Харьков: Как Гепа и Допа «слили» Русскую весну

Шесть лет назад Харьков мог стать форпостом сопротивления антиконституционному перевороту. И харьковчане продемонстрировали эту готовность. Но все остатки антимайдана и «украинского фронта», все новые ростки Русской весны были политы ядовитой смесью, «произведенной» здесь же.

Где-то 22 и 23 февраля 2014 года родилось маловразумительное явление, которое можно назвать одним словом: «гепаратизм».

Ядовитая смесь предательства, трусости и флюгерства была мало заметной. Ее действие еще не ощущалось тысячами людей, дышавших полной грудью, но уже предопределило во многом ход событий, обрекло мирные выступления на поражение.

История общественного союза «Украинский фронт», созданного Кернесом и Добкиным, продлилась всего три недели. Гепа и Допа продемонстрировали рекордную политическую скорострельность.

А надо сказать, что съезда «Украинского фронта» и дальнейших действий региональных властей Юго-востока киевские путчисты боялись как огня. Уже при мысли об этом у главарей майдановской шайки пригорало. И это не просто наши предположения.

Обратимся к статье Юрия Бутусова, главреда «Цензор.нет». Это персонаж весьма слабоумный и психически нездоровый, поэтому от откровенно «палит» путчистов. Из признаний Бутусова можно в полной мере составить представление о том, какая тревога утром 22 февраля овладела умами майдановцев, планировавших переворот в парламенте:

«Съезд «Украинского фронта» должен был открыться до открытия сессии Верховной Рады – в 9 часов. Таким образом, еще до того, как депутаты могли выступить, президент Янукович уже бы озвучил свою позицию по ситуации в стране и мог выдвинуть свои, очень опасные в условиях отсутствия власти инициативы. Ведь он контролировал половину парламента, а для того, чтобы власть смогла принимать решения и смогла изменить Конституцию, было необходимо большинство более чем в 300 депутатов. У Януковича было немало рычагов повлиять на депутатов. Но в 8 утра выяснилось, что время начала съезда «Украинского фронта» переносится на неопределенный срок. На час, потом еще на час. В 10.00 была открыта сессия Верховной Рады… Это был переломный момент. Съезд «Украинского фронта» открылся с опозданием, но ожидаемых опасных для Украины решений не принял».

Речь, конечно же, не об ожиданиях и опасениях клинического пропагандона Бутусова. А о том, как киевские заговорщики выиграли время. О том, как провластные депутаты Верховной рады с легким сердцем сливали страну вместе с ее субъектностью, чтоб заслужить прощение у майдана. Но ведь если бы в 9 утра Янукович появился в президиуме харьковского съезда, то Турчинов с компанией едва ли получили необходимое количество голосов. Потому что многие из проголосовавших предпочли бы ныкаться по буфетам и туалетам. А как только Янукович призвал бы всех депутатов, верных Конституции, передислоцироваться в «первую столицу», – колеблющиеся неслись бы на всех парах в Харьков.

Перепуганных регионалов и коммунистов, голосовавших в Киеве под диктовку путчистов, еще можно понять. Если бы Януковичу удалось зацепиться за Харьков, найти поддержку у местных властей, объявить, что законная власть временно или постоянно теперь здесь, то и большинство этих регионалов, коммунистов перебралось бы туда же. Не факт, что удалось бы собрать большинство депутатов парламента. Но уж точно и у путчистов в Верховной раде не было бы большинства, не говоря уже о 300 голосах.

Можно допустить, что Янукович на съезде проблеял бы что-то невнятное и отправился бы по тому же маршруту: Донецк, Крым, Ростов. Но зачем-то же он приезжал в Харьков? На что-то рассчитывал? А напоролся не только на холодный прием, но и на нежелание организаторов съезда «Украинского фронта» видеть там президента.

Выглядело это так. Главнокомандующий приезжает на вторую линию обороны, в надежде закрепиться здесь и дать отпор врагу. А командармы сообщают ему, что этот фронт будет закрыт, окопы уже зарыты, оружие продано, а обсуждать условия эвакуации и капитуляции будут без него. По сути, Добкин и Кернес включили Януковичу песню «Ехай…» группы «Ленинград». А каждому из них Янукович по факту может спеть: «Что ж ты, фраер, сдал назад?».

Как известно, перед съездом произошли некоторые события. В ночь с 21 на 22 февраля Бутусов опубликовал комментарий, который дал ему Коломойский: «Я хочу, чтобы все политики трезво посмотрели на ситуацию и формировали свою позицию прежде всего с учетом Конституции Украины и уголовно-процессуального кодекса. Тот, кто попробует пойти против единства Украины, обязательно проиграет. И я специально хочу обратиться к одному человеку — мэру Харькова г-ну Кернесу. Геннадий Адольфович, открытие именно вами «Украинского фронта» я считаю недоразумением. Командовать фронтом и вести его в бой вы получите моральное право, когда, прежде всего, сами займетесь своей боевой подготовкой, а не велоспортом, и когда начнете рисковать самим собой или своими близкими. А сепаратистские заявления вам стоит делать только в том случае, если вы своего сына будете отправлять на экскурсию не на Мальдивы, а в Дагестан или на вокзал в Волгограде — пусть посмотрит и поделится впечатлениями. Может это отрезвит вашу очень горячую голову. Не дай Бог вам смотреть в глаза матерям сыновей, которые могут не вернуться с организованного вами фронта. Украина никогда не вела захватнических войн, но и своей земли ни пяди отдаст. Г-н Кернес, если вы начинаете играть судьбами миллионов людей, вы можете очень серьезно осложнить свою и так непростую собственную судьбу. Подумайте об этом».

Самое забавное в этом комментарии — апелляция к Конституции Украины.

Но дело не в риторике Коломойского, а в том, как Кернес воспринял это предупреждение. События показали, что в ночь с 21 на 22 февраля у Геннадия Адольфовича появился новый президент — Игорь Валерьевич.

После поспешного завершения съезда «Украинского фронта» и отъезда в неизвестном направлении Кернес больше суток не появлялся на публике. В ночь с 22 на 23 февраля харьковчане дали отпор майдановцам, глумившимся над памятником Ленину, и загнали их в здание обладминистрации. 23 февраля тысячи людей вышли на площадь Свободы, протестуя против государственного переворота. Но всё это происходило без губернатора Добкина и мэра Кернеса, еще недавно «командовавших» так называемым «Украинским фронтом», а теперь решавших личные вопросы отдельно от харьковчан.

Когда мэр, наконец, появился перед людьми, ему задали вопрос: «Где Янукович?». Кернес ответил: «Янукович остался в прошлом». В той ситуации напрашивался еще один вопрос: где Конституция, о которой говорил Коломойский в обращении к Кернесу? И какую роль сыграл Геннадий Адольфович в том, чтоб она тоже осталась в прошлом?

До поры до времени и Добкин, и Кернес не делились подробностями пребывания Януковича в Харькове накануне переворота. Но через несколько лет, каждый по-своему, в публичных интервью начали излагать сомнительные мотивации, подыскивать объяснения и оправдания собственного предательства и трусости…

В каком-то интервью Добкин заявлял, что был против появления президента на съезде. Дескать, так и сказал Януковичу, что его не хотят там видеть. Кернес же отрицал, что встречался в тот день с президентом.

Зато есть другие, не менее важные, признания Кернеса.

Еще в 2015 году Коломойский вспоминал в беседе с Соней Кошкиной о своей встрече с Кернесом в переломный момент украинской истории: «В субботу (22 февраля 2014 года, — ред.) должен был состояться съезд в Харькове, по примеру Северодонецка. Собирались объявить какие-то задатки новой Украины, но ничего не вышло. А 23-го вечером он был у меня. У нас состоялся длинный разговор. Говорили о жизни: как что и как дальше».

Более того, Корбан утверждал: «Коломойский попросил вернуться Кернеса в Харьков для того, чтобы выполнить свой долг. И благодаря этому Харьков не стал ХНР».

Кернес в то время всё это отрицал. Но уже в 2018 году, в интервью Наталье Влащенко, харьковский мэр едва ли не вписывает себе в заслугу то, что отрицал в 2015 году.

Кернес говорит собеседнице о Коломойском: «Это единственный человек, который рассказал… что не впустили сюда русских, потому что он поговорил с Кернесом». Влащенко интересуется: «А это неправда?» Кернес: «Это правда… Он оказал воздействие, он объяснил спокойно. Во всяком случае, те приписки, которые приписывает себе Аваков, что он спас Харьков, забрал с «Ягуаром» пьяных детей, которые валялись в облисполкоме после очередной попойки в актовом зале, – это не то».

О чем здесь говорит харьковский мэр? Слова Коломойского он подтверждает. «Не впустили сюда русских…». Сам Кернес и его горсовет несколько раз отказывались признавать «агрессию РФ». Потом сдались и выполнили настойчивые рекомендации Киева. Но при этом Кернес показывал, что не разделяет такую постановку вопроса. Поэтому трудно представить, чтоб мэр Харькова имел в виду: не впустили сюда российского агрессора. Скорее всего, Кернес с помощью киевской журналистки (а интервью он дает в то время, когда активно поддерживал Петра Порошенко) пытается пополнить свой «послужной список» несколькими пунктами. Похоронил в Харькове идеи федерализма. Содействовал зачистке русского пространства. Помог режиму выдавить пророссийский актив из города и вынудить большинство харьковчан только на кухнях вспоминать о том, что они русские…

Вернемся к тому, чего ожидали жители Юго-востока от съезда «Украинского фронта». Прежде всего – именно того, что здесь, хоть тушкой, будет присутствовать и осядет Янукович, а за ним потянутся другие политики, не признавшие путчистов. Если сами по себе региональные власти и элиты не отваживались или не имели достаточных оснований апеллировать к силовикам, то президент имел полное право объявлять Харьков точкой сборки верных сил. И такого сценария больше всего боялись и главари майдана, и Коломойский. Как оказалось, не меньше боялись этого и трусливые командующие «украинским фронтом».

Оказалась пророческой фотожаба тех времен: на одной фотографии «фронтовики» Кернес и Добкин с георгиевскими лентами, на другой – те же с казацкими оселедцами, с пейсами и в вышиванках.

Александр Буров

Источник

Источник: bazaistoria.ru

уникальные шаблоны и модули для dle