Ученый на грани нервного взрыва
---
Трагическая история Александра Гусева
Лучший в России специалист по альтернативной энергетике (его проект на эту тему в 2020 году будет рассматривать Нобелевский комитет), один из создателей космического корабля «Буран» Александр Гусев вынужден скрываться, чтобы не оказаться в тюрьме. Ученого обвиняют в заведомо ложном сообщении об акте терроризма (статья 207 УК РФ).
Александр Гусев (справа), Сергей Капица (в центре)
По версии следствия, он позвонил в администрацию города Сарова Нижегородской области со словами: «Вас ждет взрыв». Гусев сделал это сгоряча, после того как местные власти подняли арендную плату для подвала, в котором размещались его лаборатория и редакция уникального научного журнала.
Он действительно обещал взрыв — информационный, а не настоящий. Но кто теперь поверит? Особенно если ученый — эксперт по водороду.
Талантливые люди нередко ведут себя... странно. Потому-то, как писали философы, их спутниками зачастую являются голод и нищета, опасности и поношения, забвение и тюрьма. История с Александром Гусевым стала тому подтверждением. Следствие предложило ему выбор: камера в СИЗО или палата в психушке. Он предпочел побег.
Высокие гости недавнего форума в Давосе собирались в зале, который носит имя деда ученого, Юлия Фердмана. Сам он прославился не меньше предка, и, может быть, когда-то следующий зал назовут уже его именем. Вспомнит ли тогда кто-то о странном уголовном деле?
Героическая история «Бурана»
ИЗ ДОСЬЕ «МК»: «Александр Гусев имеет благодарность главного инженера ЦЕРН (Европейская организация по ядерным исследованиям) за работы по Большому адронному коллайдеру. ЦЕРН находится на границе Швейцарии и Франции, именно там построен сам коллайдер».
Чтобы разобрать эту историю и понять истинные мотивы поведения ученого Александра Гусева, нужно рассказать о нем самом.
В мире космической науки имя Гусева знают многие. Принимал участие в испытаниях космических кораблей всех классов, которые запускались с Байконура и Мирного. А еще он испытывал скафандры для космонавтов. Только по космической теме у него около 40 патентов на изобретения. Одно из них — химический поглотитель, который потом использовался в знаменитых программах «Большой адронный коллайдер» и «Алиса».
— Жизнь на Байконуре — отрезок длиной в 13 лет, на три года больше, чем разрешалось тогда служить (было ограничение в 10 лет для районов неблагоприятного климата). Гагаринский старт, третий испытательный полигон...
Когда он рассказывает про космодром, глаза горят. Периодически увлекается научной терминологией и искренне удивляется, когда видит, что собеседник не понимает про «аннигиляцию фотонов» и т.д.
На космодроме работали сотни, если не тысячи ученых. Но Гусев среди них выделялся, скажем так, творческой жилкой. Ученые его лаборатории даже в команде КВН выступали (хотя сам Александр Львович признается, что юмор лично у него специфический — и не все его понимают). А в самые тяжелые моменты он подавал такие идеи, которые помогали предотвратить катастрофы. Вот одна из таких историй из его уст.
- Начался страшный пожар, — вспоминает Гусев. — Загорелся кабельный канал, который располагался недалеко от стартового комплекса. Назначили госкомиссию во главе с генералом Байбаковым. Пригнали самые современные пожарные машины. Тушили фреоном, а он вызывает удушье (один солдат из-за этого попал в реанимацию). И ни к каким положительным сдвигам это не привело. Больше суток длился пожар...
Огонь приближался к стартовому комплексу. А мы в это время заправляли ракету на другом объекте. Помню, была ночь, мы сидели за пультами. И тут встревоженные коллеги забегают: «Есть у вас какие-то предложения, чтобы исправить ситуацию?». А меня осенило: что если тушить жидким азотом? Посчитал, что достаточно 3–4 тонны будет (в этот момент было несколько миллионов литров азота в каждом резервуаре, что под моим контролем). Думаю, заправлю машины и организую тушение сам. И у меня получилось.
А вообще неординарных решений тогда и со стороны моих коллег хватало. Приведу пример. Начальником лаборатории, которая отвечала за накопление системы, был Александр Кукушкин. А хобби у него — альпинизм. И вот, когда случилась неисправность, он решил лично поменять датчик. И для этого провисел на стропах космического аппарата на высоте метров 40 от земли много часов. Все это зимой на ветру (а зима на Байконуре суровая, температура минус 40С˚). Это был героический поступок. Если бы Кукушкин на него не решился, то на неделю или больше пришлось бы откладывать очередной запуск.
Еще Гусев вспоминает историю, как во время второго запуска на Байконуре ракета улетела и утащила за собой в космос гигантскую трубу, которую случайно зацепила. Или как однажды Михаил Горбачев с супругой Раисой Максимовной приехали на запуск. Три дня жили там. А запуск так и не состоялся.
— В 2006 году я встретился с ним на мероприятии, которое устраивали мои друзья-ученые. И там, в кулуарах, он взял бутылочку коньяка, налил мне и себе. «Что же тогда случилось?» — спросил Горбачев. Я ему честно ответил, что в одном из резервуаров закипел жидкий азот.
Спасение Кремлева
СПРАВКА «МК»: «ЗАТО город Саров некогда был поселком, где велись разработки по созданию атомной бомбы. На закрытой территории располагалось легендарное конструкторское бюро-11. В 1954 году поселку закрытым постановлением Президиума Верховного Совета РСФСР был присвоен статус города под названием Кремлев. Потом его переименовали в Арзамас-75, еще позднее — Арзамас-16. С 1995 года носит название Саров. Именно здесь расположен Федеральный ядерный центр».
Еще один важный эпизод жизни ученого Александра Гусева связан с его работой в ЗАТО — городе Сарове Нижегородской области, куда он переехал по приказу Минобороны контролировать военные объекты Росатома. Однажды он спас этот закрытый город от гибели.
Один ученый (не будем указывать его фамилию) проводил эксперимент, увы, с нарушениями техники безопасности. В итоге в одном из реакторов началась неуправляемая реакция.
- Он выскочил, успев закрыть дверь в помещение (оно из бетона, под землей), — рассказывает Гусев. — Но дозу облучения получил и через неделю умер в больнице.
Приборы показали, что реакция после его неудачного эксперимента не прекращается. Начали готовить к эвакуации весь город, где в тот момент проживали 80 тысяч человек. Людей бы спасли, но саму проблему не решили. Нужно было остановить реакцию.
Руководители ЗАТО вынуждены были обратиться за помощью к коллегам из Японии и Европы. Те прислали роботов. Мы их запустили в центр реакции, а они там... расплавились. Я предложил использовать вакуумный захват. Сделали его за одну ночь — и... получилось! Ядерную катастрофу удалось предотвратить.
В Сарове Гусев занимался несколькими научными проектами, в том числе очисткой радиационных отходов (в 2015 году получил за эту работу, проведенную с двумя другими учеными, главную инженерную премию, носящую имя нобелевского лауреата академика Прохорова).
Под руководством Гусева разрабатывались проекты в области альтернативой энергетики и наноматериалов. А самое интересное — одна из работ может претендовать на Нобелевскую премию.
— Да, у нас лежит на экспертизе совместный проект американского ученого Т.Н.Везироглу и русского ученого А.Л.Гусева по безопасности водородной энергетики, — говорит организатор нобелевского движения, директор Международного информационного нобелевского центра профессор Вячеслав Тютюнник. — Они на прошлый конкурс опоздали, а на новый рассмотрение будет в начале апреля. Пока скажу, что это очень серьезный проект.
По некоторым данным, он отобран для участия во втором туре конкурса, который будет официально объявлен внуком Нобеля, Мишелем Нобелем.
Взрыв, которого быть не могло
— Я познакомился с ним на конференции по научным журналам, — рассказывает заведующий кафедрой новых медиа журфака МГУ им. Ломоносова Иван Засурский. — Разговорились. Помню, что он дал мне несколько номеров своего журнала (Гусев и издатель, и главный редактор). Толстый такой, под названием «Альтернативная энергетика и экология», с хорошей и долгой историей.
На конференции он был, потому что попал в проект Минобрнауки по развитию перспективных журналов. Но сам Гусев, конечно, особый случай. В Сарове в подвале у него была оборудована лаборатория. Большую часть своих денег он зарабатывал изобретениями по контрактам с немцами (BASF), японцами и т.д. Он делает всякие фотохромные пленки с наночастицами. То, что у него лежит на складе, — поверьте, впечатляет.
Засурский знает печальную историю Гусева с самого начала. Он был свидетелем того, как вокруг ученого и издателя «затягивали петлю».
- Вы же в курсе, что он отвечал за все топливные системы и трассы на запуске «Бурана»? — вопрошает Иван Иванович. — Лучший в России специалист по водороду и одновременно — крепостной в институте в Сарове. Когда ему позвонил миллиардер (не академик) Прохоров по поводу водородного двигателя для машины, местный руководитель выхватил у него трубку и отправил Прохорова куда подальше. Можете себе представить? Я — да, потому что для саровских этот гениальный ученый с десятками патентов и научным журналом мирового уровня просто бельмо в глазу, козырь в рукаве (если что перехватить удастся) и дойная корова (если все остальное не сработало).
Он рассказывал, как его прессуют из-за аренды помещения. Конечно, периодически его заносит и начинает «клинить», когда ему кажется, что над ним просто издеваются.
Вот мы и добрались до самого конфликта.
С 2002 года Гусев арендовал под свое издательство и лабораторию помещения по улице Московской. В разные годы платил по-разному, но вот после того, как сделал ремонт на сумму около 2 миллионов рублей (которые должны были пойти в зачет будущих платежей по аренде), сумма составила 10 850 рублей в месяц.
12 октября 2018 года он получил уведомление: ученому предлагалось освободить занимаемые помещения в течение 10 дней. А потом ему сообщили: остаться можно, но плата будет составлять 270 рублей в час, а это примерно 195 тысяч рублей в месяц.
Гусев был в негодовании. 8 ноября он (в очередной раз!) позвонил в администрацию города. Секретарь этот разговор записала, и именно он, точнее, его кусочек, лег в основу возбуждения уголовного дела.
- Он действительно вспылил, потребовал извинений, — комментирует Засурский. — Она у него спросила, что будет в случае, если извинений не последует и договор аренды не оформят. Александр на это ответил: «Взрыв администрации», — подразумевая информационный взрыв, то есть вынесение этой проблемы в публичное поле.
Администрацию эвакуировали, и ему пришили обвинение в телефонном терроризме (по поводу звонка об аренде!) на основании маленького фрагмента записи телефонного разговора с секретарем в мэрии Сарова.
- У меня не было никаких мотивов для звонка о теракте 8 ноября, — объясняет сам Гусев. — Я и звонить в администрацию не собирался. От меня требовали звонка, и к нему же сами и готовились. У них был четкий мотив, о котором они, нисколько не скрывая от меня, заявили.
Какой? Полное уничтожение моего предприятия и уничтожение меня как личности. Это их слова. Было также заявление ряда лиц (готов назвать их ФИО), что я должен поделиться своими результатами научно-технической деятельности, а также имеющимся оборудованием (прямо просили отдать некоторые разработки). Я и так был рад передать большую их часть и на безвозмездной основе, но при гарантиях того, что это не пойдет мне во вред.
Гусеву назначили психиатрическую экспертизу на месяц в клинике.
— Но он абсолютно психически здоров! — возмущается Засурский. — Очевидно, что Гусев с его всплесками эмоций и бешеной активностью в Сарове не нужен. Это ужасно, что лучший специалист по альтернативной энергетике вынужден был бежать из-за угрозы тюрьмы и психушки, возникшей из обвинения, основанного на короткой записи разговора о стоимости аренды подвала в муниципальном здании...
- То, что происходит вокруг Гусева - просто дикость, — говорит бывший директор Института промышленной водородной энергетики Андрей Худяков. — Видный ученый оказался в таком положении! А ведь он очень деятельный, многое еще может сделать для страны и в целом для науки.
Как руководитель знаменитого научного журнала он организовывал в последние годы важные международные конференции. А сколько печаталось статей в этом издании! А я, к слову, в свою книгу включил его научные работы по водороду.
Вот возник у него конфликт с властями. Сказал в запале какие-то слова. И что? Они предлагают или тюрьму, или психушку. Такой подход неприемлем! Против этого нужно выступать всем миром. Вот я прожил большую часть жизни при советской власти и не помню такой жуткой истории. А тут на глазах разворачивается трагедия.
Если его положат на обследование в психиатрическую больницу, то могут не выпустить, хотя он, конечно же, совершенно здоров. Гусев обратился в Генеральную прокуратору, та переслала материалы в нижестоящую прокуратуру, а оттуда все его письма попали следователям, которые дело завели.
Дело ведет УМВД по ЗАТО Саров, предварительное следствие не завершено.
- Прокурор Нижегородской области более года назад обещал провести исследование аудиозаписи того телефонного разговора, в котором Гусев якобы угрожал взорвать здание администрации, — говорит член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Александр Верховский. — СПЧ до сих пор не имеет информации, было ли проверено это ключевое обстоятельство.
Мы на днях снова обратились к Генеральному прокурору, просим проверить, был ли исследован этот вопрос: по утверждению Гусева, в деле фигурирует запись только последних 40 секунд из 8-минутного разговора.
Если фраза действительно вырвана из контекста разговора, видимо, дело может быть прекращено за отсутствием состава или даже события преступления. Если угроза взрывом определенно прозвучала, но несложное дело до сих пор не расследовано, это наводит на мысль о том, что у следствия не получилось собрать необходимые доказательства и вряд ли уже получится.
А вот цитата из заключения ряда членов СПЧ: «Личность обвиняемого и суть его разногласий с администрацией таковы, что есть все основания полагать: у Гусева не могло быть умысла на теракт. Если предварительному следствию до сих пор не удалось установить обратное, это дает основания как минимум отказаться от квалификации по ч. 3 ст. 207 УК, так как доказать, что у Гусева действительно была цель дестабилизировать деятельность органов власти, нельзя. Но следует рассмотреть также и прекращение дела по причине малозначительности в смысле ч. 2 ст. 14 УК».
Юристы поясняют: преступление, квалифицируемое по ст. 207 УК, должно иметь умысел на нанесение ущерба. Само по себе произнесение угрожающих слов в пылу спора еще не квалифицируется как умышленная угроза, которой объект угрозы имеет основания опасаться. Ну и важная деталь: применительно к «телефонному минированию» следует отличать анонимный звонок, когда намерения звонящего неясны, от звонка хорошо известного человека, реальность угрозы которого можно оценить (если таковая действительно прозвучала).
Десятки видных ученых, которые знают Гусева, не поверили мне, когда я рассказал о его уголовном преследовании.
«Этого не может быть!» — заявил директор Международного информационного нобелевского центра профессор Вячеслав Тютюнник.
Может.
«Чиновники и силовики что, с ума посходили?» — примерно так говорили в один голос академики и доктора наук.
Не знаю. Но знаю, что правоохранители и чиновники загнали Гусева в угол.
А еще ученые проводят параллели с судьбой деда Гусева — Юлия Фердмана. Тот был правой рукой мыслителя, философа Георгия Плеханова, издавал общественно-политические газеты и журналы. В начале века попал в ссылку, а потом как участник Белого движения оказался в эмиграции. Но всегда мечтал вернуться и даже состоял в «Лиге возвращения России».
Встречи глав стран в Давосе проходят в зале, который носит имя Фердмана. А еще там есть дорога, также названная его именем. Фердман не мог вернуться домой по мотивам политическим, а его внук Гусев — по сути, из-за нелепой истории с чиновниками.
«Почему СПЧ ему не поможет?» — много раз спрашивали меня ученые. У нас нет прямого телефона для связи с президентом. А до следующей встречи главы государства с членами СПЧ ученый Гусев может просто не дожить (пока он в розыске, скитается где-то в невыносимых условиях). Но, может, президент прочитает эту статью? И спасет Гусева так же, как тот когда-то спас космодром и спас Саров.
Ева Меркачева
Лучший в России специалист по альтернативной энергетике (его проект на эту тему в 2020 году будет рассматривать Нобелевский комитет), один из создателей космического корабля «Буран» Александр Гусев вынужден скрываться, чтобы не оказаться в тюрьме. Ученого обвиняют в заведомо ложном сообщении об акте терроризма (статья 207 УК РФ).
Александр Гусев (справа), Сергей Капица (в центре)
По версии следствия, он позвонил в администрацию города Сарова Нижегородской области со словами: «Вас ждет взрыв». Гусев сделал это сгоряча, после того как местные власти подняли арендную плату для подвала, в котором размещались его лаборатория и редакция уникального научного журнала.
Он действительно обещал взрыв — информационный, а не настоящий. Но кто теперь поверит? Особенно если ученый — эксперт по водороду.
Талантливые люди нередко ведут себя... странно. Потому-то, как писали философы, их спутниками зачастую являются голод и нищета, опасности и поношения, забвение и тюрьма. История с Александром Гусевым стала тому подтверждением. Следствие предложило ему выбор: камера в СИЗО или палата в психушке. Он предпочел побег.
Высокие гости недавнего форума в Давосе собирались в зале, который носит имя деда ученого, Юлия Фердмана. Сам он прославился не меньше предка, и, может быть, когда-то следующий зал назовут уже его именем. Вспомнит ли тогда кто-то о странном уголовном деле?
Героическая история «Бурана»
ИЗ ДОСЬЕ «МК»: «Александр Гусев имеет благодарность главного инженера ЦЕРН (Европейская организация по ядерным исследованиям) за работы по Большому адронному коллайдеру. ЦЕРН находится на границе Швейцарии и Франции, именно там построен сам коллайдер».
Чтобы разобрать эту историю и понять истинные мотивы поведения ученого Александра Гусева, нужно рассказать о нем самом.
В мире космической науки имя Гусева знают многие. Принимал участие в испытаниях космических кораблей всех классов, которые запускались с Байконура и Мирного. А еще он испытывал скафандры для космонавтов. Только по космической теме у него около 40 патентов на изобретения. Одно из них — химический поглотитель, который потом использовался в знаменитых программах «Большой адронный коллайдер» и «Алиса».
— Жизнь на Байконуре — отрезок длиной в 13 лет, на три года больше, чем разрешалось тогда служить (было ограничение в 10 лет для районов неблагоприятного климата). Гагаринский старт, третий испытательный полигон...
Когда он рассказывает про космодром, глаза горят. Периодически увлекается научной терминологией и искренне удивляется, когда видит, что собеседник не понимает про «аннигиляцию фотонов» и т.д.
На космодроме работали сотни, если не тысячи ученых. Но Гусев среди них выделялся, скажем так, творческой жилкой. Ученые его лаборатории даже в команде КВН выступали (хотя сам Александр Львович признается, что юмор лично у него специфический — и не все его понимают). А в самые тяжелые моменты он подавал такие идеи, которые помогали предотвратить катастрофы. Вот одна из таких историй из его уст.
- Начался страшный пожар, — вспоминает Гусев. — Загорелся кабельный канал, который располагался недалеко от стартового комплекса. Назначили госкомиссию во главе с генералом Байбаковым. Пригнали самые современные пожарные машины. Тушили фреоном, а он вызывает удушье (один солдат из-за этого попал в реанимацию). И ни к каким положительным сдвигам это не привело. Больше суток длился пожар...
Огонь приближался к стартовому комплексу. А мы в это время заправляли ракету на другом объекте. Помню, была ночь, мы сидели за пультами. И тут встревоженные коллеги забегают: «Есть у вас какие-то предложения, чтобы исправить ситуацию?». А меня осенило: что если тушить жидким азотом? Посчитал, что достаточно 3–4 тонны будет (в этот момент было несколько миллионов литров азота в каждом резервуаре, что под моим контролем). Думаю, заправлю машины и организую тушение сам. И у меня получилось.
А вообще неординарных решений тогда и со стороны моих коллег хватало. Приведу пример. Начальником лаборатории, которая отвечала за накопление системы, был Александр Кукушкин. А хобби у него — альпинизм. И вот, когда случилась неисправность, он решил лично поменять датчик. И для этого провисел на стропах космического аппарата на высоте метров 40 от земли много часов. Все это зимой на ветру (а зима на Байконуре суровая, температура минус 40С˚). Это был героический поступок. Если бы Кукушкин на него не решился, то на неделю или больше пришлось бы откладывать очередной запуск.
Еще Гусев вспоминает историю, как во время второго запуска на Байконуре ракета улетела и утащила за собой в космос гигантскую трубу, которую случайно зацепила. Или как однажды Михаил Горбачев с супругой Раисой Максимовной приехали на запуск. Три дня жили там. А запуск так и не состоялся.
— В 2006 году я встретился с ним на мероприятии, которое устраивали мои друзья-ученые. И там, в кулуарах, он взял бутылочку коньяка, налил мне и себе. «Что же тогда случилось?» — спросил Горбачев. Я ему честно ответил, что в одном из резервуаров закипел жидкий азот.
Спасение Кремлева
СПРАВКА «МК»: «ЗАТО город Саров некогда был поселком, где велись разработки по созданию атомной бомбы. На закрытой территории располагалось легендарное конструкторское бюро-11. В 1954 году поселку закрытым постановлением Президиума Верховного Совета РСФСР был присвоен статус города под названием Кремлев. Потом его переименовали в Арзамас-75, еще позднее — Арзамас-16. С 1995 года носит название Саров. Именно здесь расположен Федеральный ядерный центр».
Еще один важный эпизод жизни ученого Александра Гусева связан с его работой в ЗАТО — городе Сарове Нижегородской области, куда он переехал по приказу Минобороны контролировать военные объекты Росатома. Однажды он спас этот закрытый город от гибели.
Один ученый (не будем указывать его фамилию) проводил эксперимент, увы, с нарушениями техники безопасности. В итоге в одном из реакторов началась неуправляемая реакция.
- Он выскочил, успев закрыть дверь в помещение (оно из бетона, под землей), — рассказывает Гусев. — Но дозу облучения получил и через неделю умер в больнице.
Приборы показали, что реакция после его неудачного эксперимента не прекращается. Начали готовить к эвакуации весь город, где в тот момент проживали 80 тысяч человек. Людей бы спасли, но саму проблему не решили. Нужно было остановить реакцию.
Руководители ЗАТО вынуждены были обратиться за помощью к коллегам из Японии и Европы. Те прислали роботов. Мы их запустили в центр реакции, а они там... расплавились. Я предложил использовать вакуумный захват. Сделали его за одну ночь — и... получилось! Ядерную катастрофу удалось предотвратить.
В Сарове Гусев занимался несколькими научными проектами, в том числе очисткой радиационных отходов (в 2015 году получил за эту работу, проведенную с двумя другими учеными, главную инженерную премию, носящую имя нобелевского лауреата академика Прохорова).
Под руководством Гусева разрабатывались проекты в области альтернативой энергетики и наноматериалов. А самое интересное — одна из работ может претендовать на Нобелевскую премию.
— Да, у нас лежит на экспертизе совместный проект американского ученого Т.Н.Везироглу и русского ученого А.Л.Гусева по безопасности водородной энергетики, — говорит организатор нобелевского движения, директор Международного информационного нобелевского центра профессор Вячеслав Тютюнник. — Они на прошлый конкурс опоздали, а на новый рассмотрение будет в начале апреля. Пока скажу, что это очень серьезный проект.
По некоторым данным, он отобран для участия во втором туре конкурса, который будет официально объявлен внуком Нобеля, Мишелем Нобелем.
Взрыв, которого быть не могло
— Я познакомился с ним на конференции по научным журналам, — рассказывает заведующий кафедрой новых медиа журфака МГУ им. Ломоносова Иван Засурский. — Разговорились. Помню, что он дал мне несколько номеров своего журнала (Гусев и издатель, и главный редактор). Толстый такой, под названием «Альтернативная энергетика и экология», с хорошей и долгой историей.
На конференции он был, потому что попал в проект Минобрнауки по развитию перспективных журналов. Но сам Гусев, конечно, особый случай. В Сарове в подвале у него была оборудована лаборатория. Большую часть своих денег он зарабатывал изобретениями по контрактам с немцами (BASF), японцами и т.д. Он делает всякие фотохромные пленки с наночастицами. То, что у него лежит на складе, — поверьте, впечатляет.
Засурский знает печальную историю Гусева с самого начала. Он был свидетелем того, как вокруг ученого и издателя «затягивали петлю».
- Вы же в курсе, что он отвечал за все топливные системы и трассы на запуске «Бурана»? — вопрошает Иван Иванович. — Лучший в России специалист по водороду и одновременно — крепостной в институте в Сарове. Когда ему позвонил миллиардер (не академик) Прохоров по поводу водородного двигателя для машины, местный руководитель выхватил у него трубку и отправил Прохорова куда подальше. Можете себе представить? Я — да, потому что для саровских этот гениальный ученый с десятками патентов и научным журналом мирового уровня просто бельмо в глазу, козырь в рукаве (если что перехватить удастся) и дойная корова (если все остальное не сработало).
Он рассказывал, как его прессуют из-за аренды помещения. Конечно, периодически его заносит и начинает «клинить», когда ему кажется, что над ним просто издеваются.
Вот мы и добрались до самого конфликта.
С 2002 года Гусев арендовал под свое издательство и лабораторию помещения по улице Московской. В разные годы платил по-разному, но вот после того, как сделал ремонт на сумму около 2 миллионов рублей (которые должны были пойти в зачет будущих платежей по аренде), сумма составила 10 850 рублей в месяц.
12 октября 2018 года он получил уведомление: ученому предлагалось освободить занимаемые помещения в течение 10 дней. А потом ему сообщили: остаться можно, но плата будет составлять 270 рублей в час, а это примерно 195 тысяч рублей в месяц.
Гусев был в негодовании. 8 ноября он (в очередной раз!) позвонил в администрацию города. Секретарь этот разговор записала, и именно он, точнее, его кусочек, лег в основу возбуждения уголовного дела.
- Он действительно вспылил, потребовал извинений, — комментирует Засурский. — Она у него спросила, что будет в случае, если извинений не последует и договор аренды не оформят. Александр на это ответил: «Взрыв администрации», — подразумевая информационный взрыв, то есть вынесение этой проблемы в публичное поле.
Администрацию эвакуировали, и ему пришили обвинение в телефонном терроризме (по поводу звонка об аренде!) на основании маленького фрагмента записи телефонного разговора с секретарем в мэрии Сарова.
- У меня не было никаких мотивов для звонка о теракте 8 ноября, — объясняет сам Гусев. — Я и звонить в администрацию не собирался. От меня требовали звонка, и к нему же сами и готовились. У них был четкий мотив, о котором они, нисколько не скрывая от меня, заявили.
Какой? Полное уничтожение моего предприятия и уничтожение меня как личности. Это их слова. Было также заявление ряда лиц (готов назвать их ФИО), что я должен поделиться своими результатами научно-технической деятельности, а также имеющимся оборудованием (прямо просили отдать некоторые разработки). Я и так был рад передать большую их часть и на безвозмездной основе, но при гарантиях того, что это не пойдет мне во вред.
Гусеву назначили психиатрическую экспертизу на месяц в клинике.
— Но он абсолютно психически здоров! — возмущается Засурский. — Очевидно, что Гусев с его всплесками эмоций и бешеной активностью в Сарове не нужен. Это ужасно, что лучший специалист по альтернативной энергетике вынужден был бежать из-за угрозы тюрьмы и психушки, возникшей из обвинения, основанного на короткой записи разговора о стоимости аренды подвала в муниципальном здании...
- То, что происходит вокруг Гусева - просто дикость, — говорит бывший директор Института промышленной водородной энергетики Андрей Худяков. — Видный ученый оказался в таком положении! А ведь он очень деятельный, многое еще может сделать для страны и в целом для науки.
Как руководитель знаменитого научного журнала он организовывал в последние годы важные международные конференции. А сколько печаталось статей в этом издании! А я, к слову, в свою книгу включил его научные работы по водороду.
Вот возник у него конфликт с властями. Сказал в запале какие-то слова. И что? Они предлагают или тюрьму, или психушку. Такой подход неприемлем! Против этого нужно выступать всем миром. Вот я прожил большую часть жизни при советской власти и не помню такой жуткой истории. А тут на глазах разворачивается трагедия.
Если его положат на обследование в психиатрическую больницу, то могут не выпустить, хотя он, конечно же, совершенно здоров. Гусев обратился в Генеральную прокуратору, та переслала материалы в нижестоящую прокуратуру, а оттуда все его письма попали следователям, которые дело завели.
Дело ведет УМВД по ЗАТО Саров, предварительное следствие не завершено.
- Прокурор Нижегородской области более года назад обещал провести исследование аудиозаписи того телефонного разговора, в котором Гусев якобы угрожал взорвать здание администрации, — говорит член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Александр Верховский. — СПЧ до сих пор не имеет информации, было ли проверено это ключевое обстоятельство.
Мы на днях снова обратились к Генеральному прокурору, просим проверить, был ли исследован этот вопрос: по утверждению Гусева, в деле фигурирует запись только последних 40 секунд из 8-минутного разговора.
Если фраза действительно вырвана из контекста разговора, видимо, дело может быть прекращено за отсутствием состава или даже события преступления. Если угроза взрывом определенно прозвучала, но несложное дело до сих пор не расследовано, это наводит на мысль о том, что у следствия не получилось собрать необходимые доказательства и вряд ли уже получится.
А вот цитата из заключения ряда членов СПЧ: «Личность обвиняемого и суть его разногласий с администрацией таковы, что есть все основания полагать: у Гусева не могло быть умысла на теракт. Если предварительному следствию до сих пор не удалось установить обратное, это дает основания как минимум отказаться от квалификации по ч. 3 ст. 207 УК, так как доказать, что у Гусева действительно была цель дестабилизировать деятельность органов власти, нельзя. Но следует рассмотреть также и прекращение дела по причине малозначительности в смысле ч. 2 ст. 14 УК».
Юристы поясняют: преступление, квалифицируемое по ст. 207 УК, должно иметь умысел на нанесение ущерба. Само по себе произнесение угрожающих слов в пылу спора еще не квалифицируется как умышленная угроза, которой объект угрозы имеет основания опасаться. Ну и важная деталь: применительно к «телефонному минированию» следует отличать анонимный звонок, когда намерения звонящего неясны, от звонка хорошо известного человека, реальность угрозы которого можно оценить (если таковая действительно прозвучала).
Десятки видных ученых, которые знают Гусева, не поверили мне, когда я рассказал о его уголовном преследовании.
«Этого не может быть!» — заявил директор Международного информационного нобелевского центра профессор Вячеслав Тютюнник.
Может.
«Чиновники и силовики что, с ума посходили?» — примерно так говорили в один голос академики и доктора наук.
Не знаю. Но знаю, что правоохранители и чиновники загнали Гусева в угол.
А еще ученые проводят параллели с судьбой деда Гусева — Юлия Фердмана. Тот был правой рукой мыслителя, философа Георгия Плеханова, издавал общественно-политические газеты и журналы. В начале века попал в ссылку, а потом как участник Белого движения оказался в эмиграции. Но всегда мечтал вернуться и даже состоял в «Лиге возвращения России».
Встречи глав стран в Давосе проходят в зале, который носит имя Фердмана. А еще там есть дорога, также названная его именем. Фердман не мог вернуться домой по мотивам политическим, а его внук Гусев — по сути, из-за нелепой истории с чиновниками.
«Почему СПЧ ему не поможет?» — много раз спрашивали меня ученые. У нас нет прямого телефона для связи с президентом. А до следующей встречи главы государства с членами СПЧ ученый Гусев может просто не дожить (пока он в розыске, скитается где-то в невыносимых условиях). Но, может, президент прочитает эту статью? И спасет Гусева так же, как тот когда-то спас космодром и спас Саров.
Ева Меркачева
Источник: hollivizor.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]