Тони Парсонс о феномене отложенной смерти
Тони Парсонс обещает нам долгую-долгую жизнь в бесконечном ожидании отсроченного финала. Нам это надо?
Дэвид Боуи до самого конца оставался бесстрашным экспериментатором – и после него тоже. До его ухода мало кто слышал о «быстрой кремации», когда гроб доставляют из больницы прямо в крематорий и сжигают безо всяких похорон и прочей суеты. Никаких горюющих родственников, в слезах наблюдающих за тем, как гроб с вашим телом опускают под землю или завозят в пещь огненную. Никаких венков, катафалков и гимнов. Отличный способ отправки в мир иной!
Быстрая кремация позволяет избежать мракобесия траурных ритуалов. Прах отдают семье – завещание Боуи ясно дает понять: музыкант хотел, чтобы его пепел развеяли на Бали, – или, если таков ваш выбор, от него избавятся сотрудники похоронного бюро. В Англии и Уэльсе более двух тысяч человек ежегодно выбирают быструю кремацию. Их легко понять: вместо того чтобы заставлять близких погружаться в многодневный ступор ритуализованного горя, быстрая кремация позволяет сконцентрироваться на сумме прожитого.
Смерть больше не играет в нашей жизни той ежедневной роли, которую она играла для наших отцов и дедов. В великолепной книге Уэйда Дэвиса «В безмолвие. Первая мировая война, Мэллори и покорение Эвереста» автор замечает, что суицидальные смельчаки, пытавшиеся забраться на Эверест в двадцатых годах прошлого века, были сплошь ветеранами Первой мировой. Смерть не была для них тайной или источником ужаса. «Они видели столько смерти, что собственно жизнь имела для них меньше значения, чем яркие вспышки подлинного бытия», – пишет Дэвис. Он цитирует молодого британского солдата Билли Гренфелла, 25 лет от роду, который написал семье с Западного фронта: «Смерть здесь – очень тонкий барьер, и мы переступаем через него ежедневно, с улыбкой и смелостью». Дэвис продолжает: «Билли был убит 30 июля 1915 года, когда вел бойцов в самоубийственную атаку у деревни Хоге, в километре от того места, где 13 мая того же года погиб его брат Джулиан, 27 лет, от попадания осколка бомбы в голову. Билли похоронили в спешке, и его останки были потеряны навсегда».
Даже после всех великих конфликтов XX века этот барьер остается на своем месте, и даже спустя годы мира и процветания смерть продолжает дышать нам в затылок. Мужчин убивает рак, сердечные приступы, наркотики, алкоголь и никотин. Мы въезжаем в кирпичные стены, деревья и другие автомобили, забыв о таком девчачьем пустяке, как ремень безопасности. Однако в современном мире у жизни заканчиваются способы сведения нас в могилу. Рак, автокатастрофы, передозы, болезни сердца – все эти старые средства сокращения численности населения уже не так хороши, как раньше. Число смертей на дорогах и фатальных жертв сердечных заболеваний падает, передоз – вчерашний день, рак – уже не смертельный диагноз. В 2014 году было объявлено, что впервые в истории половина людей, у которых диагностировали рак, выживут. В ходе войны с раком это фактически высадка в Нормандии! В марте текущего года журнал Science сообщил о прорыве, сделанном учеными из University College London, которые пообещали, что скоро смогут «подкручивать» нашу иммунную систему, чтобы бороться и даже лечить рак. Ну а это уже настоящее взятие Рейхстага.
Сейчас ваши шансы пережить рак зависят от того, раком чего вы заболеете. Рак поджелудочной и легких по-прежнему убивает огромный процент заболевших, но статистика вылечившихся от всех форм этой болезни радикально улучшается с каждым годом. Рак легких победить очень сложно, но число курильщиков с каждым годом уменьшается и сейчас находится на самом низком уровне с сороковых годов, когда эту статистику стали вести. Половина британцев никогда не держала во рту сигарету, треть – бросила курить вообще или перешла на электронные сигареты. «Идея рака как смертельного приговора в этой стране постепенно исчезает», – говорит представитель организации Cancer Research UK. То же самое – с заболеваниями сердца, основной причиной преждевременной смертности среди мужчин; здесь статистика улучшилась на 40 процентов по сравнению с 2004 годом.
Если вам случилось пережить 1970-е, 1980-е или 1990-е, есть шанс, что когда-то вы упорно гробили себя наркотой. Однако доклад британского Офиса национальной статистики сообщает, что среди умерших от передоза в 2014 году – 85 пенсионеров и только 32 подростка; более 700 мужчин за сорок и только 313 двадцатилетних. В аварии вы тоже, скорее всего, не погибнете – количество смертей на дороге уменьшилось вдвое по сравнению с началом тысячелетия. Чем моложе вы, тем дольше проживете – в Соединенном Королевстве ожидаемая продолжительность жизни равна 81 году, и она растет. Какие болезни находятся на подъеме? Альцгеймер, старческое слабоумие. Раньше этим столько не болели просто потому, что до него не доживали, – вот она, цена, которую развитые общества платят за благополучное старение. Иногда вообще кажется, что умирать не обязательно, что смерть отложили до лучших времен, что мы как раз вернемся с очередной тренировки в спортзале, посасывая протеиновый смузи, когда по телику сообщат, что лекарство от смерти наконец придумали. Посему мысль о том, что живыми нам отсюда все-таки не уйти, всегда немного шокирует.
Иногда вообще кажется, что умирать не обязательно, что смерть отложили до лучших времен. Посему мысль о том, что живыми нам отсюда все-таки не уйти, всегда немного шокирует.
Новость о смерти Боуи была не просто шоком – нас будто разбудили пинком в глаз. Почему его смерть казалась чем-то странным, из ряда вон? Даже если забыть о кокаиновых семидесятых, одни сигареты спокойно могли свести его в могилу. Тем не менее, несмотря на болячки последних лет и угар молодости, Боуи был отмерен приличный срок. Он не дожил года до семидесяти, но все равно его смерть потрясла всех – хотя рок-звездам вообще-то пристало умирать в 27. Курт Кобейн умер в этом возрасте, последовав примеру первопроходцев – Брайана Джонса, Джими Хендрикса, Джима Моррисона и Дженис Джоплин. Когда Эми Уайнхаус умерла в 27, это все еще казалось нормой. Теперь – нет. Теперь мы желаем 79-летнему Биллу Уайману всего наилучшего в его сражении с раком простаты. К тому моменту, когда мы потеряли Боуи, мы уже нешутейно верили в то, что будем жить вечно. Смерть Боуи стала ударом не только потому, что мы любили его – хотя и поэтому тоже, – но и оттого, что в культуре отложенной смерти легко забыть о главной правде бытия: цена за жизнь – смерть.
В плане смерти мы все теперь – новички. Смерть уже не ходит с нами, как встарь, одними дорогами. Смерть больше не тонкий барьер, через который все должны переступить, она – слух, которому мы едва верим. Мне ясно одно – жизни никогда не бывает достаточно. Умирающим надоедает не сама жизнь, а боль, лекарства, печаль и потеря самого себя.
Если и существует хорошая смерть, то Боуи повезло хорошо умереть. Но когда я слышу, как клип на его предсмертный хит Lazarus – замотанное бинтами лицо, глаза-пуговицы, тело в судорогах – описывают словом «красивый», я вспоминаю палаты ракового корпуса, в которых мне довелось побывать, все его смертные ложа, больничные простыни и ужас, от которого не спасает даже морфий. Мы живем в культуре отложенной смерти, почти отмененного финала, во времена, когда можно буквальным образом пропустить собственные похороны. Но умирать все равно тяжело.
Взято: vozduxx.livejournal.com