Охота – это больше чем охота
---
В глазах появляется какая-то затаенная радость от пережитых ярких событий, связанных с нею. Читая очередной номер «Российской Охотничьей газеты», глаза непременно увидят чью-то радость, душевный подъем, пережитый на охоте. Тем и хороша наша газета, что любой охотник на ее страницах может поделиться переполнившими его чувствами, не уместившимися в груди. Он твердо уверен, что братья по увлечению порадуются его удаче.
Ах, охота, охота!
Сколько пытливых умов пытались постичь твою суть, раскрыть твой мир, чем ты привлекаешь охотника и чем ты берешь его за душу!
Классик русской охотничьей и рыболовной литературы С. Т. Аксаков тонко подметил:
«Кто заставляет в осенний дождь и слякоть таскаться с ружьем (иногда очень немолодого человека) по лесным чащам и оврагам, чтобы застрелить какого-либо побелевшего зайца? Охота!
Кто поднимает с теплого ночлега этого хворого старика и заставляет его на утренней заре, в тумане и сырости, сидеть на мокром берегу реки, чтобы поймать какого-либо язя или голавля? Охота!
Кто заставляет этого молодого человека, отлагая только на время неизбежную работу или пользуясь полуденным отдыхом, в палящий жар, искусанного в кровь летним оводом, таскающего на себе застреленных уток и все охотничьи припасы, бродить по топкому болоту, уставая до обморока?
Охота, без сомнения, одна охота. Вы произносите это волшебное слово – и все становится понятно».
Увлечение охотой бывает таким сильным, что оно сродни человеческим чувствам – шекспировским страстям – любви к женщине. А любви, как сказал поэт, все возрасты покорны.
И меня немного огорчили строки из статьи С. Лосева «Стендовики на охоте» («РОГ» № 45, 2007 г.) :
«Охотники, может быть, больше других людей любят природу, но главным на охоте все же является добыча трофея. Кстати, говорят, что ездят на охоту, чтобы побывать на природе либо неудачники (подплывешь к такому природолюбу весной, а у него утки вместо селезней битые лежат), либо те, у кого руки по локоть в крови и кому на старости лет настала пора подумать о душе».
Я несколько раз прочитал статью, и вдруг меня осенило. Какой Сергей молодец! Сам того не подозревая, поднял такой пласт человеческих взаимоотношений, зацепил такую сторону этики охотников, что ему надо сказать спасибо.
Я бы хотел остановиться на последней части высказывания – «… кому на старости лет настала пора подумать о душе».
Нет. Я не обиделся. Эта проблема не нова. Кому не памятны протесты стариков и инвалидов против монетизации льгот? Чиновники все удивлялись: чего протестуют, чем недовольны? Пенсии на доживание по старости и инвалидности платим.
От такой «заботы» старики и инвалиды мрут с голода, горят в психушках и домах престарелых.
Не лучше отношение к охотникам-инвалидам и пожилым в наших охотхозяйствах. Мне, как и многим охотникам этой категории, не раз бывало неуютно при посещении некоторых охотхозяйств, особенно коммерческих.
Такое ощущение, что попал в какой-то виртуальный мир. Чувствуешь себя полным ничтожеством. Умильно просишь снизойти, оказать милость. Какую там услугу!
Именно милость. И это за свои же деньги.
Кому из старых охотников не приходилось слышать удивление в словах чиновников от охоты: «И чего вы ездите? Повесили бы свои ружья на стенку или снесли бы их в комиссионку, и сидели бы дома».
Им невдомек. Пусть наши головы седы, лица иссечены морщинами, но душа-то молода, не поросла мхом равнодушия, и на ее лике нет ни одного седого волоска и морщинки.
Мы все так же, как в молодости, входя в Божественный Храм Природы, по-детски, с широко раскрытыми глазами смотрим в голубое небо, хотим видеть зеленую траву, цветы и вдыхать запах выпавшего белого снега.
А в весеннем лесу, стоя на тяге, послушать веселый говорок ручья и неповторимое «хор-хор» вальдшнепа. Можно без преувеличения сказать, что страсть к охоте в человеке так сильна, что, лишившись ее, он тяжело страдает.
Читая книгу «Люди и звери» С. А. Корытина, мы находим такие слова: «Один старый охотник, обезножив и потеряв возможность бывать на природе, запретил жене выводить в квартире тараканов, поскольку охота на них несколько гасила его неудовлетворенную страсть».
Может быть, у кого-то этот пример вызовет улыбку, но мне он не показался смешным. Вспоминаю свое далекое детство.
1947 г. Глухая Оренбургская деревня. Время голодное и время больших переселений людей после войны. В деревне как-то неожиданно появился новый сторож, охранявший амбары с зерном, крытый ток, комбайны и трактора. Жил он одиноко в сторожке.
Мне, десятилетнему мальчишке, он казался страшным. Черные курчавые волосы и борода. Голова его с непричесанными волосами была похожа на сорочье гнездо. Матери им пугали малолетних детей: «Вот придет Васяня с мешком… » У него по колено не было левой ноги. Вместо нее – деревяшка. Он ходил на костылях.
Однажды, возвращаясь из школы, я увидел этого «страшного» человека. Он шел на костылях, на груди у него висело ружье, а за спиной мешок светло-серо-зеленоватого цвета. Выгоревший и выцветший от солнца, ветра и дождя.
Охотник! Меня это так удивило. И когда по пороше мы с дедом Степаном выходили за околицу, он, осмотрев снег и заметив круглые вмятины на снегу, говорил: «Васяня прошел. Пойдем искать зайцев в другую сторону. Не будем ему мешать».
Мне очень хотелось с ним подружиться, но я стеснялся к нему подойти. И как-то раз, повстречав меня с ружьем, он попросту предложил пойти по первому снежку за зайцами. Все в нем было интересно. Особенно – ружье. Двустволка без курков. Диво! Видя, как я таращусь на ружье, он, улыбнувшись, сказал: «Трофейное».
Мне нетерпелось увидеть, как он будет стрелять в зайца. И вот из-под кулижки седого ковыля взметнулся русачина и, прыгая из стороны в сторону, пустился наутек. Костыли летят в стороны, вперед выброшено ружье, громыхнул выстрел, и дядя Васяня валится вперед. Руки вытянуты, ружье висит на шее. Я даже не увидел сраженного зайца.
Настолько меня все произошедшее поразило. Я стоял, разинув рот, пока дядя Васяня не попросил помочь ему подняться и сбегать за зайцем. При глубоком снеге он на охоту не ходил. Сидел в сторожке и много пил.
С приходом весны Васяня оживал, и мы до больших снегов ходили на охоту. Охотничья страсть в нем была так велика, что он до крови натирал свою культю и по несколько дней сидел в сторожке. Я к нему часто забегал. Ходил в магазин за хлебом, махоркой, спичками и водкой.
Продавщица, вздыхая, давала мне бутылку со словами: «Снеси-ка ему, горемыке». В художественной литературе мы находим немало примеров тому, как охотничьей страсти люди отдавались до самозабвения.
Кого оставит равнодушным рассказ Д. Дурасова «Обладатель дивной Лебеды» (журнал «Охота и охотничье хозяйство» № 8, 1983 г.). Как пронзительно до слез он «набросил портрет» Максима Максимыча, человека, влюбленного в охоту и свою спутницу – ружье мастера Лебеды.
Этой любви он остался верен до гробовой доски. А в конце охотничьей тропы написал проникновенные слова о своем ружье.
Лебеда моя, лебедушка,
Лебеда моя пистонная,
Что давно висишь на гвоздике,
Точно лента похоронная!
Не могу не поделиться впечатлениями от рассказа А. Ливеровского «Необоримая сила». В котором он рассказывает, как на глухарином току повстречал своего довоенного друга. «Над снегом поднялся узкий темный ствол ружья, поколебался, пыхнул огнем.
Черный силуэт мошника качнулся и, с треском ломая сучки, обрушился вниз… Я подошел к лежащему и наклонился над ним; разглядел – глазам не поверил, почти наугад спросил:
– Миша?! Ты?
– Узнал? И я узнал! Страшно было смотреть, как он, мокрый до горла, без шапки, ворочался в снежно-водяной каше, пытаясь встать. Я протянул руку. Он помотал головой и простонал:
– Не так! Костыль подай этот, другой рядом, в снегу! – И уже спокойнее, внятно: – Ружье подбери и птицу возьми, совсем забери, мне она ни к чему».
Уважаемый читатель может сказать, когда это было?.. А что изменилось за прожитые годы? Жизнь продолжается.
Люди, пройдя свой земной путь, умирают, другие рождаются. Среди них будущие охотники. На их охотничьей тропе может всякое случиться. Время-то жестокое и люди тоже. Вот держу в руках газету «Жизнь» (№ 246, 04.11.2003 г.), а в ней большая фотография охотника с ружьем в инвалидной коляске в лесу.
Внизу короткая заметка «Охотник без ног стреляет, как бог». Андрей Карпинчук на мотоцикле возвращался с охоты. Авария. Очнулся в больнице. Инвалид 1 группы. Одна мысль сверлила мозг: не надо ничего, только бы в лес, только бы слушать, как на утренней заре начинают петь охотничьи псы!
Надежда вернуться к охоте вытащила его из пропасти. Он вместе с сыновьями выезжает в лес. Они переносят отца в машину, коляску грузят в багажник, туда же прыгает собака Кеж.
В журнале «Охота и охотничье хозяйство» (№ 9, 2007 г.) читаю письмо Сергея Кетова. Он в результате ДТП стал инвалидом 1 группы, ему 21 год. Отец и дядя возят его на охоту на машине.
Как он пишет: «Я в своем состоянии не отчаялся и надеюсь встать на ноги». Он верит, что охота ему поможет. Да пусть твои надежды сбудутся, наш юный друг. И пусть тебе, как и многим пострадавшим и переболевшим охотникам, поможет неистребимая страсть к охоте.
И в завершение темы. Статья Б. Емельянова «Как становятся охотниками» («РОГ» № 50, 2007 г.). Его племянник, Николай, в котором «застрял» вирус охоты с детства, попал в ДТП. Инвалид-колясочник. Но охоту не бросил. Она дает ему силы и надежду.
Николай, я тоже инвалид и вместе с такими же больными и увечными охотниками желаем тебе здоровья, веры, надежды и метких выстрелов на охоте. И таких охотников в нашем Отечестве много.
Как тут повернется язык, чтобы посоветовать им сидеть дома и «подумать о душе». Для них охота – это окно в природу. Истинные охотники – молодые и пожилые, бедные и богатые с величайшим наслаждением припадают к нему.
Для одних оно распахнуто настежь, а для других, к сожалению, оно сузилось до размера форточки, иногда и щелки, к которой так хочется припасть и увидеть, как растет трава у дома, как в чистом небе летают птицы и как играют дети. Почувствовать себя частицей огромного мира и нужным людям.
Да жаль, не получается – грехи (болезни, бедность, нищета) не пускают. Хотелось, чтобы мы о своих старых и больных охотниках, и вообще обо всех стариках, вспоминали не только 1-го октября – в Международный день пожилых людей и в очередную годовщину Дня Победы, а повседневно проявляли о них заботу.
Как хочется, чтобы меня услышали «очередные» избранные в Госдуму. Пока время еще не упущено, разработайте такой закон, чтобы он объединял охотников, а не вбивал клин между ними. Если же охотничье законодательство не будет учитывать материальные возможности отдельных категорий граждан, то перед ними окончательно захлопнется окно в природу.
Это будет иметь печальные последствия. В первую очередь лишит возможности предаваться любимому увлечению инвалидов, людей бедных и пожилых охотников, носителей знаний и традиций русской охоты, охотничьей этики; прервется связь времен и поколений, а для сегодняшней плеяды молодых охотников, предлагающих старым охотникам «подумать о душе», это архиважно, хотя они, порой, в этом потребности и не испытывают.
Давайте вместе посмотрим вокруг. Как живут пожилые охотники и охотники-инвалиды. На «загнивающем» Западе о них всячески заботятся, определены специальные дни охоты, введены льготные лицензии, угодья богатые дичью.
Вот бы нашим пожилым охотникам хотя бы раз в жизни побывать на таких охотах. А вместо этого им предлагают сидеть дома и думать о душе. Кощунство.
Автор: Виктор Гуров
Ах, охота, охота!
Сколько пытливых умов пытались постичь твою суть, раскрыть твой мир, чем ты привлекаешь охотника и чем ты берешь его за душу!
Классик русской охотничьей и рыболовной литературы С. Т. Аксаков тонко подметил:
«Кто заставляет в осенний дождь и слякоть таскаться с ружьем (иногда очень немолодого человека) по лесным чащам и оврагам, чтобы застрелить какого-либо побелевшего зайца? Охота!
Кто поднимает с теплого ночлега этого хворого старика и заставляет его на утренней заре, в тумане и сырости, сидеть на мокром берегу реки, чтобы поймать какого-либо язя или голавля? Охота!
Кто заставляет этого молодого человека, отлагая только на время неизбежную работу или пользуясь полуденным отдыхом, в палящий жар, искусанного в кровь летним оводом, таскающего на себе застреленных уток и все охотничьи припасы, бродить по топкому болоту, уставая до обморока?
Охота, без сомнения, одна охота. Вы произносите это волшебное слово – и все становится понятно».
Увлечение охотой бывает таким сильным, что оно сродни человеческим чувствам – шекспировским страстям – любви к женщине. А любви, как сказал поэт, все возрасты покорны.
И меня немного огорчили строки из статьи С. Лосева «Стендовики на охоте» («РОГ» № 45, 2007 г.) :
«Охотники, может быть, больше других людей любят природу, но главным на охоте все же является добыча трофея. Кстати, говорят, что ездят на охоту, чтобы побывать на природе либо неудачники (подплывешь к такому природолюбу весной, а у него утки вместо селезней битые лежат), либо те, у кого руки по локоть в крови и кому на старости лет настала пора подумать о душе».
Я несколько раз прочитал статью, и вдруг меня осенило. Какой Сергей молодец! Сам того не подозревая, поднял такой пласт человеческих взаимоотношений, зацепил такую сторону этики охотников, что ему надо сказать спасибо.
Я бы хотел остановиться на последней части высказывания – «… кому на старости лет настала пора подумать о душе».
Нет. Я не обиделся. Эта проблема не нова. Кому не памятны протесты стариков и инвалидов против монетизации льгот? Чиновники все удивлялись: чего протестуют, чем недовольны? Пенсии на доживание по старости и инвалидности платим.
От такой «заботы» старики и инвалиды мрут с голода, горят в психушках и домах престарелых.
Не лучше отношение к охотникам-инвалидам и пожилым в наших охотхозяйствах. Мне, как и многим охотникам этой категории, не раз бывало неуютно при посещении некоторых охотхозяйств, особенно коммерческих.
Такое ощущение, что попал в какой-то виртуальный мир. Чувствуешь себя полным ничтожеством. Умильно просишь снизойти, оказать милость. Какую там услугу!
Именно милость. И это за свои же деньги.
Кому из старых охотников не приходилось слышать удивление в словах чиновников от охоты: «И чего вы ездите? Повесили бы свои ружья на стенку или снесли бы их в комиссионку, и сидели бы дома».
Им невдомек. Пусть наши головы седы, лица иссечены морщинами, но душа-то молода, не поросла мхом равнодушия, и на ее лике нет ни одного седого волоска и морщинки.
Мы все так же, как в молодости, входя в Божественный Храм Природы, по-детски, с широко раскрытыми глазами смотрим в голубое небо, хотим видеть зеленую траву, цветы и вдыхать запах выпавшего белого снега.
А в весеннем лесу, стоя на тяге, послушать веселый говорок ручья и неповторимое «хор-хор» вальдшнепа. Можно без преувеличения сказать, что страсть к охоте в человеке так сильна, что, лишившись ее, он тяжело страдает.
Читая книгу «Люди и звери» С. А. Корытина, мы находим такие слова: «Один старый охотник, обезножив и потеряв возможность бывать на природе, запретил жене выводить в квартире тараканов, поскольку охота на них несколько гасила его неудовлетворенную страсть».
Может быть, у кого-то этот пример вызовет улыбку, но мне он не показался смешным. Вспоминаю свое далекое детство.
1947 г. Глухая Оренбургская деревня. Время голодное и время больших переселений людей после войны. В деревне как-то неожиданно появился новый сторож, охранявший амбары с зерном, крытый ток, комбайны и трактора. Жил он одиноко в сторожке.
Мне, десятилетнему мальчишке, он казался страшным. Черные курчавые волосы и борода. Голова его с непричесанными волосами была похожа на сорочье гнездо. Матери им пугали малолетних детей: «Вот придет Васяня с мешком… » У него по колено не было левой ноги. Вместо нее – деревяшка. Он ходил на костылях.
Однажды, возвращаясь из школы, я увидел этого «страшного» человека. Он шел на костылях, на груди у него висело ружье, а за спиной мешок светло-серо-зеленоватого цвета. Выгоревший и выцветший от солнца, ветра и дождя.
Охотник! Меня это так удивило. И когда по пороше мы с дедом Степаном выходили за околицу, он, осмотрев снег и заметив круглые вмятины на снегу, говорил: «Васяня прошел. Пойдем искать зайцев в другую сторону. Не будем ему мешать».
Мне очень хотелось с ним подружиться, но я стеснялся к нему подойти. И как-то раз, повстречав меня с ружьем, он попросту предложил пойти по первому снежку за зайцами. Все в нем было интересно. Особенно – ружье. Двустволка без курков. Диво! Видя, как я таращусь на ружье, он, улыбнувшись, сказал: «Трофейное».
Мне нетерпелось увидеть, как он будет стрелять в зайца. И вот из-под кулижки седого ковыля взметнулся русачина и, прыгая из стороны в сторону, пустился наутек. Костыли летят в стороны, вперед выброшено ружье, громыхнул выстрел, и дядя Васяня валится вперед. Руки вытянуты, ружье висит на шее. Я даже не увидел сраженного зайца.
Настолько меня все произошедшее поразило. Я стоял, разинув рот, пока дядя Васяня не попросил помочь ему подняться и сбегать за зайцем. При глубоком снеге он на охоту не ходил. Сидел в сторожке и много пил.
С приходом весны Васяня оживал, и мы до больших снегов ходили на охоту. Охотничья страсть в нем была так велика, что он до крови натирал свою культю и по несколько дней сидел в сторожке. Я к нему часто забегал. Ходил в магазин за хлебом, махоркой, спичками и водкой.
Продавщица, вздыхая, давала мне бутылку со словами: «Снеси-ка ему, горемыке». В художественной литературе мы находим немало примеров тому, как охотничьей страсти люди отдавались до самозабвения.
Кого оставит равнодушным рассказ Д. Дурасова «Обладатель дивной Лебеды» (журнал «Охота и охотничье хозяйство» № 8, 1983 г.). Как пронзительно до слез он «набросил портрет» Максима Максимыча, человека, влюбленного в охоту и свою спутницу – ружье мастера Лебеды.
Этой любви он остался верен до гробовой доски. А в конце охотничьей тропы написал проникновенные слова о своем ружье.
Лебеда моя, лебедушка,
Лебеда моя пистонная,
Что давно висишь на гвоздике,
Точно лента похоронная!
Не могу не поделиться впечатлениями от рассказа А. Ливеровского «Необоримая сила». В котором он рассказывает, как на глухарином току повстречал своего довоенного друга. «Над снегом поднялся узкий темный ствол ружья, поколебался, пыхнул огнем.
Черный силуэт мошника качнулся и, с треском ломая сучки, обрушился вниз… Я подошел к лежащему и наклонился над ним; разглядел – глазам не поверил, почти наугад спросил:
– Миша?! Ты?
– Узнал? И я узнал! Страшно было смотреть, как он, мокрый до горла, без шапки, ворочался в снежно-водяной каше, пытаясь встать. Я протянул руку. Он помотал головой и простонал:
– Не так! Костыль подай этот, другой рядом, в снегу! – И уже спокойнее, внятно: – Ружье подбери и птицу возьми, совсем забери, мне она ни к чему».
Уважаемый читатель может сказать, когда это было?.. А что изменилось за прожитые годы? Жизнь продолжается.
Люди, пройдя свой земной путь, умирают, другие рождаются. Среди них будущие охотники. На их охотничьей тропе может всякое случиться. Время-то жестокое и люди тоже. Вот держу в руках газету «Жизнь» (№ 246, 04.11.2003 г.), а в ней большая фотография охотника с ружьем в инвалидной коляске в лесу.
Внизу короткая заметка «Охотник без ног стреляет, как бог». Андрей Карпинчук на мотоцикле возвращался с охоты. Авария. Очнулся в больнице. Инвалид 1 группы. Одна мысль сверлила мозг: не надо ничего, только бы в лес, только бы слушать, как на утренней заре начинают петь охотничьи псы!
Надежда вернуться к охоте вытащила его из пропасти. Он вместе с сыновьями выезжает в лес. Они переносят отца в машину, коляску грузят в багажник, туда же прыгает собака Кеж.
В журнале «Охота и охотничье хозяйство» (№ 9, 2007 г.) читаю письмо Сергея Кетова. Он в результате ДТП стал инвалидом 1 группы, ему 21 год. Отец и дядя возят его на охоту на машине.
Как он пишет: «Я в своем состоянии не отчаялся и надеюсь встать на ноги». Он верит, что охота ему поможет. Да пусть твои надежды сбудутся, наш юный друг. И пусть тебе, как и многим пострадавшим и переболевшим охотникам, поможет неистребимая страсть к охоте.
И в завершение темы. Статья Б. Емельянова «Как становятся охотниками» («РОГ» № 50, 2007 г.). Его племянник, Николай, в котором «застрял» вирус охоты с детства, попал в ДТП. Инвалид-колясочник. Но охоту не бросил. Она дает ему силы и надежду.
Николай, я тоже инвалид и вместе с такими же больными и увечными охотниками желаем тебе здоровья, веры, надежды и метких выстрелов на охоте. И таких охотников в нашем Отечестве много.
Как тут повернется язык, чтобы посоветовать им сидеть дома и «подумать о душе». Для них охота – это окно в природу. Истинные охотники – молодые и пожилые, бедные и богатые с величайшим наслаждением припадают к нему.
Для одних оно распахнуто настежь, а для других, к сожалению, оно сузилось до размера форточки, иногда и щелки, к которой так хочется припасть и увидеть, как растет трава у дома, как в чистом небе летают птицы и как играют дети. Почувствовать себя частицей огромного мира и нужным людям.
Да жаль, не получается – грехи (болезни, бедность, нищета) не пускают. Хотелось, чтобы мы о своих старых и больных охотниках, и вообще обо всех стариках, вспоминали не только 1-го октября – в Международный день пожилых людей и в очередную годовщину Дня Победы, а повседневно проявляли о них заботу.
Как хочется, чтобы меня услышали «очередные» избранные в Госдуму. Пока время еще не упущено, разработайте такой закон, чтобы он объединял охотников, а не вбивал клин между ними. Если же охотничье законодательство не будет учитывать материальные возможности отдельных категорий граждан, то перед ними окончательно захлопнется окно в природу.
Это будет иметь печальные последствия. В первую очередь лишит возможности предаваться любимому увлечению инвалидов, людей бедных и пожилых охотников, носителей знаний и традиций русской охоты, охотничьей этики; прервется связь времен и поколений, а для сегодняшней плеяды молодых охотников, предлагающих старым охотникам «подумать о душе», это архиважно, хотя они, порой, в этом потребности и не испытывают.
Давайте вместе посмотрим вокруг. Как живут пожилые охотники и охотники-инвалиды. На «загнивающем» Западе о них всячески заботятся, определены специальные дни охоты, введены льготные лицензии, угодья богатые дичью.
Вот бы нашим пожилым охотникам хотя бы раз в жизни побывать на таких охотах. А вместо этого им предлагают сидеть дома и думать о душе. Кощунство.
Автор: Виктор Гуров
Источник: labuda.blog
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]