За двадцать лет до братьев Райт: последняя тайна капитана Мациевича

Штабс-капитан Л.M.Maциевич

За двадцать лет до знаменитых братьев Райт русский военный моряк - капитан 1 ранга Алек­сандр Федорович Можай­ский сконструировал и построил, а 7 июля 1883 года провел первые лет­ные испытания аэропла­на "Летунья".

Несмотря на фантастичес­кие размеры: два паровых двигателя мощностью 10 и 20 лошадиных сил, 300 квад­ратных метров площади крыльев, тонна взлетной массы, первый воздушный корабль совершил длинную пробежку и отделился от земли.

Очевидцы утверждают: "При пробе (испытании) аэроплан приподнялся, но сейчас же упал крылом на­бок, потеряв равновесие". Полета не получилось. При­чиной неудачи стали роко­вые обстоятельства: недо­статочная мощность двига­телей, неблагоприятная по­года - сильные боковые по­рывы ветра, неопытность пилота.

Но прорыв совершен. Пер­спективы авиации очевид­ны. И XX век начинается триумфальным шествием летательных аппаратов тя­желее воздуха. Интерес к авиации огромен и разнопланов.

Проявляют внимание и сильные мира сего, и лица, обеспечивающие их без­опасность, и, естественно, террористы всех рангов и мастей. Для одних это уни­кальное транспортное сред­ство, возможность скорост­ных, дальних и достаточно комфортабельных переле­тов. Для других - новое эф­фективное оружие.



Несмотря на то, что рос­сийское авиастроение все больше и больше завоевы­вает международное призна­ние, особенно по части мощ­ных пассажирских самоле­тов, высшее руководство российской империи отно­сится к новому делу доста­точно сдержанно.

Это настороженное отно­шение, сформировавшееся, видимо, еще во времена Ека­терины II, которая препят­ствовала развитию воздухоп­лавания в связи с тем, что во Франции воздушными ша­рами пользовалась револю­ционная армия Конвента, сохранялось и в дальней­шем. Имел негативный опыт и император Александр I, потративший большие день­ги на постройку австрийс­ким изобретателем Фран­цем Леппихом управляемо­го аэростата. Отрицательно относился к воздухоплаванию и Николай I.

Характерно, что финанси­рование "Летуньи" осущес­твлялось лично Можайским с помощью друзей - офице­ров частей, расположенных в Красном Селе. Импера­тор Александр III категори­чески отклонил просьбу конструктора о выдаче ему пособия в 5000 рублей, не­обходимого для окончательной сборки построенного им аэроплана.



Первым из высших должнос­тных лиц России, кто не толь­ко проявил серьезный инте­рес к возможностям авиации, но и совершил полет на аэроп­лане, был Петр Аркадьевич Столыпин.

Осенью 1909 года на кораблестроительном отделении политехнического института начали работать организован­ные по его (Столыпина) ука­занию воздухоплавательные курсы. В декабре 1909 года Совет Министров принимает резолюцию "О мерах по раз­витию воздухоплавания в Рос­сии", на которой Николай II оставил резолюцию - "Согла­сен".

В сентябре 1910 года П.А.Столыпин совершает полет на аэроплане.



Во второй половине дня 22 сентября 1910 года он неожи­данно появился на Комен­дантском аэродроме близ Пе­тербурга. В это время там про­ходила первая российская не­деля воздухоплавания. В по­летах участвовали 11 русских авиаторов, в их числе - четыре военных и два летчика мор­ского ведомства.

Наблюдая из палатки вели­кого князя Александра Ми­хайловича за полетами, Сто­лыпин через некоторое время вышел в поле, чтобы лично осмотреть аэропланы. Обой­дя вокруг "Фармана" пилота штабс-капитана JI.M.Maциевича, премьер заявляет о своем желании совершить полет на аэроплане. Началь­ник личной охраны пытается отговорить его от задуманно­го. Тщетно. Отодвинув ох­ранника своим могучим пле­чом, Столыпин направляется к аэроплану. Надевает прине­сенные ему шлем и краги, залезает в кабину, пристеги­вает ремни и готовится к по­лету. "Уверенно и твердо взоб­рался П.А. Столыпин на аэроплан, - писал журнал "Ого­нек" в сентябре 1910 года.



Сентябрь 1910 г. Санкт-Петербург. Авиатор с экипажем на биплане перед полетом. Фото К. Буллы

 

Бледный Мациевич сел вто­рым. Нервничал всегда хо­лодный и спокойный капи­тан".

Пробежка, взлет. Сделав над аэродромом почти два круга, авиатор с пассажиром, благо­получно спланировав, совер­шают посадку у старого старта. Возбужденный удачным полетом Столыпин заявил окружившей его пуб­лике: "Теоретически я давно верил в то, что за воздухопла­ванием громадное будущее. Сейчас же я практически убе­дился в этом". И хотя полет продолжался чуть более пяти минут, риск был огромен. Уж больно несовершенна была еще авиационная техника.

"Фарман-4", - вспоминал писатель Л.Успенский, - уди­вительное сооружение, состо­ящее из двух скрепленных между собой тончайшими вер­тикальными стойками жел­тых перкалевых плоскостей: в полете они просвечивали, были видны их щупленькие "нервюры" - ребрышки, как у бочков хорошо провялен­ной воблы... Снизу было страшно смотреть на малень­кую фигурку, сидящую на краю холщовой, прозрачной поверхности с ногами, спу­щенными в пространство...".

Буквально через несколько дней 24 сентября (7 октября) аэроп­лан, тот самый, на котором летал Столыпин, разрушился в воздухе, и пилот на глазах у многих падал отдельно от об­ломков с высоты 400 метров.

По статистическим данным на 1920 г., ежегодно в мире погибал (без учета военных потерь) каждый четвертый авиатор. И еще одна интерес­ная подробность. Опасность была велика не только из-за низкой технической надеж­ности летательного аппарата. Из-за чего нервничал капи­тан Мациевич? Наверное, чув­ствовал огромную ответствен­ность за благополучный ис­ход этого рискованного ме­роприятия. Как опытный ави­атор он видел несовершенст­во летательного аппарата. А может быть что-то другое му­чило знаменитого капитана.



Уже после революции стало известно, что департамент по­лиции и личная охрана пре­мьера располагали информа­цией о том, что штабс-капитан Мациевич состоял в пар­тии социалистов-революци­онеров, которые уже в тече­ние ряда лет неоднократно предпринимали попытки физического уничтожения ПА.Столыпина.

12 августа 1906 года эсерами-боеви­ками был произведен взрыв дачи Столыпина на Апте­карском острове. В резуль­тате этого теракта погибло около тридцати человек, тя­желые ранения получили двое детей Петра Аркадь­евича.

По другой версии он якобы входил в организацию не эсеров, а украинских националистов «Громада», к террору не прибегавшую. Он являлся одним из старшин организации (еще одним старшиной был получивший впоследствии известность Симон Петлюра).

Столыпин был знаком со всеми имеющимися в де­партаменте полиции дан­ными, компрометирующи­ми Мациевича, но, видимо, сказался волевой характер великого реформатора Рос­сии. По-рыцарски честный и прямой, он был чужд под­вохов, не мог оставить без ответа дерзкого вызова, даже если от этого зависела его собственная жизнь.

На следующий день, вы­слушав упреки товарища министра внутренних дел генерала Курлова, премьер объяснил, что иначе посту­пить он просто не мог. Вы­яснилось, что при демон­страции своего аэроплана Мациевич, смотря ему пря­мо в глаза, с многозначи­тельной улыбкой спросил, не решится ли он совер­шить полет вместе с ним? Не обдумывая возможных последствий, Столыпин со­гласился на это более чем рискованное предложение. Когда они сделали один круг, Мациевич, обернув­шись к Столыпину, поин­тересовался, не желает ли тот продолжить полет?

"Мне, - рассказывал Петр Аркадьевич, - стоило боль­шого труда сохранить спо­койствие, ответив, что для более продолжительного полета мне мешает больная рука"'. После этого ответа Мациевич благополучно спустился на аэродром.

По версии  генерала Курлова, гибель Ма­циевича - результат мести товарищей по партии за упущенную возможность свести счеты со Столыпи­ным. Самопожертвование в ходе совершения терактов, как известно, - характер­ный признак деятельности эсеров-боевиков.

Но комиссия, расследовавшая катастрофу, ее причиной назвала техническую неисправность.



И все же. Собирался ли штабс-капитан Мациевич пожертвовать собой ради "избавления" России от Столыпина, или генерал Курлов, выдвигая версию несостоявшегося покуше­ния, намеренно сгустил краски? Трудно сказать. Мациевич - единственный, пожалуй, человек, кто мог бы в своих мемуарах внести ясность в эту историю. Но он, к сожалению, унес свою тайну в могилу. Мы же, в свою очередь, можем толь­ко отдать должное желез­ной воле П.А. Столыпина и склонить головы перед пер­выми отечественными  пи­лотами, создавшими рус­скую авиационную школу.

Мациевича похоронили в Александро-Невской лавре, а на месте его падения был установлен небольшой памятник, сохранившийся до наших дней (он находится в сквере между домами 11 и 13 на Аэродромной улице)

Спасибо

Источник: zagopod.com

уникальные шаблоны и модули для dle