О постсоветском расизме
---
В СССР никакого этнического равенства на самом деле не было. В итоге русские оказались травмированы комплексом «старшебратского» превосходства, а меньшинства — национальным унижением.
Меня совершенно не удивляет, что среди выходцев из бывших советских республик так много расистов. Позднесоветское общество было буквально пропитано национализмом и расизмом. Формально проповедуя интернационализм, власти как бы сами подмигивали населению: «все это болтовня, ритуал». Все нации равны, но русский старший брат — равнее других, прибалты — ненадежны, евреи — подозрительны, немцы — фашисты, а крымских татар — вообще нет. И т. д. и т. п. Навязчиво декларируемый, но насквозь фальшивый интернационализм обратился в свою противоположность — ксенофобию и расизм.
Я все это прекрасно помню. Изобретательно придуманные оскорбительные клички «братских народов» среднестатистический советский человек употреблял едва ли не чаще, чем их официальные названия <…> Определение «нерусский» превратилось фактически в ругательство: ну ты как нерусский, делаешь все как нерусский, то есть как-то криво, неправильно. Был еще такой полуофициальный термин — нацмен. «Государствообразующие» произносили его по отношению к представителям всех других советских наций примерно с той же интонацией, как немцы при нацистах — слово «недочеловек».
Однако националистическая ксенофобия была распространена не только среди «имперского народа». Другие нации в этом мало отличались. Как бывает в лагере, пахан гнобил всех, а те, кто послабее, отыгрывались на еще более униженных. Помню, как-то подростком познакомился в Москве с группой юных туристов из Узбекистана. Они спросили, кто я по национальности. Я сказал, что еврей. Это вызвало не просто насмешку, а дикий хохот, как будто я им рассказал какой-то похабный анекдот.
Кстати, о евреях. Часто удивляются, как можно говорить о дискриминации евреев в СССР, когда среди них было столько известных артистов, ученых, писателей, просто людей с высшим образованием, да и материально в среднем они жили точно не хуже других. Все это так, но тем травматичнее было национальное унижение, которому подвергались евреи. Они находились в ситуации статусной рассогласованности (по Г. Ленски), то есть, имея, в большинстве, достаточно высокий личный достигнутый статус, обладали очень низким приписанным статусом; были стигматизированы своим «ущербным» национальным происхождением. В любой момент любому преуспевающему советскому еврею могли дать пятым пунктом наотмашь по голове. Так мою мать, например, совершенно официально из-за ее еврейского происхождения в последний момент выкинули из туристической поездки по Дунаю. Она мечтала побывать в Вене, для нее это было просто диким унижением.
У других народов были свои национальные травмы.
В общем, из советского опыта, продолжившего российские шовинистические традиции, все нации вышли травмированными: русские — имперскими комплексом «старшебратского» превосходства; меньшинства — национальным унижением. Думаю, что ксенофобия и расизм среди некоторых (или даже многих) постсоветских евреев, немцев и т. д. — своего рода гиперкомпенсация национальной дискриминации в СССР. А у части тех, кто воспринимает себя русскими, — это продолжение имперской традиции высокомерно-презрительного отношения к «туземцам», «нацменам», которое переносится и на неевропейские меньшинства в странах проживания русскоязычных диаспор.
Игорь Эйдман, социолог
Меня совершенно не удивляет, что среди выходцев из бывших советских республик так много расистов. Позднесоветское общество было буквально пропитано национализмом и расизмом. Формально проповедуя интернационализм, власти как бы сами подмигивали населению: «все это болтовня, ритуал». Все нации равны, но русский старший брат — равнее других, прибалты — ненадежны, евреи — подозрительны, немцы — фашисты, а крымских татар — вообще нет. И т. д. и т. п. Навязчиво декларируемый, но насквозь фальшивый интернационализм обратился в свою противоположность — ксенофобию и расизм.
Я все это прекрасно помню. Изобретательно придуманные оскорбительные клички «братских народов» среднестатистический советский человек употреблял едва ли не чаще, чем их официальные названия <…> Определение «нерусский» превратилось фактически в ругательство: ну ты как нерусский, делаешь все как нерусский, то есть как-то криво, неправильно. Был еще такой полуофициальный термин — нацмен. «Государствообразующие» произносили его по отношению к представителям всех других советских наций примерно с той же интонацией, как немцы при нацистах — слово «недочеловек».
Однако националистическая ксенофобия была распространена не только среди «имперского народа». Другие нации в этом мало отличались. Как бывает в лагере, пахан гнобил всех, а те, кто послабее, отыгрывались на еще более униженных. Помню, как-то подростком познакомился в Москве с группой юных туристов из Узбекистана. Они спросили, кто я по национальности. Я сказал, что еврей. Это вызвало не просто насмешку, а дикий хохот, как будто я им рассказал какой-то похабный анекдот.
Кстати, о евреях. Часто удивляются, как можно говорить о дискриминации евреев в СССР, когда среди них было столько известных артистов, ученых, писателей, просто людей с высшим образованием, да и материально в среднем они жили точно не хуже других. Все это так, но тем травматичнее было национальное унижение, которому подвергались евреи. Они находились в ситуации статусной рассогласованности (по Г. Ленски), то есть, имея, в большинстве, достаточно высокий личный достигнутый статус, обладали очень низким приписанным статусом; были стигматизированы своим «ущербным» национальным происхождением. В любой момент любому преуспевающему советскому еврею могли дать пятым пунктом наотмашь по голове. Так мою мать, например, совершенно официально из-за ее еврейского происхождения в последний момент выкинули из туристической поездки по Дунаю. Она мечтала побывать в Вене, для нее это было просто диким унижением.
У других народов были свои национальные травмы.
В общем, из советского опыта, продолжившего российские шовинистические традиции, все нации вышли травмированными: русские — имперскими комплексом «старшебратского» превосходства; меньшинства — национальным унижением. Думаю, что ксенофобия и расизм среди некоторых (или даже многих) постсоветских евреев, немцев и т. д. — своего рода гиперкомпенсация национальной дискриминации в СССР. А у части тех, кто воспринимает себя русскими, — это продолжение имперской традиции высокомерно-презрительного отношения к «туземцам», «нацменам», которое переносится и на неевропейские меньшинства в странах проживания русскоязычных диаспор.
Игорь Эйдман, социолог
Источник: hollivizor.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]