. По словам Анастаса Микояна, его отвели в соседнюю комнату, где он дожидался прихода врачей. Через полтора часа состояние Дзержинского улучшилось, и он ушел на свою квартиру, располагавшуюся рядом с Кремлем.
На все вопросы супруги Софьи Сигизмундовны он отвечал, что с ним все в порядке. Лучшее, что можно предпринять – это пойти и отлежаться. Однако войдя в свою спальню Дзержинский неожиданно потерял сознание и рухнул на пол. Прибывший через несколько минут кремлевский врач Вульман попытался привести пациента в чувство инъекцией камфоры, однако сердце главы ОГПУ больше не билось. Менее чем через полчаса о кончине Феликса Эдмундовича знали все члены Политбюро ЦК.
Только на первый взгляд смерть Дзержинского может показаться неожиданной. Проблемы со здоровьем у него начались еще во времена революционной юности. В апреле 1901 года в Седлецкой тюрьме он заболел туберкулезом: очевидно, заразился, когда ухаживал за тяжело больным товарищем Антеком Росолом. Вынося его грузное тело на ежедневные сорокаминутные прогулки, Феликс вероятно заработал и проблемы с сердцем.
В свои 23 года он выглядел старше своего возраста. «Многие мне дают 26, хотя у меня нет ни усов, ни бороды, – писал Феликс из тюрьмы своей сестре – черты моего лица огрубели, так что теперь я скорее похож на рабочего, чем на недавнего гимназиста, вообще я подурнел, на лбу у меня уже три глубокие морщины, хожу я, как и раньше, согнувшись, губы часто крепко сжаты, и к тому же я сильно изнервничался».
В 1902 году молодой революционер выезжает на лечение в Швейцарию: врачи полагали, что горный воздух если не поможет излечить туберкулез, то по крайней мере облегчит течение болезни. Здесь он встречает Марию Войткевич-Кржижановскую, соученицу по гимназии. Она нашла своего одноклассника очень болезненным. «Он был болен туберкулезом и считал, что его дни сочтены», – пересказывала женщина слова Дзержинского.
Здоровье революционера подрывали не только тюрьмы, но и длительные этапы, которые растягивались на несколько месяцев. Уже в ранней молодости у него появилась одышка. Беспокойные дни Октябрьской революции, Гражданкой войны и установления диктатуры пролетариата еще больше истощили ослабленный болезнью организм Феликса Эдмундовича. Врачей, которые рекомендовали ему щадящий режим работы, он разумеется не слушал. Даже сильнейший приступ стенокардии, появившийся за год до смерти не заставил Дзержинского сбавить обороты.
Для стороннего наблюдателя бурная деятельность Дзержинского, совмещавшего сразу несколько ответственных постов, могла быть признаком его крепкого здоровья. Когда во время своего последнего выступления он стал судорожно прижимать обе руки к сердцу, многие приняли это за ораторский жест. И только близкие Феликсу люди догадывались, что он испытывает тяжелые физические страдания.
Неугодный всем
Вскоре после смерти Дзержинского в эмигрантских кругах поползли слухи о том, что одного из самых активных большевиков могли отравить. Ведь недругов у него было предостаточно. Но кто и зачем? На этот счет были лишь одни догадки. Сложно назвать человека, с которым у Дзержинского не возникало трений.
«Железный Феликс» жестко высказывался о вмешательстве госаппарата в дела армии и промышленности, ратовал за радикальную смену системы управления. По его мнению, раздувшийся бюрократический аппарат уверенно вел страну к политическому и экономическому параличу, за чем неминуемо бы последовал приход диктатора – «похоронщика революции, какие бы красные перья ни были на его костюме».
Смерть Ленина до предела обострила внутрипартийную борьбу, и Дзержинский был в числе ее активных участников. Не являясь сторонником какой-либо из противоборствующих сторон, он подвергался нападкам и «троцкистов», и «сталинистов», и «ленинцев». Крайне неудобным политиком Дзержинский был для Сталина, которого беспокоила слишком большая власть Феликса. Формально оставаясь с Дзержинским в хороших отношениях, Сталин тем не менее смог существенно ограничить полномочия служб, которыми тот заведовал. По воспоминанию жены, как-то в сердцах Феликс Эдмундович признался ей: «Ни черта Сталин не понимает в экономике!».
Но была еще одна причина, по которой на Дзержинского могли иметь зуб многие большевики – это знаменитая «черная тетрадь», в которой главный чекист страны собирал компромат на каждого члена партии. По слухам, хранилась она у Глеба Бокия. Недаром, когда в 1937 году начальника спецотдела НКВД арестовали, первое, чем занялась служба безопасности – поиском взрывоопасного документа.
У Дзержинского было много и явных врагов – семьи и соратники тех, кто стал жертвой его контрреволюционных чисток. Но вряд ли они вынашивали планы тайной расправы над палачом: им нужна была открытая и показательная акция. Засекреченные ликвидации неугодных это скорее из арсенала спецслужб.
А что же написано в официальном заключении о смерти Дзержинского? В протоколе вскрытия, появившегося 21 июля 1926 года, сказано, что «смерть последовала от паралича сердца, развившегося вследствие спазматического закрытия просвета резко измененных и суженных венечных артерий». К летальному исходу подвело в целом плачевное состояние сердечно-сосудистой системы Дзержинского, в которой были выявлены общий артериосклероз, гипертрофия левого желудочка сердца и острое застойное полнокровие внутренних органов.
Не доверять заключению оснований нет. Вскрытие проводил корифей российской и советской медицины профессор Алексей Абрикосов. Однако у специалистов все же возникли определенные сомнения. Первое, почему не вскрывалась черепная коробка – ведь это важнейшая часть процедуры вскрытия, без которой невозможно точно установить причину смерти. Второе, странности при описании тела покойного. Патологоанатом характеризует 48-летнего Феликса Эдмундовича как пожилого мужчину, хотя он, несмотря на болезнь, был еще в полном расцвете сил. И третье, каким образом можно было не заметить в организме Дзержинского следов туберкулеза, если Абрикосов считался специалистом в этой области.
Все это и породило разного рода слухи и домыслы от том, что кто-то заставил врачей скрыть истинные причины смерти Дзержинского, или же, что на стол патологоанатому попал труп совершенно другого человека. Самая фантастическая теория гласит, что «первый рыцарь революции» бежал за границу, а вместо него похоронили двойника. Впрочем, официальная история нисколько не сомневается, что 22 июля 1926 года в последний путь провожали именно Феликса Эдмундовича Дзержинского, который, выражаясь словами Сталина, попросту «сгорел», утверждая идеалы революции.
ЛЮДИ СОБЫТИЯ ФАКТЫ
Источник: internetshkatulka.mirtesen.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]