«Ментальная» революция. Российское общество накануне глобальных трансформаций

В течение пары лет я не решался углубляться в эту тему, поскольку она поднимает довольно специфические вопросы, актуальность которых наша аудитория пока еще ставит под сомнение. И мне, разумеется, совсем не хочется давать своим критикам повод для зубоскальства. Тем не менее, обстоятельства последних дней вынуждают меня начать этот разговор. Сегодня наша «прогрессивная» общественность с азартом мусолит «жизненно важную» (как ей кажется) дилемму: принимать или не принимать поправки? Лидеры мнений опять разносят по умам дежурный тезис насчет «гражданской ответственности». Мол, если ты болеешь душой за страну, то ты просто-таки обязан принять участие в плебисците и продемонстрировать властям свою зрелую (и непримиримую, конечно же) позицию по вопросам изменения Конституции.

Проблема даже не в том, насколько актуально для страны массовое участие в подобных «политических перформансах», организуемых самой же властью. Проблема в том, что мы по привычке связываем будущее с текущей политикой. Точнее, мы пребываем в уверенности, что наше будущее определяется подобным акциями и инициативами. Якобы от политических решений такого рода зависит то, в каком мире мы очутимся завтра. На самом же деле – о чем у нас и пойдет разговор – вся эта возня вокруг кремлевских постановок (впрочем, как и сами постановки) не имеют ни малейшего соприкосновения с разворачивающимся на наших глазах историческим процессом. Если искать ближайшие аналогии этим постановкам, то ими окажутся царские манифесты начала прошлого века или «проекты» российских интеллектуалов насчет объединения христианских церквей. Реальные события, последовавшие вслед за Первой мировой войной наглядно показали истинную цену всем этим кабинетным благоглупостям.

Смею предположить, что через пару десятилетий сегодняшняя политическая возня будет восприниматься точно так же. Участвовать или не участвовать сегодня в этом спектакле – личное дело каждого. Однако в любом случае не стоит питать никаких иллюзий: если где-то и решается сейчас судьба страны, то отнюдь не в кремлевских кабинетах и, конечно же, не на избирательных участках. Нынешняя так называемая «политика» (что бы о том ни думали наши общественники) уже переместилась на обочину социально-исторического развития и живет своей внутренней логикой, никак не пересекаясь с разворачивающимися мировыми трендами. Да, жизнь меняется, и в среднесрочной перспективе может поменяться радикально, но наша «политика» здесь совсем не причем. Она – лишь бастион нашего маленького параллельного мирка, окруженного от остального мира непрочной скорлупой. И когда скорлупа лопнет, российские политики и вся славная когорта представителей «прогрессивной» общественности рискуют пережить такой же шок, который испытали их предшественники после 1917 года.

О том, что нынешняя российская власть погрузилась в архаику, я писал неоднократно. Думаю, с этим фактом вряд ли кто будет спорить. Однако вся глубина проблемы не исчерпывается данным обстоятельством. С властью всё понятно, и разбирать ее поступки, ее «инициативы» нет никакой нужды. Подчеркиваю, диагноз нынешнему руководству РФ уже поставлен, и ничего оригинального здесь мы уже не увидим – с каждым разом разыгрываемый наверху политический спектакль будет всё бездарнее и тупее. Надеяться тут совершенно не на что, и этот факт очевиден любому здравомыслящему человеку.

Корень проблемы в другом. К глубокому сожалению, вся наша «совокупная» оппозиция также несет в себе определенную долю архаики – в том смысле, что ни одна из «альтернативных» общественно-политических сил не соответствует тем РЕАЛЬНЫМ трендам, которые начинают определять завтрашний день. Да, именно так: все наши оппозиционеры, какой бы окраски они ни были, в той или иной мере цепляются за прошлое. Подчеркиваю, все! По большому счету, никто из них так и не предложил привлекательного облика будущего, способного «зацепить» социально зрелую часть наших граждан, способного как-то их вдохновить и мотивировать на активное включение в общественную жизнь. Как это ни прискорбно, но за прошедшие два десятилетия мы не видим ничего подобного. Критики путинского режима продолжают натужно рефлексировать по поводу происходящего, будучи не в силах сформулировать хоть какой-то достойный идеал, то есть отчетливо сформулировать то, к чему можно стремиться, что наполняет общественную и политическую деятельность осмысленностью.

Я говорю сейчас не о банальном реагировании на действия властей. Я говорю именно об идеале, привлекающем людей независимо от того, как они относятся к Путину и думают ли о нем вообще. Конечно, наша оппозиция имеет свои идеалы и ценности. Она размахивает ими как священными скрижалями. Но, повторюсь еще раз, все ее идеалы – не более чем повторение пройденного. Пройденного в историческом смысле. Мы иногда с иронией воспринимаем «убежденных» коммунистов, вздыхающих о гибели СССР и мечтающих о его возрождении. Мы понимаем, что Союз канул бесследно, и потому всякое «возрождение» совка обернется глупейшим фарсом. Однако представители нашей разношерстной оппозиции, считающие себя островками здравомыслия в океане тупого официоза и пропагандистского бреда, точно так же находятся в плену своих ностальгических переживаний.

Возьмем русских националистов, выставляющих себя в качестве здоровой альтернативы либеральной «демшизе». Их всегда отличало непрерывное копание в истории с целью выявления политических «ошибок» прежних правителей или общественных деятелей. До сих пор некоторые из них открыто ностальгируют по дореволюционной России, а вся их политическая программа (если здесь применим данный термин) нацелена на преодоление последствий большевистской революции. В этом стремлении «переиграть историю» будущее воспринимается лишь как проекция «прекрасного» дореволюционного прошлого на современный мир. По сути, здесь все сводится к некоему мысленному эксперименту – представить себе развитие России без последствий большевистского вмешательства. И поскольку история не терпит сослагательного наклонения, будущее воображается националистами как своего рода «очищенное» от интернационально-коммунистических наслоений настоящее. Это примерно то же самое, как представить полководца Суворова начальником нынешнего Генштаба или вообразить Достоевского председателем Союза писателей. То есть идеализированную Россию прошлого воображают в «очищенном» от совка настоящем. Именно этот продукт ностальгических переживаний и пытаются выдать за идеал России будущего. Чем это отличается от замыкания нынешних российских властей в своем воображаемом «великодержавном» мирке? Фактически ничем. В этом смысле ностальгирующие националисты не более адекватны реальности, чем распекаемые ими государственные руководители.

Казалось бы, на этом фоне адекватнее всего выглядят как раз представители либеральной оппозиции, которые постоянно подчеркивают свою современность. Мало того, бравируют своей приверженностью прогрессу. Но так ли «современны» наши либералы на самом деле? Да, в конце 1980-х, когда происходило активное разоблачение совка, тогдашние либеральные диссиденты и впрямь выглядели людьми, идущими в ногу со временем. Однако спустя тридцать лет мы видим, что они так и остались в той эпохе – в эпохе крушения советского строя. Если в ностальгической картине националистов фигурирует Россия до большевиков, то в ностальгической картине нынешних либералов фигурирует Россия «до Путина». Здесь мы видим то же стремление «переиграть историю». И хоть речь идет о недавней истории, это не меняет сути дела – либералы также переключают наше внимание на прошлое. Как бы они до сих пор ни «молодились», их упаднические реакции на инициативы властей больше похоже на нервозное брюзжание уставших от жизни пенсионеров, чем на бунтарских пафос молодых энтузиастов. Признаемся честно: за тридцать лет вчерашние диссиденты не только растеряли былую популярность, но и превратились в беспомощных защитников растраченных «демократических завоеваний». Подобно коммунистам и националистам, они теперь так же создают пантеон собственных «святых», включая туда известных демократических персонажей из недавнего прошлого - Сахарова, Ельцина, Собчака, Старовойтову, Немцова и иже с ними. Короче говоря, диагноз тут совершенно понятен: связывать будущее с этими людьми – дело безнадежное.

Таким образом, на политическом горизонте нет ни одной реальной силы, нацеленной на формирование будущего. Куда ни кинь – кругом ностальгия и ретроспектива. Реальных сценариев развития нет совершенно – ни у кого. Что особо показательно: оппозиция реагирует на инициативы властей в той же стилистике, в которой власть реагирует на глобальные вызовы современности. В этом – фундаментальное сходство тех и других. Скажу прямо: и представители власти, и представители оппозиции представлены людьми весьма схожего морально-психологического склада. Они отличаются лишь по статусу, но «ментально» они довольно близки. Лично я абсолютно уверен, что вчерашний оппозиционер, окажись он в начальственном кресле, отнесется к вопросам развития точно так же, как и любой типичный чинуша «путинского разлива». Мы наверняка получим практически тот же набор благоглупостей и самовосхвалений, которые исходят от нынешних руководителей. Вчерашний разоблачитель режима, оказавшись в кресле большого начальника, со временем явит точно такую же личину самодовольного и лицемерного бюрократа, коими теперь заполнены многие властные кабинеты.

Напомню, что Путин, которого сегодня каждый оппозиционер считает вторым изданием Сталина, вышел из этой же либерально-оппозиционной среды, работая бок о бок со светочем российской демократии - господином Собчаком. Так что на этот счет никаких иллюзий быть у нас не должно: переход оппозиционеров во властные кабинеты (а кто из них не мечтает влезть в выборную кампанию?) ничего по существу не изменит. Все перемены будут продиктованы исключительно ВНЕШНИМИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМИ, но не изменением КАЧЕСТВЕННОГО состава руководителей. Качественный состав останется на том же уровне.

Почему я так уверен в единстве природы начальствующих держиморд и их оппозиционных разоблачителей? Всё просто: сходства и различия выявляются исключительно в историческом контексте, а не в контексте текущего политического противоборства. Противоборство властей и оппозиционеров – всего лишь «разборки» в одном тесном семействе. А за границами этого семейства бурлит огромный мир, который однажды ворвется своими новыми потоками и в наше пространство. Обычно мы близко к сердцу воспринимаем то, как власть реагирует на вызовы со стороны своих критиков, но считаем чем-то второстепенным реакцию тех же властей на ГЛОБАЛЬНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ. А ведь подлинная суть процессов, происходящих в нашей стране, определяется отнюдь не разборками между оппозицией и охранителями режима. Мы входим в новую реальность, к которой страна фактически не готова – ни морально, ни физически. Это неготовность просматривается почти на всех уровнях – и на уровне властей, и на уровне оппозиции, и на уровне обычных обывателей. В Кремле, например, до сих пор уповают на «углеводородное доминирование», считая его основой могущества нашей «энергетической державы». Мы видим судорожные попытки российского руководства отмахнуться от новых технологических трендов, а по сути – отмахнуться от результатов новой технологической революции. Фактически – отмахнуться от научно-технического прогресса, неожиданно пошедшего «не тем путем», на который рассчитывали наши государевы мужи, прибравшие к рукам самые «жирные» (как им казалось) активы.

Но неужели кто-то думает, будто пришедшие им на смену оппозиционеры (если такое произойдет) в корне изменять всю политику? Я не вижу на то ни малейших намеков с их стороны. Происходящие сейчас в этом тесном семействе «разборки» обходят стороной тему глобальных вызовов, как будто она не имеет для текущего политического момента принципиального значения, а потому не включается в оппозиционную повестку. То есть наши оппозиционеры осмысливают политику исключительно в рамках своего «междусобойчика» - без всякой привязки к реальным проблемам развития страны, словно главная задача для них – занять властные кабинеты, а там – как Бог даст (или как судьба прикажет). Как постоянно заявляют представители оппозиционного бомонда, вся программа-максимум для них сводится к «устранению Путина от власти». Дескать, реальное препятствие для развития – это Путин. Вот уберем Путина, и всё сразу пойдет как по маслу.

Думаю, нет смысла разъяснять, что на практике реализация упомянутой оппозиционной «программы» сведется к очередному витку перераспределения собственности и полномочий. То есть возня внутри семейства примет другой формат. Но большой меняющийся мир никуда не исчезнет, и будет давить на «обновленную» власть теми же вызовами. В этой связи у меня простой вопрос: есть ли у нашей оппозиции ответы на эти вызовы? В принципе, вопрос это звучит риторически: как я уже заметил выше, никто из наших оппозиционеров – как либеральных, так и националистических – не считает принципиально важным сосредотачивать на этом как свое внимание, так и внимание общественности.

Еще раз подчеркну: вся наша «политика» крутится вокруг «разборок» в одном тесном семействе. Неспособность наших политических и общественных деятелей осознать принципиальную важность глобальных вызовов обрекает их на банальное воспроизведение уже существующих управленческих практик – по тому же, в принципе, образцу, который демонстрирует и нынешние охранители «энергетической державы». Поэтому при смене правящей команды реакция на глобальные вызовы не будет содержать никакой новизны. Я абсолютно уверен, что перед лицом неизбежных перемен новоявленные руководители будут (как и их предшественники) до последнего охранять доставшийся им в наследство отсталый технологический уклад. Ведь если бы они обладали хоть какой-то способностью к СЕРЬЕЗНЫМ РЕФОРМАМ, это обстоятельство отразилось бы в соответствующей ПРОГРАММЕ. Но её-то как раз и нет (и не будет). «Устранение Путина» - никакая не программа. Программы же нет по всё той же банальной причине – наши оппозиционеры (как и представители власти) не сосредотачиваются на будущем страны и психологически не настроены на осознание происходящих перемен. Точнее, морально они пребывают в прошлом, а потому перемены либо не вызывают с их стороны особого интереса, либо являются для них источником тревоги.

К примеру, в развитых странах происходит мощнейшая реорганизация энергетического комплекса в свете ужесточения экологических требований и курса на декарбонизацию экономики. Наши политики, естественно, ведут себя так, будто к нашим «пенатам» все эти европейские «причуды» прямого отношения не имеют. Я даже не удивлюсь, если кто-то объявит о нашем «особом» пути в сфере энергетики, который стоит оберегать как святыню. Понимаю, что борьба европейцев с глобальным потеплением приводит к явным перехлестам, особенно в плане диффамации ископаемого топлива. В то же время следует понимать и то, что жесткое экологическое законодательство стимулирует научно-техническую мысль, способствуя повышению эффективности энергетических систем. Можно было бы обойти стороной этот вопрос, если бы он не имел прямого отношения к становлению Шестого технологического уклада, контуры которого уже отчетливо просматриваются в западных странах.

В свете сказанного вопрос о нашем включении в указанный экологический мейнстрим так или иначе связан с вопросами дальнейшего развития страны. Я не буду сейчас говорить о слепом увлечении возобновляемой энергетикой, имеющем место на Западе. Ключевая проблема нашей страны не в том, что мы отстали от европейских стран по количеству ветряков и солнечных панелей. Проблема в том, что у нас вообще ОТСТАЛАЯ ЭНЕРГЕТИКА, в том числе и традиционная. Наши оппозиционеры, приди они к власти, могут наставить кучу памятников Ельцину, Собчаку и Немцову, они могут зарегистрировать тысячу партий и по каждому поводу устраивать выборы, но если они не займутся всерьез нашим энергетическим комплексом, они обрекут страну на пребывание в прошлом веке. Если же они настроены на развитие, им придется учитывать современные экологические требования, без которых модернизация энергетики невозможна, поскольку здесь всё взаимоувязано.

Не будем сейчас отвлекаться на солнечные панели. Оценим лишь ситуацию в угольной энергетике, чтобы стало понятно, как страшно мы отстали не только от Запада, но даже от Китая. Например, в странах ЕС и в КНР (где угольная генерация всё еще занимает весомую долю) нормативы по выбросам золы составляют 2-5 мг/куб. метр. Столько же – в Китае. В России - 200-250 мг/куб. метр. То есть даже новые угольные станции в нашей стране на вполне ЗАКОННЫХ ОСНОВАНИЯХ могут выбрасывать в 40 – 50 раз больше золы, чем в Европе и в Китае! То же соотношение наблюдается и по остальным выбросам. Какой уж тут прогресс? Не удивительно, что российские угольные ТЭС имеют КПД на уровне 33-36%, тогда для зарубежных станций этот показатель доходит до 45% и даже выше. В России до сих пор нет ни одного энергоблока, работающего на суперсверхритических параметрах пара. В других странах их – десятки. Построенная у нас недавно станция со сжиганием угля в котле с циркулирующим кипящим слоем (ЦКС) считается «современной», тогда как в Германии их перестали строить еще в 1980-х годах как «устаревшие».

Кстати, излишняя «либеральность» нашего экологического законодательства искренне удивляет европейцев (о чем у меня когда-то был разговор с представителем Палаты экспертов ЕС). Скажем, владельцы угольных станций могут не только спокойно отравлять атмосферу, но также без всякого опасения загаживать поля золошлаковыми отходами (что в Европе просто немыслимо ввиду гигантских штрафов). Впрочем, наплевательское отношение к экологии затрагивает у нас буквально все сферы деятельности: у нас безбоязненно сливают отходы в водоемы, заваливают поля бытовым мусором, загрязняют воздух. Мы привычно связываем такое поведение с низкой «сознательностью». Однако в социально-историческом контексте подобное отношение к природе есть не что иное, как ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ УКОРЕНИВШИХСЯ ПРАКТИК, когда варварское обращение с отходами считалось чем-то вполне нормальным. Когда-то эти практики были терпимыми ввиду невысокой плотности населения земного шара и относительной безобидности самих отходов. Но в современном мире пропорции между природной и антропогенной средой радикально поменялись в пользу последней. Давление на экосистему возросло многократно, а значит, ужесточение экологических требований – это вопрос жизни и смерти.

Я специально обращаю внимание на этот момент именно в силу его жизненной важности. Он уже многое что определяет, а в скором времени станет ключевым в глобальном плане. Дальнейшее развитие политической ситуации предполагает лишь два сценария – конструктивный и катастрофический. В первом случае речь идет о постепенном изменении технологического уклада, поиске оптимальных и безболезненных решений – с опорой на научные достижения. Это – путь «золотой середины», без крайностей и радикализма. Во втором случае политики тянут до последнего, фактически ничего не меняя, в результате чего происходит социальное обострение, которое будет сопровождаться (и усиливаться) всплеском радикализма и фанатизма (то есть произойдет закономерные переход от одной крайности к другой).

Экологические проблемы, безусловно, окажутся серьезным вызовом для политиков, и ответ на него будет неоднозначным по разным странам и народам. Говорить о торжестве конструктивного сценария пока рановато, даже для развитых стран. Как мы знаем, в Европе экологическое движение начинает принимать радикальные формы, особенно в свете борьбы с глобальным потеплением. Здесь вполне возможны серьезные эксцессы. Однако при этом нужно понимать, что нынешний экологический радикализм является, по большому счету, закономерной реакцией на предшествующую крайность – господство потребительской психологии. Экоактивизм, безусловно, будет ломать привычный для многих европейцев стиль жизни, связанный с нерациональным потреблением. К чему это всё приведет, гадать не будем. Важно понять, как данный тренд повлияет на жизнь дорогих россиян.

А задуматься здесь есть над чем. Скажу так: если сегодня Грета Тунберг звонит в колокол, то этот колокол звонит по нам. Поясню свою мысль. Как показывает история, западные страны в состоянии купировать радикальные движения, выработав более рациональные и достаточно оптимальные варианты социального развития. Так было, например, с коммунистическим движением. Я напомню, что на Западе красные флаги взвились еще до того, как российский студент Володя Ульянов решил пойти «другим путем». Первые стычки «восставшего» пролетариата с буржуазией произошли не у нас. Коммунизм зародился на Западе, но случилось так, что цитаделью коммунизма стала Россия. И потом уже отсюда он начал свое победное шествие по малоразвитым странам. Полагаю, что организаторы Первого Интернационала сильно удивились бы, узнай, что посеянные ими семена красной заразы дадут обильные всходы не на Западе, а на Востоке.

У меня есть резонное опасение, что с экологическим радикализмом случится похожая история. Я не утверждаю, что всё будет именно так. Но все же допускаю чисто гипотетическую возможность развитых стран «выдавить» волну этого полубезумного движения на периферию цивилизованного мира, в третьи страны, включая и Россию. Вероятность такого хода развития событий обусловлена тем, что именно в третьих странах есть больше всего объективных и субъективных оснований для столь радикальных реакций на обострение экологических проблем. В принципе, радикализм лучше всего приживается как раз там, где слабо развиты общественные институты и нет навыков рационального отношения к возникающим трудностям. У нас иногда иронизируют над той же Гретой, поскольку на ее родине с экологией дела обстоят намного лучше, чем где-нибудь в Африке или в Латинской Америке. Поэтому мы вполне можем вообразить ситуацию, когда самую радикальную экологическую повестку начнут реализовывать на практике совсем не там, где она была заявлена в теории.

Напомню, что в свое время красные кхмеры в Камбодже уже осуществляли что-то подобное. Радикальный экологизм, как мы знаем, предъявляет серьезные претензии не только к традиционной энергетике и индустрии. Он также пронизан антикапиталистическим пафосом, поскольку возлагает ответственность за ухудшение экологии на «капиталистическую алчность». В этом смысле современное левацкое движение находит для себя серьезное поприще, используя протестные настроения там, где для них сложились наилучшие условия. Третьи страны в этом плане выглядят для них наиболее привлекательными с точки зрения активизации «подрывной» деятельности, поскольку в третьих странах экологические проблемы грозят в скором времени хлестануть через край.

Россия в этом отношении выглядит наиболее слабым звеном. Возьмем хотя бы проблему утилизации твердых коммунальных отходов, уже всполошившую жителей Подмосковья и Архангельской области (а вскорости она всполошит половину страны). Власть, естественно, не в состоянии решить эту проблему цивилизованно. А значит, проблема будет только нарастать. Однако и со стороны оппозиции не слышно на сей счет никаких вдумчивых и развернутых предложений. Разумеется, оппозиционные лидеры не упускают возможности спекулировать на данной теме. Но делается это всё в рамках упомянутого выше «междусобойчика»: в глазах наших оппозиционеров любой протест (в том числе – протест против строительства мусорных полигонов) – лишь способ «подвинуть» Путина. А что будет после того, как Путин уйдет? Полагаю, что мусора от этого меньше не станет, и интересы деятелей, «рубящих бабло» на мусорной теме, никуда не исчезнут. В целом, все останется по-прежнему.

Как я уже успел заметить, нашу оппозиционную интеллигенцию как-то не особо интересуют подробности, связанные с современными подходами к утилизации мусора. Наша интеллигенция предпочитает перелопачивать историю, полагая более актуальным для страны оценку деятельности тех или иных властвующих персонажей: Ивана Грозного, Петра Первого, Александра Третьего, Николая Второго, Ленина, Сталина, Горбачева, Ельцина (и, конечно же, Путина). Посмотрите, с каким рвением у нас идет борьба за установку памятников русским царям, советским вождям или почившим лидерам той же либеральной оппозиции (Немцову, например). Считается, что между сталинистами и либералами нет ничего общего. На самом же деле мы имеем дело с совершенно одинаковыми психотипами. Крипторелигиозное сознание российских общественников постоянно выражает озабоченность по поводу священных объектов для своих локальных культов. Создание кумиров и тиражирование мифологии, связанной с их именами, занимает наших интеллигентов куда сильнее, чем рациональный поиск путей развития в условиях глобальных трансформаций.

Поэтому я нисколько не удивлюсь, если «после Путина» нам предложат - в качестве животрепещущей задачи – увековечить память жертв путинских репрессий. То есть вся политика в нашей стране опять сведется к ритуальным действиям. Это будет своего рода либеральный вариант «спасибо деду за победу». Символы, вроде бы, другие, но суть одна и та же.

Разумеется, если бы мир ограничивался политическим «междусобойчиком», то эти культовые практики растянулись бы на целую вечность. Но мир меняется, и, подобно шквальному ветру с океана, создает для российских государевых мужей дискомфорт. Как я уже сказал, если в стране некому предложить конструктивный сценарий развития в условиях глобальных перемен, то в уютную тишь властных кабинетов начинают – рано или поздно – врываться агрессивные «деконструкторы». В таких условиях именно они станут олицетворять «новых людей» и, соответственно, утверждать принципы «новой жизни». Так, например, было с большевиками. Если бы царский режим не затягивал с реформами, возможно, товарищ Ленин засиделся бы в Швейцарии до глубокой старости, ибо на родине его революционные планы смотрелись бы как бред сумасшедшего. Однако вождь мирового пролетариата прекрасно осознавал слабость своего противника. Он понимал, что однажды в стране возникнет тупиковая ситуация, когда преимущества появятся у тех, кто способен действовать решительно и беспощадно. А чтобы так действовать, необходимо (выражаясь по-современному) «быть в тренде». Большевики (как бы мы к ним не относились) в то время как раз и были «в тренде» - в отличие от охранителей «священных» устоев.

Примерно такая же ситуация грозит повториться еще раз. Подчеркиваю, и власть, и представители оппозиции – это не более чем «междусобойчик», открытый со всех сторон шквалистым ветрам глобальных перемен. Я сейчас не делаю никаких оценок в стиле «хорошо» или «плохо». Социальные проблемы, еще раз отмечу, никакая оппозиция не решит, поскольку даже не имеет четких преставлений о путях развития страны, не имеет идеала будущего, благодаря которому в политике и появляются «новые люди». Допускаю, что кому-то мои слова покажутся «лирикой». Однако давайте еще раз рассмотрим ситуацию с экологией. Как я уже сказал, в России недопустимо «либеральные» нормативы по выбросам. Чтобы привести их хотя бы в соответствие с текущим нормативами ЕС, действующей власти придется серьезно «прищемить» производителей. Хотите или нет, но ужесточение экологических нормативов будет означать вхождение в новую экономическую и технологическую реальность, к чему наши производители явно не готовы. На сегодняшний момент действует негласный консенсус, когда государство закрывает глаза рукой на ущерб, причиняемый окружающей среде, зато взамен получает относительную производственную «стабильность». То есть по этим пунктам мы продолжаем жить так, будто на дворе – начало XX века, когда вопросы экологии еще не были столь актуальны, как сейчас. Правителям, конечно же, намного удобнее продлевать этот консенсус, чем ввязываться в реальную модернизацию.

Я абсолютно уверен, что эта практика будет в точности воспроизводиться и «после Путина», поскольку люди, привыкшие действовать в рамках «междусобойчика», к решительным переменам не готовы чисто психологически. Еще раз повторю, что для таких нетривиальных шагов необходимо быть «в тренде», иначе говоря – необходимо быть поистине «новыми людьми». Только «новые люди» по настоящему мотивированы на то, чтобы окончательно порвать со «старым миром». А значит, они готовы к бескомпромиссному устранению упомянутого консенсуса. Здесь необходимо четкое следование НОВЫМ ЦЕННОСТЯМ. И если на нашем политическом горизонте не появится сплоченная группа вменяемых «новых людей», способных реализовывать реформы в рамках конструктивного (то есть относительно безболезненного) сценария, мы однажды получим армию полубезумных радикалов, готовых рубить сплеча и уничтожать «старый мир», не считаясь с жертвами.

Надо понимать, что радикалы сильны не сами по себе – они набирают силу благодаря своей способности привлекать на свою сторону озлобленное и недовольное население, указывая ему САМ ПУТЬ ИСПРАВЛЕНИЯ СИТУАЦИИ. В перспективе этот путь может оказаться ложным, иллюзорным, но он мобилизует людей, направляя их протестную энергию в конкретное русло. Кроме того, сам ответ на вопрос: «Что делать?» становится идеологической догмой, неким символом веры для привлечения идейных сторонников. В итоге появляется сплоченная группа фанатиков, видящих свое призвание в том, чтобы изменять мир в соответствии с новой верой.

В наших реалиях борьба за экологию вполне может пойти как раз по такому сценарию (на что российские политики пока еще не обращают должного внимания). Замечу, что проблема не исчерпывается ситуацией с мусорными полигонами. Сегодня в крупных городах (например, в Новосибирске) парки, скверы и даже природоохранные зоны (!) вырубаются под многоэтажную застройку. Очевидно, что аппетиты застройщиков и инвесторов (зачастую – весьма сомнительных инвесторов) стоят у нас выше интересов основной массы горожан. Власть, конечно же, по каким-то шкурным мотивам покрывает это безобразие. В результате городская среда деградирует и становится малопригодной для комфортного проживания. Недовольство по этому поводу растет, и когда-нибудь выльется в массовые протесты. Параллельно уничтожаются лесные массивы и уродуются ландшафты ввиду хищнического разграбления природных ресурсов (опять же – под покровительством властей).

Приведу пример Новосибирской области.

Так, на территории Сузунского района уже второй десяток лет безжалостно вырубается сосновый бор – в угоду небольшой кучки деляг, составляющих некую местную «мафию». Местное население, конечно же, брюзжит по этому поводу, не прибегая, пока что, к активным действиям. Но недовольство тлеет, дополнительно подогреваясь показной роскошью упомянутых деляг. Народ понимает, на какие деньги те выстраивают себе шикарные особняки и сорят деньгами («разбогатели на лесе» - такое выражение там теперь в ходу). Конечно, у людей есть подозрение, что государевы мужи находятся «в доле», что лишний раз стимулирует бунтарские настроения.

Еще пример. Буквально в ста километрах от Новосибирска несколько лет назад началась добыча антрацита – открытым способом! Сырье отправляется на экспорт, главным образом – в Китай. Как нетрудно догадаться, головной офис компании находится в Москве. Туда, надо полагать, утекает и основная масса налогов (о выручке вообще умолчим). Думаю, вы понимаете, как уродуется ландшафт открытой добычей. Кроме того, как недавно сообщили ученые, образовавшаяся котловина стала причиной… небольших землетрясений, которые уже испытали на себе жители близлежащих поселков. Что касается региональных властей, то они излучают радость в свете «экономических успехов». Предприятие-де исправно работает, и даже обещает планомерно наращивать добычу и отгрузку (ура, товарищи!). Подобный пафос на фоне угробленной природы выглядит в наши дни как глумление над здравым смыслом. Ясно, что управленцы до сих пор живут ценностями прошлых десятилетий, когда такие «мелочи», как угробленная природа, в расчет не принимались. Добыча ископаемых долгие годы воспринималась как более достойная цель, нежели охрана окружающей среды. Однако всё меняется, и люди уже не желают жить среди лунных пейзажей, принося себя в жертву ради чьей-то наживы. Это значит, что рано или поздно ситуация с экологией дойдет до точки кипения.

Как я уже говорил, на данный момент мы не видим разумной политической силы, способной предложить конструктивный сценарий выхода из тупика. Ностальгирующие умники и так называемые «разоблачители» режима, конечно же, никакая не сила. Тот же, кто прорывается во власть «законным способом», сам вливается в систему и начинает пролонгировать ситуацию, ибо порвать со «старым миром» из одних лишь нравственных побуждений невозможно. Но однажды мы получим реальную силу в лице полубезумных и агрессивных эко-активистов, идущих в потоке общемировой тенденции (то есть, «в тренде»).

Не так давно сообщалось, что компашка, ведомая Гретой, уже выступила в защиту Байкала. Не удивлюсь, если в скором времени они выступят в защиту сибирской тайги (от пожаров и вырубки). Далее семена радикального экологизма начнут прорастать на нашей почве, подпитываясь массовым недовольством. На каких тезисах будут выстраиваться коммуникации лидеров этого движения с недовольными соотечественниками, догадаться не сложно. Во всем обвинят, безусловно, ослепленных жаждой наживы капиталистов. Лично я живо представляю себе ораторов, вещающих народу: «Вы знаете, граждане, что нет таких преступлений, на которые бы не пошел капитал ради больших барышей! Ради наживы эти хапуги готовы обречь на вымирание нас и наших детей! Это недопустимо! Долой буржуазию и подлое государство, которое находится у них в услужении!!!". Думаю, такие призывы гарантированно вызовут овации. Путь решения проблемы будет выявлен четко и недвусмысленно: все добывающие отрасли срочно национализировать, всю землю объявить общественной собственностью! Надо ли объяснять, что с таким «пакетом» предложений эко-активисты соберут немало искренних сторонников, готовых к действию.

Возможно, нам еще трудно вообразить подобную картину. Должен уточнить, что экологическая тема взята мной лишь в качестве наглядной иллюстрации. На практике же нам предстоит столкнуться с разными формами радикализма. Общим же знаменателем грядущих событий будет только одно: неспособность властей и законопослушных интеллигентных общественников определить эффективный путь преодоления кризисной ситуации – когда такая ситуация назреет и дойдет до предела. Напомню, что радикализм прорывается только в те бреши, которые вызваны несовершенством текущей политики. Главный вопрос в том, появится ли у нас реально здоровая сила, способная преодолеть этот изъян без тяжелых для страны эксцессов? Пока в России (да и у наших ближайших соседей) такой силы не просматривается. Зато в мире уже вовсю маячат новые «интернационалы» - от исламских экстремистов до радикальных экологических активистов.

И напоследок. Тезис насчет здоровой (сиречь – разумной) силы используется мной не для риторики. Опыт той же Европы показывает, что в критических ситуациях вполне возможен и конструктивный сценарий развития событий. Так, в протестантском движении XVI века возобладало, в конечном итоге, именно разумное направление в лице лютеранства, ставшего для германской элиты рациональной альтернативой полубезумному анабаптизму. Сегодняшние радикальные эко-активисты – такие же, по сути, «анабаптисты». Загнивающий «старый мир» для них – не помеха. Однажды они разнесут его, если не столкнутся с более достойным и более разумным противником. Появится ли у нас в стране «лютеранское» направление, способное предложить обществу (включая элиту) конструктивную альтернативу, сказать не берусь. Пока что, еще раз говорю, такой силы я не наблюдаю.

Олег Носков

Источник: bazaistoria.ru

уникальные шаблоны и модули для dle