5 писателей-дебоширов
«Куприн приткнул вилкой баранью котлету к брюху толстяка» и другие скандальные выходки знаменитых писателей.
Сергей Довлатов
Самый читаемый в России прозаик отличался от своего сдержанного лирического героя. Вежливость в нем отлично уживалась со злословием, интеллигентность сменялась раздражением.
Как-то раз изрядно выпивший Довлатов ударом в ухо разбил очки своему близкому другу и известному издателю Григорию Поляку, обозвав его тюфяком и поцем. Добраться до дома самостоятельно после выпитого он уже не мог. «Тюфяку» Поляку пришлось самому отвести домой совершенно пьяного друга.
Однажды в Ленинграде Сергей Донатович пришел к писательнице Людмиле Штерн домой с предложением руки и сердца. А протесты со стороны мужа писательницы Виктора попытался пресечь серией безграмотных хуков.
Вот как о происшествии вспоминала сама писательница: «Тут Витя применил то ли дзюдо, то ли карате, то ли айкидо… без предварительного поклона. Довлатов ответил сильным, но безграмотным ударом. Витя схватил Довлатова за ухо. В этот миг в переднюю выскочила наша няня Нуля, грозя милицией, потому что приходят “всякие писатели и хулиганют”«.
В тот вечер Довлатов жаловался Бродскому, что Штерн оторвал ему ухо. Наутро, протрезвев, позвонил супругам и вежливо извинился.
Хантер Томпсон
Вся биография отца гонзо-журналистики сплошь и рядом усеяна аморальными подвигами. Его боевой дух не знал границ. Раз на новогодней вечеринке Томпсон, деливший столик со своим приятелем Майклом Солхеймом, заметил, что за ними наблюдают двое парней, околачивающихся у барной стойки. Неожиданно парни решили приблизиться — и тут же напоролись на кулаки Хантера. Уже в больнице выяснилось, что парни хотели всего лишь взять у Томпсона автограф. Обрадованный писатель повез их обратно в бар угощать выпивкой.
Ни одна биография Томпсона не обходится без упоминания дебоша в столовой газеты Middletown Daily Records. Там он подрался не с кем-нибудь, а с шеф-поваром, пытаясь доказать, что местная лазанья никуда не годится. И все-таки самым колоритным столкновением в жизни Томпсона считается драка с членами криминальной мотобанды «Ангелы ада».
По одной версии, журналист не захотел делиться с байкерами гонораром, полученным с одноименной книги. По другой — задолжал ребятам обещанную бочку пива. Потасовка получилась что надо: со сломанными ребрами и другими необходимыми атрибутами хорошей драки.
Сергей Есенин
По широте и размаху его драки могли бы конкурировать с драками небольшой фанатской группировки. Пожалуй, самый известный соперник Есенина — Борис Пастернак. Рукопашные схватки между поэтами были обычным делом и никого не удивляли.
Валентин Катаев увековечил одну такую схватку, обозвав Есенина «королевичем», а Пастернака «мулатом»: «Королевич совсем по-деревенски одной рукой держал интеллигентного мулата за грудки, а другой пытался дать ему в ухо, в то время как мулат — по ходячему выражению тех лет, похожий одновременно и на араба и на его лошадь с пылающим лицом, в развевающемся пиджаке с оторванными пуговицами, — с интеллигентной неумелостью ловчился ткнуть королевича кулаком в скулу, что ему никак не удавалось».
В московском Краснопресненском суде хранятся копии уголовных дел, посвященных некоторым эпизодам из жизни Есенина. В том числе — дебошам в литературном кафе «Стойло Пегаса» на Тверской. Сергей Александрович был совладельцем заведения, так что милицию вызывали только в крайних случаях. Например, если в дело шла мебель.
Зато протрезвев, поэт полностью признавал свою вину. Сотрудники милиции вспоминали его дружелюбный характер, неожиданно раскрывавшийся наутро.
Александр Куприн
Александр Иванович объяснял свою вспыльчивость «неуемным татарским нравом»: его мать принадлежала к роду татарских князей.
Импульсом к началу его литературной карьеры косвенно послужил инцидент в киевском ресторане. В 1893 году молодой поручик Куприн едва не поступил в военную академию в Петербурге. В Киеве перед отъездом он зашел в известное среди местных кутил заведение на набережной. Взбешенный надоедливыми расспросами околоточного надзирателя, завязал драку и столкнул полицейского в реку. Когда история дошла до чиновников покрупнее, вопрос с поступлением был снят. Зато на горизонте появилась новая перспектива: Куприн увлекся писательским ремеслом.
Желтая пресса любила его. И было за что! Газетная хроника хранит десятки историй о его дебошах в городских кабаках. Например, о том, как он облил горячим кофе критика Найденова, нелестно отозвавшегося о его повести, а затем порвал на нем костюм. Встречаются и совсем фантастические: «Куприн приткнул вилкой баранью котлету к брюху толстяка поэта Рославлева, при этом стал ее резать и есть, после чего оба плакали».
Франсуа Вийон
Потомки узнавали биографию Вийона из судебных документов. Грабитель, убийца и сутенер, первый французский лирик эпохи Возрождения преступал рамки закона с легкостью, которой позавидовал бы Аль Капоне.
Первым в жизни Вийона громким криминальным событием стала драка со священником Филиппом Сермуазом. По одной из версий, Вийон соблазнил девицу, понравившуюся Сермуазу. Финал происшествия был неожиданным для обоих: Вийон попал камнем в голову обидчика.
К несчастью (особенно для обидчика), удар оказался смертельным. Перед смертью Сермуаз успел снять с Вийона любые обвинения, что, однако, не помешало парижским властям устроить судебное разбирательство, затянувшееся на полгода.
Перспектива пополнить ряды заключенных Консьержери — одной из самых страшных парижских тюрем — нависла над бедным школяром грозовой тучей. До решения суда он бежал из Парижа. К моменту, когда его признали невиновным, Вийон успел связаться с шайкой профессиональных воров и совершить крупное ограбление.
Взято: vozduxx.livejournal.com