Что происходит с климатом и почему в Москве не было снега

На длинных мартовских выходных россиян из центральной части страны ждет практически майская погода — около 10 градусов тепла, а где-то и выше. Что происходит с климатом, почему минувшей зимой в Москве не было ни снега, ни морозов, чем грозит потепление и стоит ли верить бьющей тревогу активистке Грете Тунберг — на эти вопросы «Ленте.ру» ответил заведующий лабораторией климатологии Института географии РАН, заместитель директора Института физики атмосферы им. А. М. Обухова РАН Владимир Семенов.

«Лента.ру»: Что в этом году происходит в Москве? Когда мы говорим о глобальном потеплении, в среднем речь идет о повышении температуры на один-два градуса, а этой зимой температура вообще редко опускалась сильно ниже нуля.

Семенов: Когда мы говорим о глобальном потеплении, то в среднем оно составляет один градус. Но если брать территорию России, то тут потеплело уже не на один, а на два градуса — или даже чуть больше. Это так называемое арктическое усиление. То есть чем ближе к полюсам, тем глобальное потепление проявляется сильнее. В тропиках оно меньше.

Зимой теплеет больше, чем летом, и поэтому если летом у нас теплеет, условно, градуса на полтора, то зимой — где-то градуса на 2,5-3. В последние 30 лет быстрее всего зимой теплеет в декабре — на четыре градуса.

Да, но сейчас мы говорим о совсем других колебаниях температуры…

Это я говорю к тому, что реальные изменения зимней температуры за последние 30-40 лет составили где-то 2,5-3 градусов. Это, конечно, немного, но чтобы осознать, насколько сильны изменения, надо понимать разницу температур между месяцами. В переходные к зиме сезоны температура меняется на 5-6 градусов: от августа к сентябрю — градуса 4, от сентября к октябрю, от октября к ноябрю и от ноября к декабрю — примерно 5-7 градусов. То есть на три градуса температура изменяется за полмесяца.

Вот так в среднем у нас начало зимы и сместилось. Если раньше снег выпадал в конце октября или начале ноября, то сейчас уже в среднем он выпадает во второй половине ноября. На фоне этой тенденции происходят межгодовые колебания температуры. Зимой они более интенсивны, потому что в нашем регионе, в североатлантическом, арктическом секторе наблюдается внутренняя изменчивость атмосферной циркуляции.

Даже без внешних воздействий всегда будут такие скачки от года к году вверх-вниз. Они связаны с так называемым североатлантическим колебанием — это разница давления между, грубо говоря, Исландией и Азорскими островами, определяющее зональный поток Северной Атлантики, который создает в Европе мягкий климат. Ну и до нас доходит — чем сильнее, тем дальше на восток все это заходит

И в этом году это североатлантическое колебание было аномально сильным?

Да. Был колоссальный перенос теплого воздуха с запада на восток, с Атлантики в Европу. На синоптических картах хорошо было видно циклоны, которые зарождаются к западу от Гренландии, и они усиливались исландской депрессией и шли дальше с этим потоком один за одним на север Евразии, принося нам постоянно теплые воздушные массы и сильный западный ветер.

Раньше такое было?

Было. Такие скачки североатлантического колебания вызывали у нас положительные аномалии температуры, но не настолько, как сейчас. Здесь есть два вопроса. На один мы можем ответить: к этому случайному скачку мы добавляем еще те 3-4 градуса зимнего потепления. И раньше, 30 лет назад, в такой ситуации было бы не минус 1 или минус 2, а минус 4-5, и выпадавший снег, наверное, лежал бы, а не таял. Сейчас же, уже на фоне такого скачка, мы прибавляем еще три градуса и получаем несколько иную ситуацию.

Второй вопрос: связан ли этот аномальный скачок североатлантического колебания с глобальным потеплением, потому что этой возможности, конечно, отрицать нельзя, ведь изменения исходят из зоны Гольфстрима, там, где рождаются циклоны, и температура океана повышается. Но это, честно скажу, вопрос спекулятивный. На него никто точного ответа дать не может.



Москва, зима 2020 года

А как вы лично думаете?

Скорее всего, это могла быть случайная аномалия атмосферной циркуляции, которая случалась всегда — теплые зимы и раньше бывали. Но вот я говорю: добавьте к таким скачкам компонент, связанный с потеплением, и, возможно, мы получим вот эту теплую зиму. Потому я объясняю так: это аномалия атмосферной циркуляции на фоне глобального потепления.

Единственное, что добавлю: Баренцево море, скажем, перешло полностью в безледный режим. В циклоне циркуляция воздуха идет против часовой стрелки, то есть ветер в них дует с севера на юг. И если раньше Баренцево море было хотя бы частично покрыто льдом, и воздушные массы там были холодные, то теперь там, наоборот, свободная водная поверхность, которая имеет пусть и небольшую, но плюсовую температуру.

И это третий фактор, который способствует и далее будет способствовать притоку теплого воздуха, поскольку лед в целом в Арктике продолжает сокращаться быстрыми темпами. Москва с трех сторон окружена теплыми регионами, откуда холод прийти не может. С запада это — Атлантика, на севере это — Баренцево море, свободное ото льда, на юге — южные регионы, где теплее. И получается, что единственная область, откуда к нам может приходить холодный воздух, это восток.

Значит, можно сказать, что очень скоро наш климат будет походить на западноевропейский, и снега зимой вообще практически не будет? Или это одноразовое явление, которое вряд ли скоро повторится?

Безусловно, эта зима — не показатель. Следующая с очень большой вероятностью такой не будет, она будет снежной. Эти аномалии вокруг среднего случайны и происходят как в положительную, так и в отрицательную сторону. Норма в январе была, насколько я помню, минус 10 градусов, а сейчас стала где-то минус 7,5. Теплеть будет и дальше, станет не минус 7, а минус 5 через лет 20, тем не менее это отрицательные температуры. Так что то, что мы сейчас наблюдаем, это, с одной стороны, аномалия, но с другой — дает нам пример того, какими будут зимы примерно через 30 лет.

Действительно, климат будет не таким, как в южных регионах, а скорее как в Северной Европе, где ощущается влияние североатлантических масс: Голландия, север Германии… Это мы и будем наблюдать — плюсовые температуры зимой, редкие скачки в отрицательную сторону, снег как аномалия. Вот такое окно в будущее нам сейчас приоткрыли

Интересно, а что тогда будет в Европе и далее на юг? Станет, например, на экваторе настолько жарко, что там будет жить совсем невозможно, а в Европе плюс 15 зимой?

Нет, не станет. Прежде всего, как я уже сказал, на экваторе теплеет в два раза медленнее, чем в Арктике. Там температура выросла не на градус, а на полградуса. Через 30 лет еще на столько же повысится. Даже к концу века на экваторе потеплеет градуса на полтора-два, и «печкой» этот регион не станет.

С Европой ситуация такая: там мягкий климат, и разница между зимними и летними температурами небольшая из-за близости океана. Он теплеет значительно медленнее, чем суша, — это как термостат. Зимой, скажем, будет 12 градусов, а летом все равно в Североатлантическом регионе будет 22-23 градуса. И эти два значения будут сдерживать рост температуры, и потому сказать, что там будет баня, тоже нельзя.

Больше всего в этом плане пострадают континентальные регионы, центр Сибири. Там мы увидим наиболее высокие значения потепления. Скажем, в Якутии было минус 40, а стало минус 32. На восемь градусов потеплело — сумасшедшая цифра, но не знаю, заметят ли они разницу между минус 40 и минус 32.

Таяние вечной мерзлоты приведет к выделению парниковых газов — и если да, чем это грозит?

Действительно, при оттаивании вечной мерзлоты высвобождается углерод, который был заморожен в органических останках, появляются болота, в которых все это начинает гнить, соприкасаясь с воздухом, появляется углекислый газ либо метан, еще более опасный парниковый газ.

Помимо этого еще есть так называемые метангидраты — это метан вместе с молекулами воды под большим давлением. При потеплении они также начинают высвобождаться, в том числе на арктическом шельфе расположены большие их запасы. Таким образом, потепление действительно может вызвать большой поток метана, который будет и далее разогревать Землю.

Но пока все это — предмет дискуссии. Например, те потоки метана, которые наблюдаются сейчас на арктическом шельфе: кто-то говорит, что это свидетельство «метановой бомбы», и только этот метан разогреет планету еще на несколько градусов. Другие говорят, что это потоки в зонах выхода геотермальных разломов, что они были всегда, что это точечные участки, не свидетельствующие о каком-то обширном выходе метана.



Остров Рудольфа архипелага Земля Франца-Иосифа

То же самое с болотами — очень неопределенные оценки того, как отреагируют потоки парниковых газов на происходящие процессы. Плюс, если у нас будет много парниковых газов, это должно положительно повлиять на растительность, которая станет поглощать больше углекислоты.

В общем, потенциально — да, такая возможность есть, но существует очень большая неопределенность в количественных оценках этих эффектов.

Политики, говоря о глобальном потеплении, всегда нагнетают: планету надо спасать, времени мало. Действительно все так плохо? И действительно ли какие-то наши действия помогут справиться с последствиями глобального потепления? Или это больше спекуляции для зарабатывания политических очков?

В этом-то и проблема: ответ — и да, и нет. Быстрые изменения климата через десятилетия могут существенно изменить и экономику, и жизнь людей. Это факт. И факт состоит в том, что человек на это влияет. Общими усилиями мы можем попытаться на это воздействовать и снизить выбросы парниковых газов.

Используется ли это политиками для разгона волны и достижения политических интересов? Конечно. Здесь просто важно понимать, что когда они начинают отрицать глобальное потепление и антропогенный фактор — это же наука! Ученые тут ни при чем. Физика, климат, атмосфера тут ни при чем.

С другой стороны, если взять Россию, Москву: вот такая зима — это разве плохо? Я считаю, что прекрасно, и многие так считают. Глобальное потепление несет не только отрицательные, но и положительные эффекты. Но, конечно, в среднем для большинства стран, и в особенности для густонаселенных стран Азии и Юго-Восточной Азии оно представляет большую проблему

Во-первых, надо оставить науку ученым, не отрицать очевидные вещи и не потворствовать каким-то альтернативным гипотезам только потому, что они укладываются в политическую точку зрения оппонентов тех, кто выступает за борьбу с глобальным потеплением. Во-вторых, мы видим, что эта проблема то возникает в политическом дискурсе, то исчезает из него…

Вроде бы об этом достаточно громко говорят на протяжении лет 30 уже.

Ну, не 30 — может, 20, но с разной интенсивностью. На фоне экономических кризисов, войн сейчас эта тема несколько приглушена. Я заметил, что в последний год — и, возможно, Грета Тунберг послужила здесь каплей, переполнившей чашу, — уже даже в Европе звучат голоса людей, которые говорят: «Послушайте, давайте не будем истерить, проблема есть, но не настолько острая, чтобы делать какие-то безумные шаги, — отказываться полностью от мяса, проводить какие-то кампании, не ходить в школу»…

Появляются аналоги Греты Тунберг с другой стороны, и если ученые раньше однозначно останавливались на том, что глобальное потепление — это зло, надо с ним бороться, сейчас говорят по-другому — что оно есть, но и раньше подобное случалось, и само потепление не является смертельной угрозой. Потому что человек и жил, и будет жить, даже если температура изменится и на плюс 10 градусов, и на минус 10.

Вы имеете в виду глобальную температуру?

Да, даже глобальную. Потому что в ледниковые периоды уже был человек, а температура была на 6-8 градусов ниже. Живет он и в Африке, где она существенно выше. Все это не проблема, проблема в адаптации к таким быстрым изменениям. Наша хрупкая инфраструктура настроена на определенный климат, и она уже не может оперативно адаптироваться к этому. Это связано с большими экономическим потерями, и в этом проблема. Человек много всего настроил близко к побережью, основываясь на средних климатических нормах. А сейчас они меняются качественно. И как раз в этом проблема, а не в том, что высокие или низкие температуры истребят человечество.



Вот вы упомянули Грету Тунберг — а, если помните, когда остро стояла проблема озоновой дыры, в ООН в 1992 тоже выступала девочка, которая привлекала внимание к необходимости ограничения выбросов фреона. Вроде бы мы же снизили их, и теперь вопрос истончения озонового слоя не стоит так остро.

Воздействие фреонов на озон — это научный факт, это химия. Также является фактом, что озоновая дыра зависит от динамики атмосферы, и те изменения, которые происходили там от фреона, могут случиться и из-за этого. Что касается девочек — это просто такой пиар-прием, достаточно удачный, поэтому такие девочки будут постоянно появляться и протестовать.

Вы говорите, что озоновая дыра может увеличиваться и сокращаться в результате природных явлений. Но сейчас можно говорить, что уменьшение выбросов фреона привело в этом случае к положительной динамике?

Можно сказать, что если бы мы продолжали наращивать выброс фреонов, то у нас продолжилось бы разрушение озонового слоя. То есть этот эффект был рассчитан, он значим, заметен, опасен, и то, что его остановили, — это факт.

Тут еще что важно — когда говорят: зачем вы хотите сокращать какие-то выбросы, да это только через 40-50 лет проявится, докажите, что есть какой-то эффект… В том-то и сила науки, чтобы предсказать эффект без засовывания руки в расплавленный свинец, который, кажется, как будто водичка булькает. Иначе зачем она нам нужна? Те оценки, которые делаются, физически обоснованы. Мы говорим: да, такое может случиться, давайте постараемся снизить опасность.

Вы говорили, что по азиатским странам глобальное потепление ударит особенно сильно. А что насчет эпидемий? Это может стать их катализатором?

Для нашей страны основная проблема в этом плане — сибирская язва в скотомогильниках, расположенных в достаточно большом количестве мест, где животных хоронили в мерзлом грунте. Сейчас он оттаивает, и все это с талыми водами появляется на поверхности, все это разносится. Существует опасность вспышки таких заболеваний.

И область распространения насекомых — разносчиков инфекционных заболеваний — увеличивается по мере потепления климата, они начинают покрывать все большую территорию.

Что касается вирусов, коронавируса — тут я ничего не скажу. Мне кажется, что это с потеплением напрямую никак не связано

Вернемся к локальной ситуации в России. Это лето тоже будет аномально жарким?

Лето от зимы никак не зависит, и теплая зима не гарантирует ни теплого, ни холодного лета. Поэтому предсказать его сейчас мы не можем — это вопрос гаданий. Ближе к лету, где-то в апреле-мае уже появятся сезонные прогнозы, потому что именно за два-три месяца метеослужбы могут составить хотя бы более-менее точный прогноз. Их составляет наш Гидрометцентр, и он относительно сбывается, в плане того, будет ли теплее или холоднее нормы. Предсказуемость в основном зависит от аномалий температуры поверхности океана. Зная ее, мы можем понять отклик атмосферы, но время жизни этих океанических аномалий — как раз два-три месяца. Сейчас еще начало марта, так что к лету все может сильно измениться.

Источник: labuda.blog

уникальные шаблоны и модули для dle