Почему в Москве по-прежнему огромные толпы людей
---
Правило «больше 50 не собираться» не работает
Правительство Москвы запретило все мероприятия численностью до 50 человек, но каждый день в городе все равно собираются кучи людей больше. Я хочу найти толпу и понять, что побуждает людей так рисковать своим здоровьем и как они защищаются от вируса. Вокзалы и аэропорты в расчет не берем, потому что туда люди приходят в каком-то смысле не по собственному желанию. Другое дело — церковь.
Храм
«Господи Боже наш, не вниди в суд с рабы Твоими, и огради нас от губительнаго поветрия на ны движимаго». Так начинается специальная молитва против коронавируса, которую утвердил патриарх Кирилл. Чтобы услышать ее, я пришел в храм Живоначальной Троицы. Тут явно больше 50 человек, скорее, около двух сотен. Прихожане стоят в полуметре друг от друга, но чем ближе к алтарю, тем плотнее. Я не вижу людей в масках, но мне говорили, что порой такие приходят в церковь. Замечаю двух людей в прозрачных перчатках. Внимательно слушающая молитву бабушка говорит мне, что не надо думать о вирусе, потому что бог нас всех защитит. Женщина в фиолетовом платке Ирина тоже не боится коронавируса, потому что она не «в зоне риска» по возрасту. «Верующий человек не боится, он просто идет в храм. Это не понять неверующему», — говорит она. О потенциальной опасности зато думают работники храма. Продавщица свечей говорит, что регулярно дезинфицирует руки спиртом. Хотя посетители храма вынуждены брать свечки из общей кучи свечей, которую трогали до них сотни людей.
В храме начинается причастие. Обычно это происходит так: человек целует чашу, его ложкой кормят небольшим кусочком хлеба в вине, после он запивает хлеб теплой водой, смешанной с вином. Раньше все, кто пришел на причастие, ели из одной ложки, а запивали хлеб из десяти общих стаканов. Теперь, по инструкции Русской православной церкви, ложечку для причастия протирают после каждого человека платком, пропитанным спиртом. Раньше причастие проводили три человека, а сейчас — шесть. Три дополнительных священнослужителя носят синие резиновые перчатки. Один из них дает салфетку прихожанину, второй протирает ложку, а третий собирает использованные салфетки. Стаканы с запивкой заменили на одноразовые, а целовать чашу больше нельзя. Иконы целовать тоже не рекомендуется, и я не видел ни одного человека, который бы это делал.
Однако не все согласны с новыми правилами дезинфекции в церкви. Митрополит Томский и Асиновский Ростислав сказал, что не видит смысла в карантине: «Церковь уже неоднократно заявляла и заявляет, что через божественное тело Христа Спасителя никакая инфекция передаваться не может. Это проверено двухтысячелетним опытом церкви. В том числе и в те времена, когда свирепствовала в Средние века эпидемия холеры, моровой язвы. Люди причащались, святое причастие было во исцеление души и тела, через него не могла и не может передаваться никакая инфекция, в том числе и коронавирус».
Коломенский священник Игорь Тарасов считает, что инструкция РПЦ противоречит «Духу Святой Апостольской Веры и Церковному учению о Таинствах». В своем обращении, которое он опубликовал на своей странице «ВКонтакте», священник пишет, что отказывается «исполнять оскорбительные для нашей Веры предписания данной Инструкции». Его запись собрала больше 400 лайков. Но в большинстве храмов все-таки соблюдают инструкции РПЦ по дезинфекции, хотя и непонятно, насколько хорошо защищает, например, протирание общей для десятков людей ложки спиртовой салфеткой.
Метро
В Киеве метрополитен уже закрыли, но в Москве нет. Казалось бы: люди должны массово пересесть на такси, велосипеды, каршеринг или автобусы, но нет — они продолжают ездить в душных вагонах, прижавшись щеками друг к другу.
Четверг. Я еду на утреннюю тренировку по футболу. Захожу на платформу «Таганской» фиолетовой в 08:20 и упираюсь в стену людей. Места на перроне не хватает, и толпа вываливает в проходы на центр платформы. Каждый 20-й стоит в маске. Мужчина без нее нервно натягивает на рот шарф и протирает взопревший лоб. Над головами разносится женский голос: «По техническим причинам поезда в сторону центра двигаются с увеличенным интервалом». Мы стоим локоть к локтю около семи минут. Некоторые не выдерживают и уходят. Кроме меня, здесь не меньше 100 человек. Мужчина по имени Вадим не боится заболеть и не носит ни маску, ни перчатки. Он говорит, что проще переболеть коронавирусом, чем защищаться от него. Сотрудница метрополитена, сидящая у микрофона, бодрит советскими интонациями: «Уважаемые пассажиры. Не переживайте, следующий поезд скоро подойдет, и движение наладится».
И он действительно подходит. В вагоне плотно. Смотрим друг другу в затылок. Большинство людей без масок, но рядом сидит парень в розовом респираторе. Я не могу повернуться, не могу поднять или опустить руки. Конечно, все держатся руками за перила. Перчаток ни на ком нет. Женщина в зеленой куртке и желтом шарфе опускается на сиденье возле меня. На секунду ее лицо оказывается в 20 сантиметрах от моего. Она садится и закрывает глаза. Возле меня девушка чешет лицо и смотрит историю в инстаграме, где на красном фоне написано «Сегодня из дома». Через две минуты у меня чешется глаз. Я чешу его.
Владимир, высокий мужчина со светлыми волосами, рассказывает мне, что каждый день ездит на метро по несколько раз. Маску не носит, потому что они бесполезны: «Условный чих в любом случае попадет на сетчатку глаза и одежду». Мужчина говорит, что, раз он молодой, значит, ему не о чем волноваться. Если же у него поднимется температура или заболит горло, он самоизолируется. Я говорю, что даже до появления симптомов он может кого-нибудь заразить. Владимир отвечает, что по такой логике он скорее заразит людей туберкулезом, чем коронавирусом. Тем не менее раз в час он обрабатывает руки дезинфицирующим гелем.
Выхожу на «Баррикадной» и иду в переход на «Краснопресненскую». Снова вливаюсь в очередь. Спереди доносится агрессивный спор, прохожие притормаживают и поворачивают головы. «Шагай, на работу опаздываем!» — требует девушка с расцарапанными руками от своей черноволосой подруги. У подруги за черной маской бегают глаза. Она вертит головой. Все это похоже на небольшой спектакль, девушки стоят на виду у длинной толпы около металлического забора — будто на сцене. Не знаю, почему девушка в маске не хочет идти на работу, но кажется, что коронавирус как-то связан с этим. Может, она боится заразиться в офисе? А может, это моя паранойя? «Ну, пойдем вместе! Что я, как дура, буду тут стоять с тобой?» — кричит девушка с ранами на руках. Толпа продолжает ползти мимо. Все смотрят на них. Они молча расходятся.
Рынки
За толпой я решаю поехать на рынки: «Москва» в Люблино и «Савеловский» возле вокзала. Заказываю такси. Теоретически здесь тоже можно заразиться, ведь до меня на заднем сиденье сидели десятки или сотни людей. Спрашиваю водителя Гришу о том, как он дезинфицирует машину. Отвечает, что так же, как раньше. Моет раз в десять дней снаружи и внутри. Говорит, что после каждого заказа невозможно мыть салон: на это уйдет слишком много времени. В приложении «Яндекс. Такси» всем таксистам советуют чаще проветривать и дезинфицировать салон, но компания никак не может контролировать это — они лишь периодически просят присылать водителей фотографию чистой машины внутри и снаружи. Заказов из-за коронавируса, по словам водителя Гриши, больше не стало. Наоборот, меньше в два раза. «Тишина как после новогодних праздников. Вчера в восемь вечера заснул в машине, а заказ меня разбудил только в 11, хотя раньше они сыпались один за одним».
На «Савеловском» людей очень мало: продавцов в несколько раз больше, чем покупателей. Быстро уезжаю отсюда. А на парковке рынка «Москва» четверо человек азиатской внешности спустили маски со рта на шею, чтобы покурить. На волнах теплого воздуха вверх поднимается черный пакет. Мимо проезжает охранник на маленьком велосипеде. Почему-то все охранники на рынке носят маски и белые врачебные халаты. Создается ощущение огромной больницы с плотным запахом резины от поддельных кроссовок, звуками отдираемого скотча и уходящими вдаль рядами продавцов возле своих точек. Вдоль стен отдыхают грузчики. Кто-то ест лепешку, кто-то смотрит видео в TikTok. На экране под потолком советуют мыть руки и при температуре обращаться в медпункт. На рынке есть толпы людей, но они совсем маленькие — не больше 20 человек в одной куче. Маски практически никто не носит и все с восточным дружелюбием здороваются друг с другом за руку. Рядом со мной проходит мужчина в кожаной куртке с барсеткой. Он вытирает лицо рукой и басом выдыхает мне в лицо слово «б*я». Кажется, здесь я не найду толпы.
Бар
Вечером пятницы в «Южной рюмочной» заняты все сидячие места. Чтобы приткнуться около стены, нужно подождать минут десять. Тем не менее я рассчитывал увидеть здесь «слипшийся пластилин» из людей с пивными кружками. Бармен подтверждает, что людей сегодня в три раза меньше, чем обычно. Рабочих смен и заработка у персонала, соответственно, тоже стало меньше. Все бармены и повара носят перчатки и периодически протирают кассу и краны антисептиком.
Посетители же рюмочной и два охранника, которые общаются со всеми, кто входит в зал, не носят перчатки либо маски и, кажется, не особо думают о защите. В тесную курилку за прозрачным стеклом набивается 15 человек. Выглядит как заполненный дымом вагон метро в час пик. За барной стойкой возле меня каждые две минуты сильно кашляет девушка. Через 30 минут к ней приходит подруга, которая влезает в небольшое пространство около меня. Так дистанция между мной и другими людьми уменьшилась до десяти сантиметров. Скоро я встречаю знакомого Лешу. Он говорит, что ни с кем не здоровается за руку, но спустя 20 минут разговора мы едим пельмени одной вилкой. Леша говорит, что шанс заразиться в Москве очень невелик, поэтому он не боится ходить в бары. Но старается ездить не на метро, а на такси.
Посетителей в рюмочной становится больше. Собирается точно не меньше 70 человек. Все переливаются по бару, задевая друг друга, угощая настойками, знакомясь у стойки и вываливаясь вместе покурить. Если в этот вечер здесь есть хотя бы один заболевший вирусом, он заразит минимум человек пять.
Неожиданно в рюмочную входит человек в маске и перчатках. Иду к нему. Кудрявый худой Мага здоровается со мной за руку и тут же громко из-за этого матерится. «Почему я в маске — для меня такой же вопрос, как и для тебя, — говорит он. — На протяжении всей истерии я пребываю в эмоциональных качелях между паникой и абсолютным спокойствием». Мага — ипохондрик и примеряет на себя симптомы многих заболеваний. Последние пять дней он не выходил из дома, чтобы не заразиться коронавирусом, но вышел из-за работы. После работы «все пошло по накатанной», и вот он в баре. Для спокойствия он носит перчатки, маску и моет руки антисептиком, хотя признается, что эти меры «***ца выеденного не стоят». После того как Мага помыл руки, он взял ту же пивную кружку, которую держал грязными руками. «У нас такая страна, что, пока по телеку не скажут сидеть всем дома, толку не будет. Защищайся, не защищайся — ты никак не повлияешь на распространение пандемии, — рассуждает парень. — К тому же я молодой, а умирают от вируса только пожилые. Родителям моим пофиг, они говорят, что и не такое переживали. Короче, ждем введения чрезвычайного положения». После рюмочной Мага приедет домой и снова сядет на карантин. До следующего рабочего дня.
***
Я два дня искал толпы людей в Москве, а до этого весь день общался с курьерами на улице — и понял, что если не читать новости, то пандемии будто не существует. Люди все так же впритык друг к другу ездят на работу в метро, молятся плечо к плечу в храмах, выпивают и танцуют в барах, гуляют по паркам и ходят в торговые центры. Продолжается строительство метро возле моего дома, снуют туда-сюда доставщики еды, ругаются в очереди в «Ашане» покупатели. «В магазине супер, и как будто нет коронавируса! Он начинается, как только открываю комп», — подтвердила мои мысли коллега в чате. Однако эта иллюзия быстро разрушилась.
Пока я писал текст, в Москве закрыли аквапарки, бассейны, фитнес-клубы и другие спортивные учреждения, в том числе мои тренировки по футболу. Позже Собянин запретил москвичам старше 65 лет выходить из дома до 14 апреля, и теперь мои бабушка с дедушкой не смогут гулять по району. Тем временем на 25 марта в России 658 заболевших коронавирусом, из которых 410 — в Москве.
Спасибо Вике Шибаевой за отличные коллажи к этому материалу
Текст
АНДРЕЙ ЯКОВЛЕВ
Иллюстрации
ВИКА ШИБАЕВА
Правительство Москвы запретило все мероприятия численностью до 50 человек, но каждый день в городе все равно собираются кучи людей больше. Я хочу найти толпу и понять, что побуждает людей так рисковать своим здоровьем и как они защищаются от вируса. Вокзалы и аэропорты в расчет не берем, потому что туда люди приходят в каком-то смысле не по собственному желанию. Другое дело — церковь.
Храм
«Господи Боже наш, не вниди в суд с рабы Твоими, и огради нас от губительнаго поветрия на ны движимаго». Так начинается специальная молитва против коронавируса, которую утвердил патриарх Кирилл. Чтобы услышать ее, я пришел в храм Живоначальной Троицы. Тут явно больше 50 человек, скорее, около двух сотен. Прихожане стоят в полуметре друг от друга, но чем ближе к алтарю, тем плотнее. Я не вижу людей в масках, но мне говорили, что порой такие приходят в церковь. Замечаю двух людей в прозрачных перчатках. Внимательно слушающая молитву бабушка говорит мне, что не надо думать о вирусе, потому что бог нас всех защитит. Женщина в фиолетовом платке Ирина тоже не боится коронавируса, потому что она не «в зоне риска» по возрасту. «Верующий человек не боится, он просто идет в храм. Это не понять неверующему», — говорит она. О потенциальной опасности зато думают работники храма. Продавщица свечей говорит, что регулярно дезинфицирует руки спиртом. Хотя посетители храма вынуждены брать свечки из общей кучи свечей, которую трогали до них сотни людей.
В храме начинается причастие. Обычно это происходит так: человек целует чашу, его ложкой кормят небольшим кусочком хлеба в вине, после он запивает хлеб теплой водой, смешанной с вином. Раньше все, кто пришел на причастие, ели из одной ложки, а запивали хлеб из десяти общих стаканов. Теперь, по инструкции Русской православной церкви, ложечку для причастия протирают после каждого человека платком, пропитанным спиртом. Раньше причастие проводили три человека, а сейчас — шесть. Три дополнительных священнослужителя носят синие резиновые перчатки. Один из них дает салфетку прихожанину, второй протирает ложку, а третий собирает использованные салфетки. Стаканы с запивкой заменили на одноразовые, а целовать чашу больше нельзя. Иконы целовать тоже не рекомендуется, и я не видел ни одного человека, который бы это делал.
Однако не все согласны с новыми правилами дезинфекции в церкви. Митрополит Томский и Асиновский Ростислав сказал, что не видит смысла в карантине: «Церковь уже неоднократно заявляла и заявляет, что через божественное тело Христа Спасителя никакая инфекция передаваться не может. Это проверено двухтысячелетним опытом церкви. В том числе и в те времена, когда свирепствовала в Средние века эпидемия холеры, моровой язвы. Люди причащались, святое причастие было во исцеление души и тела, через него не могла и не может передаваться никакая инфекция, в том числе и коронавирус».
Коломенский священник Игорь Тарасов считает, что инструкция РПЦ противоречит «Духу Святой Апостольской Веры и Церковному учению о Таинствах». В своем обращении, которое он опубликовал на своей странице «ВКонтакте», священник пишет, что отказывается «исполнять оскорбительные для нашей Веры предписания данной Инструкции». Его запись собрала больше 400 лайков. Но в большинстве храмов все-таки соблюдают инструкции РПЦ по дезинфекции, хотя и непонятно, насколько хорошо защищает, например, протирание общей для десятков людей ложки спиртовой салфеткой.
Метро
В Киеве метрополитен уже закрыли, но в Москве нет. Казалось бы: люди должны массово пересесть на такси, велосипеды, каршеринг или автобусы, но нет — они продолжают ездить в душных вагонах, прижавшись щеками друг к другу.
Четверг. Я еду на утреннюю тренировку по футболу. Захожу на платформу «Таганской» фиолетовой в 08:20 и упираюсь в стену людей. Места на перроне не хватает, и толпа вываливает в проходы на центр платформы. Каждый 20-й стоит в маске. Мужчина без нее нервно натягивает на рот шарф и протирает взопревший лоб. Над головами разносится женский голос: «По техническим причинам поезда в сторону центра двигаются с увеличенным интервалом». Мы стоим локоть к локтю около семи минут. Некоторые не выдерживают и уходят. Кроме меня, здесь не меньше 100 человек. Мужчина по имени Вадим не боится заболеть и не носит ни маску, ни перчатки. Он говорит, что проще переболеть коронавирусом, чем защищаться от него. Сотрудница метрополитена, сидящая у микрофона, бодрит советскими интонациями: «Уважаемые пассажиры. Не переживайте, следующий поезд скоро подойдет, и движение наладится».
И он действительно подходит. В вагоне плотно. Смотрим друг другу в затылок. Большинство людей без масок, но рядом сидит парень в розовом респираторе. Я не могу повернуться, не могу поднять или опустить руки. Конечно, все держатся руками за перила. Перчаток ни на ком нет. Женщина в зеленой куртке и желтом шарфе опускается на сиденье возле меня. На секунду ее лицо оказывается в 20 сантиметрах от моего. Она садится и закрывает глаза. Возле меня девушка чешет лицо и смотрит историю в инстаграме, где на красном фоне написано «Сегодня из дома». Через две минуты у меня чешется глаз. Я чешу его.
Владимир, высокий мужчина со светлыми волосами, рассказывает мне, что каждый день ездит на метро по несколько раз. Маску не носит, потому что они бесполезны: «Условный чих в любом случае попадет на сетчатку глаза и одежду». Мужчина говорит, что, раз он молодой, значит, ему не о чем волноваться. Если же у него поднимется температура или заболит горло, он самоизолируется. Я говорю, что даже до появления симптомов он может кого-нибудь заразить. Владимир отвечает, что по такой логике он скорее заразит людей туберкулезом, чем коронавирусом. Тем не менее раз в час он обрабатывает руки дезинфицирующим гелем.
Выхожу на «Баррикадной» и иду в переход на «Краснопресненскую». Снова вливаюсь в очередь. Спереди доносится агрессивный спор, прохожие притормаживают и поворачивают головы. «Шагай, на работу опаздываем!» — требует девушка с расцарапанными руками от своей черноволосой подруги. У подруги за черной маской бегают глаза. Она вертит головой. Все это похоже на небольшой спектакль, девушки стоят на виду у длинной толпы около металлического забора — будто на сцене. Не знаю, почему девушка в маске не хочет идти на работу, но кажется, что коронавирус как-то связан с этим. Может, она боится заразиться в офисе? А может, это моя паранойя? «Ну, пойдем вместе! Что я, как дура, буду тут стоять с тобой?» — кричит девушка с ранами на руках. Толпа продолжает ползти мимо. Все смотрят на них. Они молча расходятся.
Рынки
За толпой я решаю поехать на рынки: «Москва» в Люблино и «Савеловский» возле вокзала. Заказываю такси. Теоретически здесь тоже можно заразиться, ведь до меня на заднем сиденье сидели десятки или сотни людей. Спрашиваю водителя Гришу о том, как он дезинфицирует машину. Отвечает, что так же, как раньше. Моет раз в десять дней снаружи и внутри. Говорит, что после каждого заказа невозможно мыть салон: на это уйдет слишком много времени. В приложении «Яндекс. Такси» всем таксистам советуют чаще проветривать и дезинфицировать салон, но компания никак не может контролировать это — они лишь периодически просят присылать водителей фотографию чистой машины внутри и снаружи. Заказов из-за коронавируса, по словам водителя Гриши, больше не стало. Наоборот, меньше в два раза. «Тишина как после новогодних праздников. Вчера в восемь вечера заснул в машине, а заказ меня разбудил только в 11, хотя раньше они сыпались один за одним».
На «Савеловском» людей очень мало: продавцов в несколько раз больше, чем покупателей. Быстро уезжаю отсюда. А на парковке рынка «Москва» четверо человек азиатской внешности спустили маски со рта на шею, чтобы покурить. На волнах теплого воздуха вверх поднимается черный пакет. Мимо проезжает охранник на маленьком велосипеде. Почему-то все охранники на рынке носят маски и белые врачебные халаты. Создается ощущение огромной больницы с плотным запахом резины от поддельных кроссовок, звуками отдираемого скотча и уходящими вдаль рядами продавцов возле своих точек. Вдоль стен отдыхают грузчики. Кто-то ест лепешку, кто-то смотрит видео в TikTok. На экране под потолком советуют мыть руки и при температуре обращаться в медпункт. На рынке есть толпы людей, но они совсем маленькие — не больше 20 человек в одной куче. Маски практически никто не носит и все с восточным дружелюбием здороваются друг с другом за руку. Рядом со мной проходит мужчина в кожаной куртке с барсеткой. Он вытирает лицо рукой и басом выдыхает мне в лицо слово «б*я». Кажется, здесь я не найду толпы.
Бар
Вечером пятницы в «Южной рюмочной» заняты все сидячие места. Чтобы приткнуться около стены, нужно подождать минут десять. Тем не менее я рассчитывал увидеть здесь «слипшийся пластилин» из людей с пивными кружками. Бармен подтверждает, что людей сегодня в три раза меньше, чем обычно. Рабочих смен и заработка у персонала, соответственно, тоже стало меньше. Все бармены и повара носят перчатки и периодически протирают кассу и краны антисептиком.
Посетители же рюмочной и два охранника, которые общаются со всеми, кто входит в зал, не носят перчатки либо маски и, кажется, не особо думают о защите. В тесную курилку за прозрачным стеклом набивается 15 человек. Выглядит как заполненный дымом вагон метро в час пик. За барной стойкой возле меня каждые две минуты сильно кашляет девушка. Через 30 минут к ней приходит подруга, которая влезает в небольшое пространство около меня. Так дистанция между мной и другими людьми уменьшилась до десяти сантиметров. Скоро я встречаю знакомого Лешу. Он говорит, что ни с кем не здоровается за руку, но спустя 20 минут разговора мы едим пельмени одной вилкой. Леша говорит, что шанс заразиться в Москве очень невелик, поэтому он не боится ходить в бары. Но старается ездить не на метро, а на такси.
Посетителей в рюмочной становится больше. Собирается точно не меньше 70 человек. Все переливаются по бару, задевая друг друга, угощая настойками, знакомясь у стойки и вываливаясь вместе покурить. Если в этот вечер здесь есть хотя бы один заболевший вирусом, он заразит минимум человек пять.
Неожиданно в рюмочную входит человек в маске и перчатках. Иду к нему. Кудрявый худой Мага здоровается со мной за руку и тут же громко из-за этого матерится. «Почему я в маске — для меня такой же вопрос, как и для тебя, — говорит он. — На протяжении всей истерии я пребываю в эмоциональных качелях между паникой и абсолютным спокойствием». Мага — ипохондрик и примеряет на себя симптомы многих заболеваний. Последние пять дней он не выходил из дома, чтобы не заразиться коронавирусом, но вышел из-за работы. После работы «все пошло по накатанной», и вот он в баре. Для спокойствия он носит перчатки, маску и моет руки антисептиком, хотя признается, что эти меры «***ца выеденного не стоят». После того как Мага помыл руки, он взял ту же пивную кружку, которую держал грязными руками. «У нас такая страна, что, пока по телеку не скажут сидеть всем дома, толку не будет. Защищайся, не защищайся — ты никак не повлияешь на распространение пандемии, — рассуждает парень. — К тому же я молодой, а умирают от вируса только пожилые. Родителям моим пофиг, они говорят, что и не такое переживали. Короче, ждем введения чрезвычайного положения». После рюмочной Мага приедет домой и снова сядет на карантин. До следующего рабочего дня.
***
Я два дня искал толпы людей в Москве, а до этого весь день общался с курьерами на улице — и понял, что если не читать новости, то пандемии будто не существует. Люди все так же впритык друг к другу ездят на работу в метро, молятся плечо к плечу в храмах, выпивают и танцуют в барах, гуляют по паркам и ходят в торговые центры. Продолжается строительство метро возле моего дома, снуют туда-сюда доставщики еды, ругаются в очереди в «Ашане» покупатели. «В магазине супер, и как будто нет коронавируса! Он начинается, как только открываю комп», — подтвердила мои мысли коллега в чате. Однако эта иллюзия быстро разрушилась.
Пока я писал текст, в Москве закрыли аквапарки, бассейны, фитнес-клубы и другие спортивные учреждения, в том числе мои тренировки по футболу. Позже Собянин запретил москвичам старше 65 лет выходить из дома до 14 апреля, и теперь мои бабушка с дедушкой не смогут гулять по району. Тем временем на 25 марта в России 658 заболевших коронавирусом, из которых 410 — в Москве.
Спасибо Вике Шибаевой за отличные коллажи к этому материалу
Текст
АНДРЕЙ ЯКОВЛЕВ
Иллюстрации
ВИКА ШИБАЕВА
Источник: polonsil.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]